Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Тревожная Перемена

Том 2.Глава 59. Тревожная Перемена

У Дуань Гуйхуна не было дурной привычки держать других в напряжении, поэтому он сказал это прямо. “Это Фу Тиньи”.

Это было сродни тяжелому молоту, упавшему с неба и с грохотом приземлившемуся, вдавив маркиза Цзинь Нина в землю. Фу Шэнь был совершенно ошеломлен, забывшись, когда повысил голос.

- “Кто?”

Он подозревал, что Дуань Гуйхун обманывает его, или же ему это просто привиделось.

-“Герцог Инь. Твой третий дядя. Он сам не знал почему, но Дуань Гуйхун немного гордился собой за то, что наконец-то поверг Фу Шэня в шок. “Не ожидал этого?”

Фу Тиньи был известен в столице как бесполезный третий Лорд, цыпленок, вылетевший из гнезда фэнхуана, щеголь средних лет, поглощенный культивированием бессмертия, и мужчина, который вышел из своих парадных ворот даже меньше, чем незамужняя женщина, полностью полагаясь на свое право по рождению прожить всю свою жизнь, не голодая.

Даже Фу Шэнь не мог сказать, что он хоть в малейшей степени чего-то от него ожидал. Кто мог предвидеть, что его рук дело окажется в том огромном деле, которое потрясло столицу?

-"Он... в течение стольких лет его поиски бессмертия и сомнения в Дао были всего лишь фасадом, и он действительно общался с тобой наедине?”

Несмотря на его полное удивление, мозг Фу Шэня все еще работал достаточно хорошо. Легкого руководства Дуань Гуйхуна было достаточно, чтобы он в общих чертах рассказал о том, как все происходило. Монастырь Ясной Пустоты был довольно известным именем в столице, и Фу Тиньи интересовался методологией Дао, поэтому его посещение там, естественно, не вызвало бы подозрений у людей. Побеленные и дымящиеся принадлежности, необходимые священнику Чуньяну, можно было заранее передать Фу Тиньи, который затем передаст их ему. Будучи Священником, он часто контактировал с Юго-Западом, что, скорее всего, выдало бы его, но для Поместья герцога Инь это вообще не было бы проблемой... Неудивительно, что Янь Сяохань и остальные ничего не могли узнать об источнике, из которого священник Чуньян получил наркотик.

-” Твой дядя годами прятал свой фонарь в кустах", - ответил Дуань Гуйхун. “Большая часть операций Чуньяна в столице осуществлялась с помощью его власти. Мой контакт с ним также произошел после того, как вы отправились в Северный Синьцзян”.

И все же у Фу Шэня в животе разгорался редкий огонь, его лицо было мрачным. “Тогда он должен просто культивировать свое бессмертие в кустах! Настаивая на том, чтобы ввязаться в эту ужасную историю – насколько жирное сало засоряет ему голову, чтобы он подумал, что Поместье герцога Инь не приходит в упадок достаточно быстро?”

-“Цзинъюань”, - спокойно сказал Дуань Гуйхун, - “Вы думаете так же, как и люди в столице, в том, что его способность быть здесь сегодня зависит исключительно от того, что он родился в удаче, верно?”

-“Это то, что есть!” Фу Шень кипел от злости. “Что он вообще может сделать? Никто не мешает ему культивировать бессмертие! Я едва успел вытащить Поместье герцога из беды, а он уже рвется прыгнуть в огненную яму! Он что, сумасшедший?!”

-“О чем ты там болтаешь?” Дуань Гуйхун нахмурил брови. “Ты не понимаешь своего третьего дядю. Когда его мать родила его, он был недоношен, поэтому его здоровье было плохим с детства. Оба его старших брата, опасаясь, что грубое обращение приведет к чему-то ужасному, не решались позволить ему заниматься боевыми искусствами. Я встречал его несколько раз, и когда он был молод, он был худощавого телосложения и не любил много разговаривать, целыми днями прятался в своей комнате и никогда не выходил.

Позже Бокунь и Чжунянь уехали в Северный Синьцзян, и он вырос в столице в полном одиночестве. Он не был особенно силен в литературе или физической дисциплине, но у него все еще были эти два умелых брата; и, в конце концов, они умерли один за другим. К счастью, у него был племянник, который нес за него тяжелую ношу.

Цзинъюань, ты привык таскать грузы и не считаешь это обузой, но что касается твоего дяди, то это должно было быть его обязанностью. Независимо от того, насколько мало он тебе помогает, он твой старший, и ему всегда было стыдно, что он не защитил тебя должным образом.”

Фу Шэнь смутно расслышал легкий меланхолический оттенок в его голосе и в одно мгновение понял, что невысказанная вина Дуань Гуйхуна была точно такой же, как и у Фу Тиньи.

Он на секунду замер.

Он дожил до этого дня, ни на кого не полагаясь, и давно привык сталкиваться с трудностями лицом к лицу, потому что знал, что некому защитить его от ветра и дождя, так что прятаться от них было бы бесполезно. После смерти Фу Тинсиня тот возраст, когда он мог вести себя как ребенок и обращаться за помощью к старшим, навсегда миновал. Доживая до своего нынешнего возраста, даже если он притворялся, он все равно не мог вести себя так, как будто его ободрила благосклонность других, и беззаботно опускать голову и кланяться, воспринимая себя как младшего, нуждающегося в заботе.

-“Хорошо, я остановлюсь. В любом случае, это бесполезно, - пробормотал он не очень спокойно. “Как редко. Я не испытываю недостатка в людском обожании, и я так постарел, но все еще испытываю нежную привязанность закаленного мужчины... Разве ты не ненавидишь быть чрезмерно мягким?”

Дуань Гуйхун:“...... ”

Толстокожий, обжигающий глаза подонок! Что можно обожать в таком парне, какон ?!

-” Повернись и скажи ему, чтобы он прекратил это как можно скорее",-Фу Шэнь положил руку на лоб, заставляя себя переключиться на не столь решительный тон. “У меня есть план, и вам двоим не нужно идти на личный риск. Имейте сердце и пожалейте своего маленького племянника; не отвлекайте меня от беспокойства об Армии Северного Янь, беспокоясь также и о вас двоих, хорошо?”

Те, кто принадлежал к Северному Янь, обладали необычной откровенностью и чувством идентичности. Вот почему, когда Фу Шэнь разговаривал с Дуань Гуйхуном в качестве главнокомандующего Северным Янем, он был прямолинеен и не проявлял ни малейшей вежливости, несмотря на то, что ранг принца графства был выше, чем у него. Однако теперь, когда он не говорил об официальных делах, Фу Шэнь, называющий себя "маленьким племянником", заставлял Дуань Гуйхуна чувствовать себя еще более неловко, чем он сам. “Хорошо", - сухо ответил мужчина.

На мгновение они неловко замолчали. Дуань Гуйхун сухо кашлянул, затем сменил тему, чтобы скрыть неестественность. “Ты уже поел? Если ты не уходишь, то как насчет того, чтобы выпить пару стаканчиков сегодня вечером?”

Фу Шэнь уклончиво кивнул, пока ему вдруг кое-что не пришло в голову.

-"Принц, белая осенняя ночь...”

-” Как только чума распространяется, у человечества нет сил контролировать ее", - горько усмехнулся Дуань Гуйхун. “Белая осенняя ночь-это то же самое. Даже если я остановлю его отток, начиная с этого момента, то, что уже было распределено, будет постоянно умножаться, и сейчас уже слишком поздно даже думать о том, чтобы пресечь это в зародыше”.

-“После расследования Цзинчу Суд повысит важность белой осенней ночи, и я предполагаю, что вскоре после этого будет издан указ, запрещающий его частный рост среди общественности. То, что было разложено, невозможно контролировать, но искусство обработки белой росы все еще должно быть в ваших руках, верно?”

Дуань Гуйхун кивнул, и Фу Шэнь продолжил.

-“Я не могу гарантировать, что мир во всем мире наступит, если вы отныне будете держать себя в руках, но если вы этого не сделаете, мир определенно не может быть мирным. Я надеюсь, ты хорошенько подумаешь о том, какой из них правильный выбор, принц.”

Белая роса не стала ключевой источником богатства Юго-Запада, но это был ожидаемый результат, и желать, чтобы Дуань Гуйхун так быстро оторвал себе руку, было нереально. Фу Шень тоже не торопил его, остановившись после того, как он сказал это. Они вдвоем пили вино в течение вечера, а Фу Шэнь полночи был втянут в болтовню Дуань Гуйхуна о старых событиях в армии Северной Янь. Затем его голова с головокружением упала на кровать в комнате для гостей, осознав, что он переоценил степень двуличие старика.

Когда небо приобрело цвет сумерек, снаружи внезапно раздался звук удара грома. Фу Шэнь крепко спал, но по какой-то причине этот гром, казалось, шел прямо из его ушей и проникал в самое сердце. Он резко открыл глаза, его сердце билось как сумасшедшее без всякой причины.

Двадцать девятого апреля, в столице с наступлением темноты.

В королевском городе было тихо, как в могиле. Двери каждого последнего дворца были плотно закрыты. Несколько служанок и евнухов, дрожа от страха, забились в свои углы. Только пространство перед Залом Ментального Совершенствования было ярко освещено. Принц Цзинь, Сунь Юньчунь, был облачен в доспехи, процессия, состоящая из элитной армии его Поместья и Десяти Охранников Южного Офиса, следовала за ним, и на расстоянии столкнулась с Императорской гвардией Северного офиса перед Залом.

Вэй Сюйчжоу держал руку на своей длинной сабле, глаза его были широко раскрыты от ярости. “Этот дворец ограничен и не может быть введен без разрешения указа. Это вы устраиваете восстание, ваше высочество?”

Сунь Юньчунь усмехнулся. “Сторожевой пес осмеливается лаять перед этим принцем? Убирайся с дороги!”  (7 p.m. to 9 p.m. (19.00 to 21.00))

При свете костра черты лица генерала Вэя были жесткими и холодными, как железо, но по его спине струился холодный пот. Принц повел свои войска прямо в Небесные Врата во главе Собаки, сначала направляясь в Восточный дворец, чтобы убить наследного принца, а затем направляясь прямо в этот Зал. Южный офис полностью перешел на сторону принца Цзинь, но во дворце об этом не было ни слова. Вэй Сюйчжоу узнал об этом только тогда, когда они прошли через Темные Врата Удачи, затем поспешно привел Охрану, чтобы защитить Императора, и, наконец, догнал группу принца, чтобы преградить им путь сюда.

Принц все спланировал заранее. Столкнувшись лицом к лицу с Южным офисом перебежчиков, численность Северян, которая была всем, что у них было, не смогла бы долго терпеть это. Вэй Сюйчжоу не боялся сражаться, но, глядя на это холодным взглядом, он чувствовал, что в данный момент принц, скорее всего, добьется успеха.

-“Кто там снаружи?”

Дверь в Зал медленно открылась, и в освещенной ночи раздался старческий и полный достоинства голос. Вскоре у входа появилась фигура императора Юаньтай.

- “Что ты собираешься делать, принц Цзинь?”

Сунь Юньчунь шагнул вперед. “Наследный принц Сунь Юнлян сговорился взбунтоваться, его намерения были нечестными. Этот раболепный сын разгадал его заговор и, опасаясь хаоса, быстро повел свои войска во дворец, чтобы защитить тебя. Теперь, когда предатель был казнен, я специально пришел, чтобы сообщить об этом отцу императору.”

Все присутствующие здесь знали, что наследный принц был просто несчастным ублюдком с трагической смертью. Принц Цзинь, делающий это, был достаточно зрелищен, но на самом деле он закончил свою речь красноречивого трюма, не моргнув глазом.

-“Поскольку предатель был казнен, вам следует вернуться в свое поместье”, - ответил император.

Принц сделал жест за спиной. Чиновник в пурпурной мантии немедленно вышел вперед, затем пал ниц на землю. “Наследный принц потерял свою мораль и с тех пор был убит принцем Цзинь. Основа страны нестабильна, и, чтобы успокоить сердца людей, они надеются, что ваше Величество прислушается к общественным настроениям и передаст ваше положение принцу в соответствии с ожиданиями богов”.

-“Цуй Цзинь”. Император бросил на него ледяной взгляд. “Где находится имперская армия?”

-”Отец император, твой раболепный сын советует тебе больше не рассчитывать на них". Ухмылка Сунь Юньчуна выглядела особенно искаженной под эфемерным, мерцающим блеском пламени, напоминая о гадюке, высунувшей язык. “Каждый Охранник Южного отделения следует за этим принцем. Не имеет значения, что вашего доверенного лица, Янь Сяоханя, здесь нет, потому что даже если бы он был здесь, у Имперской гвардии Северного отделения все равно не хватило бы сил сражаться.”

-Он намеренно сделал паузу на мгновение, затем повысил голос. "Армия префектуры Тан уже на пути в столицу, чтобы служить своему правителю, поэтому я надеюсь, что вы скоро примете решение, отец император!”

Как только он понизил голос, из-за ворот дворца, спотыкаясь, вбежал молодой евнух, его шляпа съехала набок, когда он хватал ртом воздух.

-“Ваше величество! Ваше Величество! Из столичных лагерей только что поступило сообщение, что армия численностью в десятки тысяч человек движется прямо на столицу!  Начальник Ван  привел батальоны Резкого Ветра и Свирепого Грома, чтобы пойти и помешать этому!”

Император Юаньтай отступил на шаг от удара этой молниеносной новости, рухнув в руинах на императорского евнуха, который поддерживал его.

Тридцатого апреля, за перевалом Лянкоу в Северной части Янь.

Вдоль оврага выстроилась очередь экипажей из подразделения Улухоу клана Чжэ. Весна на Севере пришла поздно, и на рассвете все еще было холодно. Офицер, охранявший проход, был закутан в плотное пальто, вытирая с ресниц капли росы и зевая. “В этом году они довольно рано", - пробормотал он.

Член Чжэ, сопровождавший экипаж, просиял, когда он приблизился, порылся в рукаве, а затем сунул огромную жемчужину в руку офицера.

Солдат вздрогнул, затем не принял его, сунув обратно в руку другого.

-“Наш генерал не позволит нам взять это. Забери его обратно.”

Волнения Чжэ провалились много лет назад, несколько раз их устраивала Железная кавалерия Северного Янь, и теперь они из года в год отдавали дань Великому Чжоу. Подразделение Улухоу производило большое количество восточного жемчуга, и они регулярно отдавали десятину его в столицу раз в год в мае или июне. Они пришли, когда в этом году был еще не совсем май, и хотя солдат Северного Янь, отвечавший за проверку ежегодной дани, чувствовал себя немного странно, он не придал этому большого значения. Он подошел к экипажу спереди, затем кончиком сабли приподнял соломенную ткань на крышке багажника.

-“Открой это”.

Несколько Чжэ забрались на повозку, виновато улыбаясь, затем развязали веревку и подняли крышку багажника.

Один свист заставляет птиц, сидящих в лесу, испуганно летать.

Когда шкатулку открыли, внутри оказались не восточные жемчужины, а мечи, ослепительные леденящим светом!

Чжэ, сопровождавшие ежегодную дань, все были хорошо обученными солдатами. Они вынули лезвия из багажника и ринулись вперед. С ужасающим хриплым звуком солдат Северного Янь, который отверг жемчужину, теперь получил кровавую рану в груди, и он упал вниз головой в поднимающуюся пыль.

Его холодные, жесткие пальцы с трудом пошевелились, вытащили из-за пояса сигнальную ракету и дрожащими пальцами потянули за фитиль—

Хлоп. Чжэ, обнаруживший, что он хочет сделать, вернулся с мечом, и его острый кончик пронзил его плоть, пронзив его сердце.

Тем временем сигнал, означавший вражескую атаку, поднялся высоко вверху, и взрыв кроваво-красного фейерверка постепенно рассеялся в его зрачках. Его тело содрогнулось, глаза уставились в небо, и он выпустил последний холодный вздох из груди, мертвый с открытыми глазами.

Тридцатого апреля двадцать шестого года Юаньтая, во время утреннего суда, император Юаньтай Сунь Сюнь приказал императорскому евнуху прочитать вслух его указ, который передал его должность принцу Цзинь Сунь Юньчуну.

В тот же день, используя возможность доставки восточных жемчужин, подразделение клана Чжэ Улухоу предприняло внезапную атаку на гарнизон Северного Янь на перевале Лянкоу. Вскоре после этого огромное количество войск Чжэ отправилось на Юг для вторжения, и Железная кавалерия срочно перебросила войска для спасения. Опасность Северного Синьцзяна семилетней давности повторилась еще раз.

[-]Небесный-это 承天 (чэнтянь), и это довольно буквально. Неясная удача-это 玄福 (сюаньфу), что… также довольно буквально, хотя более конкретным переводом было бы “фортуна, окутанная тьмой неизвестного”. Лянкоу был оставлен в пиньине, потому что это настоящее название для нескольких мест, и потому что символы означают “хороший рот/открытие”