Онлайн чтение книги Убить Волка Killing the wolf
Глава 74 - Первая победа

Чэнь Цинсюй внимательно понаблюдала за лицом Чан Гэна и сказала:

"Мне довелось услышать, что Ваше Высочество находится в безостановочном путешествии. Сначала отправились на юг в Цзянбэй, чтобы образумить бесчинствующих префектов и устранить предателей вдоль канала, затем вернулись в столицу, чтобы дать указания Министерству жилищного строительства и Институту Лин Шу, а затем, не считаясь ни с чем, поспешили на северо-запад перед Новым годом. Вы не отдохнули, но, похоже, все еще в хорошем настроении?"

Это было довольно странно. Когда она покинула столицу, Кость Нечистоты Чан Гэна почти не поддавалась контролю. Она полагала, что поскольку он был истощен как физически, так и умственно более полугода, неизвестно, в каком тяжелом состоянии он будет находиться. Когда она получила деревянную птицу Линь Юаня, Чэнь Цинсюй беспокоилась, что увидит зловещий красный блеск в его глазах.

Кто бы знал, что выражение лица Чан Гэна окажется гораздо лучше, чем она себе представляла. Состояние "даже если небо упадет, я буду спокоен", казалось, вернулось в тело Янь Вана.

Оно было почти таким же, как в те годы, когда он следовал за генералом Чжуном, ведя простую жизнь, скитаясь по миру Цзянху.

Но было и другое отличие: он не казался до крайности безвкусным, как раньше, теперь в нем чувствовался дым и огонь смертного мира.

"Всего лишь несколько поручений, ничего особенного", — равнодушно сказал Чан Гэн. "Говорят, что все трудно в начале, но на самом деле, я не думаю, что в начале обязательно самое трудное. Видите ли, сейчас вся династия достигла точки слома. Даже если бы я поступил еще ужаснее, единственное, что может случиться, это то, что чужеземцы снова окружат столицу, хуже исхода не бывает. К этому делу господа при дворе скоро привыкнут, они не станут меня сильно винить".
"... Сердце Его Высочества действительно... сияет ярче света, вы получили часть переданного маркизом опыта".

Чэнь Цинсюй непонятным образом вспомнила Гу Юня, который никогда и ничего не принимал близко к сердцу. Затем, внимательно оценив его, она почувствовала, что в словах Чан Гэна есть доля правды, она сказала:

"Да. Иногда, по сравнению с восстановлением нации, труднее принять нисходящий путь после процветания."
"Это не влияет на мои дела".

Чан Гэн сказал ей несколько непринужденно:

"У Цзы Си с юности было слабое здоровье. Ему нужно как можно скорее уйти на покой. Если он больше не будет участвовать в войнах, то предпочтет оставить Железный батальон. Если он уйдет, я последую за ним".

Чэнь Цинсюй: "..."

Ей потребовалось много времени, чтобы понять, кто именно был это "Цзы Си". Оказалось, что то, что скрыло тысячи миль ветра и пыли на лице Его Высочества Янь Вана, было не "хорошим цветом лица", а веянием весны*

[*Веяние весны означает сияние влюбленного человека.]

Чэнь Цинсюй некоторое время не знала, что сказать — если даже такие чувства, выходящие за рамки нормы, могли расцвести, то взрослая женщина, такая выдающаяся, как она сама, проводящая все свое время в окружении мужчин уже давно должна была получать какие-то предложения в свой адрес, разве нет?

Неужели ее холодное от природы лицо было слишком пугающим?

...Или, может быть, хотя некоторые взгляды Гу были неправильными, его моральные ориентиры ничуть не искажались, а строгость его правил в армии внушала такое благоговение?

Тем не менее, неосторожное замечание Чан Гэна, хотя и вызвало горестное чувство у мисс Чэнь, несомненно, было равносильно тому, чтобы дать ей успокоительную таблетку.

Хотя Северо-Западная граница находилась далеко от императора, тактику Его Высочества Янь Вана, постоянно меняющего отношение ко двору, все еще можно было заметить.

Помимо огромного восхищения, Чэнь Цинсюй также испытывала некоторые опасения, что в будущем он опустится до власти. Не то чтобы она не доверяла характеру Чан Гэна, но Кость Нечистоты всегда оставалась темным облаком, которое невозможно было рассеять.

В течение трех-пяти лет он еще мог поддерживать себя, но что будет через десять-восемь лет? Сила и яд ускорят эрозию его разума? В то же время он держал в руке деревянную эмблему Линь Юаня.

С такой силой кто сможет остановить его?

Но услышав упоминание о маркизе, девушка почувствовала некоторое облегчение. Несмотря ни на что, пока маркиз жив и здоров, в мире всегда найдется кто-то, кто сможет остановить Янь Вана.

Таким образом, Чэнь Цинсюй втайне радовалась, что эмблема Линь Юаня не пострадала от ее голоса "против", и в итоге была передана Чан Гэну. В противном случае Великая Лян не смогла бы сделать живительный вдох за короткое полугодие.

В канун Нового года этот вдох, наконец, медленно превратился в силу, поглотившую горы и реки — Железный батальон Сюань, разделившись в трех направлениях, начал внезапную атаку на гарнизон коалиции Западных стран.

Коалиция чужеземцев и Ворота Цзяюй вступали в бой друг с другом. В течение долгого времени противник не получал никаких поставок от западных вдохновителей. Их собственные технологии были не на высоте. Разбитые доспехи и колесницы невозможно было починить.

Оглянувшись вокруг, они увидели, что их союзники были всего лишь соломенными чучелами. Не могло быть и речи, чтобы на них рассчитывать. У коалиции уже появилось намерение отступить.

В тот день коалиция шестнадцати стран получила искаженные данные разведки, в послании говорилось, что Железный Батальон Сюань все еще неподвижен, поэтому они ослабили бдительность.

Стражники бездельничали, командиры всех стран были разобщены, собравшись вместе лишь для того, чтобы ссориться, место стоянки военных сил было слабо освещено, а внезапно появившиеся черные вороны действительно словно свалились с неба.

Многие попытались броситься в бой, не надев штанов, и были сметены Железным Батальоном, как свирепым ветром, развевающим опавшие листья.

Вдалеке находилась маленькая страна, понимающая, что ситуация складывается не лучшим образом. Быстро рассчитав свои силы, не имевшие под собой никакой основы, король и главнокомандующий вовремя приняли решение, прежде всего, повести толпу в бегство.

Их бегство было подобно сигналу. Вся армия коалиции пришла в ярость. Когда все вышло из-под контроля, Черные Орлы высыпали с неба большое количество скопированных писем и разбросали их повсюду, как бумажные деньги.

До этого несколько небольших западных стран написали несколько личных писем, пытаясь тайно заключить союз с Гу Юнем. В это время они были массово скопированы Маркизом Гу и разбросаны в воздухе. В сочетании с первой партией беглецов это выглядело особенно шокирующе.

Не успели малые западные страны в отчаянии принести клятву своим союзникам, как с неба донесся звук рога Великой Лян, напоминающий рев гор и морей.

Черный Орел приказал нескольким маленьким мятежным странам на языке Великой Лян и общем языке Западных стран, он прямо заявил:

"Когда вы сдадитесь, вы разоружитесь и отойдете в одну сторону. Если случайное оружие по ошибке причинит вред союзнику, Железный Батальон Сюань не будет брать на себя ответственность!"

Силы коалиции в Западных регионах взорвались. У кого бы нашлось время, чтобы остановиться и внимательно прочитать и проанализировать содержание на бумаге? Беглый взгляд на начало и конец показал тошнотворное произношение и снисходительное отношение — они расценили это как доказательство и уже поверили на восемьдесят-девяносто процентов.

Контингенты всех стран Западного региона находились в беспорядке. При наличии сильных врагов снаружи и предателей внутри, никто из тех, с кем они столкнулись, не выглядел хорошим парнем. В настоящее время, независимо от того, союзники они или враги, все они вступали в схватку друг с другом. Это был первый день восьмого года Лунань, когда старое ушло, чтобы поприветствовать новое.

Железный Батальон Сюань, который был в спячке и отступил, после возвращения своего командира, наконец, показал свои клыки, которые оттачивались в течение полугода. Железный меч с ревом понесся на запад, словно разрезая овощ, и пронесся по гарнизону коалиции западного региона.

Войска коалиции были разбиты и бежали во всех направлениях за короткое время. За одну ночь они смогли убедиться в эффективности боевых действий Железного Батальона Сюань, который смог уничтожить восемнадцать племен с тридцатью тяжелыми доспехами.

На второй день Нового года группа остатков Западного региона потерпела поражение и отступила. Железный Батальон Сюань захватил короля небольшой страны Гуйцзы, и главу коалиционных сил шестнадцати государств. В то же время в центр было отправлено сообщение о раненых солдатах внутри ворот.

Это была первая реальная новость о победе Великой Лян с тех пор, как половина страны была осаждена. Весь центр закипел. Будь то группа раненых северо-западных солдат без рук и со сломанными ногами, или достойные сопровождающие Янь Вана, все они стали единым целым, обнимая друг друга и плача вместе.

Чан Гэн тяжело вздохнул с облегчением. Он хотел открыть рот и сказать своим людям, чтобы они немедленно готовились к возвращению в столицу, но, казалось, никто его не слышал. Он беспомощно покачал головой и протянул платок Чэнь Цинсюй, которая молча проливала слезы рядом с ним.

Они слишком долго ждали этого дня. Здание может разрушиться от ветра и дождя, но пока несущая балка и столб — Железный Батальон Сюань остается сильным — непременно наступит день, когда они смогут привести в порядок разрушенную страну.

На четвертый день нового года войска коалиции в Западных регионах отступили к входу в Шелковый путь. Об их местонахождении стало известно от ханьских рабов, которых они захватили и попали в засаду, устроенную людьми Лоуланя.

Когда войска Западной коалиции вторглись в Великую Лян, они однажды захватили Лоулань, убили старого короля и отправили в изгнание молодого князя-пьяницу. На этот раз у них наконец-то появилась возможность отомстить. На данный момент силы коалиции понесли большие потери и были разбиты.

На пятый день Железный Батальон Сюань восстановил двадцать семь перевалов на Шелковом пути и напрямую атаковал бывшие гарнизоны коалиционных сил. Все иностранцы, которые еще не успели эвакуироваться, были захвачены в плен.

Шэнь И прибежал в лагерную палатку и доложил:

"Великий маршал, черепахи Западных областей, сжав шею, передали письмо о заключении мирного договора, опасаясь, что не смогут объясниться со своими западными родичами. Они хотели обменять ханьцев, которых они взяли в плен. Понимаете..."

Гу Юнь мгновенно согласился: "Да!"

Как только прозвучало это замечание, в палатке маршала поднялся шум, реплики "Маршал, пожалуйста, подумайте хорошенько" сыпались одна за другой.

Шэнь И был шокирован: "Маршал, отчет о сражении еще не отправлен ко двору. Среди этих заключенных есть много важных представителей иностранных государств. Самовольно расправиться с ними... разве это нормально?"

Гу Юнь поднял руку, чтобы прервать его голос: "Если Железный Батальон Сюань не отступил в то время, то эти люди все еще должны быть внутри границ в это время. Даже если они станут беженцами, по крайней мере, они смогут стоять в очереди за мисками каши, чтобы попить, и их не заберут без причины и не будут унижать как скот... Я не обвиняю вас, господа. Приказ об отступлении был послан Янем... благодаря мне, Железный Батальон Сюань удалось сохранить, а значит, сегодняшняя битва может быть выиграна. Захваченные и униженные гражданские все еще ждут меня. Вы можете плохо обращаться с кем угодно, но вы не можете плохо обращаться с людьми, которые оказали выдающуюся услугу".

Как только это было сказано, в палатке воцарилась тишина, никто не стал возражать, но вскоре выяснилось, что Гу Юнь не собирался "произвольно" распоряжаться военнопленными.

Обе стороны обменялись пленными в условленном месте и в условленное время. Однако, как раз когда коалиционные силы Западного региона собирались уходить, один из легкой кавалерии вдруг взял деревянный шест без наконечника для стрел и нанес легкий удар в грудь стоящего рядом человека. Мужчина уже положил в грудь пакет с куриной кровью, и тот лопнул, как только его ткнули.

С расстояния кровь хлынула наружу, создавая впечатление, что в него попала стрела.

Человек, в которого попала стрела, был очень талантливым, он покачался на месте один раз, а затем спокойно притворился окончательно умершим на глазах изумленных людей.

Гу Юнь, стоя теперь перед врагом с широко открытыми глазами, безжалостно произнес:

"Эта свора хуже свиней и собак пристрастилась к предательским и вероломным средствам. Под видом обмена пленными они тайно напали на нашу армию, уничтожьте их!"

Легкая кавалерия на фронте рассыпалась, десятки тяжелых доспехов вышли из толпы. Когда голос Гу Юня только прозвучал, раздался звук тяжелой артиллерии.

Когда Гу Юнь улаживал восстание в Западных областях, он был еще молодой птицей, он не был таким бесстыдным. Позже, когда был открыт Шелковый путь и обе стороны заручились дружбой, он всегда поддерживал поведение великой страны, сдерживал своих подчиненных и всегда имел отношение "доброжелательности, праведности, вежливости, мудрости и веры" ученого генерала*.

[*Кто бы мог подумать, что он может выдать оленя за лошадь, превратить черное в белое, говоря ложь не моргнув глазом!]

И силы коалиции Западного региона, имевшие целью обмен пленными, и сами пленники были в шоке, но у них не было времени на яростную реакцию. Черный Орлы из засады упали с неба, отрезав им обратный путь, и пустили стрелы с воздуха. Сигнальные ракеты были уничтожены еще на взлете в мгновение ока.

Гу Юнь повернулся к Шэнь И и сказал: "Я позаимствовал военнопленных, чтобы использовать их в качестве рыболовной наживки. Это не может считаться "несанкционированным использованием", не так ли?"

Шэнь И: …

Большинство пленных с Центральных Равнин, захваченных коалиционными силами Западных Регионов, были торговцами, которые приехали за тысячи миль, чтобы заработать на жизнь. Одна неверная мысль обрекла их на гибель, так как они не последовали за Ду Ваньцянем, чтобы отступить. Это привело к такому результату.

Некоторые из этих людей занимались мелким бизнесом самостоятельно, другие шли с караваном, мужчины, женщины и дети, всего более 30 человек — остальные погибли в руках Западных Регионов.

В ту ночь люди Центральных Равнин, которых унижали всеми способами, словно скот и лошадей, в конце концов вернулись на родину под конвоем Железного Батальона Сюань. До перевала Шелкового пути оставалось еще более десяти ярдов, они еще не прошли его, но кто-то первым встал на колени, ударился головой о землю и громко закричал. Крики эхом отдавались у входа в Шелковый путь, одинокие птицы, пролетавшие мимо, не могли спокойно это слушать.

Гу Юнь махнул рукой и приказал конвоирам остановиться и молча ждать, не трогая их.

Среди этих пленников был только один, который не плакал. Мужчине было около тридцати лет, он был похож на ученого. Ведя за собой мальчика лет шестнадцати-семнадцати, он подошел к Гу Юню и встал на расстоянии, отделенный группой солдат.

Личный охранник сказал на ухо Гу Юню:

"Маршал, я слышал по дороге, что, кажется, этот ученый был тем, кто собрал беженцев, захваченных людьми Западного региона, и спас многих, а также придумал план, чтобы раскрыть местонахождение тех собак, чтобы у принца Лоуланя был шанс напасть".

Гу Юнь сначала был ошеломлен. Не успел он об этом подумать, как увидел, что ученый стоит на коленях, а рядом с ним молодой человек.

Хотя Гу Юнь только что закончил играть в бандита, он не смел относиться к этим людям легкомысленно. Он поспешно сказал:

"Господин, в этом нет необходимости. Пожалуйста, быстро вставайте. Как вас зовут?"

Ученый отказался от его поддержки и пробормотал:

"Маршал, меня зовут Бай, фамилия Чу, я бедный ученый, который постоянно проваливает экзамены и не имеет хорошего будущего. Поскольку мои родители рано умерли, а семья была бедной, я опустил руки. В прошлом году я привел своего младшего брата на Шелковый путь, чтобы он писал и считал для людей, чтобы заработать на жизнь. Неожиданно оказалось, что Бай, хотя и не талантлив, но тоже учится у мудрецов. Я знаю учение "Не навлекай унижения ни на предков, ни на себя, сохраняй праведность, манеры — вот путь ученого", но ситуация заставила нас попасть к врагу. Чтобы спасти свою жизнь, я позволил дискриминировать себя этим псам-ворам, налагая наказания..."

[*Ссылка на Сыма Цяня, известного историка, который был наказан кастрацией, но вместо того, чтобы покончить с собой от стыда, написал "Записи великого историка".]

Гу Юнь был потрясен и на мгновение не знал, что сказать. Он вышел из толпы, подошел к двум братьям и тихо сказал: "Мы опоздали".

Бай Чу: "Этот Бай до последнего вздоха ждал, что император вернет утраченные земли, чтобы увидеть это своими глазами".

Гу Юнь торжественно сложил ладони вместе: "Заслуги учителя велики, я обязательно сообщу об этом при дворе".

Бай Чу негромко рассмеялся: "Как смеет это разбитое тело говорить о заслугах, но у этого простолюдина есть одна дерзкая просьба".

Гу Юнь: "Пожалуйста, говори".

Бай Чу сказал: "У меня есть младший брат по имени Чжэн, ему шестнадцать лет, и он еще не успел достигнуть совершеннолетия. К счастью, он родился с силой. Хотя большинство из шести навыков* дворянина не очень хороши, но навыки верховой езды и стрельбы все еще приемлемы. Я знаю, что Железный Батальон Сюань — национальное оружие, генералы — элита. С его квалификацией он не заслуживает вступления. Я лишь надеюсь, что он станет слугой, выполняющим поручения рядом с маршалом. В будущем я молюсь, чтобы на небесах нашлись духи, которые благословят его, чтобы он вырос человеком, который стоит прямо."

[*Шесть навыков включают: вежливость, музыку, стрельбу из лука, управление конной повозкой, каллиграфию и бухгалтерию.]

Гу Юнь посмотрел на подростка и увидел, что тот выглядит сильным и искренним, он не стал их перебивать, только стоял в стороне, вытирая слезы с красных глаз. Гу Юнь тихо вздохнул:

"Господин, пожалуйста, вставайте быстрее. Это все пустяки..."

Бай Чу надавил на голову юноши и заставил его встать на колени перед Гу Юнем:

"Поклонись маршалу".

Бай Чжэн был искренним ребенком, он искренне поклонился, как ему сказали, и камни под его головой вибрировали от его поклона. Беспомощный Гу Юнь наклонился, чтобы помочь ему подняться, но когда он только коснулся плеч подростка, он был ошеломлен, только почувствовал, что плечи ребенка не перестают дрожать, это не было похоже на волнение, но... страх.

В сердце Гу Юня вдруг промелькнуло несколько мыслей...

Силы коалиции Западного региона были атакованы на Шелковом Пути из-за утечки следов и понесли большие потери.

Почему они совсем не разозлились?

Пленники Центральной равнины первыми приняли на себя удар. Будучи самыми подозрительными, они непременно были бы казнены войсками Западного региона. Не говоря уже о других людях, лидер, независимо от того, имел он отношение к этому делу или нет, был абсолютно уверен, что он будет замешан.

Врагу было все равно, была ли несправедливость или нет, и доказательств тоже не требовалось. При наличии лишь небольшого сомнения они не стали бы сохранять жизнь этому человеку.

В обмен на освобождение пожилых, слабых, больных и инвалидов было достаточно, как они вообще могли вернуть этого Бай Чу?

Тогда он уже слабо чувствовал, что в этом есть что-то странное, но когда Бай Чу произнес такие слова на фоне траура и плача десятков людей, его сердце на мгновение взволновалось и почувствовало вину, и он не стал размышлять об этом дальше.

Когда Гу Юнь насторожился, он сразу же отступил назад. В этот момент он услышал громкий рев. Все тело Бай Чу вздулось, его худое лицо стало круглым, кожа потрескалась. Маска из человеческой кожи упала с его лица.

"Маршал!"

Не раздумывая, солдат в тяжелой броне кинулся к Гу Юню, обнял его одной рукой, развернулся во время движения и закрыл его тремя слоями стальных пластин на спине...

Раздался громкий, оглушительный шум. "Бай Чу" взорвался, вокруг поднялась огромная тепловая волна. Тело юноши, стоявшего на коленях, разделилось на части. В ушах Гу Юня зазвенело, внезапно появилась резкая боль, его спина сильно ударилась о землю, перед глазами потемнело.