Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
От сердца к сердцу

Том 2. Глава 58. От сердца к сердцу

Достижения генерала строились на бесконечных скелетах. За этими портретами достойных чиновников, висевшими высоко в павильоне Цилинь Золотой Сцены, был прыгающий, танцующий огонь, с бесчисленными ушедшими душами, вопящими и рыдающими в муках.

Фу Шэнь вздохнул. “Такой грех”.

Дуань Гуйхун чуть не рухнул навзничь от гнева.

- “Когда две армии сталкиваются лицом к лицу, разве это не сводится к " это ты или я’?! Вы чувствуете, что они жалки, но почему вы не думаете о невинных людях, которые ужасно погибли от рук татар?! Какие великие дела ты когда-нибудь сможешь совершить в будущем с сердцем как у женщины?!” - бушевал он.

-"О?” Фу Шэнь неторопливо выдавил из себя: “Я защищаю дом и страну. Если люди не переходят мне дорогу, я не перехожу им дорогу. Разве этого недостаточно? О каких больших вещах ты говоришь, принц?”

- “Ты!” Дуань Гуйхун потерял дар речи. Некоторое время спустя он указал на лицо другого, ненавидя себя за то, что тот не оправдал его ожиданий. "Лук убирают, как только птицы улетают – Император не мог дождаться, когда ты умрешь на перевале Голубого Песка, так почему же ты все еще хочешь охранять его территорию для него? Даже если тебе придется быть самостоятельным правителем в той стороне, которую ты защищаешь, это лучше, чем страдать от его проклятого эго, работающего под его началом, разве ты не понимаешь?!” - ругался он.

-” Самодостаточный правитель, с той стороны, которую ты защищаешь", - повторил Фу Шэнь эти восемь слов, тщательно пережевывая их, - “как и ты, принц”.

В тот раз он не сформулировал это как вопрос, а продолжил излагать все начистоту.

-“Юго-Запад находится далеко от Императора. Здесь сосуществуют простолюдины всех национальностей, и их преданность к центральной власти ограничена. Вы управляли делами много лет, и ваши корни уходят глубоко, так что даже если Император послал кого-то, чтобы помешать вам, вы легко могли бы подняться над ними. Я был в столице Куи и часто видел приезжих торговцев из Аннама, Ченлы и других различных групп в магазинах и барах на обочинах улиц. Юго-Запад в эти годы получал доход от торговли с иностранными государствами, и этого, несомненно, достаточно, чтобы обеспечить свой гарнизон свободным пространством, верно?”

Цвет лица Дуань Гуйхуна слегка изменился.

-“Нет необходимости даже говорить об этой штуке бога смерти, которая все еще у тебя в руке, когда у тебя есть бизнес, на котором ты получаешь огромную прибыль. Если бы вы действительно открыли магазин в Цзяннани, настоящее золото и чистое серебро потекли бы прямо против течения реки Янцзы в ваш старый карман. Забудьте о том, чтобы быть самостоятельным правителем; когда придет время, когда вы станете самостоятельным императором, никто не сможет вас остановить”.

-“Чушь собачья", - ледяным тоном ответил Дуань Гуйхун.

Фу Шэнь, казалось, многое обдумал в уме, когда на самом деле он был ужасно пуст. Он знал, что Дуань Гуйхун не стал бы действовать против него из-за того, что он старше его, но принц графства вел себя порочно, и он не мог понять, что он собирается делать, когда все будет сказано и сделано. В случае, если бы он планировал поднять восстание, он определенно потащил бы Фу Шэня за собой в воду, и с этим было бы трудно справиться.

Он несколько обдумал.

-"То старое событие на лугах, о котором вы мне ранее рассказывали, принц, – вы сказали, что мой дядя однажды использовал этот трюк с богом смерти, чтобы вызвать тотальный геноцид Алматинской дивизии. Почему он не использовал это против Чжэ, когда позже был отправлен в префектуру Янь?”

Дуань Гуйхун был поражен его вопросом и некоторое время колебался, прежде чем ответить.

- “Мои люди были на Юго-Западе, когда Чжунянь был в Северной Янь. Я понятия не имею.”

Фу Шень кивнул. “Ах, потому что ваши”люди были на юго-западе"."

Дуань Гуйхун услышал что-то вроде намека в его старательно подчеркнутой формулировке. В мгновение ока у него возникла иллюзия, что острие меча находится у него на спине, и все его мышцы напряглись.

-” Мы потратили здесь впустую полдня, и не было сказано ни слова правды". Фу Шэнь покачал головой, не уверенный, над кем он смеется. “Поскольку вы не хотите делиться со мной своими картами, я покажу вам одну из своих.

Мои отец и дядя рано ушли из жизни. У меня не было достаточно времени, чтобы последовать за ними в армии для получения большего опыта, когда я был вынужден выйти за рамки своих возможностей и отправиться на поле боя в Северном Синьцзяне. Сказать, что я совсем не похож на своего отца, на самом деле не так уж и неправильно, потому что он не воспитывал меня. Помимо того, что я научился некоторым поверхностным знанием у своего дяди, характер человека, которым я являюсь сегодня, за эти семь лет в Синьцзяне закипел”.

Он сдержал улыбку. “Поэтому, принц, не рассчитывай, что я выслушаю только одну историю, а затем превращусь в Фу, на которое ты надеешься. Эти руки убили боги знают, скольких варваров, и я никогда не обманывал себя, думая, что перевоплощусь в счастье после смерти. Если я попаду в ад, то попаду в ад, и это касается и других. "Два поваленных тела, их кровь течет в пяти шагах" - этого достаточно. Тех, кто грешит, ждет возмездие. Что делает втягивание в это неродственных людей?”*

-“Честный человек был вынужден затаить обиду из-за своего собственного эгоизма”, - сказал Дуань Гуйхун. “Даже если бы он был наказан, этого было бы недостаточно, чтобы отплатить за преступление, которое он совершил”.

Фу Шэнь ответил не сразу, замолчав на секунду, затем приглушенно вздохнул.

-“Принц… какие преступления совершили массы?”

Дуань Гуйхун тоже замолчал.

В ярости Сына Неба упали бы миллионы тел, их кровь вытекла бы на тысячу ли – но как тогда быть с ответственностью за миллионы людей, трагически погибших?

Те солдаты, которые погибли на перевале Голубого Песка, те несколько гражданских лиц, которые погибли от руки священника Чуньяна, те невинные простолюдины, которые погибли из-за белой ночи в Сишань и округе Куанфэн… по какой причине им нужно было умереть?

Если бы герцог на Небесах был хоть немного недоволен, то пришли бы засухи, наводнения, саранча и бедствия, и в тот год был бы голод. Если бы тот, кто сидел на верхнем сиденье, был хоть немного недоволен, кости лежали бы обнаженными в полях, и на тысячу ли вокруг не было слышно криков птицы.Маленьким людям уже было нелегко просто кормить свои семьи. Дни проходили снова и снова, только для того, чтобы их полжизни тяжелого труда были полностью уничтожены внезапным бедствием.

Когда чья-то жизнь стоила дорого, одна истерика заставляла кровь течь из непомерно больших трупов миллионов. Когда чья-то жизнь стоила дешево, они были бы одним из этих миллионов.

Благодаря тому, что он родился в хорошей жизни, Фу Шэнь не стал "одним из миллионов", но он также не хотел быть ‘одним из миллиона’. Между убийством и тем, чтобы быть убитым, он думал пойти третьим путем.

-“Цзинъюань", - внезапно заговорил Дуань Гуйхун.

На этот раз он не злился и не упрекал, спокойно называя имя Фу Шэня. Казалось, что он наконец-то отбросил свое притворство всего тела, открыв свое твердое, отстраненное, похожее на валун нутро.

-“"Какие преступления совершили массы". Эти слова… это те, о которых когда-то говорил твой дядя.”

На четвертом году Юаньтая Фу Тинсинь был ранен, Дуань Гуйхун отправился на поиски противоядия для него, и, обрабатывая его отравленную рану, он пришел к пониманию от народного врача Южного Синьцзяна ужасающих аспектов этого вида растений. Это совпало с обострением боевых действий на границе, когда армия Хань и конница татар зашли в тупик. Дуань Гуйхун хотел выйти из тупика, используя продуманную тактику, поэтому он позвал Фу Тинсин, чтобы обсудить это. Он намеревался использовать траву для уничтожения пастбищ Алматинской дивизии, а затем связать ее с эпидемией. Как только пожар вспыхнет у них на заднем дворе, он, несомненно, нанесет татарам тяжелый удар.

Фу Тинсин счел этот метод слишком злонамеренным и не одобрил бы его ни за что на свете. Дуань Гуйхун отправился на поиски Фу Цзяня, а затем выслушал еще одну лекцию. Как раз в тот момент, когда он поверил, что от повторных ударов ему не уйти, пришел Фу Тинчжун и нашел его, и они тайно доработали план.

Весной следующего года алматинские прерии были захвачены безумно растущей белой осенней ночью, и часто вспыхивали болезни. Все племя погрузилось в панику и смятение. Фу Тинчжун повел армию в атаку и одержал уверенную победу над восточно-татарской кавалерией у Великой Зеленой горы. Армия Хань даже проникла глубоко в глубь прерии, почти ударив по правящему городу татар.

После той битвы, когда Дуань Гуйхун с гордостью продемонстрировал свое достижение Фу Тинсину, все, что сказал этот человек, было:

-"Какие преступления совершила толпа?"

Осенью того же года Фу Цзянь тяжело заболел в префектуре Гань. Во время своей болезни он сделал заявление Суду, чтобы избрать Дуань Гуйхуна генералом армии западной кампании, и он уедет на Юго-Запад, чтобы успокоить ее.

По сей день многие считали этот шаг Фу Цзяня исключением постороннего, поскольку он хотел сохранить власть над армией Северной Янь в стороне для своих собственных сыновей. Только сам Дуань Гуйхун знал, что в тот день, когда Фу Цзянь позвал его перед ложем больного, этот человек сказал, что он недолго пробудет в этом мире, и приказал ему поклясться, что он отвезет белую осеннюю ночь обратно на Юго-Запад, будет внимательно следить за ней и никогда не позволит ни одному стеблю уплыть на Центральные равнины.

Он ошеломленно слушал, как говорил Фу Цзянь.

-“Земля стабильна и имеет столетнее процветание. Его успех в ваших руках, так же как и его поражение. Хотя твоя фамилия не Фу, в твоих костях живет наша семья.

Я участвовал в войнах на всех четырех границах и полжизни скакал на армейской лошади. У меня есть только одно неисполненное желание: я хочу увидеть мир во всем мире. Сейчас… Я доверю это тебе".

Старый генерал отдал ему свой последний предсмертный приказ. Дуань Гуйхун со слезами на глазах трижды поклонился перед своей кроватью. Когда он проводил Фу Цзяня, все было улажено, и впоследствии он прибыл на Юго-Запад с придворной армией.

С тех пор как был подавлен шестой год Юаньтай, этот его страж защищал его в течение двадцати лет.

В те годы Фу Тинчжун был убит татарами, Фу Тинсин был убит в бою, Фу Шэнь рисковал жизнью, будучи назначенным командовать войсками в Северном Синьцзяне, и он был на Юго-Западе, но никогда не наступал день, когда он забывал бесконечные солнца высохшей травы и желтого песка на Севере.

В первые несколько лет, когда Фу Шэнь только что ушел, Дуань Гуйхун наблюдал, как боевые действия постепенно прекратились и Север вернулся к стабильности. Он думал, что, пройдя через эти дюжину или около того лет беспорядок и поворотов, взлетов и падений, фраза ‘мир во всем мире " наконец-то будет реализована.

Однако, озже, он обнаружил, что думал неправильно.

Железная кавалерия переходила из рук в руки на протяжении трех поколений семьи Фу, но император Юаньтай не мог оставаться на своем месте.

Все Фу жили короткими жизнями, но Юаньтай был долгоживущим императором. Он наблюдал, как поколение за поколением они брали печать Командира и отправлялись на поля сражений. Армия Северного Янь становилась все сильнее и сильнее, а ее лидер становился все моложе и моложе, в то время как он становился все старше и старше. Затем, когда он повернул голову, чтобы посмотреть на своих сыновей и внуков, ни один из них не привлекал внимания, и они не могли быть главой поколения эпохи возрождения.

Если бы так продолжалось и дальше, то через десять, двадцать лет это царство все еще принадлежало бы их семье?

Когда он приказал Фу Тиньи унаследовать семейный титул и сменить титул, дарованный Фу Шэню, на титул маркиза Цзинь Нина, Дуань Гуйхун просто почувствовал опасения и бдительность императора по отношению к новому Главнокомандующему Железной кавалерией.

В свое время Фу Цзянь и император были в хороших отношениях, потому что Двор был нестабильным, и война на Севере зависела от него. Его чрезвычайно благосклонное отношение к Фу Тинчжуну и Фу Тинсину объяснялось тем, что братья полагались друг на друга, и принц Су был в этом заинтересован. Тем не менее, в настоящее время он осмеливался постоянно действовать против Фу Шэня, что просто издевалось над ним в его легком для мучений юном возрасте. Более того, нынешний герцог Инь был неудачником, который в любой момент мог вознестись на небеса и стать бессмертным, и ему нечем было помочь, если бы что-то случилось.

Для гарантии, на всякий случай, Дуань Гуйхун послал Ду Леня к Фу Шэню. Вслед за тем, как замыслы императора становились все более и более очевидными, он окончательно потерял надежду на так называемый ‘мир во всем мире". Он наконец понял, что до тех пор, пока кто-то сидит на троне дракона, он и семья Фу никогда не смогут освободиться от "Воли Небес".

-‘Спящий бог смерти", который был запечатан на Юго-Западе в течение последних двадцати лет, был разбужен его хранителем. С тех пор как она потекла на восток вдоль реки Цзинчу, она пустила корни, как призрак, в горах и водах Цзяннан, ее чистые белые цветы цвели повсюду.

Принц графства Сипинь закончил рассказывать все, выплевывая нечистую ци, которая плотно скопилась в его груди, мало-помалу.

-“Мне доверили тяжелое бремя, и я украл то, что охранял. Когда я в будущем я встречу их, у меня не будет возможности снова встретиться с Фу Цзянем".

Первое лицо с другой фамилией, которому был присвоен титул принца графства, в целях стиха, похожего на иллюзию доверия, в течение двух десятилетий защищало западную границу. Фу Шэнь прекрасно понимал, что совершил очень много ошибок, но он не мог подняться на более высокую позицию и критиковать его.

Фу Тинсин сказал "какие преступления совершили массы" Дуань Гуйхуну давным-давно, и теперь, когда вместо него был Фу Шэнь, он тоже мог сказать только что-то подобное.

Потому что он знал, что сам вовсе не был невинен.

Одним из самых беспомощных утверждений в мире было "заманивание в ловушку", одним было "привлечение неприятностей из-за желанного сокровища", а другим было "Я не убивал этого человека, но он умер из-за меня".

-” У меня также нет лица, чтобы увидеть старика", - сказал Фу Шэнь, подавленный. “Как насчет того, чтобы мы вместе пошли к его могиле и повесились?”

Дуань Гуйхун не обратил внимания на его сарказм.

-“Раз уж все об этом сказано, я тоже покажу тебе мое открытие . Вы знаете, что я на юго-западе, и мой кнут не может добраться до столицы, что затрудняет сферу моего влияния там. Священник Чуньян, у которого есть нога, на которую можно опереться, - это все благодаря одному человеку, который неоднократно оказывал свою помощь”.

У Фу Шэня упало сердце. “Кто?”

Автор говорит:

*Младший старшеклассник Тан Чжу Не провалил Свою миссию[1], родом из Стратегий Воюющих государств

**Цао Цао " К Хаоли“

1.     Вот перевод легенды Тан Чжу. Это немного абстрактно, поэтому позвольте мне объяснить; Император Чжао угрожает убить тысячи людей и заставить их кровь течь на многие мили, на что Тан Чжу возражает, что он создал бы только два трупа, кровь которых вытекла бы на пять футов. Они принадлежали бы императору и ему самому; очевидно, что их гораздо меньше и они саморазрушительны, но поскольку жертва гораздо важнее безымянных масс, он заставил бы оплакивать всю страну, что является гораздо более эффективным и значительным актом, который удерживает невинных от этого.