Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 7 - Нападение врага

В тот день на дежурстве был старый солдат Ван, который провел большую часть своей тихой и непримечательной жизни городке Яньхуэй. В свободное время он предпочитал, чтобы ему составляла компанию бутылка вина.

Стоило ему пригубить, он уже не мог остановиться, пока не накидывался полностью и потом искал себе слушателей, чтобы непрестанно хвастаться, как он сам лично сопровождал прежнего маркиза Аньдинхоу в Северную экспедицию.

Правда или нет, но ведь вполне возможно, что маркиз, как и другой обычный человек, тоже хотел есть и пить, поэтому нуждался в слуге и поваре.

Выпивая напропалую весь год, старина Ван, тем не менее, оставался трезв как стеклышко в день, когда возвращался гигантский змей. Это был особенный момент, когда все офицеры и простые солдаты стремились нести службу исправно и не сходили со своего поста, боясь совершить ошибку и осрамиться.

К сожалению, даже приложив все старания, им было не под силу превратить этот день в обычный и спокойный.

Старине Вану пришлось выворачивать шею, чтоб рассмотреть длинный свисток, из которого раздался тревожный сигнал. Он был зол и громко воскликнул:

«Какой жалкий недоумок не уследил за датой и облажался? Не тот ли это пьянчуга, который пристает к твоей теще? Эта обезьяна решила устроить тут представление?! «

В конце темной реки был большой пруд, ожидающий прибытия гигантского воздушного змея, окруженный железной оградой, которая была уже наполовину открыта. Солдат, который дергал железный засов, испугался внезапного тревожного свистка и не понял, что произошло.

Он попытался закрыть засов обратно, что превратило ограждение в большой зияющий рот.

Солдаты, ожидавшие выгрузки пурпурного золота с корабля, уже стояли наготове, но теперь все они с недоумением оглядывались, а начальник, отвечавший за провизию, достал из кармана маленький медный свисток и крикнул солдату, ставившему железную ограду:

«О чем ты вообще думаешь? Вы что не видите, что гигантский змей застрял, я его не вижу!»

Не успел он это сказать, как с палубы воздушного змея вырвалась вспышка жгучего огня, и повалил белый туман, сквозь который с пугающим воем вырвалась вверх огромная стрела, толщиной с руку взрослого мужчины.

Она с поразительной точностью пронзила сигнальный свисток под крики встревоженных людей. Тревожный сигнал тут же смолк, переставая издавать вибрирующий звук, а вместо него раздался звук взрыва.

«Стрела байхун!»

«Что происходит? Кто запустил байхун? Они там что, с ума посходили на корабле?!»

«Там восстание? Что это все значит?»

Байхун (белая радуга) представляла собой внушающий страх механический лук, которой при полном раскрытии был длиной два метра.

Подобное оружие использовалось только на палубе гигантского змея. Это ужасающее оружие не могло управляться силой людей, поэтому для его запуска использовалось пурпурное золото цзылюцзинь и система сложных пусковых механизмов.

Выстрел из лука байхун мог запросто пробить толстые городские ворота, так что восстанавливать будет нечего. О стрелах байхун даже ходили легенды.

Когда гигантский змей плыл среди облаков, то град стрел с него, был как кара небесная для всего живого внизу. Никто не мог выдержать такой атаки, никакая броня и толстые стены не спасали от ужасающих стрел байхун.

Старина Ван схватил подзорную трубу, тревожно вглядываясь вдаль и в страшном волнении пробормотал:

«Боже милостивый, этого не может, это, наверное, шутка, скорее! Скорее нужно сообщить остальным, доложите лорду Го и капитану Лу! Ну же, бегите!!!»

Но не успел он договорить, как погасшие ранее крылья гигантского змея синхронно вспыхнули вновь. Нехватка цзылюзциня вызвала страшный рев на палубе, когда кто-то попытался разжечь паровые котлы.

Звук ревущего зверя огласил округу, поселяя в сердцах людей невыразимый страх. Старина Ван продолжал наблюдать за палубой змея, где выстроились солдаты в тяжелой броне, ярко сверкающей на солнце.

Своим переливом она напоминала волны реки, но при этом выглядела очень устрашающе, так что даже на расстоянии, человек с подзорной трубой почувствовал трепет и его колени задрожали от испуга.

Во главе солдат был человек с маской на лице. Когда он убрал ее, оказалось, что все лицо его было исполосовано шрамами старых сражений.

Старина Ван был в ужасе:

«Какое странное лицо у этого человека, как он оказался на борту гигантского змея?»

Мужчина со шрамом поднял лицо к небу и внезапно издал такой ревущий вой, что он заглушил даже шум от паровых котлов. Вслед за ним остальные солдаты тоже подняли вой.

Воины в тяжелых доспехах издавали протяжный, пугающий вой, словно стая волков в зимнюю пургу. Голодные, безжалостные, они открыли свои смертоносные пасти и обнажили острые клыки, готовые разрывать живых на части.

Из толпы, наблюдавшей за гигантским змеем, раздался испуганный крик:

«Варвары!!!»

Это слово разворошило осиное гнездо. Среди собравшихся сотен людей началась паника. Мужчины, женщины, дети и старики – все в ужасе бросились врассыпную, толкаясь, давя друг друга и не разбирая дороги.

От самого этого побега пострадало немалое количество неосторожных и слабых людей, даже лошади офицеров попятились назад, фыркая в страхе, когда поток людей повалил на них.

Старый Ван забрался на сторожевую башню. Там находился «золотой ящик» с пурпурным топливом, которое питало освещение башни.

Если бы ему удалось поджечь его, то последовавший за этим взрыв, мог бы превратиться в сигнал тревоги, возносясь в небо огненным столпом.

Он схватил острое длинное копье, потянулся к ящику и пробил его. Из ящика полился цзылюцзинь, а старик дрожащими руками достал огниво. Он всю жизнь хвастался своей храбростью и подвигами, а теперь пришло время действовать.

Половина вытекла, но оставшаяся под воздействием огня, вспыхнула. Постепенно башня начала дрожать от скопившегося давления внутри ящика. Клубы дыма и пара повалили наружу. Казалось, что все вот-вот взорвется.

Внезапно с палубы корабля раздался еще один выстрел из байхуна, и ужасная стрела пронзила любителя небылиц, сметая его тело с башни. Старая башня рухнула, взметнув в воздух осколки камней, пыль и заставляя людей и солдат бежать в укрытие.

В то же время золотой ящик на вершине башни, наконец, взорвался, посылая в небо зловещую вспышку фиолетового пламени, словно огромный фейерверк, освещающий половину города Яньхуэй.

Увидев это, гонец, который стоял у бронзового ревуна, очнулся и закричал на всю силу своих легких:

«Враг атакует! Варвары в городе!!!»

В этот момент, раскочегаренные крылья гигантского змея, наконец, позволили ему оторваться от поверхности воды, и одновременно с него посыпался град стрел байхун.

Люди продолжали в панике искать укрытие, но смерть настигала их внезапно и безжалостно.

Город пытался отразить атаку. На башне в сторону гигантского змея были наведены пушки артиллерии. Конная кавалерия стремительно мчалась по плитам мостовой навстречу угрозе. В это время трюм, где обычно возилось топливо цзылюцзинь, открылся и оттуда с диким воем на землю обрушился ад.

Вооруженные, закованные в броню варвары, издавали устрашающий рев и спускались на землю. Весь город был охвачен ужасом, дымом и запахом смерти. Не прекращая выть, посланники смерти убивали все на своем пути.

Предводитель со шрамами тоже спустился с корабля, совершив гигантский прыжок вниз. Пар под его ногами, закованными в доспехи, взорвался, подбросив мужчину обратно вверх, после чего он ловко приземлился в седло боевого коня.

Но лошадь не выдержала тяжести массивной брони и протяжно заржала, одновременно припадая на передние ноги. Всадник на лошади так и не успел понять, как случилось, что варвар оказался позади него и своими заточенными зубами разорвал его горло, словно он был добычей.

Кровь хлынула багряной рекой, унося жизнь человека, который даже не успел позвать на помощь и его глаза угасли. Варвар со шрамом разжевал и проглотил человеческую плоть, будто он был демоном, питающимся падалью. Бросив павшую лошадь, варвар вытер рукой окровавленный рот.

После этого он свистнул, и на его зов поспешили несколько солдат в тяжелых доспехах. Никуда не сворачивая, группа убийц проследовала прямо к дому начальника Сюй Байху, как будто хорошо знала местность.

Военная броня тех времен делилась на два вида: «легкую» и «тяжелую». Кавалеристы, скачущие на лошадях, не могли себе позволить облачаться в более безопасную тяжелую броню из-за ее большого веса. Поэтому всадники носили облегченные доспехи, в основном полагаясь на силу лошади и оружие в своих руках.

Крепкие тяжелые доспехи имели совсем другую концепцию: внутри нее человек становился вдвое выше среднего мужского роста. На спине находилась уменьшенная копия «золотого ящика», заполненного цзылюцзинем.

По специальным каналам, пурпурное золото протекало по всему «телу» брони, приводя в действие механизмы и делая человека неимоверно сильным.

Воин внутри тяжелой брони легко мог орудовать мечом, весом в сотни килограммов, а также пройти тысячи километров пешком.

На поясе тяжелой брони носился короткий огнестрел, что в сумме позволяло одному воину в тяжелой брони одолеть армию без всяких усилий и остаться в живых. Такой солдат мог заменить пехоту и кавалерию.

На словах звучит хорошо, однако количество топлива, которое сжигалось за пару часов, было равно годовому расходу цзылюцзиня для освещения на сторожевой башне.

Пурпурное золото можно было сравнить с кровью, которая была основой жизни Поднебесной, ни больше, ни меньше. На черном рынке цзылюцзинь продавался за баснословные деньги.

Чтобы купить пурпурное золото с жуткими примесями, которые достигали восьми частей из десяти, нужно было отдать два ляна золота.

В Поднебесной существовала только одна несокрушимая сила, которой было по зубам вооружить своих солдат тяжелой броней – это был Железным батальон, под командованием маркиза Гу Юня.

Закономерно всех шокировало то, что подобные доспехи оказались у варваров. Как это произошло?

Погибшие солдаты, возможно, могли бы рассказать кому-то эту тайну, но они уже не заговорят.

Старая повариха первой наткнулась на варваров и была убита, не проронив и слова. Варвар со шрамом вломился в дом с криками:

«Ху Гээр! Ху! Гээр!!!»

Им было неизвестно, что отныне Ху Гээр – Сю Нян, больше не сможет ответить.

Воин выбил тяжелую резную дверь легким ударом ноги. Толстое дерево жалобно разломилось и разлетелось на куски, а то, что оставалось – рухнуло вниз.

Тяжеловооруженный человек громко шагал по коридору, пока не остановился перед комнатой Сю Нян. В полутемной комнате слегка струился дымок. В слабом свете от занавески на полу протянулась длинная тень.

Туалетный столик был убран, а на краю лежали открытые румяна алого цвета. Молодой человек стоял на коленях перед кроватью, спиной к варварам… в тени на постели, казалось, лежал человек.

В сердце Чан Гэна, на удивление, не было страха, только ясное, словно полдень, осознание всего. Он внезапно понял, почему Сю Нян выбрала умереть в этот день.

То, что варвары ворвались в город, значило только одно – они были в сговоре с этой женщиной. Сюй Байху отправился на гигантском змее, но не вернулся. Его, вероятно, убили первым.

Желая отомстить за свой народ, Сю Нян переступила черту и принесла в жертву человека, который хорошо и искренно относился к ней. Возможно, он был единственным, кто заботился о ней все это время и любил, несмотря ни на что.

Чан Гэн поклонился Сю Нян, благодаря ее за то, что все-таки оставила его в живых, несмотря на многочисленные попытки убить. Тем самым он разорвал навсегда все, что связывало их все эти годы, оставляя это в прошлом.

Затем мальчик равнодушно повернулся к стоящему в дверях варвару. В своей тяжелой броне, он был словно гора, нависающая над ребенком. Чан Гэн не был самонадеян, как муравей, думающий потрясти дерево.

Но и паники в его сердце не было. Понимая, что, вероятно, ему не удастся спастись, и он не сможет противостоять варварам в одиночку, он все равно не боялся их.

Возможно, все его страхи развеялись в тот момент, когда он узнал, что в мире есть еще один важный для него человек, с которым его связывает что-то невидимое – и это Шэнь Шилю?

Варвар, чье лицо пугало глубокими шрамами, грозно прорычал в лицо подростку:

«Тебя спрашиваю, где Ху Гээр?!»

Чан Гэн пристально вгляделся в его лицо и ответил:

«Я вспомнил, это были вы, вы привели стаю волков той зимой, чтобы убить меня во время метели».

Северный варвар в тяжелой броне ринулся к нему, чтобы схватить мальчика, но человек в шрамах остановил его поднятой рукой.

Мужчина в шрамах слегка наклонился к мальчику, который был перед ним и повторил вопрос:

«Я спрашиваю тебя о Ху Гээр, Сю… где Сю Нян?»

«Умерла».

Он инстинктивно взялся за железный браслет на руке и сделал шаг в сторону, открывая вид на кровать.

Убрав покрывало, он показал безмолвное тело на постели. В уголке рта Сю Нян засохла черная струйка крови, а все ее лицо было похоже на белоснежный, ядовитый цветок.

При первом взгляде на нее, варвары подняли вой и горестный крик, падая на колени. Мужчина в шрамах на мгновение растерялся, а затем медленно, крайне осторожно вошел в комнату.

Хотя он старался идти аккуратно, под тяжестью его доспехов пол шел трещинами. Приблизившись, он хотел взяться рукой за опору кровати, но вовремя осознал, что просто раскрошит его своей силой.

Варвар отдернул протянутую руку и медленно склонился над кроватью. Позади него клубился пар, а циркулирующий по доспехам цзылюцзинь издавал стонущий, прерывающийся звук, словно умирающее животное.

Зверь осторожно коснулся лица женщины. Оно было пугающе холодным. Он зарычал, как волк, потерявший свою возлюбленную.

Тяжелые доспехи у постели умершей Сю Нян резко повернулись с невиданной скоростью и белый пар, вырвавшись, угрожающе зашипел. Большая механическая рука метнулась и сжала горло Чан Гэна.

Ноги мальчика оторвались от земли, и он взлетел в воздух. Резкая боль пронзила его тело, как будто все органы перевернулись внутри. Варвар быстро припечатал Чан Гэна к стене, так что по ней пошли трещины.

Чан Гэн не смог сдержать поток крови, который хлынул из его рта и забрызгал железную руку варвара. Он с трудом сфокусировал взгляд на мужчине, в глазах которого увидел ужасную жажду убивать.

Чан Гэн впервые видел такие пожухлые бесчеловечные глаза, как будто пропитанные ржавчиной.

Несмотря на боль и явное превосходство зверя в доспехах, Чан Гэн ощутил, как изнутри его естества прорывается дух борьбы. Он смотрел на варвара без страха, скорее свирепо, чувствуя сильное желание побороться за свою жизнь.