Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 87 - Ученый

Раньше, как и все остальные, Сюй Лин иррационально доверял маркизу Гу, лидеру лагеря Черного Железа. Казалось, что пока есть Гу Юнь, они могут идти вперед, будь то пещера дракона или логово тигра. Даже если небо упадет, он будет рядом, чтобы подставить плечо. Конечно, теперь это доверие было разбито вдребезги.

Красивое лицо заместителя инспектора Сюя было бледно-голубым, он все еще держался за последнюю ниточку надежды и спросил:

"Маршал... так вы намерены пересечь реку?"
"Как это возможно?"

Гу Юнь посмотрел на него взглядом, полным замешательства, и сказал:

"Тц, я уже давно сказал мастеру Фэнханю, что эта штука ненадежна. Причина, по которой Черный Орел может быстро летать, заключается в том, что он может полагаться на контроль человека, когда достигает неба. А мастер сделал такую большую опасную штуку. В спокойную погоду всё в порядке, но перед лицом небольшой бури и дождя она мгновенно срывается вниз. Разве это не вручение наших жизней врагу на поле боя? Как видите, это и случилось, мы разбились".

Гэ Чэня рвало до тех пор, пока его внутренние органы не перевернулись, у него бежали слезы:

"Я... обязательно расскажу об этом мастеру Фэнханю после возвращения".

Печень Сюй Лина чуть не лопнула от испуга. Он не мог быть таким же оптимистичным, как Гэ Чэнь из Линшу, чувствуя, что больше никогда не сможет вернуться.

К счастью, кто-то все еще мог говорить на человеческом языке, Чан Гэн повернулся к заместителю инспектора Сюю и сказал со смехом:

"Не слушайте его, он только пугал вас. Это место равнинное, здесь нет вражеских лагерей, в поле зрения которых мы могли бы попасть. Это показывает, что ведущие силы противника совсем не близко. Сегодня ночью также была гроза и дождь, звук взрыва и грома смешались вместе. Маршал уже просчитал, что это не привлечет большого количества внимания, в лучшем случае, будет только несколько патрулей, которые придут проверить."

Гу Юнь показал злую улыбку.

Сюй Лин посмотрел на Янь Вана со слезами на глазах. Мужества и интеллекта Его Высочества, который оставался невозмутимым даже перед лицом опасности, уже было достаточно, чтобы он склонился в почтении. В тот момент он искренне сказал:

"Янь Ван мудр".
"Вовсе нет", — Чан Гэн махнул рукой. "Просто этот человек с детства дурил мне голову, так что я привык и не обращаю внимания".

Сюй Лин: "..."

Он не знал почему, но ему показалось, что в тех нескольких словах, которые Янь Ван говорил о Гу Юне, была какая-то... странная близость.

Было не очень приятно прятаться на бесплодных пастбищах в дождливую ночь. К счастью, западные патрульные пришли быстро. Мгновение спустя несколько человек уже подошли, ругаясь на иностранном языке. Раздался легкий дрожащий звук лошадиных копыт по земле. Только тогда Гу Юнь, который все еще игриво улыбался, вдруг нахмурился и прошептал:

"Странно".

Сюй Лин был поражен, увидев его удивленную реакцию, он быстро спросил:

"Маршал? Что странно?"
"Приближающиеся люди... Три, четыре, пять... Почему их так мало?"

Янь Ван с другой стороны понизил голос и сказал: "Патруль людей с Запада выглядит как детская игра?"

"Я не знаю", — Гу Юнь покачал головой. "Давайте сначала разберемся с этим, прежде чем с чем-то другим — кто-нибудь знает их язык?"

Он только что закончил, но глаза всех уже в унисон сфокусировались на Чан Гэне. Он и двадцать солдат мгновение смотрели друг на друга.

"Чего вы все на меня смотрите?"

Гэ Чэнь был шокирован: "Янь Ван не знает, как говорить на иностранном языке?"

Чан Гэн был озадачен: "... Я могу говорить на наречии Сучжоу, но когда я вообще умел говорить на иностранном языке?"

Оказалось, что за последний год люди либо думали, что он непредсказуем, либо что его сердце бездонно, либо просто считали его способным человеком, всегда полагая, что с чем бы он ни столкнулся, у него всегда должно быть решение, что он должен знать понемногу обо всем.

В этот момент заместитель инспектора Сюй с другой стороны вдруг сказал:

"Этот подданный немного понимает".

Только после этого взгляды устремленные на Янь Вана коллективно переместились — плюс взгляд самого Янь Вана.

Сюй Лин кашлянул, но не показал своей робости. Он сказал:

"По правде говоря, когда маршал и Ваше Высочество охраняли ворота столицы, все магистраты следовали за императором до самых ворот, этот низкий подданный тоже присоединился к ним, тогда я действительно почувствовал бесполезность ученого. Однако я плохо владел шестью навыками, не имея сил убить врага, таким образом, я принял решение учить язык."
"Если в будущем будет еще одна битва, даже если я не смогу надеть доспехи, я смогу быть слугой генералов, выполнять поручения и переводить, то можно будет считать, что я не зря родился в этом теле".

Последнее предложение прозвучало почти с гордостью. На самом деле, кроме заместителя инспектора Сюя, в этой группе людей были люди опытные на поле боя, черные вороны Железного батальона. Один был хитрым, другой — резким, третий — быстрым, хорошо умеющим как рисковать жизнью, так и забирать жизни. На этом пути постоянно возникали опасности. Если бы это был кто-то другой, они могли бы потерпеть крах. Слабому ученому Сюй Лину было трудно, но вынашивая мысль о работе на благо людей, он смог стиснуть зубы и выстоять.

В этой разношерстной группе людей был лишь один ученый.

Даже Гу Юнь потер подбородок, больше не дразня его.

"Нам придется побеспокоить господина Сюя", — игривые глаза Гу Юня померкли, как будто в них появился блеск холодного железа.
"Приступаем!"

После этих слов в поле их зрения появилась группа западных патрульных в лёгких доспехах. Один человек вышел из группы, обошел вокруг огня и обломков Орла, которые не были потушены дождевой водой, что-то бормоча.

Сюй Лин прошептал:

"Он сказал: Идет такой сильный дождь, он не должен был загореться без причины. В этом районе нет посторонних. Что случилось?"

Что означало "в этом районе нет посторонних"?

Гу Юнь просто повернул голову. Другой иностранный солдат подобрал с земли обгоревший обломок и некоторое время вертел его в руке туда-сюда. Внезапно он подскочил на месте от испуга и снова что-то сказал.

Сюй Лин поспешно сказал:

"Он сказал: "На нем знак Военной фабрики Великой Лян, должно быть, здесь замешаны шпионы Великой Лян" - Маршал Гу, они начинают напрягаться. Неужели нас вычислили?"

Дерево могло гореть, а камень и железо — нет. Эти люди, должно быть, узнали знак Линшу.

Сюй Лин: "Маршал Гу, я боюсь, что эти иностранцы вызовут...".

Гу Юнь положил руку на Гэфэнжэнь на боку и бросил мимолетный взгляд на Чан Гэна. Чан Гэн достал увеличительное стекло, которое можно было не спеша закрепить на переносице, вытирая воду на стекле. Он слегка коснулся тетивы, казалось, будто он определяет, сырая она или нет, затем натянул тетиву под широко раскрытыми глазами Сюй Линя.

Гу Юнь взмахнул рукой, и более двадцати охранников лагеря Черного Железа рванули через траву.

Солдат западного патруля снял с пояса тромбон в форме рога, сделал глубокий вдох, и когда он уже собирался поднести его ко рту, чтобы подать предупредительный звук, в воздухе вдруг вспыхнула железная стрела, пронзившая его ухо, словно его голова была большим арбузом.

Его мозг разлетелся вокруг, а в следующее мгновение несколько темных теней взметнулись перед западными солдатами, еще не успевшими прийти в себя. Гэфэнжэнь вибрировал в воздухе, словно нарезая овощи. В мгновение ока несколько голов упали на землю, оставив только одного человека, который еще не успел сбежать. Он испуганно поднял руки, в страхе глядя на убийц, внезапно появившихся из высокой травы.

Только тогда Сюй Лин сумел закончить фразу: "... подкрепление".

Гу Юнь похлопал его по плечу и искренне ответил: "Теперь никто никого не позовет — подбери его, свяжи и веди с собой. Не годится оставаться здесь надолго, уходим как можно скорее!"

Два солдата Лагеря Черного Железа взяли западного солдата, раздели его, как чеснок, и обыскали. Затем превратили западного солдата, который выглядел как белый цыпленок, в свинью, ожидающую заклания, заткнули ему рот и унесли.

"Я думаю, что вон там есть небольшая деревня. Давай проверим."

Чан Гэн сказал во время ходьбы:

"Вообще, в этой земле, обращенной к реке, во время войны те, кто может бежать, уже убежали. Боюсь, здесь осталось всего несколько старых семей, девять из десяти домов будут пустыми. Позже, если мы увидим людей, давайте спросим у местных, какова ситуация на оккупированной территории, но сначала я должен попросить мастера Сюя идти вперед. Братья из лагеря Черного Железа будут казаться убийцами, когда они неподвижны и молчаливы, так что не позволяй им пугать простолюдинов."

Сюй Лин поспешно ответил: "Да, как прикажете".

С этим он тайком подглядывал за Чан Гэном. Янь Ван был насквозь промокший от дождя. Прядь волос упала с его висков и с них капала вода. Он шел по грязи глубокими и мелкими шагами в пустынной местности, но выражение его лица, казалось, оставалось неизменным и беззаботным, он все еще нес лук, который сотрясал землю, как только его натягивали.

Чан Гэн случайно поднял голову и встретился взглядом с глазами Сюй Лина. Он приятно спросил: "Что мастер Сюй хочет мне сказать?"

Лицо Сюй Лина немного изменилось, но он, наконец, проглотил слова, поднимающиеся к его губам, и вежливо покачал головой.

Когда группа вошла в деревню, они обнаружили, что здесь было тихо, как в городе-призраке. Кроме шума ветра и дождя и их соответствующих шагов, не было никакого другого движения. Каждая сломанная деревянная дверь была оставлена наполовину открытой, Трава во дворе росла высотой до половины стены, повсюду валялись разбитые черепицы и столбы домов. На двери одного из домов висела детская макушка, испачканная грязью, уже превратившаяся в тряпку.

Самой просторной частью деревни был храм предков. Двор был виден издалека и мог использоваться посторонними.

Гэ Чэнь достал из своей груди палочку размером с небольшую спичку для костра. Открутив крышку, наружу вырвался слабый свет. Кирпичи и плитки на вершине храма предков разбились. Поскольку снаружи шел сильный дождь, лужи воды просочились внутрь. Столы, стулья и скамейки в комнате были разбросаны и повреждены. На углу стены осталось лишь несколько тряпок, на которых был напечатан цветочный узор Цзяннань, все еще отражающий процветание былых времен.

Сюй Лин осмотрелся внутри и снаружи храма и спросил: "Кажется, здесь никого нет, маршал, неужели местные жители уже убежали?"

Гу Юнь тоже слегка нахмурился, приказав нескольким охранникам обыскать все вокруг, и наклонился, чтобы поднять набивную ткань в углу.

"Когда я в последний раз спускался в Цзяннань была весна".

Гу Юнь сказал: "Цветы цвели, теплые ветры проносились мимо, даже мятеж проходил неспешно, всего несколько торговых кораблей, наполненных ароматическим бальзамом, чтобы контрабандой переправить Цзылюцзинь..."

Не успел он закончить, как вбежал солдат и сказал: "Сзади храма предков, маршал, посмотрите, там... на заднем дворе".

Гу Юнь поднял брови: "Что там?"

Лицо солдата на мгновение вспыхнуло нерешительностью, избегая взгляда Гу Юня, он с трудом произнес: "...жители деревни".

Маленькая деревня в Цзяннани была извилистой и изящной. Посередине протекала небольшая река, дома были построены вдоль берегов. Не было различий между севером и югом, но теперь все они были доведены до разрушения. Четыре каменных знака "верности, сыновней почтительности, целомудрия и праведности" у ворот храма предков были разбиты наполовину. Каменные осколки покатились в траву. Сюй Лин случайно пнул что-то у своих ног. Когда он посмотрел вниз, то чуть не подпрыгнул — это был скелет.

Сюй Лин: "Это..."

В середине его слов Янь Вань взял инициативу на себя и вошел на задний двор храма предков. Настоящие скрижали предков были разбросаны по всему двору. Руины Будды были покрыты пылью. На черной грифельной доске были аккуратно разложены бесчисленные трупы с головами, отделенными от тел. Мужчины, женщины, одинаково старые и молодые, глубокие впадины глазниц скелетов были покрыты паутиной.

Сюй Лин сделал холодный вдох и бессознательно схватился за дверную раму.

"Это огромная территория", — сказал Чан Гэн низким голосом после долгого молчания.
"Между севером и югом есть открытые моря и каналы. Восточные и западные официальные дороги могут идти к остальной территории. В этой области много равнин, при длительной оккупации иностранным врагом дальше идти невозможно. Наши люди также легко попадают туда, я думаю, что они... они должны были провести тщательную чистку".

Сюй Лин спросил в оцепенении: "Что такое тщательная чистка?"

"Отправили Тяжелые Доспехи на зачистку деревни", — прошептал Чан Гэн.
"Сделали круг, загнали людей внутри круга, убив их всех, и не позволяя людям извне войти или узнать. Затем просто послали людей блокировать несколько главных официальных входов и выходов на дорогах, чтобы на помощь не пришли солдаты Лагеря Черного Железа, замаскированные под видом торговцев, как это случилось на юго-западе в том году. Теперь я, наконец, понимаю, почему сейчас в патруле всего несколько солдат".
"... Потому что это место — ничейная земля".

Чан Гэн ударил ногой в живот западного пленника, пока говорил. У пленника чуть не выпали кишки от этого пинка, сдерживая его гнев. Не имея возможности кричать, он вынужден был стонать на земле как свинья.

Гу Юнь взял свет из руки Гэ Чэня и осветил гнилое дерево, на нем была строка надписей, выгравированных ногтем...

Охранник спросил: "Что это, маршал?"

Горло Гу Юня слегка шевельнулось: "...в пыли от вражеских копыт растворились слезы покинувших родную землю..."

Под большим деревянным столбом лежал пугающий скелет, он практически разложился, с пятнами белых костей, выглядя очень ужасающе. Только указательный палец, изъеденный личинками и муравьями, все еще неустанно указывал на надпись.

Как будто он все еще молча вопрошал: "Когда страна объята огнем и дымом, где славное победоносное войско?"

Промокнув под дождем всю ночь, холод, наконец, достиг их костей.

И слова "Цзяннань побежден" никогда еще не были такими мощными, весь храм предков на некоторое время охватила мертвая тишина.

Не зная, сколько времени прошло, Чан Гэн мягко подтолкнул Гу Юня:

"Не смотри больше на это, Цзы Си, за долгую ночь может случиться многое. Давай сначала уйдем отсюда, важно объединиться с Лао Чжуном".

Гу Юнь сжал кулак, выпрямил спину, услышав его голос. Неожиданно, перед его глазами потемнело, споткнувшись на половине шага, прежде чем остановиться, он позволил Чан Гэну поддержать его за руку.

В груди Гу Юня возникло чувство дискомфорта. На мгновение он ощутил неописуемое чувство слабости, которое не испытывал уже много лет, карабкаясь вверх. После ранения у Западных ворот, независимо от того, бросил ли он пить или сократил прием лекарств, он не мог обратить вспять процесс разрушение своего тела, словно огромный долг за много лет дал о себе знать.

Теперь, столкнувшись с немым вопросом скелета, он не мог произнести ни слова, даже тень нервозности и слабости возникла в его сердце. Гу Юнь подумал:

"Когда я смогу вернуть себе Цзяннань? Дано ли мне время, чтобы… успеть?"

Однако многие сомнения и тревоги в сердце Гу Юня возникли лишь на мгновение, затем они были вытеснены прочь — по крайней мере, в глазах посторонних он снова был в норме.

"Все в порядке", — Гу Юнь посмотрел на Чан Гэна, затем выдернул свою руку из руки Чан Гэна и сказал Сюй Лину:
"Господин Сюй, спроси у беловолосой обезьяны, где их сторожевой пост, сколько людей, сколько доспехов, где они прячут стальные доспехи. Если каждый раз, когда мы спрашиваем, он не будет отвечать, отрежь ему один из пальцев, поджарь их на гриле, чтобы он хорошо поел".

Говорили, что большинство западных солдат были куплены за деньги. Там не было такого понятия, как храбрость и страх смерти. Многочисленные средства устрашения Гу Юня еще не были использованы, стражник только поднял Гэфэнжэнь, как пленник уже признался во всем.

Как и говорил Чан Гэн, обширные равнины вдоль реки были расчищены ими до ничейной земли, оставив только по одному посту охраны в каждом районе. На одном посту находилось не менее дюжины человек, в основном кавалерия.

"Часть армии действует как авангард, противостоящий генералу Чжуну, а часть..."

Сюй Лин поджал губы, с трудом переводя: "Они совершают набеги повсюду и заставляют пленных работать на них шахтерами и рабами. Награбленное добро переправляют обратно на родину, заставляя замолчать тех, кто хочет, чтобы Папа Римский отступил."

В это время ливень прекратился, густые облака разверзлись, обнажив небольшой луч лунного света. Если посмотреть далеко вперед, там были только густой дым и туман. Сцену работы фермерских марионеток, занятых работой на поле, фермеров, пьющих чай и обсуждающих дела страны, трудно было представить снова.

Сюй Лин прошептал: "Этот подданый думал, что беженцы в Цзянбэе находятся в ужасном бедственном положении, но, по крайней мере, у них все еще есть шалаши из травы, чтобы уберечься от дождя, и есть две миски каши, которые они получают каждый день..."

Чан Гэн: "Бесполезно дольше разговаривать. Пойдемте, пусть этот западный пес покажет дорогу к их посту".

Два охранника лагеря Черного Железа немедленно отреагировали, подхватив западного солдата.

"Ваше Королевское Высочество Янь Ван!"

Сюй Лин сделал несколько шагов и позвал Чан Гэна:

"Когда мы сможем отомстить западным псам?"

Чан Гэн продолжал идти и ответил, не поворачивая головы:

"Для начала мы должны благополучно устроить множество беженцев в Цзянбэе, молясь, чтобы Небеса не послали нам новых стихийных бедствий. Это может занять год или два, к тому времени, если у Восемнадцати Племен не исчерпаются ресурсы, а мы сможем восстановить поток Цзылюцзиня на северной границе, придет время дать по зубам западным псам!"

Теперь двор был охвачен темным дымом, тысячи беженцев все еще бродили повсюду, трудно было даже сделать шаг, не говоря уже о том, чтобы отдохнуть. Объединение против иностранного врага?

Сюй Лин сделал вдох, его глаза были красными. Он догнал Янь Вана и прошептал ему на ухо:

"Ваше Высочество, знаете ли вы, что ваша инициатива в реформировании двора была слишком заметной, некоторые люди посчитали вас бельмом на глазу... Не говоря уже обо всем остальном, но если этот чиновник Ян действительно коррумпирован и скрывает информацию, он обязательно знал о нашем визите. В крайнем случае, он может обменять все золото и серебро в своем поместье на билеты Фэнхо, сказав, что Ваше Высочество хочет любыми способами навязать билеты Фэнхо местным чиновникам, навязывая цели, которые невозможно достичь, поэтому они вынуждены нарушать закон, давая взятки. Управление инспекции и Имперская цензура тоже нападут одновременно. Что вы будете делать тогда?"

Чан Гэн слегка приподнял губы в улыбке:

"Если есть кто-то, кто может справиться с этим беспорядком, вернуть Цзяннань и принести мир на четыре фронта, тогда я соберу свои вещи и уйду. Господин Сюй, то, что я сделал, я сделал не для себя, и не для того, чтобы люди меня хвалили - если они хотят обвинить меня, то они вольны это сделать, я могу предстать перед собственной совестью и Небом. Буду ли я спать в Большом Совете или в императорской тюрьме, предки не придут, чтобы дать мне пощечину..."

Больше он не продолжал говорить, молодое и красивое лицо Янь Вана, казалось, вспыхнуло горьким смехом самобичевания. Сюй Лин, казалось, видел одиночество и беспомощность, окружавшие его, его сердце сильно дрожало, лицо горело...

Имперский Цензорат не раз подвергался публичному унижению со стороны Янь Вана. Долгое время они желали только одного — ухватить его слабое место и укусить партию Янь Вана до смерти.

А Палата инспекции был местом сбора "чистой партии*" при дворе — как и Сюй Лин, они не желали цепляться за власть и знатность, и с презрением относились к объединению с купцами и бизнесменами, наполненными зловонием денег. Они считали себя верными только правителю и расценивали то, что делал Янь Ван, как питье яда для утоления жажды. Кроме того, повсюду ходили грязные слухи. Они всегда считали Янь Вана властью, вероломно играющей в руках императора.

[*дословно — чистый поток, термин, связанный с группировкой ортодоксальных ученых-чиновников, которые были хорошо известны в социальных кругах или в академической сфере.]

На этот раз Сюй Лин отправился на юг вместе с Янь Ваном: одно дело — расследовать и разбираться с коррумпированными чиновниками, а другое — воспользоваться моментом, когда благородная семья и новые чиновники превратились в пару черноглазых цыплят, и два ведомства запланировали объединить усилия, чтобы раскрыть преступление Янь Вана как того, кто все это начал.

Цель этой поездки Сюй Лина была непростой. С одной стороны, это было связано с императором Лунанем, который не чувствовал уверенности в Янь Ван Ли Мине, с другой стороны, это было связано с тем, что два департамента хотели получить доказательства предательских намерений Янь Вана…

Но здесь был кто-то, изнуряющий себя из-за опустошения Цзянбэя и Цзяннаня, его средства были немного жесткими, в то время как они были в суде и ждали, чтобы поймать его ошибку. В конце концов, кто на земле был действительно тем, кто приносит вред стране и людям?

Сюй Лин не мог не поперхнуться:

"Ваше Высочество..."

Чан Гэн слегка приподнял брови: "Господин Сюй, что случилось?"

На мгновение Сюй Лин не мог говорить.

Гу Юнь молча шел впереди. Сюй Лин, ученый, думал, что он шепчет тихим голосом, но на самом деле, когда уши маршала Гу не были глухими, он мог слышать каждое слово на ветру.

Услышав это, он мельком взглянул на солдат, дымящихся от гнева, затем посмотрел на Гэ Чэня, выражение лица которого было бледным. Он почти смог понять происхождение этого "несчастного случая", из-за которого они попали на территорию врага.