Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Воссоединяться

Том 2. Глава 63. Воссоединяться

Когда Янь Сяохань закончил приводить леди Сюэ в порядок на цыпочках, император Чанчжи получил известие об этом по пятам. Он был в бешенстве и приказал кому-то позвать первого во дворец, намереваясь устроить ему суровый выговор.

Он, в облике внешнего чиновника, фактически убил любимую наложницу императора прямо у него на глазах, а ее отец все еще был союзник-  чиновником того же Двора, что и он. С какой бы стороны на это ни смотрели, на этот раз Янь Сяохань определенно играл с огнем. Несмотря на это, он ни капельки не испугался и невозмутимо вошел во дворец, крикнул

-“Да здравствует ваше величество” и покорно поклонился императору.

В сердце последнего горел огонь. В отличие от того, как он обычно поспешно предоставлял ему место, он намеренно оставил его сушиться в холле.

-“Янь Сяохань, как внешнее должностное лицо, незаконно вошедшее в гарем и заставившее нашу наложницу умереть, у тебя, конечно, много мужества!” - холодно сказал он.

Янь Сяохань невозмутимо опустился на колени.

-“Этот слуга согрешил. Пожалуйста, увольте меня с поста командующего Имперской гвардией и низведите до гражданского, ваше величество.”

-“Ты!” Сердце императора екнуло. Первоначально он планировал сделать выговор этому человеку, заставить его не быть таким беспринципным, как будто ему наплевать на власть монарха, а затем мягко отпустить это дело; легкое наказание, чтобы предотвратить постепенное ухудшение результата, та же самая стратегия, которую он использовал, чтобы справиться с ситуацией до сегодняшнего дня. Он не ожидал, что будет таким решительным, приехав сюда, чтобы оставить свои обязанности и вернуться домой.

Хотя у Янь Сяоханя была и та, и другая вина, он был тем, кто делал все возможное, чтобы общаться с другими от имени императора, когда был в своем надире, и в одиночку помог ему подняться на этот высокий пост. В начале строительства династии он также был тем, кто завоевал преданность различных губернаторов префектур. Он был назван просто командующим Имперской гвардией, но на практике его реальным положением было положение " Девятого Великого чиновника’ в Зале Длительной Чести. Он не полагался ни на одну из сторон, всегда поддерживал равновесие между выскочками из Цзяннань и старыми северными чиновниками для императора и, таким образом, позволял Династии продолжать функционировать плавно и стабильно. Теперь, когда он просил оставить свой пост и вернуться домой, император вообще не мог выполнить первое требование.

На некоторое время охваченный гневом, император Чанчжи тяжело вздохнул.

-“Менгуй, ты… хватит, - раздраженно сказал он, - не поднимайте больше вопрос об уходе с поста. Проходите, мы предоставляем вам место”.

Янь Сяохань внешне никак не отреагировал, а внутри насмехался над ним.

Сын не был похож на своего отца.

Император Юаньтай был чрезмерно могуществен, и те немногие сыновья, которых он покорил, были либо непослушными, либо слабыми. Наследный принц использовал дешевые уловки при каждой возможности, об этом идиоте принце Цзинь не нужно было говорить, а император Чанчжи был жестким снаружи, но хрупким внутри; он казался проницательным, но на самом деле был трусливым, непредубежденным, доверчивым, часто нерешительным и склонным предпочитать новое и обижаться на старое.

Такой человек был точным архетипом “способного измениться из-за бедности, развращенного богатством и склонного к могуществу”.[1] Ранее он был окружен своим сильным отцом и старшими братьями, поэтому он мог спокойно, ненавязчиво играть роль принца, который знал свою судьбу в жизни. Как только ему пришлось нести тяжелую ношу в одиночку, его позвоночник, когда император быстро ушел, обмяк.

Имея императора с таким темпераментом, как этот, тенденция к тому, чтобы хозяин был слабым, а слуги-сильными при дворе, была практически неизбежной. Именно по этой причине, даже если бы госпожа Сюэ пользовалась благосклонностью как жена, Янь Сяохань все равно мог бы подарить ей рулон белого шелка. Он предсказал исход задолго до того, как привел его в действие: поскольку император мог плохо обращаться с императрицей ради леди Сюэ, он также мог осторожно раскрыть смерть леди Сюэ ради сохранения важного чиновника Янь Сяоханя, конечно.

-” Мы знаем, что императрица испытала некоторые обиды, - Император хмыкнул, глубоко переживая в своем сердце, - но мы также ничего ей не сделали. Это всего лишь домашний арест, и мы будем глубоко утешать ее в будущем. Однако вы прямо вынудили леди Сюэ покончить с собой. Когда Сюэ спросит об этом в ближайшие дни, как вы хотите, чтобы мы ответили?”

Сэр Ян, человек с петушиным клювом, который предпочел бы навредить себе ради своей супруги, абсолютно не мог понять рассуждения императора. “Домашний арест” просто звучало приятно сказать. Он заставил достоинство императрицы упасть до небывало низкого уровня только из-за любимой наложницы – это то, что он называл “ничего с ней не делать”? Если бы о ребенке леди Сюэ действительно заботилась императрица, разве он все равно ничего не сделал бы?

Янь Сяохань молча прочитал про себя несколько стихов, сидя на своем табурете, гася огонь в своем сердце, и старался говорить как можно мягче.

-“Ваше величество, вы-тот, кого почитают. Нет необходимости объяснять, почему вы даете или берете жизнь и смерть”.

Император на мгновение замолчал, колеблясь. "Но, Сюэ Шэн...”

-“Ваше величество, почему сэр Сюэ хотел отправить свою дочь во дворец? Почему он тайно заставил людей сообщить, что у леди Сюэ был счастливый гороскоп? Неужели вы все еще не видите его намерений? Ваша огромная зависимость от аристократии Цзяннани не является ложной, но Высокопоставленный чиновник Сюэ хочет превратить Династию в династию Цзяннани. Вы должны не только смотреть вперед, ваше величество; Великий Чжоу находится между реками и горами во всех направлениях. Цзяннань-не единственная земля,” ответил Янь Сяохань глубоким голосом. “Вы должны вернуть Центральные равнины и вернуть столицу в будущем. Только когда вы не обманете пламенных надежд народа королевства, вы не опозорите землю и зал своих предков.”

Как и ожидалось, лицо императора выдало его колебания. В этот момент он уже забыл о проступке Янь Сяоханя за то, что тот переступил его границы, его мысли полностью отвлеклись от этого.

-“Дело не в том, что мы не хотим отправиться в экспедицию на Север, но опора новой Династии еще не обеспечена. В войсках, провизии и средствах нам нужно то, чего у нас нет. Что мы вообще можем взять с собой в экспедицию?”

-“Это не большая проблема. Все губернаторы пообещали, что, если Двор захочет вернуть Центральные равнины, они пошлют на помощь свои собственные войска. Однако Династии все еще необходимо создать разделение рангов, которое могло бы выполнить эту задачу, и нельзя полагаться исключительно на губернаторов во всем. Более того...”

-“Более того, что?” Император бросился в погоню.

Янь Сяохань помолчал секунду, прежде чем понизить голос.

-“Ваше величество, самомнение губернатора, держащего войска, не сильно отличается от чувства собственной важности вассального принца, отделившегося от своей собственной области. Если Центральные Равнины действительно когда-нибудь будут захвачены, Династии также понадобится достаточное количество армии, чтобы запугать различных губернаторов.”

Остановившись на этой теме, он неожиданно вспомнил Северную железную кавалерию Янь... и их Главнокомандующего.

Император глубоко задумался над этим, кивая. “То, что вы сказали, разумно. Эти меры должны быть приняты как можно скорее. У вас уже есть планы и приготовления на примете?”

Янь Сяохань в ответ встал. Воспоминания императора, очевидно, прошли тем же путем, что и его, и человек печально вздохнул. “Если бы мы держали в своих руках такую ветвь элиты, как Железная кавалерия, мы бы никогда больше не беспокоились о Центральных Равнинах! Как жаль, что маркиз Цзин Нин...”

Он покачал головой, с сожалением прервав свою речь.

Внутренняя усмешка Янь Сяоханя с тех пор, как он вошел во дворец, не утихала, и он, наконец, не смог сдержаться в этот момент, тихо вставив свое собственное слово.

- “Будь он здесь, еще более отважная леди Сюэ все равно была бы слишком напугана, чтобы спровоцировать императрицу”.

Император Чанчжи выглядел смущенным. ” Хорошо“, - недовольно проговорил он, - " Мы, честно говоря, не ожидали, что у Подданного Яна и маркиза были такие хорошие чувства между ними, это стоило бы того, чтобы вы неоднократно ходатайствовали от имени императрицы”.

Янь Сяохань некоторое время обдумывал это. Он чувствовал, что Фу Шень и он не могли всегда продолжать притворяться несовместимыми, и в конце концов им придется открыто выступить как пара. Быть честным с императором сейчас было намного лучше, чем получить обвинение в "обмане монарха" позже.

Он сложил ладони рупором. “Пусть ваше величество потерпит этот доклад. У этого слуги, получившего разрешение Отставного императора на брак, был еще один скрытый мотив”.

Любопытство императора действительно было возбуждено. “Подробнее”.

Янь Сяохань свалил вину на покойного наследного принца и добавил немного приукрашивания к истинной причине, по которой император Юаньтай санкционировал этот брак, рассказав все это во всех подробностях. Император Чанчжи был очарован, когда слушал. ”Отец Император на самом деле... Говоря об этом таким образом, вы с маркизом на самом деле не настоящая супружеская пара, и это было только ради власти над Северным Янь, но вы присматривали за ним все это время?" - удивленно спросил он.

-“Ваше величество, травму ноги маркиза будет трудно залечить всю его жизнь, и для него невозможно постоянно руководить войсками, но Железная кавалерия все это время находилась под его контролем”, - намекнул Янь Сяохань, не моргнув глазом. “Мать-императрица-его единственная младшая сестра. Если вы будете хорошо с ней обращаться, то вам не понадобится использовать какие-либо другие средства, так как Железная кавалерия, естественно, окажет огромную помощь Двору.”

-”Что, в конце концов, происходит между тобой и Фу Шеном?" Император не упустил случая спросить.

-“ ..... ” Янь Сяохань не ожидал, что император, который даже не мог справиться со своими собственными делами, будет особенно внимателен к своей семейной жизни. У него не было выбора, кроме как объяснить. “Ваше величество, этот слуга-врожденный никчемный, и у него не будет наследников в этой жизни. Маркиз молод и воинственен, и этот слуга хотел обладать военной властью, которой он обладал. Выйти за него замуж по пути не было конфликтом интересов”.

Это была любовь, но любовь была ограниченной, а сила была еще тяжелее, чем любовь. Покончив с этим, однако, в целом это все еще была любовь.

Его описание самого себя было почти подражанием императору Чанчжи. Он посочувствовал, и, услышав его скрытое обещание “не будет наследников”, он был доволен своей тактичностью, его собственная настороженность немного развеялась. Он даже не собирался расследовать дело о леди Сюэ и великодушно махнул рукой. “Не имеет значения. Вы можете удалиться, Менгуй”.

Янь Сяохань поклонился, уходя с холодной улыбкой, затаившейся в его сердце.

Как бы в подтверждение слов Янь Сяоханя, прошло не так уж много времени, прежде чем с Севера пришли новости. Железная кавалерия, удерживающая префектуру Гань, направила войска в Нин, и незадачливой повстанческой армии Нин снова повезло в Новом году, когда злобные тигры Северного Янь, только что выпрыгнувшие из парохода, унесли ее в страну металлолома. Пять дней спустя они отбили все пограничные земли Нин.

Вместе с отчетом о сражении, который был одновременно разослан всем губернаторам регионов и новой Южной династии, было написанное от руки письмо от главного командующего Северной Янь и маркиза Цзин Нина Фу Шэня.

Во время утреннего суда руки Янь Сяоханя под широкими рукавами дрожали, как сита, но никто не обратил внимания на его ненормальность, и никого не волновало, что было написано в письме.

Каждый человек с величайшим потрясением переваривал один и тот же факт: Фу Шэнь вернулся.

Просто глядя на похожие на меч штрихи этого почерка, казалось, что можно увидеть генерала Фу, человека, который всегда шел против течения и мог опрокинуть бурлящий, дикий прилив. После судного дня он первым вышел под знаменем помощи короне, первым восстановил Нин и первым сделал объявление всем четырем направлениям, попросив всех губернаторов послать войска, чтобы вместе преследовать внешнего врага и освободить людей Центральных равнин.

Из вооруженных сил страны только Железная кавалерия выполнила четыре слова "защита дома и страны".

Несмотря на то, что династия Цзяннань жила в соответствии с ортодоксией, у нее, похоже, не было той силы, которой он обладал, чтобы сплотить людей для такого дела, как это. Губернаторы ответили один за другим менее чем за полмесяца. Хуайнань и префектура Сян отправили людей одного за другим, оттеснив оборонительный охрану армии Татар-Чжэ к северу от реки Хань. Железная кавалерия с Фу Шэнем во главе была непреодолимой силой, и все префектуры и округа к западу от Чананя были быстро восстановлены.

В апреле суд Цзяннани направил войска на Север двумя отдельными маршрутами. Один отправился атаковать префектуру Сюй в сотрудничестве с армией Хуайнань, а другой отправился окружить Чанань армиями Сян и Северной Янь.

Шестнадцатого мая, у подножия горы Петушиного Ворона, Каллери-Грушевый городок.

Здесь было только небольшое подразделение армии Татар-Чжэ, и северному Яню не пришлось тратить много усилий, чтобы полностью уничтожить их. Недалеко от Каллери протекала большая, очень глубокая река, известная как Цзыян, которая впадала на восток в реку Хань. Фу Шэнь повел эскадрон всадников патрулировать вдоль него, чтобы убедиться, что там не было побежденных врагов, подстерегающих в засаде. Когда он посмотрел вдаль, то увидел человеческую фигуру, покачивающуюся в лесу напротив, и ему показалось, что звук лошадиных копыт доносится с берега реки. Таким образом, он подозвал младшего солдата.

-”Развернись, чтобы разведать с другой стороны и посмотреть, кто это".

Как раз в тот момент, когда солдат собирался уйти с полученными приказами, противоположная сторона, казалось, не могла ждать, и кто-то пришпорил свою лошадь, чтобы выйти из леса заранее. Фу Шэнь услышал шум и повернул голову. Как раз в тот момент, когда он собирался схватить свой лук, он был застигнут врасплох, случайно встретившись глазами с тем, кто был на другом берегу.

В его голове что-то гудело.

Напротив него Янь Сяохань застыл на месте, превратившись в кусок деревянного пня. Он подсознательно потянулся к поводьям своей лошади и дернул их, боевой конь издал протяжное ржание и почти сбросил его.

Его душа была вытянута из него. Похожий на лунатика, его рот безучастно открылся, но не издал ни звука.

Фу Шэнь полностью полагался на полную рациональность. Его ноги слегка сжали брюхо лошади, и он приблизился к реке. В тот момент, когда он намеревался крикнуть, чтобы подтвердить свою личность, он заметил странствующего духа, похожего на Янь Сяоханя, который направил свою лошадь к берегу и сделал несколько шагов в воду. Вскоре после этого лошадь испугалась глубины и не осмелилась продолжать идти вперед, поэтому он просто спрыгнул с нее, умело снял с себя что-нибудь тяжелое и нырнул головой вперед в стремнины реки.

Нет необходимости подтверждать это. Такого идиотизма, за исключением определенного человека в их семье, скорее всего, не нашлось бы в мире ни одного его двойника.

Фу Шэнь быстро сошел с ума. “Янь Мэнгуй! Ты пытаешься умереть?!”

Он спешился, бросился к берегу и крикнул солдатам, стоявшим рядом с ним. “Иди за веревкой!”

К счастью, сейчас не было лета, так что уровень воды не поднялся. Янь Сяохань неплохо плавал, и когда он доплыл до середины реки, он взял веревку, которую бросил ему Фу Шэнь, и его вытащили на берег на буксире. Его силы были на исходе, грудь непрестанно вздымалась. Ему было трудно дышать, не говоря уже о том, чтобы говорить, но он смотрел на Фу Шэня мертвым взглядом, как одержимый, глаза были полностью налиты кровью и красными, как будто из них вот-вот должна была капнуть кровь.

Фу Шэнь еще не успел приятно удивиться, когда другой напугал его. Он никогда и нигде не видел такого безрассудного суждения, проклятия уже подступали к его горлу. Вопреки предсказанию, он едва пошевелился, и Янь Сяохань внезапно набросился на него, как будто боялся, что он убежит, и крепко обнял его, промокшего насквозь.

Огонь ярости, взметнувшийся к небу, в одно мгновение превратился в бессильный белый дым.

“……”

Фу Шэнь крепко зажмурился, его разум превратился в пустое пространство. Много времени спустя он поднял руки, чтобы обнять слегка дрожащую спину другого, сжав пальцы.

Он тоже услышал, как дрожит его собственный голос.

-“Я думаю об этом день и ночь... На этот раз все кажется реальным.”

 [-] ‘Цзыян’ буквально означает “фиолетовый ян”, как инь-ян.