Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Раздор

Янь Сяохань уже давно покинул Поместье, когда Фу Шэнь проснулся утром. Их расставание прошлой ночью в плохих отношениях было в какой-то неизвестной степени воспринято слугами; сегодня было ненормально тихо, так как они боялись, что один неосторожный удар вызовет его отвратительный характер.

С другой стороны, обзор его старого сна и воспоминания о многих прошлых событиях заставили Фу Шэня не думать, что их спор прошлой ночью был каким-то большим делом. У каждого человека были свои собственные амбиции, и он не мог требовать, чтобы все шли "правильным путем", как он. Кроме того, он хорошо знал о поведении Янь Сяоханя, когда о том, чтобы быть добросердечным и честным, не могло быть и речи, но он никогда не был таким совершенно холодным и бессердечным, каким он себя называл.

Сегодня гости нескончаемым потоком прибывали в поместье маркиза Цзинь Нина. Вслед за тем, как Фу Шэнь встал на колени перед дворцовыми воротами, шестеро сидящих императорских цензоров сделали совместное императорское предостережение, а герцог Инь взял отпуск из-за болезни, в столице появилось неизмеримое количество людей, желающих посмотреть, чем закончится этот фарс. Сяо Сюнь, как и должен был быть, плохо передавал выдуманную бессмыслицу Фу Шэня, поэтому он мог только смутно танцевать вокруг нее, как “маркиз выздоравливает в поместье сэра Яня”. Тем не менее, эта формулировка действительно позволила воображению людей разгуляться; более осведомленные немного поспрашивали, слышали, что Министерство обрядов готовит свадьбу между ними, а затем знали, что брачные узы Янь-Фу будут прочно закреплены.

По сравнению с этим в  поместье Янь было гораздо спокойнее. Одна из причин заключалась в том, что Янь Сяохань все еще находился в суде и блокировал все попытки узнать подробности, а другая заключалась в том, что у Охранника Летающего Дракона было слишком много известности, что делало количество людей, которые были готовы общаться с ним, довольно ограниченным. Фу Шэнь был гибким по натуре и проводил свое неторопливое время в Поместье с комфортом, думая, что это место в сто раз лучше, чем его собственное, заросшее сорняками поместье маркиза. У него были восхитительные, хорошенькие служанки, три раза в день разнообразное питание и миллион различных закусок. Если не считать необходимости зажимать нос, когда он глотал горький лекарственный суп, приготовленный Шэнь Ице, все было практически идеально.

Прибытие вечера освободило его от обязанностей, Янь Сяохань услышал вздох Фу Шэня из комнаты, как только он вошел во двор.

-“...Работы Хэ Тяо сейчас бесценны. Есть так много людей, которые хотят получить его свиток, но никогда его не получат, и все же он волей-неволей вешает его… твой Хозяин понимает, на что он смотрит?”

С тех пор как он приехал, атмосфера в Поместье была недостаточно стабильной. Звонкий смех горничной, похожий на серебряный колокольчик, донесся из полузакрытого окна. Янь Сяохань остановился как вкопанный, оттачивая этот изящный звук. Внезапное чувство, которое было устойчивым, но все же недовольным, вырвалось из его сердца.

Его мысли про себя были неоправданно яростными: тот, кто приносит вам лекарство и воду, - это, очевидно, я, поэтому тот, кто сопровождает вас, чтобы оценить искусство и выпить чай, также должен быть мной. Почему ты разговариваешь и шутишь с этими девушками, а для меня ты скуп даже на свои улыбки?

Он хотел сделать еще один шаг вперед, но его ноги словно пригвоздили к земле. Его мрачное состояние быстро остывало, Янь Сяохань обдумывал чувства, которые он только что испытал еще раз. Как будто он тщетно жевал горсть ледяных осколков, он улыбнулся с кислой, но без горечи улыбкой и спросил себя о чем-то от всего сердца:

 "верно. Почему я?”

В любом случае, он не мог пойти на этот шаг. Он чувствовал себя как улитка с разбитой раковиной, так как после того, как прошлой ночью он усугубил плохую ситуацию, у него больше не было поддержки спокойного и собранного доспеха, чтобы встретиться с Фу Шеном лицом к лицу.

Размышляя таким образом, он развернулся и пошел обратно во двор. Вопреки его желанию, у горничной в комнате был необычайно острый слух, она выглянула наружу на звук удаляющихся шагов как раз вовремя, чтобы уловить, кто в данный момент уходит:

-“Хозяин вернулся”.

Толпа поспешно открыла дверь, чтобы приветствовать его. Фу Шэнь отвернулся от книжной полки, держа в руке чай с годжи-мармеладом и   с улыбкой в глазах, которая еще не исчезла, как будто она была специально создана для него.

 -“Ты вернулся", - поприветствовал он.

Янь Сяохань, не получив ожидаемого холодного выражения лица, был ошеломлен. Фу Шэнь заметил, что у него нездоровый цвет лица.

-“Что случилось?” - спросил он с беспокойством. “Что-то произошло?”

Он повернулся, чтобы поговорить со служанками.

-“Все вы идите и попросите приготовить ужин. Я собираюсь перекинуться парой слов с вашим Мастером.”

Такое отношение и поза были такими, как будто он был еще одним настоящим Лордом этого Поместья. Янь Сяохань никогда раньше не представлял, какую жену он возьмет в будущем ,быть одиноким стариком всю свою жизнь, возможно, не было невозможным, – но эта сцена перед ним текла так естественно и плавно, как будто это был камень, потирающий желание его сердца, удивительно заполняя недостающую часть его фантазий.

Он не хотел больше глубоко задумываться об этом, приводя в порядок свои эмоции, когда сел напротив Фу Шэня.

-“Министерство обрядов предсказало, что днем свадьбы будет двенадцатое февраля (1), Праздник цветов. Как я понимаю, если вы с только что изданным указом о браке пойдете к императору и скажете, что хотите вернуться в Северный Янь, у него определенно будут опровержения по каждому вашему пункту. Было бы лучше подождать, пока не наступит конец года, чтобы вы составили полный список причин и дали понять, что, поскольку вы накануне свадьбы, у вас есть искреннее желание вернуться в префектуру Янь, чтобы сообщить своим сослуживцам, а также почтить память вашего отца и дядей. Если вы отправитесь в январе и вернетесь в столицу в феврале, император, скорее всего, даст согласие ”.

Фу Шэнь задумался на мгновение, кивнул.

- “В этом есть смысл. Тогда вперед.”

У него мелькнуло осознание того, что с тех пор, как он начал оставаться с Янь Сяохань, количество раз, когда он говорил "давай’, резко возросло. Это было совершенно необычное чувство, у него не было никакого недовольства  с тем, что его лишили права принимать решения, но на самом деле он чувствовал себя очень свободным от этого бремени. Причина этого заключалась в том, что, окажись он на своем месте, он, скорее всего, принял бы те же решения.

Что было еще более необычным , так это то, что эти решения, в которых Фу Шэнь не мог найти недостатков, неизбежно были полностью выгодными и не причиняли ему никакого вреда. Янь Сяохань был "посторонним" для него думать о том, чтобы поставить себя на его место, было бы просто случайностью, если бы это было сделано один или два раза, но это случалось один за другим, кажется это было глубоко скрытым намерением быть внимательным.

Это довольно приятно - не беспокоиться о себе. Фу Шэнь издал слабый мысленный вздох. Если бы кто-нибудь относился к нему искренне, он, вероятно, испортил бы их до чертиков.

Эти двое закончили свои дела, больше не обменялись ни словом, и они погрузились в волну неловкого молчания. Много времени спустя Фу Шэнь был первым, кто начал дискуссию.

-“Ты тогда выглядел не так, как надо. Что происходит?”

Янь Сяохань сидел на стуле с круглой спинкой, выпрямив спину, как шомпол.

- “Ничего страшного”, - сказал он, покачав головой.

Фу Шэнь считал его хитрецом, но при всем его остром уме угадывать мысли господина Яня было все равно что хвататься за иголку на дне океана.(2)

- “Ты плохо спал или... ты все еще злишься из-за того, что произошло прошлой ночью?”

Брови Янь Сяоханя дернулись, и он выглядел немного удивленным, но не издал ни звука.

Фу Шен видел все насквозь. Изо рта мужчины вырвалось "ничего страшного", но на его лице было написано "ничего страшного, и я ничего не собираюсь говорить, давай, умасли меня сейчас".

"Это ты избалован", - подумал он про себя.

Однако его губы продолжали задавать вопросы. “Ты действительно сошел с ума? Потому что я заставил тебя вчера уйти?”

Янь Сяохань фыркнул носом с тем, что очень походило на презрение.

Фу Шэнь удержался от улыбки, изобразив на лице выражение "раз ты меня об этом попросил, я возьму на себя трудную работу по умаслению тебя".

-“Я был неправ, я не должен был говорить тебе убираться. Ты великодушный джентльмен, так что не опускайся до моего уровня, а?”

Янь Сяохань пристально посмотрел на него, от его взгляда у Фу Шэня мурашки побежали по коже, когда он смело собрался с духом, встречая его. Через короткое мгновение мужчина резко отвернулся, издав звук "пфф", и начал смеяться.

Фу Шэнь втайне вздохнул с облегчением, подняв руку, чтобы нащупать нижнюю часть уха, которая немного нагрелась.

Он размышлял над этой загадкой: я болен? Почему бы просто не позволить ему разозлиться и забыть об этом?

Янь Сяохань очень долго не переставал смеяться, насмешливая нежность Фу Шэня к тому времени уже растворилась в воздухе. Он бросил на него быстрый взгляд, голос был холоден.

- “На этот раз все в порядке, но ты можешь не устраивать фальшивых маленьких истерик?”

Янь Сяохань сложил ладони рупором в его сторону.

- “Очень хорошо. Спасибо за то, что были так внимательны, маркиз, - безмятежно сказал он.

Фу Шень усмехнулся, развернул инвалидное кресло и вышел за дверь. “Сколько тебе лет? У тебя нет стыда".

В ту ночь помирившаяся пара снова собралась в одной спальне. Это было не по делу, просто у Янь Сяоханя был обычай осматривать его перед сном. В эти дни Фу Шень менял одежду, стирал, приходил, уходил, садился и ложился-со всем этим лично помогал Янь Сяохань. Единственным исключением был прием лекарств из-за того, что он не был в Поместье днем, и он лично не наблюдал за их приемом в первые несколько дней. За четверть часа до сна горничная принесла лекарство как раз в тот момент, когда Янь Сяохань случайно отправили искать книгу из кабинета Фу Шэня. Когда он вернулся, Фу Шэнь стоял, облокотившись на спинку кровати, а чаша с лекарствами на столе уже опустела.

У Янь Сяоханя возникло общее ощущение, что здесь что-то не так. Он отнес книгу Фу Шэню, бросив подозрительный взгляд на чашу. Фу Шэнь принял это к сведению:

- ” На что ты смотришь? " - небрежно спросил он.

Янь Сяохань повернулся к нему, скользнув глазами по лицу собеседника, как стрекоза скользит по воде.

-“Что-то не так”.

-“Хм?”

-“Ты выпил свое лекарство?”

-“Я так и сделал. Миска там.” Фу Шень указал на это.

-“Ложь и еще раз ложь”. Янь Сяохань чрезвычайно разозлился. “Принести тебе зеркало, чтобы взглянуть на твое отражение? Твои губы совершенно сухие! Ты его выпил? Чем ты его пил, своими ушами или глазами? Мне нужно принести тебе лекарство, чтобы вылечить твою голову?!”

“……”

Все кончено. Быть мошенником было не только забавой и играми, и его поймали с поличным.

Янь Сяохань бросил один взгляд на его ошарашенный вид и понял, что это был абсолютно не первый раз, когда он делал это. Он сделал взволнованный круг по комнате, в конце концов опрокинув фарфоровую плевательницу на краю кровати. Склонив голову, чтобы посмотреть, он теперь поймал и вора, и его добычу.

Фу Шэнь послушно сел на кровать с очень серьезным видом человека, который признал себя виновным и был приговорен к смертной казни.

Янь Сяохань указал на него, едва сумев подавить свое раздражение настолько, чтобы выйти и приказать людям приготовить еще одну чашу лекарства. Вернувшись в комнату и закрыв за собой дверь, он помрачнел лицом.

- “Скажи мне. Когда вы это начали?”

Фу Шэнь издал несколько принужденных смешков.

- “Не сердись. Моя ветряная мельница теперь в порядке, и не так уж важно, возьму я ее или нет...”

“‘Не имеет значения?” Янь Сяохань холодно отстрелился. “Кто тебе сказал, что тебе не нужно его принимать? Шен И'це или я?”

“……”

Было видно, что он очень усердно работал, чтобы проявить терпение и не поссориться с ним, все его забота о своем здоровье была видна на поверхности, но Янь Сяохань не мог успокоиться от позорного факта обнаружения недостатков другого и продолжал болтать без паузы.

- “Вы полагаетесь на свою молодость, чтобы растратить свое здоровье впустую – разве вы не думаете о том, что будете делать после того, как станете старше? Сколько у тебя ран, за которыми ты даже не следишь? Если вы не будете лечить ветряную мельницу должным образом, вы можете заболеть еще одной укоренившейся болезнью, и тогда вы усвоите свой урок слишком поздно!”

У Фу Шэня от его болтовни разболелась голова. Одним из аспектов его личности было то, что он был твердым диктатором, и никто не осмеливался так ругать его в течение многих лет – изначально он был неправ, но то, что говорил Янь Сяохань, вместо этого подстрекало его к противоположностям.

-“Хорошо, ты просто продолжаешь и преувеличиваешь . Тебе не нужно так беспокоиться, я, конечно, не позволю тебе стоять на страже у порога, как овдовевший жених-сст!”(3)

Рука Янь Сяоханя молниеносно сжала его подбородок.

-“Не говори так!” - взревел он.

Он был по-настоящему взбешен, огромная сила, исходящая от его руки, заставляла Фу Шэня чувствовать, что его челюсть вот-вот будет раздавлена. Однако именно из-за этого он, наконец, увидел проблески страха и боли в глазах Янь Сяоханя.

Его сердце неожиданно смягчилось.

Фу Шэнь был из тех, кого нельзя было заставить, но можно было убедить. Было особенно легко пробиться сквозь защиту его ядра, когда последовательно стойкий человек иногда проявлял слабость.

Кроме того, это он был виноват.

Он поднял руку, чтобы схватить Янь Сяоханя за правую руку, которая была у него в наморднике, слегка похлопав ее несколько раз в успокаивающей манере.

-“Хорошо, хорошо, мне очень жаль. Я был неправ, ясно?”

Рука Янь Сяоханя ослабла, но Фу Шэнь не отпустил ее, продолжая слабо сжимать в своей ладони с нелогичной неразрывной нежностью.

Он опустил глаза, огонь в его сердце почти погас.

Янь Сяохань глубоко вздохнул.

-“Ты меня бесишь”.

Фу Шэнь поспешно признал свою ошибку и извинился, неоднократно заверяя, что это была всего лишь минутная ошибка в суждениях с его стороны, и он, конечно, не будет действовать раньше, чем подумает в будущем. В самом конце он не смог удержаться от улыбки и покачал головой.

-“Что сегодня произошло? Все, что ты сделал, это по-настоящему разозлился”.

Янь Сяохань по-прежнему был суров, но в уголках его глаз виднелись крошечные дуги. ” Дьявол ходит по миру", - четко оценил он.

Если хорошенько подумать об этом, то с момента возвращения в столицу ситуация изменилась к худшему. Засада и убийство, заговоры и разрешение императора на брак… кто из них не заставлял чувствовать беспокойство глубоко в своем сердце, беспокойно ворочаясь по ночам? Почему сейчас происходят какие-то бессмысленные, пустяковые события, когда двое взрослых мужчин играют в дом, как маленькие дети, ссорятся, а потом мирятся?

Разве они не должны паниковать в свободное время?

Железокостный Фу Шэнь и глубокомысленный Янь Сяохань казались могучей бурей, надвигающейся со всех сторон на внешний мир. Вернувшись под одну крышу, они оказались обычными людьми, такими же, как и все остальные, способными испытывать все эмоции, какие только были.

И все потому, что это был " дом’.

Примечания:

1.В Древнем Китае были лунные месяцы, а не солнечные, и у них нет специальных названий для месяцев. Это буквально просто " месяц № 2’ и все такое. Для краткости/последовательности я буду использовать григорианские термины, но я хотела бы отметить, что в лунных годах в месяцах меньше дней, поэтому дата фестиваля цветов по солнечному календарю на самом деле будет 15-го числа.

2. 海 海 – означает что-то трудное для понимания. Важно отметить, что оригинальная, полная идиома – 女人心海底针-Девичье сердце трудно понять.

3.望门寡 – “вдова, пристально смотрящая на порог” относится к помолвленной паре, где мужчина умирает до того, как они на самом деле поженятся (и переступят порог). 守 добавляется в начало, что делает его “вдовой(эр), наблюдающей за порогом”.