Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 23 - Свирепый тигр

Гу Юнь медленно достал монокль и приложил его к переносице. Он небрежно подошел к Чан Гэну, открыл окно и, прищурив глаза, посмотрел вниз на платформу.

Монокль был снабжен тонкой цепочкой из белого золота, висевшей за ухом, закрывавшей один глаз цвета персика, отчего переносица казалась более прямой. От всего его темперамента вдруг исходила холодная аура, напоминающая животное в человеческой одежде.

Чан Гэн некоторое время смотрел на него и спросил:

«Ифу, что ты надел?»

Гу Юнь поддразнил его:

«Небольшой аксессуар от иностранцев с Запада, хорошо смотрится? У них там это модно. Позволь мне позже прогуляться по западной границе и привести для тебя западную мачеху, хорошо?»

Чан Гэн: «...»

Низкорослый солдат, принадлежащий к фракции Черного Орла, попытался разрядить тяжелую атмосферу в комнате. Он умно сказал:

«Маршал, вы же даже не кровный отец этому мальчику!»

Гу Юнь беззаботно рассмеялся.

Маленький солдат покачал головой и сказал:

«За последние несколько лет мир стал другим, и сердца людей тоже изменились. Раньше женщины ценили наши достоинства и темперамент, нам не нужно было беспокоиться. Но теперь все наоборот, их волнует только то, красив мужчина или нет. Маршал, мы, братья, одиноки не потому, что некрасивы, а просто потому, что родились не в ту эпоху».

Местной особенностью лагеря Черного Железа были одинокие мужчины. Услышав эти слова, все остальные шумно закивали.

Гу Юнь громко рассмеялся:

«Отвали, не надо меня в это впутывать! Кто тут некрасивый? Я - цветок трех фракций Железного батальона, чья репутация простирается далеко за океан!»

Группа грубых и неотесанных военных была шокирована бесстыдством своего маршала, и у них не было другого выбора, кроме как разразиться смехом. Шэнь И холодно заметил:

«Маршал, если вы прекрасны, как цветок, почему вы не можете найти себе жену?»

Обида Гу Юня была высказана всего одним предложением - маршал Гу вынужден был прикрыть грудь и сказал:

«Я подожду, пока цена поднимется, все хорошее нужно приберечь напоследок. Что ты вообще понимаешь в этом?»

Говоря об этом вопросе, нельзя было возлагать вину на Гу Юня.

В те времена чувства бывшего императора к нему были весьма противоречивы. Он любил Гу Юня, но в то же время относился к нему с опаской. В детстве все было хорошо, но с возрастом женитьба молодого маркиза стала рыбьей костью, застрявшей в горле бывшего императора.

Выбрав кого-то из малоизвестной дворянской семьи, он боялся, что люди будут критиковать его за то, что он плохо обращался с потомком верного подданного. Бывший император не мог помешать народу болтать об этом, какими бы ни были его доводы.

Но если бы он выбрал кого-то из очень влиятельной семьи, то не испытывал бы ничего, кроме беспокойства.

Оба варианта были сложными, и возможно, в тот год, столкнувшись с этой дилеммой, бывший император желал бы, чтобы Гу Юнь был всего лишь маленьким евнухом.

Вопрос о женитьбе маркиза Гу долго тянулся и откладывался, и, наконец, император выбрал дочь великого ученого Го.

В семье Го из поколения в поколение рождались высокообразованные ученые, они были одновременно влиятельны и имели хороший нрав. Юная леди Го была прекрасна, как орхидея, ее таланты и знания славились по всей столице. В тот году вместе с женой коронованного принца - нынешней императрицей - они составили пару столичных красавиц.

В этом выборе не было никакой личной выгоды, и он не опозорил Гу Юня. Но было очень странно: с момента помолвки этот знаменитый цветок словно покрылся инеем.

Она начала болеть и с каждым днем становилась все слабее и слабее - в конце концов, не дожидаясь победного возвращения Гу Юня с фронта, госпожа Го ушла из жизни.

Подумав об этом, можно сказать, что было много людей, чьи жены ушли в небытие, это не было чем-то необычным, не говоря уже о невесте, которая еще не была обвенчана. Но поскольку дело касалось Маркиза Гу, людям было трудно не вспомнить его одинокого деда, потерявшего всех своих жен и детей, и уход из жизни родителей Гу Юня, когда он был еще столь юн.

Вот так репутация маркиза, чья судьба противоречила судьбе его собственной жены, начала распространяться по всей столице. Быть замужем за маркизом Гу было большим благословением. Помимо многих преимуществ, не нужно было прислуживать родственникам.

Но, даже став обладательницей таких небесных даров нужно все еще оставаться живой, чтобы насладиться ими.

Позже Гу Юню пришлось бегать туда-сюда между Северной границей и Западным Регионом, он не возвращался в столицу последние четыре-пять лет, и не было возможности позаботиться об этом вопросе.

Теперь, когда прежний император почил, вопрос жениться Гу Юня и вовсе остался в подвешенном состоянии. И хотя нынешний император был старше Гу Юня на несколько лет, он с детства называл Гу Юня «королевским дядей».

Их разделяло одно поколение. Даже если один был монархом, а другой – подданным, ему все равно было неудобно распоряжаться брачными узами Гу Юня. У самого Гу Юня не было сил на это, поэтому дело отложили до сегодняшнего дня.

Шэнь И не стал его щадить: «Поднять цену? Кому ты хочешь продать себя?»

Гу Юнь поднял глаза и увидел, что Чан Гэн пристально смотрит на него. Гу Юнь понял, что парень беспокоится, что после женитьбы маршал больше не будет его любить.

Он поднял руку и погладил Чан Гэна по голове, пытаясь утешить: «Мне нравится тот, кто умный, нежный и добрый. Будь уверен, я точно не приведу льва хадуна*, чтобы обижать тебя».

* термин, обозначающий свирепых и жестоких женщин.

Эта фраза словно проделала дыру в груди Чан Гэна, казалось, что непристойные мысли, которые, как ему казалось, он успешно подавил, использовали этот шанс, чтобы снова вырваться наружу и наделать шума, наполняя его печалью и безнадежностью, не имея места, куда их выпустить. Он заставил себя выдавить жесткую улыбку.

С тем же усилием, с каким он каждую ночь заставлял себя заснуть.

В этот момент на платформе внезапно раздался шум - смесь барабанного боя и радостных возгласов. Несколько западных людей, танцевавших с обезьянами и попугаями, ушли со сцены. После этого на платформу поместили большую железную клетку, накрытую отрезом ткани.

Западный клоун в белом гриме крутился и вертелся, устанавливая большой пылающий обруч, и после того, как он некоторое время висел и позировал, пытаясь возбудить любопытство и интерес толпы, ткань была, наконец, сорвана.

В клетке сидел огромный тигр!

Гэ Пансяо высунулся всем телом из окна и спросил:

«Это настоящий или поддельный? Это настоящий тигр?»

Клоун открыл железную клетку и вывел тигра за ошейник.

Неизвестно, было ли это из-за большого количества людей, но тигр выглядел раздраженным и беспокойным. Он не переставал делать резкие движения. Гу Юнь нахмурился и холодно сказал: «Эта группа иностранцев действительно знает, как нужно действовать. Привести такого дикого зверя на празднование Нового года – что за дела!»

Гу Юнь позвал: «Сяо Цзя!»

Молодой солдат Черного Орла, который только что больше всех говорил, ответил:

«Слушаю!»

Гу Юнь: «Пойди, скажи охране, чтобы присматривали, внизу бесчисленное количество зрителей, не дай ничему случиться».

Сяо Цзя, получив приказ, немедленно спрыгнул прямо с террасы «Красного змея». Место, где они сейчас находилось, было в тридцати метрах от земли. Его тень мелькнула, оставив в воздухе тонкий белый пар, а затем исчезла в мгновение ока.

Посреди громких звуков встревоженный тигр начал неохотно прыгать через огненное кольцо, его морда выглядела свирепо, как будто его заставляли действовать против воли.

На башне «Собирателя звезд» раздавалась волна за волной аплодисментов и криков, каждый следующий громче предыдущего. Некоторые начали бросать деньги вниз в пылу азарта.

Во время просмотра представлений нередко возбужденная толпа бросала несколько безобидных монет вниз на платформу. Так поступали многие, но сегодня никто не знал, откуда, но один беспечный и глупый зритель бросил прямо вниз золотые листья.

Оживленная толпа, наблюдавшая за происходящим под сценой, внезапно взорвалась, раздалось множество криков «Смотрите, здесь золото, золото!»

Но прежде чем кто-то успел добраться до золота, тигр, прыгавший через пылающий обруч, пришел в ярость. Он зарычал и развернулся, отхватив руку незащищенного клоуна.

Рука и плечо клоуна были мгновенно разорваны. Он издал пронзительный крик.

Тигр зарычал, вырвался из-под контроля и устремился к морю людей под платформой.

Люди из внутреннего круга были совершенно напуганы зверем и пытались спастись бегством, в то время как люди из внешнего круга все еще не понимали, что происходит. Каким-то образом услышав, что внутри люди сражаются за золото, они продолжали протискиваться внутрь.

С обеих сторон, один толкал, другой пихал, никто не мог сдвинуться с места.

Кто-то кричал «золото», другой кричал «тигр». Некоторые падали на землю, не в силах подняться. Ситуация быстро погрузилась в полный хаос.

Охранники также были попираемы толпой. На башне Ци Юань не было недостатка в чиновниках и служащих - многие из них не считались с жизнью простых людей.

В спешке они беспокоились только о своей собственной, и даже, убегая, они не забывали о своем статусе, приказывая слугам расчищать им путь. Гу Юнь схватил Чан Гэна за плечо и оттолкнул его назад, затем поднял стрелу и лук, которые Шэнь И повесил за дверью и сказал ему:

«Не высовывайся».

Сидевшие за столом воины Железного батальона вскочили.

Шэнь И ухватился за локоть Гу Юня и промолвил: «Твои глаза...»

Чан Гэн резко обернулся, он сразу же поднял голову и задумался: «Глаза? Что случилось с его глазами?»

Гу Юнь проигнорировал это и отдернул руку, затем пинком открыл дверь «Красного змея».

Сверху спрыгнуло несколько орлов, которые летели низко над землей. Несколько маленьких фейерверков вспыхнули холодным светом. Другой солдат в стальных доспехах, стоявший на возвышении, начал взбираться по сигнальному шесту Красного змея, держа в руке тунхоу. Он крикнул в сторону хаотичной толпы: «Маркиз Гу здесь, не устраивайте беспорядков! Без паники!»

Это предложение было более действенным, чем священный указ императора. Многие люди инстинктивно прекратили толкаться и пихаться, услышав три слова: маркиз Гу здесь.

Издалека донесся рык тигра, и разъяренный зверь, словно молния, бросился на молодого человека на своем пути, орудуя когтями. Гу Юнь встал на корму корабля, украшенного алыми кои, облокотился на окно, наклонил тело и стал натягивать тетиву.

Его монокль все еще сидел на переносице - никто никогда не надевал монокль для стрельбы, эта штука приводила к неточности фокуса. Поле зрения становилось размытым. Его тонкая одежда развевалась на горячем ветру, его фигура излучала непередаваемое высокомерие. Это действительно было похоже на стрельбу из лука с закрытыми глазами.

Однако Шэнь И знал, что если Гу Юнь в этот момент снимет свой монокль, то не сможет отличить человека от зверя, что, по сути, не сильно отличалось от закрывания глаз.

Почему его лекарство переставало действовать в такой критической ситуации?

Руки Шэнь И непроизвольно покрылись тонким слоем пота, спина напряглась.

В этот момент Гу Юнь отпустил тетиву.