Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 12 - Дела минувших дней

Подобно своре волков, варвары набросились на маленький городок Яньхуэй, задействовав все свои резервы. Используя тяжелую броню, они предприняли отчаянную попытку восстания, рискую не дожить до старости.

Откуда у варваров было понимание, как дорого обходится Великой Лян обслуживание и использование тяжелых доспехов? Тем более это стоило буквально «всего» для Небесных Волков.

Скорее всего, даже после того, как они «соберут сливки», этого по-прежнему будет недостаточно, и придется трижды выскрести костный мозг из их костей.

Варвары, и без того, были воинственным народом, выросшим в одном логове с волками. А с их давно спланированными действиями и хорошо вооруженными солдатами, они должны были стать непобедимы в этой дерзкой вылазке на границе.

К сожалению, они столкнулись с Железным батальоном Сюань.

Битва закончилась еще до захода солнца: Черные ястребы вернули контроль над гигантским змеем, а все варвары были уничтожены с молчаливого согласия маршала.

Но это было еще не все: Гу Юнь разобрался с внешним врагом, а затем с быстротой молнии направил меч на своих людей, воспользовавшись всеобщим страхом перед мощью Железного батальона Сюань. Он одним махом избавился от многочисленных военных чиновников всех уровней из города Яньхуэй, перевала Чанъян и других пограничных городов на Севере.

Все они незамедлительно оказались под стражей в ожидании суда, и северная граница была охвачена тревогой.

Чан Гэна и Гэ Пансяо на короткое время поместили в резиденцию губернатора Яньхуэя, господина Го, который дрожал от страха при виде Гу Юня, опасаясь, что его могут вовлечь в это дело.

Узнав, что ему доверили позаботиться о молодом принце, он не посмел проявить ни малейшей небрежности, послал две смены челяди, чтобы те стояли у входа во двор, где остановились Чан Гэн и выполняли любую его просьбу. Проявляя чрезмерную старательность, он чуть ли не сам отправился прислуживать своему гостю.

Гэ Пансяо, невольно, тоже перепало королевской любезности и радушного приема. Когда маленькая фрикаделька немного оправилась от ужаса войны, он тут же вспомнил, что его семья погибла, поэтому горько заплакал.

Жалея себя, он осознал, что у его старшего брата тоже никого не осталось, кроме дяди Шилю. Но он не приходил навестить его, и вообще запропастился куда-то. Поэтому Гэ Пансяо не мог не испытывать чувства сострадания и сдерживал свою скорбь изо всех сил перед Чан Гэном.

Укротив безудержную печаль, мальчик принялся скучающе хрустеть пальцами и обдумывать все события дня, но, в конце концов, разобраться в ситуации оказалось для него

непосильной задачей, и он окончательно запутал сам себя. Сколько бы ни думал, лучше не становилось, поэтому он спросил Чан Гэна:

«Старший брат, говорят, что твой отец – Император, так неужели тетя Сю – Императрица?»

У Чан Гэна в руках была часть лезвия, которая ранее пряталась в его железной пряжке. Спасая Гэ Пансяо, он выстрелил острым ножом из своего браслета, но проследил, куда он упал и тайком подобрал обратно, когда осматривал поле боя.

Трудно добиться, чтобы острота и прочность сосуществовали в каком-то железном предмете.

«Шелк в рукаве» в легкой броне был не очень прочным, хотя и резал металл как грязь.

Этим лезвием была пробита тяжелая броня варвара, и раскаленный цзылюцзинь оплавил его угол, превратив оружие в обуглившийся кусок металла.

Соскабливая железным гвоздем вздувшиеся участки на острие обрубка ножа, Чан Гэн небрежно сказал Гэ Пансяо:

«Не все сыновья императора родились от императрицы, потому что у него много жен, а Сю Нян – вообще из варварской расы, а я – никакой не сын императора. Это она хотела выдать меня за благородного потомка».

Гэ Пансяо был ошеломлен и потому молчал. Услышав такой ответ, сын мясника стал все больше и больше недоумевать. Просто открыв рот, он безмолвно жалел своего старшего брата. У всех животных и птиц есть родители, но только он один не может разобраться, откуда он взялся. Его происхождение было похоже на запутанный клубок, который невозможно распутать, и он не понимал, кто же он такой.

Гэ Пансяо убежденно заявил:

«Не волнуйся, будь твой отец императором, начальником стражи или бродячим артистом, ты все равно будешь мои старшим братом!»

Когда Чан Гэн услышал это, он сначала сухо приподнял уголки рта, затем, вероятно, распробовал комплимент на вкус и, наконец, изобразил немного рассеянную улыбку.

Гэ Пансяо добавил: «Будет здорово, если в будущем я тоже смогу присоединиться к Железному батальону Сюань».

Чан Гэн не успел ответить, как кто-то за пределами комнаты вдруг сказал.

«Подготовка в Железном батальоне Сюань не похожа на обычную муштру солдат. Ежедневно тебя будут ожидать чрезвычайно тяжелые тренировки. Сможешь ли ты вынести все эти тяготы?»

Когда два подростка подняли глаза, они увидели, как Шэнь И толкнул дверь входя в комнату.

Шэнь И сменил свои ужасные черные доспехи и снова стал угрюмым ученым с пометкой «бедный» по всему телу, неся в руках две коробки с едой и ставя их на стол:

«Ночной перекус, принимайтесь за еду».

Господин Го очень заботился о состоянии здоровья и единственная еда, которую мальчики видели в его доме – был суп. Как мог растущий организм подростка вынести такую диету?

Гэ Пансяо съел три большие миски куриного супа с лапшой, но все еще чувствовал себя просто полным воды, и даже его накопленный за последний год жирок начал исчезать.

Глаза мальчика зажглись, когда он открыл коробки и обнаружил внутри свежие паровые булочки и большие куски мяса. С радостным криком он тут же набросился на еду, оставив позади и Черный и Белый Железный батальон.

Но этот маленький толстячок был очень любезен, забыв обо всем на свете, он не забыл о своем старшем брате, и первым делом подсуетился, чтобы принести Чан Гэну большую булку: «Старший брат, кушай».

Чан Гэн посмотрел за спину учителя, и не увидел того, кого надеялся встретить, поэтому у него пропал аппетит.

Он махнул рукой с безразличием, с усилием подавляя в сердце горечь потери, и поприветствовал учителя вполголоса:

«Генерал Шэнь».

«Я не заслужил такой чести» - Шэнь И взглянул на его лицо, понял, о чем он думает, и сел рядом с мальчиком, как ни в чем не бывало, объясняя:

«В этот раз на границе большая чистка, и маршал Гу очень занят военными делами, но он беспокоится о вас, поэтому специально поручил мне прийти и проверить как дела у Вашего Высочества».

«Я, тоже, не заслужил чести называться Его Высочеством» - склонив голову набок, с холодком ответил Чан Гэн. После минутной паузы, он добавил:

«Шил… Маркиз все еще не забывает обо мне в своих повседневных делах, это так лестно».

Шэнь И рассмеялся:

«Если бы маршал узнал, что Его Высочество так сердится за его спиной, в глубине души он бы непременно расстроился. Жаль только, что когда он печален, он никогда не скажет об этом прямо, а лишь попытается создать проблемы для окружающих, поэтому нам, его подчиненным, приходится нелегко».

Чан Гэн безразлично промолчал, его мысли были заняты сломанным лезвием в руке. Он тщательно выбрал на нем место и начал сверлить отверстие железным стержнем. В глубине души он не верил, что Шэнь И был обычным подчиненным маркиза.

Даже если бы он отправился на побывку, разве обычный подчиненный осмелился бы просить маркиза Аньдинхоу мыть тарелки и варить кашу, когда вздумается? Если только он не устал от жизни, и, относясь к маркизу непочтительно каждый день, упрямо искал собственной смерти.

Все молчали, и некоторое время атмосфера в комнате была ужасно неловкой.

Шэнь И улыбался, но в душе продолжал браниться, потому, что хмурый взгляд Чан Гэна был предназначен исключительно для глаз Гу Юня. Но сукин сын Гу Юнь не решался встретиться лицом к лицу с последствиями своего поведения, поэтому сделал козлом отпущения его, чтобы Чан Гэну было на ком выместить гнев.

Шэнь И посетовал в душе: «Стоило мне оказаться в одной лодке с человеком по имени Гу, как моя жизнь навсегда утратила спокойствие и комфорт».

Семья Шэнь И была известной и имела глубокие корни. У них существовали некоторые связи с семьей матери пожилого маркиза Гу. Еще при его жизни старый господин распорядился, чтобы Шэнь И ненадолго остался жить в семье Гу. Таким образом, на счету Шэнь И появилась половина озорных проделок юного Гу Юня.

После смерти прежнего маркиза Гу, они пошли каждый своей дорогой. Гу Юнь оказался во дворце и собирался принять положенный ему титул, а Шэнь И готовился сдавать имперские экзамены и стать ученым. Однако после успешной сдачи экзаменов, молодой человек отказался вступать в Академию наук Хань-Линь.

Вместо этого Шэнь И, несмотря на косые взгляды людей, посчитавших его безумцем, пожелал вступить в Институт «Лин Шу».

Это вовсе не то место, где студенты с утра до ночи готовят лекарства или могут дать совет по поводу здоровья. Не имея никакого отношения к врачеванию, люди здесь могли починить любой механизм.

Подчиняясь непосредственно Императору, наряду с его личной Гвардией, институт «Лин Шу» являлся крупнейшим потребителем налогов Министерства Финансов, а также «родителем», который заботливо питал и обеспечивал необходимым снаряжением вооруженные силы Поднебесной.

«Гигантский змей», «черная броня», «кавалерия», «легкая броня», «черный ястреб», «самоходная машина», «огнестрел» и «дракон» - эти семь разработок широко применялись войсками Великой Лян. Все чертежи и проекты, доработки и обновления, и даже никому не известные тайны Железного Батальона Сюань – все это было родом из Института «Лин Шу».

Это заведение с излишней скромностью именовало себя «дивизией имперских механиков», предпочитая не блистать при дворе, а с головой уходить в отладку механизмов и проводить большую часть времени в Институте, как чернорабочие люди низшей касты.

Несмотря на их скромность, никому бы и в голову не пришло сравнить этих выдающихся специалистов своего дела с обычными народными умельцами, зарабатывающим на жизнь починкой металлолома по локти в машинном масле.

Возрождение Железного батальона Сюань было обусловлено не только угрозой войны или легкомысленным указом Императора, но в значительной степени благодаря помощи Шэнь И, старого друга Гу Юня, в Институте «Лин Шу».

В критический момент Институт «Лин Шу» встал на сторону молодого генерала и оказал ему самую решительную поддержку, что позволило военной мощи, которая заметно убывала в течение последних десяти лет, вновь одержать верх, благодаря спешащим проявить себя молодым ученым.

После того, как Железный Батальон Сюань восстал из мертвых, Шэнь И был приглашен Гу Юнем покинуть Институт и стать личным оружейником маршала - конечно, вся эта

неразбериха была неизвестна Чан Гэну с его юношеской неосведомленностью и скромным опытом.

Шэнь И не имел намерения оправдываться перед ним, поэтому просто бросил взгляд на Гэ Пансяо и сказал:

«Я хотел бы обсудить с Четвертым Принцем несколько деликатных вопросов, не мог бы ты…»

Гэ Пансяо тут же смекнул: «Ой, говорите, конечно, я после еды всегда спать хочу, поэтому мне пора на боковую».

Уходя, он не забыл схватить на дорожку пару булочек и большой кусок мяса, а затем поспешно покинул комнату.

Оставшись наедине с Чан Гэном, Шэнь И сказал:

«Когда война в Западном регионе немного стабилизировалась, маршал Гу получил секретный приказ от Императора, предписывающий ему отправиться в район Северной границы, чтобы вернуть Ваше Высочество, Четвертого Принца, который исчез вместе с сестрой супруги его Величества».

Движения рук Чан Гэна на мгновение остановились, он поднял свои глаза, и без слов посмотрел на учителя. Шэнь И выглядел искренним:

«Когда мы проезжали через Яньхуэй, то обнаружили признаки активности северных варваров за воротами города. Сын Короля «Небесных Волков» всегда был честолюбив и действовал решительно. Маршал беспокоился, что на северной границе может возникнуть угроза мятежа, поэтому он остановился, чтобы проверить обстановку и тогда он случайно встретил Ваше Высочество в гуще событий.

Маршал встречался с юной супругой императора четырнадцать лет назад при дворе, и также видел ее сестру. Хоть с тех пор прошло много времени, но найдя вас, он почувствовал некое сходство, но пока мы не вернули вас домой и не встретили Сю Нян, уверенности не было. После того, как маршал увидел ее, он понял, что вы и есть Четвертый Принц, которого нам поручено было разыскать.

Четырнадцать лет назад маршал Гу был еще ребенком, поэтому Сю Нян не вспомнила его. Сначала мы собирались представиться ей и отвезти вас обратно в столицу. Но очень скоро выяснилось, что Сю Нян была шпионкой варваров и это все изменило.

Чтобы не спугнуть змею, маршал Гу тайно передислоцировал часть своих людей из Западного региона, одновременно придумав уловку, как обернуть коварный план короля волков против него самого.

Благодаря блестящему плану маршала Гу, восемнадцать племен потеряли своих лучших бойцов. Сын короля оказался в плену, а на всю затею они потратили столь много денег и живой силы, что это непременно подкосит их на долгое время.

Учитывая ситуацию, я надеюсь, Четвертый Принц не станет упрекать маршала Гу в невинной лжи, тем более что на кону стояли жизни десятков тысяч людей, населяющих границу».

Чан Гэн выслушал слова Шэнь И, задумался на некоторое время, а затем уверенно кивнул: «Хорошо».

Шэнь И расслабился и вздохнул с облегчением, а затем улыбнулся и сказал:

«В те времена Небесные волки преподнесли в дар Императору два великих сокровища своей земли. Первое это Цзылюцзинь, а второе – Богиня Небесных Волков, которая была огромной ценностью для них.

Его Величество был неимоверно впечатлен искренностью принцессы варваров и оказал ей честь, сделав своей благородной супругой, единственной женой при императорском дворе. О последующих событиях я уже говорил с Вашим Высочеством ранее.

Если бы ваша матушка видела с небес, как вырос Четвертый Принц, она была бы очень счастлива».

Чан Гэн не удержался от холодной насмешки в своей душе. Получается, согласно словам учителя, Сю Нян – Ху Гээр была его родной теткой. Что ж, ее поведение и характер ему были хорошо известно. Что его интересовало – так это, насколько лучше в этом отношении была его мать?

Юноша сказал:

«Я думаю, согласно здравому смыслу, история должна быть такой: после того, как «благородная супруга» узнала, что осквернена и беременна, она отчаянно хотела сбежать и для начала попыталась избавиться от ребенка с помощью какого-то мощного яда, так?»

Шэнь И: «…»

Он не собирался вдаваться в тайны дворца, но мальчик был прав.

Но, в конце концов, Шэнь И – тот еще лис, который с детства был рядом с влиятельными и знатными людьми, и на его лицо тут же появилось притворное удивление:

«О чем вы говорите, Ваше Высочество? Если это из-за госпожи Сю Нян, то не стоит принимать это близко к сердцу. В конце концов, госпожа Сю - чужачка, и нет ничего странного, что ее сердце устремлено к ее собственному клану, а Ваше Высочество не были ее собственным сыном.

Несмотря на это, она неустанно занималась Вашим воспитанием, и ей удалось отправить половину нефритового кулона Его Высочества обратно в столицу. Так что она, должно быть, была готова умереть на службе своей стране, не желая вовлекать Ваше Высочество, скорее всего, потому, что ей дороги кровные узы. Если ваша тетя такая, как может ваша собственная мать не любить вас?»

После паузы Шэнь И добавил:

«Его Высочество так сильно похож на покойную матушку, будто вы были сотворены по одному образцу. Но ваш характер в точности похож на темперамент Императора. Невозможно обмануть людей, когда речь идет о кровной привязанности. Что касается того, что госпожа Сю сломала палец Его Величества, я думаю, что всегда есть другая скрытая причина, или, возможно, Его Величество был слишком мал, и память подвела вас».

Господин Шэнь говорил разумно и красноречиво, и если бы Чан Гэн не был так хорошо осведомлен о том, что внутри него все еще течет яд, который медленно сводил его с ума, он, возможно, был бы убежден придуманной им историей.

Но он больше не мог доверять словам, исходящим из уст других людей. Его сердце наполнилось полным ворохом домыслов и тяжестью подозрений. Он не мог не прокручивать в голове каждое слово, и когда он вникал в него чуть глубже, то чувствовал себя полным сомнений и тревоги.

Неожиданно Чан Гэн почувствовал, что чертовски устал.

Спустя одну палочку благовоний* Шэнь И был вежливо выслан Чан Гэном с натянутой улыбкой на лице. Чан Гэн проводил Шэнь И до двери.

«В прошлом я был неразумен и считал маркиза Гу неполноценным из-за его недомоганий, поэтому вел себя непочтительно. Я надеюсь, что маркиз будет снисходителен и простит меня».

Шэнь И опустил глаза и увидел только вихрь волос на макушке головы Чан Гэна, который отказывался встретиться с его взглядом. Поэтому он вздохнул и с тяжелым сердцем покинул двор, где остановился Чан Гэн.

Когда он вышел со двора и свернул с тропинки, то увидел в маленьком саду за двором Гу Юня, который, как говорили, был «занят военными делами».

Во дворе лорда Го было много кустов мяты, и Гу Юнь сидел один в маленьком павильоне, ничего не делая, а просто обрывая листья.

Сорванные листья он держал во рту, а через некоторое время разжевывал их и ел.

Сидя тут в одиночестве не известно, сколько времени, он полностью общипал несколько нежных кустиков, словно недавно тут прошла голодная коза.

Шэнь И слегка кашлянул, но Гу Юнь, казалось, не услышал его.

Только когда он подошел вплотную, Гу Юнь с усилием прищурил глаза и ясно увидел его.

«Лекарство перестало действовать, не так ли?» - вздохнул Шэнь И.

Гу Юнь выглядел смущенным и подсознательно наклонил голову набок, напряженно прислушиваясь.

Шэнь И подошел к нему и приблизился к его уху.

«Нам лучше сначала вернуться обратно, а там поговорим - дай мне руку, здесь каменные ступени».

Гу Юнь покачал головой и отказался от помощи. Он достал из кармана небольшую стеклянную линзу, закрепил ее на переносице и медленно вышел, не сказав ни слова. Две маленькие родинки в уголках его глаз и ушей словно бы померкли.

Шэнь И посмотрел на листья серебристой мяты, которые безжалостно обглодал козел по имени Гу, и пошел вслед за ним.