Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Убийственная воля

Том 2.Глава 74. Убийственная воля

Снаружи было совершенно темно, и Чжэн Дуаньвэнь ничего не заметил, когда вел мужчину внутрь. Только войдя и остановившись при свете свечи, он обнаружил, что у юноши хромая нога.

Сюэ Шэн велел слугам удалиться, затем пригласил мужчину сесть и поговорить.

-“Осмелюсь ли я спросить о знаменитом имени этого Молодого Мастера?”

-“Фу Я”. На его лице появилось насмешливое выражение, уголки его губ приподнялись. “Вы, должно быть, никогда раньше не слышали обо мне, сэр. Хотя у меня есть старший брат по имени Фу Шень, и ты определенно знаешь о нем.”

Когда Чжэн Дуаньвэнь был за воротами, он увидел, что вся его одежда была сделана из редких, высококачественных материалов. Хотя на поясе у него висела всего лишь монетная сумочка, он все еще был утонченным и непохожим на грубокожего хулигана-и все же он отказался назвать свое имя и хотел только, чтобы его провели внутрь, что показалось Чжэн Дуаньвэню странным. Тем не менее, он совсем не предполагал, что это "случайное действие" обернется тем, что он вернет младшего брата их заклятого врага!

По правде говоря, хотя время, которое они провели в столице, не было коротким, все же они действительно не слышали об этом брате Фу Шэня.

Когда герцог Цзинь был еще маркизом Цзиннином, он уже отделился и жил отдельно от поместья герцога Инь. Так прошло много лет, когда он и его первоначальное Поместье почти не общались и практически не навещали друг друга. После хаоса войны, несмотря на то, что поместье герцога Инь постепенно приходило в упадок, а его собственное влияние было подавляющим, он ни разу не попытался помочь семье Фу.

Разногласия между Севером и Югом были чем-то таким, о чем не узнал бы человек, не находящийся при Дворе. Однако Фу Я, наследник богатой семьи, должен был иметь представление о том, каково было положение при Дворе. То, что он пришел на поиски Сюэ Шэна, означало, что он уже не был знаком с этим, но и имел другое мнение.

-“Когда я был на Южной границе, я услышал о том, как любимая дочь сэра Сюэ затаила обиду из-за императрицы и покончила с собой”, - сказал Фу Я. ”Хотя вы ни разу не показали этого, сэр, я уверен, что в вашем сердце даже сейчас есть обида".

Сюэ Шэна внезапно ткнули в его покрытую струпьями рану, и его лицо слегка похолодело.

- “Поскольку ты знаешь, что этот старик ненавидит фамилию Фу, почему ты все еще осмеливаешься ступать на порог моего дома Сюэ?” - угрюмо спросил он.

-“Потому что я такой же, как ты. Я также ненавижу фамилию Фу.” Фу Я психотически ухмыльнулся, подсознательно немного облизывая клыки. “Особенно тот, по фамилии Фу”.

Злоба на его лице была нескрываемой и почти невинной. Его глаза прищурились, когда он захихикал, и в них появился блеск, похожий на змеиный, от которого у двух стариков по коже побежали мурашки. Ладони Сюэ Шэна немного вспотели.

-” Ты хочешь сказать, что хочешь, чтобы я помог тебе разобраться с ним? " - спросил он, заставляя себя быть спокойным.

-“Нет”. Фу Я покачал головой, затем вытащил что-то свернутое из рукава. Он помахал им перед ними, как будто выставлял напоказ. “Это я пришел, чтобы помочь тебе разобраться с ним".

Сюэ Шэн не требовал от него этого с тревогой, а сидел прямо и неподвижно.

-“Тогда чего же ты хочешь от этого старика, молодой мастер Фу?”

Фу Я один раз огляделся по сторонам, затем жестом указал на него. “Дай мне… это количество серебряных банкнот".

Это был ручной сигнал, обычно используемый торговцами. Сюэ Шэн не мог понять этого, поэтому он наклонил голову, чтобы бросить взгляд на Чжэн Дуаньвэня, который быстро наклонился к его уху и добавил: “Шесть тысяч таэлей”.

Сюэ Шэн кивнул. “Ты не позволишь мне сначала осмотреть его?”

Фу Я бросил сверток, который он держал Сюэ Шэну, и Чжэн Дуаньвэнь тоже подошел поближе, чтобы осмотреть его. Как только он быстро закончил беглый просмотр, он мгновенно втянул холодный воздух, его холодный пот струился вниз, и ни одно из его слов не выходило изящно.

- “Это… это...”

-“Обмен письмами между моим дядей и этим предателем с Юго-Запада Дуань Гуйхуном. Он не может уклониться от своей связи с убийством на Празднике Долголетия, которое в свое время потрясло столицу.” Фу Я надулся, скрестив одну ногу на другой. “Как насчет этого? Ты ожидал этого? - спросил он, гордясь собой.

В свитке было несколько писем, а также несколько списков подарков и документов. Предыдущие вещи прямо указывали, сколько "особого продукта" Юго-Запад отправлял поместью герцога Инь каждый год, а затем как Фу Тиньи передал эту опиумную атрибутику монастырю Чистой Пустоты.

Рука, сжимавшая бумагу, слегка дрожала, на тыльной стороне ее вздулись вены. Сюэ Шэн никогда не мог предвидеть, что Фу Я действительно осмелится обменять деньги на это.

-”Ты знаешь, что это такое, что ты принес?"

-"я знаю. Как я мог этого не сделать? Никто не настолько глуп.” Фу Я безумно улыбнулся. “Никто не мог себе представить, что впечатляющий, знаменитый, бесполезный третий лорд столицы окажется не таким уж бесполезным! Он даже заставил вас всех бегать кругами, пока столько людей смотрело! Хахахахаха!”

Он резко сдержал смех, как будто его охватило какое-то хаотическое безумие.

- “Дерьмовый герцог, дерьмовый генерал! Они оба гребаные ублюдки! - яростно воскликнул он. “Носить самодовольную человеческую кожу, иметь полные рты лицемерия-кто знает, что, черт возьми, на самом деле у них внутри?! Они заслуживают того, чтобы их отдали мужчине, отрезали их семейные линии, умерли и спустились на восемнадцатый слой ада...”

Собственный рот Фу Я был полон грязных слов. Сюэ Шэн и Чжэн Дуаньвэнь, которые оба были литературными чиновниками из культурных семей, выказали отвращение, услышав их. Они не были уверены, как хороший, хорошо воспитанный Молодой Мастер мог быть воспитан таким образом. Это было похоже на то, что у него было какое-то психическое расстройство, так как он был точной копией разъяренного сумасшедшего.

Чжэн Дуаньвэнь сухо кашлянул.

-“Молодой мастер Фу, знаете ли вы, что эти вещи, которыми вы владеете, приведут к катастрофе для поместья герцога Инь? Фу Тиньи-ваш уважаемый старейшина. Если он и Фу Шэнь действительно совершили такое ужасное преступление... Хотя вы заслужите награду за то, что сообщили об этом, вас тоже будут допрашивать с помощью пыток, следуя прецеденту. Ты... должен все хорошенько обдумать.”

Сюэ Шэн бросил на него взгляд, казалось бы, удивленный тем, что он все еще проявляет такую щедрость.

Фу Я был полностью погружен в свои собственные чувства, глух ко всему. Он задрожал от смеха, улюлюкая так сильно, что потерял голос, как будто из его горла хлынула свежая кровь.

-“Хахахахаха… умирать-это здорово, и все они умрут, может быть только лучше! Никого не оставляй позади! Что касается этой дворняги… этот начальник Стражи Летающих Драконов, Янь Сяохань, должен быть приговорен к смертной казни через тысячу порезов! Какая замечательная семья! Так много успешных поколений! Дом, полный преданности! Это будет семейная казнь; все будут стерты с лица земли!”

-“Брат Юньпин”, - тихо сказал Чжэн Дуаньвэнь Сюэ Шэну, - “Судя по тому, как он себя чувствует, у него, похоже, есть симптомы того, что он принял белую осеннюю ночь. Он бредит. В его словах есть некоторая достоверность, но они все еще нуждаются в повторной проверке”.

-“Я знаю”. Сюэ Шэн аккуратно свернул эти несколько бумаг, бесстрастно произнеся ему напутственные слова. “День стал поздним. Иди и возвращайся в свое Поместье. Я найду кого-нибудь, кто поможет Молодому мастеру Фу устроиться. Не позволяйте сегодняшнему событию распространиться до ушей других”.

Чжэн Дуаньвэнь почувствовал холод внутри. Он протянул к нему руки.

-”Тогда я буду беспокоить тебя этим, брат Юньпин".

Слабый желтый свет свечей отбрасывал тяжелые тени на запавшие глаза и нос Сюэ Шэна, его лицо напоминало очертания скульптуры. Все его выражения были скрыты под холодной апатией, и он выглядел бессмысленно старым, а также необъяснимо зловещим.

Он слегка кивнул в сторону Чжэн Дуаньвэнь. “Продолжай”.

В тот момент, когда он вышел из поместья Сюэ, тяжелая дверь мягко закрылась за ним. Он глубоко вздохнул, испытывая слабое заблуждение, что он едва выбрался из этого места живым. Поздним ночным ветром было холодно, волосы его были распущены, все тело промокло насквозь, одежда прилипла к середине спины. Однако он ничего не мог поделать со своей жалкой фигурой и поспешно сел в экипаж, приказав кучеру ехать домой.

На следующий день Чжэн Дуаньвэнь заявил, что берет отпуск по болезни дома и больше никогда не приходил в суд.

Предположительно, это было из-за его преклонного возраста, плюс ветер дул, когда он возвращался домой ночью. На следующий день его семья обнаружила его без сознания и неподвижным в постели, с парализованной половиной тела и перекошенным уголком рта. Императорского лекаря  Янь Чжи быстро пригласили, и он диагностировал это как инсульт. Из-за того, что лечение не было проведено вовремя, он не мог вернуться к тому, каким был раньше, и у него не было выбора, кроме как лежать в постели, чтобы восстановиться, медленно ухаживая за своим здоровьем с помощью лекарств.

Услышав об этом, Сюэ Шэн, казалось, совсем не удивился и не испытал к нему никакой жалости. Он велел своему слуге найти кого-нибудь, кто доставит кое-какие медикаменты в дом Чжэна, а затем решил, что на этом пустяковом рабочем месте дружба закончена.

Не прошло и нескольких дней, как Молодой Хозяин поместья герцога Инь внезапно исчез, и семья с воплями отправилась в офис Шуньтянь, чтобы сообщить об этом. Как жаль, что дни настоящего не были днями прошлого; из-за суматохи войны и без того убывающее Поместье полностью пришло в упадок. Даже если бы об этом сообщили, никто не хотел заниматься этим поверхностным, тривиальным вопросом. Чиновник-ворчун, который получил его, нетерпеливо просмотрел его один раз, затем повернулся и отбросил дело в сторону, чтобы они упали в пыль.

Конец лета все еще оставался позади, и осенние дни еще не наступили, но уже было предзнаменование богатой событиями осени.[1]

Сюэ Шэн сидел прямо перед своим рабочим столом, внимательно слушая отчет своего подчиненного о расследовании всей жизни Фу Я, а затем холодно усмехнулся.

- “Отец-тигр и наследник-собака. Если бы Фу Тинчжун узнал, что он произвел на свет такого замечательного сына, сел бы он в гробу от гнева?”

Несколько лет назад Янь Сяохань дважды наказал Фу Я, как открыто, так и тайно. Один раз из-за этого он больше не мог иметь детей, а другой вытащил его со свадьбы и избил. Это беззастенчивое избиение заставило Фу Я на мгновение остановиться, но прежде чем он смог придумать, как отомстить, началась война. Когда иностранцы вторглись в столицу, Фу Тиньи увез всю семью, чтобы бежать в Цзяннань.

Путешествие было ухабистым, и выживание было крайне необходимо, поэтому никто не мог тщательно позаботиться о нем, поэтому он насильно поднял свое больное тело и потащил его к Цзиньлиню. Поскольку зима в Цзяннани была очень влажной и холодной, его нога не смогла полностью зажить, и он остался с остаточной хромотой.

Как иронично. Его старший брат был инвалидом на обеих ногах, но все еще скакал на поле боя, в то время как он, здоровый человек, в конечном счете стал калекой.

От начала и до конца он был менее чем доволен своей хромой ногой и отсутствием наследников, и это еще больше удваивалось по прибытии в такой опьяняющий сказочный пейзаж, как Цзиньлин, где глаза терялись среди цветов. С этого момента он слонялся по борделям, предавался низменным удовольствиям и растрачивал свои деньги в избытке. Поскольку Фу Тиньи был очищенным человеком, который стоял за пределами мира и почти одной ногой стоял на пороге бессмертия, он не хотел тратить время на контроль над Фу Я, тем самым позволяя ему идти по такому неправильному пути в жизни до этого дня.

Он заразился белой осенней ночью в публичном доме в Цзяннани, и после возвращения в столицу ему все еще нужно принимать препарат, чтобы поддерживать себя. Его собственного ежемесячного пособия было недостаточно, чтобы тратить, поэтому он постепенно начал воровать вещи из дома и выходить, чтобы продать их.

Белая роса была запрещена столичными властями как контрабанда, поэтому ее можно было купить только на черном рынке, и ее цена была необычно высока. Он не только продал свои собственные вещи, но даже тайно продал приданое своей матери. Как только госпожа Цинь обнаружила это, она заплакала и громко выругалась, нечестивый бунт никогда не позволял дому обрести покой. Фу Тиньи не мог выносить шума, поэтому он сразу собрал свои вещи и отправился жить в даосский храм за городом, отныне убрав все это с глаз долой, из головы.

Фу Я терпел упреки от своей матери и не осмеливался снова совать руки в ее комнату, но ему действительно не хватало наличных. Таким образом, он воспользовался ночью, чтобы на ощупь пробраться в комнату Фу Тиньи и порыться в ней, но не нашел ничего ценного. Теперь он осмелел и остро нуждался в деньгах; он подозревал, что с тех пор, как Фу Тиньи отвернулся от них, он тайно спрятал свою собственность в даосском храме. Таким образом, Фу Я нанял ученого уличного вора и приказал ему украсть несколько вещей из резиденции своего дяди.

В результате вор довольно долго наводил беспорядок в этой холодной, простой комнате, пока, наконец, не достал из глубины шкафа запертую деревянную коробку. Веря от всего сердца, что он был набит банкнотами, он старательно принес его Фу Я. Замок был сложным и трудным для открывания, но Фу Я сделал это лучше, прямо проделав отверстие в боковой части коробки, и когда он наконец заглянул внутрь, он обнаружил стопку контактных писем с Юго-Запада.

Фу Я был идиотом, но он все еще знал преимущества и недостатки этих предметов. Он был одновременно потрясен глубоко скрытой тайной Фу Тиньи и остро осознавал, что это могла быть великая, небывалая возможность.

Того, что он держал, было достаточно, чтобы вся семья Фу мгновенно рухнула, а также стащить Фу Шэня с вершины его божественного алтаря, сделав так, что он не сможет изменить ситуацию для себя до конца своей жизни.

Несмотря на ошеломляющий восторг и желание разрушить, охватившие его тело в то время, он все еще был в состоянии наполовину сосредоточиться, чтобы спокойно подумать о вещах. Он не мог напрямую представить эти доказательства властям, потому что у Фу Шэня все еще был тот хитрый старый лис Янь Сяохань на его стороне, и отправить его к его двери было равносильно тому, чтобы забросить себя в сеть.

У него было мало сил в одиночку, поэтому ему нужно было найти кого-то, кто мог бы противостоять паре Янь-Фу, а затем одолжить их руку для выполнения этой задачи.

После долгих раздумий он взял свое "письмо об инициации" и подошел к двери дома Сюэ Шэна.

Вернувшись в кабинет, подчиненный завершил свой отчет, а затем спросил:

-“Сэр, почему бы Фу Тиньи не сжечь такие важные письма после их прочтения, вместо того, чтобы держать их под рукой? Может быть, это ловушка, устроенная их семьей?”

Сюэ Шэн покачал головой.

- “Это связано с Юго-Западом, и с тем, насколько велики кишки Фу Тиньи, он не осмелился бы проверить меня, используя что-то подобное. Его причина хранить их может быть не чем иным, как тем, что он боялся, что консультировался с тигром о том, как содрать с него собственную шкуру, и он хотел сохранить доказательства на случай, если наступит день, когда Дуань Гуйхун укусит его. Кто мог знать, что от предателя в его собственном доме было трудно защититься...”-произнес он сам с собой, наполовину печально, наполовину насмешливо. “Такова воля Небес, герцог Цзинь. Не вини этого чиновника за то, что он отправил тебя в это путешествие”.

На следующее утро Сюэ Шэн вошел во дворец, чтобы получить аудиенцию у императора, отпустил всех остальных, затем вышел вперед и протянул ему письма Фу Тиньи.

-“Принц графства Сипин, герцог Цзинь, герцог Инь...” Император Чанчжи произнес эти три титула подряд. Казалось, он не мог контролировать направление движения мышц на своем лице, так как выглядел ужасно злобным. Он поднял эти бумаги, дрожа, на какое-то время. Внезапно он встал и смахнул со стола кисти, чернильные камни и чайные чашки на пол взмахом рукава. “Неверные подданные! Они приложили все усилия, чтобы одурачить нас! - хрипло проревел он, стиснув зубы от ярости.

Императорский евнух услышал его голос из-за двери зала и со страхом приоткрыл ее. Император случайно заметил это, поэтому он схватил нефритовую щетку из бараньего жира и бросил ее туда.

-“Убирайся!” - бушевал он.

После этого громкого взрыва в комнате воцарилась тишина. Сюэ Шэн невозмутимо стоял в этом беспорядке, поверхностно утешая его.

-“Подавите свой гнев, ваше величество”.

Мгновение постояв неподвижно, император затем рухнул прямо в свое кресло.

Его лицо было багровым, грудь сильно вздымалась, и он тяжело дышал на повторе.

-” Два герцога, одна семья... “ - пробормотал он, " хаа, высокие должности, щедрое жалованье… мы на самом деле поддерживали стаю таких же волчьих последователей, как они...”

Только заметив его яростный гнев, Сюэ Шэн сделал шаг вперед.

- ” Ваше величество, этот слуга должен сделать заявление", - почтительно сказал он.

Император вынырнул на мгновение из оцепенения.

- “Говори”.

Сюэ Шэн приподнял свою мантию, опустился на колени в центре большого зала, затем распростерся перед ним.

-“Герцог Инь Фу Тиньи сотрудничал с юго-западным предателем Дуань Гуйхуном в заговоре против жизни отставного императора, поставив страну под угрозу. Герцог Цзинь Фу Шэнь знал, но не сообщил об этом, а вместо этого скрыл это для него. Более того, у него очень глубокие дружеские отношения с Дуань Гуйхуном. Мятежные сердца этих троих проявились, и если их не искоренить, они неизбежно восстанут в будущем.

Поскольку дело дошло до этого, этот слуга будет настолько смелым, что попросит вас спланировать свои будущие поколения, приняв быстрое решение избавиться от предательского клана Фу, тем самым устранив любые будущие бедствия!”

Император был так потрясен им, что едва сумел успокоиться.

-“Хорошая идея Сюэ, расскажи нам… как мы должны на это решиться? - спросил он, измученный.

-“Позвольте мне произнести речь, ваше величество. Люди Фу Шэня находятся на юго-западе, и там также есть далекое эхо гарнизона Северного Синьцзяна. Предположим, что цензура впоследствии донесет на него в Суд, Три Департамента права будут расследовать это, и это неизбежно приведет к обсуждению, таким образом, преодолевая барьеры на барьерах препятствий. В случае, если на Фу Шэня окажут давление, он объединится с Дуань Гуйхуном и взбунтуется на месте, и Династия не сможет ничего сделать, чтобы задержать его. Этот подданный считает, что в интересах настоящего времени это можно сделать только втайне. Главный предатель должен быть предан смерти первым, а оставшиеся в живых отбросы должны быть убраны после. Когда это будет сделано таким образом, не только будут устранены любые будущие проблемы, но это также вряд ли вызовет беспорядки в Северном Синьцзяне”.

Сердце императора тут же бешено заколотилось. Гнев охватил его, но он все еще знал, что, когда имеешь дело с такими влиятельными чиновниками, как Фу Шэнь, им всегда следует давать шанс защититься. Он не ожидал, что Сюэ Шэн выйдет вперед для завершающего удара.

“Он... когда все сказано и сделано, дела Фу Шэня были во благо нации. Как можно применить к нему такой метод?”

-” Ваше великодушие огромно, ваше величество, но предатели-чиновники не могут понять ваших упорных усилий", - тихо ответил Сюэ Шэн. “Вы забыли, как он принуждал вас в те годы, когда солдаты окружили столицу? Он пользуется огромным авторитетом при дворе и многочисленными приспешниками. Иначе у него не хватило бы большого мужества обмануть своего собственного монарха".  Он поклонился, голос его был печален. “Если этот предатель не будет уничтожен, вся страна окажется в опасности. Пожалуйста, передумайте, ваше величество!”

Император замолчал.

Сюэ Шэн выглядел огорченным и встревоженным внешне, но внутри он терпеливо ждал, пока император тщательно обдумает это. Он знал, что в свое время в сердце императора была воткнута заноза, и перед лицом этого железного доказательства она в конечном итоге пустит корни и прорастет, превратившись в ядовитую виноградную лозу и опутав его психику и рациональность.

Фу Шэнь, без сомнения, умрет.

Независимо от того, насколько лояльным он обычно был, и даже если бы он отвоевал северные земли от имени императора, все это доверие было ненадежным. Люди не обязательно могли помнить все хорошее в ком-то, но они определенно могли помнить все свои проступки и убытки.

До тех пор, пока на кулоне из белого нефрита была зазубрина, он был недалек от того, чтобы сломаться.

Как и ожидалось, после бесконечного молчания Император с трудом открыл рот, его голос был даже немного грубым и дрожащим.

- “ Сюэ… какой у тебя хороший план?”

Сюэ Шэн сосчитал свои собственные вдохи, ожидая, пока оглушительно бьющийся пульс в его ушах медленно ослабнет, прежде чем он исправил выражение лица и снова поклонился.

-“У этого смиренного слуги недостает воображения, но я готов помочь вам справиться с этими заботами, работая с эффективностью лошади”.

За пределами Зала Умственного Совершенствования евнух, стоявший на страже у двери, мог слышать только прерывистый диалог, доносившийся через эту маленькую щель, но этих нескольких фраз было достаточно, чтобы напугать его. Его руки, спрятанные под рукавами, были влажными от пота.

Какое-то неизвестное количество времени спустя двери Зала скрипнули, распахнутые кем-то изнутри.

Сюэ Шэн вышел, остановился перед ступенями и прищурился от всеохватывающего солнечного света, который приветствовал его. Евнух украдкой взглянул на него, испытывая необъяснимое чувство, что, несмотря на отсутствие выражения на лице Высокопоставленного чиновника Сюэ, по краям его лица очень медленно расползалась улыбка.

Это была холодная улыбка человека, у которого в рукаве была карта, победа в его руках и спрятанный отравленный нож.

-“Юань Чжэнь”.

Император позвал его из зала. Евнух по имени Юань Чжэнь быстро отвел взгляд, затем мелкими шажками вошел внутрь. “Этот раб здесь", - сказал он тихим голосом.

-“Позовите людей, чтобы они прибрались в зале. Ты пойди завари нам чаю. Возьмите этот указ и используйте эту печать, чтобы немедленно отправить людей на Юго-Запад”.

Юань Чжэнь склонил голову, принял указ обеими руками и ушел со своими приказами.

В тот же вечер войска с императорским приказом выехали из столицы, пришпорив своих лошадей на полной скорости в направлении юго-запада.

В ту же ночь Вэй Сюйчжоу получил уведомление от Юань Чжэня, а затем быстро отправил доверенных лиц, чтобы они ночью поспешили в Цзиньлин и передали информацию Янь Сяоханю.

Императорские гвардейцы, оставленные охранять столицу, сообщили новости так быстро, как только могли, но, в конце концов, они оказались не быстрее, чем предполагал Сюэ Шэн. К тому времени, когда Янь Сяохань получил письмо из столицы и поспешил на юго-запад, он опоздал на шаг.

Пятого июля, на четвертом году правления Чанчжи, герцог Цзинь Фу Шэнь подвергся покушению на убийство во время встречи с юго-западным предателем Дуань Гуйхуном, сплевывая кровь и падая в обморок на месте происшествия. В схватке он был захвачен повстанческими силами Юго-Запада. Его статус и местонахождение были неизвестны.

Автор говорит: Янь Сяохань может прийти поздно, но он никогда не будет отсутствовать.

1. 多事之秋 – лит. “осенью происходит много событий”, что относится к неспокойным временам, особенно в политике.