Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Ловушка

Том 2.Глава 48. Ловушка

Внутри комнаты было не совсем темно,вокруг царил тусклый желтый свет. Там никого не было, и ужасающего зрелища тоже не было. Янь Сяохань сделал несколько шагов внутрь, а затем его нос вспыхнул, когда он внезапно уловил необычный аромат, исходивший бог знает откуда.

Он остановился на секунду, сразу же после чего неописуемое чувство радости поднялось до макушки его головы, от этого порыва у него мгновенно закружилась голова и он неуверенно встал на ноги. Впоследствии аромат стал сильнее. Как будто на огонь вылили ковш теплого масла, пламя вырвалось наружу, и в воздух поднялся жар. Вся кровь внутри него закипела. Несколько прожилок вен поползли ему в глаза за долю секунды. Круг бушующего пламени зажарился в его даньтяне, обжигая все его меридианы. Его одежда  мгновенно покрылось холодным потом.

Нож со звоном выпал из его руки на пол.

Его тело раскачивалось, как сломанная корзина, больше не в состоянии отключать беспокойство и бесконечный жар. Он прикусил кончик языка и, пошатываясь, побежал в сторону входа, только чтобы обнаружить, что дверь, которую он только что открыл, была надежно заперта кем-то снаружи. Все его мышцы непрерывно сокращались, кончики пальцев дрожали, когда они игнорировали его команды, и он был весь в воспалении, но у него даже не было сил, чтобы открыть его.

Это была явная ловушка. ‘Немой ребенок", идущий впереди, должен был просто устроить ему ловушку.

Аромат окутал его, как будто он был живым, извиваясь, блуждая по его конечностям и костям. Темнота перед ним превратилась в картину гротескной, меняющийся сказочной страны. В своем последнем следе трезвости, который сжигался кармическим огнем, он вдруг вспомнил, что при осмотре белой росы в деле об убийстве Стража Золотого Ворона она заразила каждого Охранника Летающего Дракона во дворе. Шэнь Ице однажды сказал, что подобный наркотик может заставить человека почувствовать блаженство за пределами блаженства.

Почему появилась белая роса в глухой горной деревне за тысячи ли от столицы?!

Однако эта леденящая душу идея не продержалась очень долго, прежде чем он быстро потерял способность думать. Его мысли были в беспорядке. В одно мгновение он пролетел сквозь облака, а в следующее-провалился в туман. В конце концов он прислонился спиной к стене и медленно соскользнул в сидячее положение на полу, закрыв глаза и яростно вздымая грудь, его судорожные вдохи становились все более и более торопливыми.

Он крепко стиснул зубы, сдерживая стон, который почти вырвался наружу. На тыльных сторонах его рук вздулись несколько злобных синих вен. Крупные капли пота стекали по его вискам и прямо во внешние уголки глаз. Несмотря на это, наркотик победил его в одно мгновение, и в конце концов он больше не мог принимать его, дрожа, когда выкрикивал “Цзинъюань”.

Тем временем на другом конце деревни.

Рен  Мяо очнулся ото сна и обнаружил, что все полностью ушли. Ноги у него подкашивались от голода, поэтому он с головокружением пошел искать на плите дымящуюся булочку, запивая ее холодной водой. Закончив, он вытер крошки с рук, затем пошел во двор Янь Сяоханя, чтобы увести свою лошадь. Как раз в тот момент, когда он собирался пуститься в погоню за графством Куанфэн, его сердце внезапно сжалось по неизвестной ему причине.

Трудно было четко описать, что это было за чувство. Как будто у него было какое-то предчувствие, как будто невыразимая дрожь прошла по нити, по которой вел его мир за пределами.

Он осторожно повернул голову, колеблясь, когда сделал несколько шагов в глубь деревни. Едва он покинул задний двор, как увидел не совсем взрослого ребенка, выходящего из-за здания.

Они встретились лицом к лицу, сверля друг друга глазами. Рен Мяо еще не сделал ни одного движения, но ребенок уже развернулся и в панике убежал.

Если бы он не сбежал, с ним все было бы в порядке, так что это сразу же показывало, что он в чем-то виноват. Рен Мяо действительно обладал гораздо более быстрыми навыками, чем Янь Сяохань, так как он неторопливо поднял с земли маленький камешек, а затем небрежно стряхнул его с кончиков пальцев. Все, что было слышно, - это свист режущего ветра. Парня ударили по внутренней стороне колена, и он упал на землю лицом вниз, как собака, поедающая грязь.

Рен Мяо потянулся за ним и достал то огненное железо, которым он так хорошо умел пользоваться. Он подхватил им ребенка, который раскачивался взад - вперед, повиснув в воздухе.

- ” Зачем ты бежал? " - спросил он тоном, который сам считал дружелюбным.

Малыш дрожал, как просеиватель. Рен Мяо просиял, глядя на него. “Давай, говори. Ты смотришь на меня так, словно увидел привидение. Что за злодеяние ты задумал?”

Мальчик не мог ничего сказать, две капли слез быстро навернулись на его глаза. Это было довольно жалко, но кто мог предвидеть, что этот жестокосердый человек ни в малейшей степени не будет тронут? Видя, что он не отвечает, он поднял его и подошел к ближайшему колодцу, подвесив его таким образом над его устьем.

-“Не говоришь? Тогда ты можешь остаться здесь, внизу. В любом случае, сейчас в деревне никого нет, так что, когда они вернутся, ты, вероятно, будешь милой и опухшей...”

Ребенок тупо посмотрел на него, потом на темный колодец у себя под ногами, а затем разразился громким воплем.

-“Ты сейчас хорошо себя ведешь?” Удовлетворенный Рен Мяо заговорил: “Куда все подевались? Скажи мне дорогу".

Ребенок плакал, Рен Мяо имел в виду, куда ушли все жители деревни, когда он спросил, но мальчик в конечном итоге не расслышал его ясно. Он подумал, что коллега Янь Сяоханя пришел его искать, поэтому он повел его всю дорогу до этого здания, все время всхлипывая.

Рен Мяо отшвырнул его от жаровни и грубо отмерил стержень от дверного замка. Вскоре после этого, не сказав больше ни слова, он обрушился вниз. Резкий звук порыва ветра сопровождался оглушительным грохотом. Тяжелый латунный замок вместе с половиной дверных панелей рядом с ним были разломаны пополам за один раз.

Немой ребенок уставился на все это, подозревая, что черное, ничем не примечательное огненное железо, возможно, было уникальным божественным оружием, которое могло раскалывать золото и разбивать нефрит.

Как только дверь была взломана, запах в комнате быстро распространился. Рен Мяо поднял рукав, чтобы прикрыть нос. Из-за своего менталитета готовности пожертвовать другим ради собственной выгоды, он схватил ребенка и бросил его внутрь.

Мальчик-подросток не выдержал такой сильной концентрации белой росы и потерял сознание на месте. Рен Мяо еще меньше осмеливался действовать опрометчиво, став свидетелем этого. Он прикрыл нос и встал в стороне от сквозняка. Только когда запах почти рассеялся, он осторожно прошел мимо разрушенного входа и вошел внутрь.

В тот момент, когда он это сделал, он заметил кого-то, свернувшегося калачиком в углу, испытывающего огромную боль.

Лунный свет струился сквозь разбитую дверь, как белый муслин, освещая весь беспорядок внутри. Янь Сяохань был поражен громким шумом и в ответ вяло поднял голову. Он нес всю свою запекшуюся кровь; его кожа была ненормально красной и теплой от шеи вниз, и его взгляд стал не очень острым. Холодный пот безостановочно катился с его висков, стекая по щекам, чтобы выровняться с его алыми глазами, напоминающими пятна слез.

Вновь прибывший стоял подсвеченный, его лицо было скрыто в темноте ночи. Этот стройный силуэт совпал с тенью в его памяти. Ему показалось, что он видит галлюцинацию.

- "Цзинъюань...” - невнятно произнес он.

Рен Мяо беззвучно выругался и подошел.

Вопреки предсказаниям, он еще даже не прикоснулся к Янь Сяоханю, когда мужчина резко дернулся, как будто внезапно узнал его лицо, вдобавок к тому, что протрезвел от дующего вечернего бриза. Его ослабевший взгляд снова напрягся, и он отмахнулся от руки собеседника с энергией, которая появилась из ниоткуда.

-“Уходи...” Он тяжело дышал, его голос был хриплым. “Не прикасайся ко мне...”

Подняв нож с земли в какой-то неизвестный момент времени, Янь Сяохань зажал кусочек серебряного света между пальцами, размахивая лезвием, чтобы воткнуть его себе в правую руку.

В мгновение ока Рен Мяо наконец понял, что происходит в сцене перед ним. Он поспешно протянул одну руку, нажал на акупунктурную точку на запястье мужчины и вырвал у него маленький нож, затем другой рукой сделал диагональный надрез на его шее. Голова Янь Сяоханя склонилась набок, вскоре после чего он потерял сознание и безвольно упал в его объятия.

Тот нож, который был прямо тогда, вот-вот должен был вонзиться ему в сердце.[1] Рен Мяо облегченно вздохнул, вытер пот с лица, затем наклонился, чтобы взвалить Янь Сяоханя на плечо. Кто бы мог подумать, что как раз в тот момент, когда он это сделает, это плечо внезапно ударится о какой-то предмет.

-"Этот ублюдок...”

Он неловко вывел его из здания, затем взвалил на спину лошади, прежде чем быстро взобраться на нее сам. Прижимая мужчину к груди, он пришпорил коня и поскакал со скоростью ветра в сторону города Куанфэн.

Округ Куанфэн, Приятная гостиница Для посещения.

Старый врач, которого Рен Мяо насильно вытащил из своего дома, закончил обследование пульса. Поглаживая бороду, он со спокойствием рассказал об этом странном происшествии. “Это не серьезная болезнь, он просто употребил слишком много наркотиков. Вам тоже не нужно беспокоиться; если вы пойдете в бордель и найдете кого-нибудь, кто его сменит, свойства препарата, естественно, исчезнут”.

-“Какое лекарство он принимал?” - спросил Рен Мяо.

-"Белая осенняя ночь”. [2] Док покачал головой. “Я много раз видел таких пациентов. Они всего лишь искали момент омоложения... Этот препарат сразу вызывает привыкание, когда его принимают, и с ним будет очень трудно справиться в будущем!”

Так что же, черт возьми, это было за белое дерьмо осенней ночью? Было ли это что-то вроде белой росы? Почему это также вызывало привыкание?!

Он был полон вопросов, но было слишком поздно задавать их подробно, так как на кровати все еще лежало неотложное дело. У Рен Мяо не было свободного времени, чтобы выслушивать его жалобы на то, как сегодняшнее поколение морально разлагается и терпеть вызванную этим бреднями головную боль.

-“Хорошо, я понял… Тогда я сделаю это сегодня вечером, а завтра отвезу его к тебе на обследование.”

Старый лекарь взял плату за консультацию и ушел с качалкой. Рен Мяо посмотрел на Янь Сяоханя, чьи брови были плотно сдвинуты, так как он не мог вынести боли, и вздохнул в умственном изнеможении. Он сел за стол, достал из внутреннего кармана одежды маленькую бутылочку с лекарством и осторожно приложил ее, стоя лицом к зеркалу. По прошествии времени, необходимого для приготовления чашки чая, он медленно снял маску из человеческой кожи[3] со своего лица.

Холодные, красивые черты молодого генерала отразились на бронзовой поверхности.

Он положил маску перед зеркалом, встал, подошел к кровати и затем нажал акупунктурную точку на груди Янь Сяоханя. Ранее потерявший сознание мужчина несколько раз кашлянул, приходя в себя после долгого, затянувшегося времени.

Фу Шень приподнялся, чтобы сесть на край кровати, затем сдвинул мантию в сторону, обнажив пару длинных черных ботинок, доходивших до середины бедра. Они были изготовлены Отделом боеприпасов армии Северного Янь; отверстия, колени и лодыжки были закреплены специальными механизмами. Он поддерживал икру шестью темными железными "костями", а под подошвой были соединены железные пластины, соединенные вместе сложными шестернями. Они снимали нагрузку на ноги и ступни после надевания, и все механизмы от колена вниз можно было использовать для ходьбы вместо них.

Это был легкий аппарат, специально разработанный Отделом боеприпасов после его ранения. Даже если бы он действительно был инвалидом до отсутствия восприятия ниже колена, он все равно смог бы ходить, как обычно, в ботинках, не говоря уже о том факте, что с тех пор Фу Шэнь восстановился до состояния примерно наполовину инвалида. Он принял ботинки от человека, которого прислал Юй Цяотин, пока был на горной вилле; думая, что ему все равно нечего делать, он решил, что лучше будет связываться с Янь Сяоханем. Поэтому в нужный момент он изменил свою внешность и взял псевдоним, чтобы преследовать его в префектуре Цзинь.

Он действительно должен быть благодарен искусным мастерам Железной кавалерии и своему собственному внезапному порыву. К счастью, он пришел за ним, так как в противном случае, когда эта поездка с королевским заданием закончилась, их семья была бы распущена.

Он открыл несколько защелок и сбросил ботинки. Достав полотенце для рук из таза с водой сбоку, он приложил его к лицу Янь Сяоханя.

- “Хватит уже, иди вытри слезы. Так жалко".

Одна обжигающая, дрожащая рука схватила его за запястье.

Янь Сяохань подозревал, что сам окончательно сошел с ума. Он пристально смотрел на него и не смел в это поверить, даже не смел моргнуть, как будто боялся, что в следующее мгновение тот исчезнет.

-"Цзинъюань...” - пробормотал он.

-“Ммм”. Фу Шень закончил вытирать ему лицо и перешел к рукам и шее, голос был теплым. “Это я”.

-"Я сплю...?”

Фу Шэнь щелкнул по определенной, невыразимой области со злым умыслом, заставив другого содрогнуться.

-” Может быть, это весенний сон, а? " - зло ухмыльнулся он.

Он не был особенно зол на Янь Сяоханя, но у него было некоторое беспокойство, когда он вспоминал решительную энергию, которую этот человек использовал, чтобы попытаться ударить себя ножом в руку, и это, смешанное с неописуемым страданием, повлекло за собой ненависть ко всей деревне Сишань. Если бы никто не пришел, чтобы спасти его, и он оставался в этом проклятом месте всю ночь, он, скорее всего, был бы ослаблен после того, как вышел; если бы ему удалось сбежать, как он мог бы найти противоядие после этого, было бы большой проблемой. К счастью, Фу Шень вовремя подоспел, и с ним рядом это дерьмовое происшествие едва ли можно было считать игрой, когда оно произошло между мужем и женой.

-"Как ты сюда попал...?”

Фу Шэнь опустил занавески с обеих сторон, перевернулся на кровать, а затем начал снимать с него одежду, пока он говорил.

-"У тебя действительно все еще есть время посплетничать со мной об этих скучных вещах?”

Его кончики пальцев случайно наткнулись на кожу, обнаженную снаружи одежды Янь Сяоханя. Мужчина вел себя так, словно его обожгли, дрожа с головы до ног. Вскоре после этого некая бестелесная клетка с грохотом разлетелась на части, злобный зверь издал протяжное шипение. Талия Фу Шэня напряглась, а затем его притянули к себе и перекатили на подушку, горячий, беспорядочный поцелуй все сильнее давил на него.

-"Цзинъюань, я сейчас сорвусь...” Его трезвость в предсмертной агонии, Янь Сяохань склонился над ухом Фу Шэня, его повторяющиеся грубые вздохи разрывали одно предложение на три части.

- “Если я причиню тебе боль… ты должен не забыть оттолкнуть меня...”

Фу Шэнь наклонил голову, чтобы поцеловать его в лицо, и потянулся, чтобы помассировать его потный затылок.

- “Все в порядке”, - сказал он себе под нос, утешая. “Не бойся. Я здесь".

Примечания:

Переводчик говорит: Старый троп афродизиака… это единственная сцена в романе, которую можно назвать "сомнительной", и, очевидно,Янь Сяо Хань  все еще достаточно ясен, чтобы сказать " нет "(...пытаясь покончить с собой).

1. В интернете утверждается, что каждая рука имеет "Сердечный меридиан", начинающийся с кончика мизинца и охватывающий сердце. Повреждение этого меридиана эквивалентно прямому повреждению сердца, и достаточно серьезное повреждение убьет.

2.秋夜白-лит. осенняя ночь белая

3. "Маски из человеческой кожи" - это старый троп уся, используемый для безупречной маскировки. Иногда они сделаны из флеботина, иногда это буквально человеческая кожа.