Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Прошлое

Глава 22. Прошлое

Полное  истребление— этот великое событие, в котором замешан вассальный князь, генерал-защитник и литературный чиновник, потряс все слои общества и произвел на людей самое глубокое впечатление.

Хань Юань был обезглавлен, принца государства Ань увезли, а Цзинь Юньфэн покончил с собой. В семье Цзинь было больше дюжины людей, молодых и старых, мужчин и женщин, и ни одному из них не посчастливилось сбежать.

Очень немногие знали, что были двое, которые могли бы избежать смерти, но в конечном счете не смогли вырваться из неизбежной сети Стражи Летающего Дракона.

И чего никто не знал, так это того, что эти двое, чьи судьбы, без сомнения, были предрешены, на самом деле будут жить под секретом в маленьком пограничном городке. Семь лет спустя они снова встретятся с тем, кто был их спасителем.

Это неожиданное открытие напугало Фу Шэня, сравнимое с тем, которое он получил от императорской санкции на брак месяцем ранее.

Он сильно изменился за эти долгие годы. Отполированный и измученный мирскими делами и поддразниваемый судьбой, он уже давно не был тем Старшим Молодым Мастером, который полагался исключительно на страсть в своем поведении. Переживание военной жизни, которая вывела человека за пределы его возможностей, заставило его быстро отбросить свою совершенно бесполезную незрелость и своеволие, а также ненужную чувствительность.

Когда его душевное состояние успокоилось и он смирился, он понял, что значит "не иметь свободы действовать самостоятельно", и научился уважать то, что "у каждого человека есть свои собственные амбиции". Он даже восстановил свою дружбу с Янь Сяоханем, попросив, чтобы прошлое должно быть забыто и больше не упоминались.

В тот момент, когда он сердито бросил нефритовый кулон, звук его разрыва символизировал разрыв всех связей с ним. Тем не менее, когда он снова подумал об этом после того, как гнев рассеялся, он понял, что на самом деле должен был быть доволен этим, так как Янь Сяохань спас его репутацию в тот день.Устроить, так чтобы Охранник Летающего Дракона приступил к работе после его ухода, было по крайней мере наполовину, чтобы скрыть это от него и не причинить ему глубокой боли.

Как минимум, он относился к Фу Шэню с крайней благожелательностью, несмотря на моральные принципы.

Как жаль, что тогда он был в ярости, и что бы ни делал Янь Сяохань, в его глазах все это было "активным интриганом". Впоследствии они отдалились друг от друга, вплоть до зимы восемнадцатого года Юаньтая, когда ко двору прибыли иностранные посланники. Во дворце проходило мероприятие по поло – император Юаньтай приказал Императорской гвардии принять участие и сформировать команды по поло с молодыми поколениями богатых семей, а затем встретиться лицом к лицу с экспертами по поло из другой страны.

В перерыве мяч был отбит за пределы поля. Молодой императорский евнух, отвечавший за сбор мяча, был немного медлителен, и мяч еще не покинул его руку, когда иностранный игрок нетерпеливо замахнулся на него. Люди постоянно использовали хорошую силу при ударах в поло, и если бы эта палка опустилась, он был бы частично искалечен, если не мертв. Фу Шэнь был ближе всех, и он бросился, чтобы подцепить евнуха своей дубинкой, быстро отбросив его туда, где он был.

Поло всегда было тяжелым видом спорта, с частыми травмами при столкновениях. Этот иностранец вел себя намеренно провокационно, и он не остановился, следующий замах был направлен прямо в лицо Фу Шэню.

Дубинка еще не достигла пространства перед глазами Фу Шэня, когда что-то пронеслось мимо его зрения и врезалось в висок иностранца. С той силой, которой он обладал, ему действительно удалось сбросить мужчину ростом в восемь ци с лошади и сбросить на землю.

Фу Шэнь оглянулся в изумлении ,увидел, что Янь Сяохань сидит прямо на своей лошади и небрежно встряхивает запястьем.

-“Извините, моя рука соскользнула”, - равнодушно признался он.

Этот бросок, несомненно, потребовал большой силы, и притвориться, что это был неверный шаг, означало бы значительное напряжение на запястье. Фу Шэнь внимательно наблюдал, и во второй половине игры Янь Сяохань действительно перешел на левостороннюю клюшку. Его правая рука, державшая поводья, была скрыта напульсником, но она все еще слегка бесконтрольно дрожала.

Его настроение было сложным. Было трудно не думать о прошлом, а затем не утешать себя тем, что, поскольку у них уже был чистый разрыв, их долги за доброту были погашены, и они ничего не должны друг другу.

После окончания матча по поло он преградил Янь Сяоханю путь за пределы поля и в знак благодарности дал ему бутылку высококачественного лекарства от ран. Янь Сяохань не отпустил его просто так, о чем-то спросив, в то же время усиленно пытаясь завернуть свою опухшую правую руку.

- “Неханьские народы повсюду нацелены на нас и воспользуются любой лазейкой, чтобы действовать исподтишка. Разве ты только что не подвергал себя опасности, спасая того евнуха?”

У него все еще хватает смелости сказать слово "спасти"?

Выражение лица Фу Шэня, обращенное к нему, было нехорошим.

- “Какова задача?” - резко спросил он. “Наблюдая, как кто-то другой избивает его до смерти?”

-“Это был всего лишь императорский евнух”. Янь Сяохань действительно не мог справиться с этим одной рукой, поэтому он просто сдался и больше не возражал, положив правую руку на колено. “Он стоил твоей помощи?” - спокойно спросил он.

Фу Шэнь уловил его невысказанный скрытый смысл и, следовательно, разозлился еще больше. Он сдвинул повязку в сторону, посыпал ее лекарством и перевязал все это одним махом, мгновенно превратив правую руку другого в цзунцзы*. Затем он ледяным тоном бросил несколько слов, повернулся и ушел.

(китайское блюдо, клейкий рис с начинками, завёрнутый в бамбуковый, тростниковый или любой другой плоский лист, варёный на пару́)

-“А как насчет того, что он евнух? Те, кого не следует спасать, - это бессовестные, жестокие собаки, которые кусают руку, которая их кормит, и заслуживают смерти”.

Они снова отдалились друг от друга.

В следующем году северный Синьцзян претерпел быстрые изменения. Фу Шэнь быстро пережил боль утраты, и его траурная одежда еще не была сброшена, когда придворные джентльмены сочли его живой мишенью и вытолкнули на поле боя.

В начале зимы двадцатого года Юаньтая, перед тем как Фу Шэнь покинул столицу, Янь Сяохань взял на себя инициативу отправить ему еще одно приглашение, попросив его посидеть где-нибудь в саду. В тот день в столице шел сильный снег, и прохожих было мало. Фу Шэнь неожиданно оказал ему честь, пройдя по увядшей траве и снежному покрову, пройдя по небольшому мосту у озера и войдя в павильон Лейкхарт.

На трех его сторонах были витражные окна, причем последняя сторона была входом, завешенным шторами, которые защищали от ветра. В комнате было приятно тепло и благоухало. В вазу была воткнута ветка белых сливовых цветов, а на столе стояло несколько разных маленьких блюд, чай пузырился, когда он кипел на глиняной плите. Янь Сяохань стоял перед окном, наблюдая за снегом, и, услышав, как он вошел, обернулся и слабо улыбнулся ему.

Фу Шэнь был одет в белое, его лицо было холодным и отстраненным. Он стал выше, но также сильно похудел по сравнению с прошлым,казалось, он вышел из неразвитой  юности и теперь был четким силуетом своей будущей красоты.

-“Зачем ты позвал меня сюда?”

Выражение его лица все еще было нехорошим, но в глазах больше не было недоверия. Конечно, это было, вероятно, потому, что его обида за то, что случилось с его семьей и страной, слишком сильно давила на него, и у него уже не было сил возиться с прошлым тривиальным хламом, который больше не выглядел таким огромным.

-“Армия отправится завтра, и в любом случае мы с вами были знакомы”, - сказал Янь Сяохань. “Не мог бы генерал Фу оказать мне честь занять место за прощальным ужином, несмотря на скудное вино, которое я приготовил?”

Фу Шэнь резко одернул мантию и сел на край стола.

- “Я уже здесь. Вам также не нужно наказывать себя тем, что вы стоите. Садись.”

Янь Сяохань налил ему чаю, подняв свою чашку в тосте.

-“Впереди нас ждет много трудностей, и я только желаю, чтобы вы хорошо заботились о себе, генерал. Я надеюсь, что в следующем году… Я все еще могу пить вино и любоваться снегом здесь с вами".

На предстоящем пути было больше, чем просто множество трудностей. Там были бы злобные люди и животные, и смерть была бы просто неизбежна.

Но он не стал убеждать его в обратном и не мог, так как не имел для этого достаточной умение. В семье Фу было три поколения преданных военных душ, и что касается Фу Шэня, то смерть в бою была одним из его возможных концовок.

Фу Шэнь взял чашку в одну руку, тихо чокнулся ею о свою и слегка насмехался над ним.

-“Поменьше изливай на меня свою одностороннюю привязанность. Кто бы хотел посмотреть снег следующего года вместе с тобой? С таким же успехом ты можешь продолжать надеяться. Если я, к сожалению, умру на войне, последнее, что я сделаю перед смертью, - это прощу тебя”.

Над озером завывал ветер. Снежинки порхали вокруг, как будто голубые небеса были огромным вакуумом, заполненным негодованием.

То, что называлось прощальной вечеринкой, на самом деле было скорее прощанием.

-“Я молюсь, чтобы вы одержали быструю победу и вернулись с триумфом”. Руки Янь Сяоханя никогда не дрожали, и он, как всегда, улыбался, его голос был мягким и ровным. “Я надеюсь, что ты будешь ненавидеть меня всю свою жизнь”.

Столкнувшись с бесчисленными бедствиями и опасностями, Фу Шэнь в конечном итоге пошел против течения и убил свой путь к выживанию. Эти молитвы и надежды в павильоне Лейкхарт стали реальностью, так как к тому времени, когда он вернулся ко двору, Янь Сяохань был повышен до королевского посланника-инспектора и стал еще большим ничтожеством, чем был раньше. Эти двое, работая вместе в суде, подрались, когда встретились, и, наконец, подрались настолько, что все знали их как двух заклятых врагов.

Инцидент из того пыльного прошлого был аккуратно отложен в сторону.

Однако Фу Шень должен был честно спросить себя: действительно ли он великодушно отпустил это?

Весь процесс был чем-то, что он мог игнорировать. Рана зарубцевалась, и он был спокоен, как всегда. Но было ли так легко забыть то чувство, когда в него вонзается лезвие?

Как только вас укусит змея, вы будете десять лет бояться веревок. Теперь Фу Шэнь держал для себя путь к отступлению, когда что-то делал, и это была привычка, оставшаяся с тех пор. Он не беспокоился о том, что другие предадут его, но он не осмеливался снова всем сердцем доверять кому-либо.

Чего он не ожидал, так это того, что слои этого старого дела скрывают окончательную истину.

Цай Юэ не была мертва.

Она стояла перед ним, живая, и все еще живо помнила обстоятельства своего едва спасшегося от смерти спасения.

- “...Эта рабыня  и Ниан-эр были арестованы Охраной Летающего Дракона и заключены в тюрьму, но нас не пытали, и никто не пришел допрашивать нас. Примерно через два дня кто-то положил снотворное в нашу еду и питье. После того, как эта рабыня проснулась, кто-то отвез нас на повозке в лес на горе Драгоценных Камней. Там была еда, одежда и куча дорожных расходов, и мы полагались на эти деньги, чтобы поселиться в соседней деревне и научиться изготавливать вино. В прошлом году в деревне произошла катастрофа – я слышала, что вы были в северном Синьцзяне и часто связывались там с бродячими торговцами, и там также было безопасно и спокойно, поэтому я взяла  Ниан-эр с собой на Север. Я не думала, что Великий Будда благословит меня, и я действительно приду, чтобы встретиться с нашим спасителем...”

Кто составил этот хитроумный план побега, было деталью, о которой не нужно было догадываться. После поимки и возвращения их Янь Сяохань, возможно, еще не успел сделать отчет, когда Цзинь Юньфэн покончил с собой в тюрьме. С учетом того, что все мертвы и суд, таким образом, вынесен с крышками на их гробах, Цай Юэ и мальчик не имели значения, и были ли они живы или умерли, больше не имело значения. Следуя методу Стражи Летающих Драконов по вырубке сорняков и уничтожению их корней, они, скорее всего, были уничтожены отравленным вином. Таким образом, он воспользовался этой возможностью, чтобы заменить яд со снотворным, а затем вывез этих двоих из города в качестве поддельных трупов, освободив их, чтобы они могли сбежать и прожить еще один день.

Что касается того, почему он вдруг стал таким невероятно доброжелательным... Хотя это звучало так, будто он слишком благоволил к себе, Фу Шэнь не мог найти другой причины, чтобы оправдать это.

Это было из-за него.

Фу Шэнь действительно не знал, как оценить бессмысленное самоуничижение Янь Сяоханя. Его сердце колотилось, быстро, как барабанный бой, болело и саднело – он ненавидел то, что не смог за ночь пролететь над пересеченной местностью, вернуться в столицу и избить его, чтобы он никогда больше не осмеливался притворяться большехвостым волком.

Если бы он не столкнулся сегодня с Цай Юэ, Янь Сяохань, вероятно, никогда бы не рассказал ему правду об этом по собственной воле. Для Фу Шэня он навсегда останется тем, кто не ищет ничего, кроме выгоды, его внешность неэтична: никогда не объясняет, никогда не спорит и никогда не хочет, чтобы кто-то понял. Причиной его рождения был его первородный грех. Некоторые люди рождены только для того, чтобы бороться, тонуть и всплывать в грязи.

Как бы то ни было, осмелится ли он все еще прямо заявить, что в его сердце нет ничего важнее "прибыли"?

Ожог от горшка с крепким напитком вызвал слабый жар в его груди.

-“Какой ты жестокий, брат Янь", - прошептал себе под нос Фу Шэнь, вцепившись в подлокотник своего инвалидного кресла. “У тебя действительно хватит духу заставить меня ненавидеть тебя всю мою жизнь?”

Автор говорит: Я чувствую, что это все еще необыкновенно мило.

[-] Я просто хочу, чтобы все знали, что слово "поло" означает "макиу", что буквально переводится как "конный мяч". Хе-хе.