Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Пустая долина

Глава 19. Пустая Долина

Ночь в необитаемой горе в глухой местности на самом деле была довольно опасной, если подумать. Они оба были ранены, снаружи лил сильный дождь, в горах не было недостатка в ядовитых насекомых и диких зверях, и опасность оползней была всегда. Тем не менее, каждый раз, когда Фу Шэнь вспоминал ту ночь, его самым глубоким воспоминанием было то, как он упал на спину, а затем кто-то нежно успокаивал его, чтобы он заснул.

Он не забыл это до такой степени, что даже спустя столько лет, когда он снова оказался в объятиях того же человека, это все еще казалось знакомым.

На следующее утро дождь прекратился. Пока птицы щебетали на склоне горы, Фу Шэнь и Янь Сяохань покинули пещеру и последовали вдоль долины к выходу. Воздух был свежим и влажным после дождя, в лесу росло множество грибов. Фу Шэнь голодал всю ночь и продолжал бросать нетерпеливые взгляды на внутренности леса, слова  "Я хочу съесть это" практически падали из его глаз.

Янь Сяохань пришлось вытащить его обратно на реальный путь.

-“Они ядовиты. Ты не можешь их есть.”

- Соломенные грибы и те, что растут под соснами, - не ядовиты. Я вполне могу их съесть, - настаивал Фу Шен. ”Я и раньше собирал грибы на равнинах, поверь мне".

Янь Сяохань был почти тронут тем, насколько стойким он был, но, подумав об их нынешнем затруднительном положении, он все еще бесчувственно отказал ему.

- “Выбраться из опасности-это самое важное. Если ты хочешь есть грибы, подожди, пока мы вернемся в столицу, и я пришлю тебе коробку с ними, хорошо?”

Фу Шэнь склонил голову, чтобы немного поразмыслить, таким образом, чувствуя себя немного нелепо прямо сейчас. Как правило, он способен притворяться искушенным и надежным взрослым, но, возможно, из-за нежной, ночной заботы Янь Сяоханя о нем у него появилась склонность к тому, что в его голове звучали некоторые озорные нотки.

-“Но я голоден”, - подчеркнул он, нетерпеливо глядя на Янь Сяоханя. “Слишком голоден, чтобы двигаться”.

На самом деле, привлекательность грибов была не так уж велика, и он не был одержим желанием их есть. Он просто с радостью вспоминал теплые объятия и умиротворенность вчерашнего вечера и хотел получить еще больше внимания от своего спутника в этом мире, где их было только двое, тем самым немного ослабив свой голод, усталость и трепет, вызванные неизвестностью.

Откровенно говоря, теперь он был избалован.

Янь Сяохань посмотрел на него сквозь опущенные веки, на удивление без нетерпения, и не выдал своей лжи. Его глаза были очень мягкими, как горсть тающего снега,холодными и ясными, но с выздоравливающим теплом внутри.

Он проворно развернулся и опустился на одно колено, спиной к Фу Шэню.

-“Давай. Я перенесу тебя туда.”

Вред также должен был регулироваться. Фу Шэнь не мог сделать что-то вроде того, чтобы воспользоваться чьей-то слабостью, поэтому он неоднократно отступал.

- “Нононо, я всего лишь пошутил! Мы можем идти.”

-“Я не шучу”. Янь Сяохань наклонил голову, на его губах играла улыбка. “Просто позволь мне компенсировать тебе твой ужин из грибов. Все в порядке, давай".

Нерешительность отразилась на лице Фу Шэня, но она была глубока, как кожа, так как эта исключительно прямая спина была похожа на магнетическую силу, побуждающую его сделать шаг вперед, вытянуть руки и обхватить ими шею Янь Сяоханя в случае, который он не мог объяснить.

Янь Сяохань неуклонно нес его вперед.

Вспышка тупой боли пронзила его нижние ребра, давление, которое вес крупного человека мог оказать на рану, нельзя было воспринимать легкомысленно. Однако Янь Сяохань был не в том настроении, чтобы беспокоиться, так как все его внимание было сосредоточено на том, что было у него под ногами и кто лежал на спине. Сначала Фу Шэнь был неподвижен, как доска гроба, изо всех сил стараясь сохранить дистанцию между своей грудью и спиной другого, но через некоторое время его тело медленно расслабилось, осторожно позволяя им соприкоснуться.

В не очень подходящей аналогии он был похож на крошечное существо с вздутой шерстью, робко приближающееся, а затем с ворчанием плюхающееся ему на ладонь.

Мгновение спустя его плечи налились тяжестью, и он опустил голову на плечо другого.

Янь Сяохань был вынужден вновь пережить ту нервную щекотку, когда Фу Шэнь заставил его подчиниться.

-” Брат Ян“, он услышал, как он сказал ему прямо в ухо, " Я действительно помог тебе дважды, но это не были какие-то огромные услуги. Мне это не стоило больших затрат. Тебе... не нужно быть таким чрезмерно любезным со мной, чтобы отплатить им.”

Янь Сяохань слегка откинулся на спину, не обращая внимания на его ответ. “Я хочу сделать тебя счастливым. Как вы можете называть это жилье?”

-“Тогда как бы ты это назвал?”

Янь Сяохань серьезно задумался над этим. “Гора отцовской любви?” - неуверенно сказал он.

-“……”

Фу Шэнь лбом ударил Янь Сяоханя по затылку. Его скрещенные руки могли чувствовать легкую вибрацию от груди другого, и в голосе Янь Сяоханя слышалась улыбка.

-“Кружится голова? Будь осторожен, не валяй дурака".

Он был добр к Фу Шэню, чтобы отплатить ему, но не только за это.

В отношениях между людьми заводить знакомства было легко, но завести друга требовала судьба, и Фу Шэнь, казалось, всегда сохранял к нему постоянное уважение. Время от времени это было приятным сюрпризом.

В пещере, когда они прижимались друг к другу, чтобы согреться, Янь Сяохань сказал, что у него нет отца. Это была не более чем фраза в его голове, но усталость и холод заставили его разум притупиться, а его защитные силы немного ослабли, часть его очень глубоко скрытых эмоций вытекла из маленькой трещины.

Той силы воли, которой он обладал, было недостаточно, но он не планировал раскрывать свои секреты кому-либо еще, и ему не нужны были ложное утешение и сочувствие.

Образ мыслей Фу Шэня был очень зрелым, его слова и действия были последовательно контролируемыми и вежливыми. Янь Сяохань уже предсказал, что он скажет, но, размышляя о том, как преодолеть эту тему, он услышал, что Фу Шэню на это наплевать: “Если у тебя его нет, у тебя его нет. У меня тоже нет мамы.”

Его подход был таким: "Ты хочешь поговорить об этом, я выслушаю. Если ты этого не сделаешь, я не буду спрашивать.’

Бескорыстно

Янь Сяохань вздохнул с облегчением, и в тот момент он считал этого "маленького друга" настоящим.[1]

Они шли по долине почти целый день, и Фу Шэнь попросил Янь Сяоханя позволить ему спрыгнуть со спины после части путешествия. Окружающая местность в ущелье была прекрасной, с проточной водой, пышной растительностью и полем орхидей, растущих по всему склону горы. Если бы их нынешнее тяжелое положение было проигнорировано, эту сцену можно было бы похвалить как конфетку для глаз.

Эти двое остановились здесь передохнуть на секунду. Фу Шэнь хотел отломить веточку, чтобы повозиться, но его снова преградил Янь Сяохань. Он не разозлился, просто спросил его с улыбкой.

-“Ты не позволишь мне схватить это, ты не позволишь мне сорвать это. Чем ты оправдываешь то, что остановил меня на этот раз? В орхидеях есть яд?”

Янь Сяохань дал ему дикий фрукт, который он сам не ел, затем выдохнул, сел и слегка надавил ему на ребра.

-“Нет. Я просто думаю, что они хорошо растут в долине, и если бы они не наткнулись на нас, они могли бы прожить в целости и сохранности пару лет и зим. Если бы ты сорвал один, он, скорее всего, засох бы к завтрашнему дню, так почему ты должен это делать?”

Фу Шень рассмеялся. Древние однажды сказали:

-”Если это не сорвано и не вызывает восхищения, разве это не вредит орхидее? "{1} Как получилось, что вместо этого это превратилось в "срывание и восхищение орхидеей-это то, что вредит ей"?"

- У цветов и деревьев тоже есть сердца, зачем стремиться лишить их красоты? {2}

Ухмылка Фу Шэня коснулась его лица. Они были очень близко друг к другу, половина их тел была почти прижата друг к другу. Янь Сяохань объяснил себе, что этот маленький лорд был слишком чист, и они какое-то время терпели одни и те же трудности, вот почему он так подружился с ним.

Но это могло быть и потому, что они были единственными в горах. В конце концов, он был немного напуган внутри, поэтому всегда подсознательно опирался на него.

Янь Сяохань протянул руку, чтобы обнять его, и они оба откинулись назад, чтобы лечь на травянистый склон плечом к плечу.

 Фу Шэнь посмотрел на ясное голубое небо.

-“Поскольку ты один из тех, кто лелеет цветы, брат Ян”, - внезапно и твердо заговорил он, - “И даже дикая орхидея может получить твою милость, как насчет того, когда стихии выровняют землю?”

-“Ты снова говоришь глупости. Гром и дождь могут обрушиться с неба в любой момент – "временам года, судьбе я ничего не могу сделать". {3}

Фу  Шэнь выпрямился.

-“Тогда я пойду и сорву этот цветок. Был ли кто-нибудь когда-нибудь бессмертным? Ты должен жить каждый день так, как будто это твой последний...”

Янь Сяохань не знал, смеяться ему или плакать, когда он оттащил его назад, заключив в объятия.

-“Вернись сюда! Должен... должен ли ты пробираться через эту мутную, быструю воду? Какое тебе дело до того, жива или мертва семья Цзинь?!”

-“Ты  догадался об этом?”

-“Мне  нужно было угадать?” Янь Сяохань мягко усмехнулся над ним. “Там была группа людей, неправильно перегородивших середину дороги, на каждом из их лиц было написано чувство вины. Тем не менее, я не мог позволить себе оскорбить вас всех, иначе вас бы поймали и доставили обратно в Отдел наказаний Стражи Летающих Драконов.[2] Не было необходимости бороться, просто нужно было напугать признание”.

-" Ха-ха-ха... " - сухо рассмеялся Фу Шэнь.

“До того, как я пришел, я слышал, что в суде было много громких имен, выступающих по делу Цзинь Юньфэна, и это включало генерала Фу. Вот почему ты защищаешь этих двоих, верно?”

У Фу Шэня не было возможности кивнуть, прежде чем тот продолжил говорить.

-“Послушай  моего совета: не бери  все на себя и не заботьтесь и не считайся с самоотверженной преданностью. Самые сильные ветры и волны в поместье герцога Инь,ты действительно веришь, что император не знает о генерале Фу и принце Су?”

-"Мой дядя ... “

-“У него есть возможность просить о снисхождении, потому что он наполовину ученик Цзинь Юньфэна. Учителя-одни из самых уважаемых людей, так что это понятно. Истинные чувства тоже не требуются, это просто движение, через которое нужно пройти. Но ты другой". Янь Сяохань сжал его шею сзади. “У тебя нет никаких отношений с Цзинь Юньфэном. Ты законный сын герцога, так что, если ты укрываешь отбросы клана Цзинь, ты вовлечешь в это дело все его Имущество. Ты понимаешь?”

Было тихо, совсем как в отблесках сумерек, которые медленно опускались на склон.

Янь Сяохань опустил глаза, чтобы вглядеться в его задумчивое лицо, чувствуя, что он говорил слишком серьезно, но потом передумал. Если это позволяло ему ясно видеть плюсы и минусы, немного строгости было бы прекрасно.

На самом деле, он не должен был упоминать об этом ни единым словом. Живы ли другие, или умерли, или были осуждены несправедливо, или заслужили то, что должно было произойти, - все это не имело к нему никакого отношения. Гвардия Летающего Дракона была саблей, которой владел император, и сабле не нужно было "определять", кому суждено умереть.

Но, в конце концов, Фу Шэнь был другим

Брат Ян, - резко сказал другой, - " ты говоришь это ради меня. Я понимаю.”

Янь Сяохань не получил никакого удовлетворения, так как было совершенно очевидно, что он собирался последовать этому с “но”.

“Но ты немного не в себе”, - продолжал Фу Шэнь. “Мой дядя говорит от имени Цзинь Юньфэна искренне, а не просто формально. Если Цзинь Юньфэн действительно виновен, он не стал бы спешить обратно с границы так далеко, и принц Су не доверил бы ему такое дело, если бы он просто собирался спрятаться в стороне и валять дурака. Цзинь Юньфэн был обижен. Поскольку это так, если эти люди чего-то от меня здесь потребуют, я не могу просто держать руки в рукавах и не заботиться об этом”.

Он как раз собирался окончательно разозлить Янь Сяоханя до смерти.

-“Осмелится ли кто-нибудь заявить о своей невиновности, когда дело дойдет до залов Суда? У него были личные дела с Хань Юанем, он передал информацию в поместье принца Аня, в его доме нашли несколько писем и драгоценных предметов, он высказался без должного уважения в своей резкой критике сокращения вассального государства... если император сам осуждает его, то в чем его несправедливо обвиняют?!”

Фу Шэнь вздохнул.

-“Я слышал, что Стража Летающего Дракона руководила расследованием этого дела. Разве вы не должны понять яснее меня в том, является ли это”доказательство " реальной сделкой или чем-то, что кто-то сфабриковал?"

У него было достаточно мужества, чтобы лежать в чьих-то объятиях, тайно издеваясь над упомянутым человеком, чтобы быть "сообщником злодея" и "пособником тирана". Янь Сяохань мог задушить его голыми руками, но Фу Шэнь, казалось, не обратил на это внимания, схватив его за воротник, когда он продолжал говорить.

-“Я не хочу лгать тебе, брат Ян, поэтому я просто скажу тебе это. Я действительно не очень разбираюсь в придворных делах, но я знаю, что вассальный принц-это тот, в ком император видит угрозу.”

-"Я знаю, что ты все еще ... “

“Я также знаю, что мой дядя не стал бы говорить от имени чиновника-перебежчика”. Взгляд Фу Шэня упал на эти стройные, покачивающиеся орхидеи. ” Джентльмены подобны орхидеям, ученые чиновники подобны ласточкиной траве [3]в дикой местности, вероятно, на каждый цветок приходится по десять лезвий”. {4} Из всех чиновников в суде только он встал, чтобы говорить от имени принца Ана".

-“Я так подробно объяснил тебе это, но ты все еще не понимаешь”, - холодно сказал Янь Сяохань.

-“Дело не в том, что я этого не понимаю. Дело в том, что кто-то настаивает на том, чтобы идти неправильным путем”.

-“Следи за своим языком".

-“Что это такое, чего я не могу сказать? Что это такое, что я не должен осмеливаться сказать?!” Фу Шэнь пристально посмотрел на него. “Выдумывание обвинений, фабрикация обвинений, конфискация имущества, уничтожение семьи и подбрасывание улик, чтобы их подставить! Император ошибается! Он просто есть!”

Янь Сяохань быстро развернулся и прикрыл рот, его грудь вздымалась от сердитого, учащенного дыхания. Один вверху, другой внизу, их глаза встретились, их дыхание было слышно, и они могли видеть свои собственные отражения в зрачках другого.

“Пусть то, что ты сказал сегодня, гниет у тебя в животе. Если я еще раз услышу, как ты их произносишь, забудь о ком-нибудь еще я сам отправлю тебя в королевскую тюрьму. Запомни это.”

Брови Фу Шэня нахмурились, он несколько раз что-то пробормотал в ладонь и попытался оттолкнуть его коленом.

Янь Сяохань пошевелил рукой.

Жалобный вопль Фу Шэня донесся прямо до вершины неба.

- “Отстань от меня! Ты давишь на мою рану! Ой!”

Янь Сяохань понял, что у него действительно не было способа справиться с Фу Шэнем: скажи, что он умный, и он всегда будет плохо себя вести в неподходящий момент. Скажи, что он взрослый, и иногда он вел бы себя по-детски и возмутительно.

-Такой характер был настоящим уколом в руку.

Однако, даже если он был настолько смертельно против общественных норм, Янь Сяохань только надеялся, что сможет хорошо это скрыть и его не заставят измениться, и он не хотел так с ним обращаться.

С такой переоценкой он внезапно понял душевное состояние Фу Шэня, настаивающего на том, чтобы помочь потомку семьи Цзинь.

Без чьей-либо помощи Фу Шэнь самостоятельно поднялся с травянистого склона, медленно, как улитка. Его сильный пыл от горячей крови, прилившей к голове, прошел, и он успокоился, осознав, что вел себя несколько неоправданно нагло.

На самом деле он не был по своей сути радикальным человеком, просто "путь", по которому он шел, отличался от других", и он был молод и наивен, как правило, немного высокомерен и в результате не осознавал трудностей мира. Он еще не овладел умением скрывать свои острые углы.

Янь Сяохань первым встал и заговорил, не поворачивая головы. “Пойдем”.

Он еще не сделал первого шага, когда внезапно почувствовал напряжение в запястье. Посмотрев вниз, он обнаружил, что Фу Шэнь дергает его за рукав, но не осмеливается взглянуть на него, опустив голову. Это выглядело немного жалко.

Ах, он наконец-то оправился от того, что был не в своем уме.

Янь Сяохань прищурил глаза, внутренне находя это забавным, но при этом не выказал и следа эмоций.

 ” Что? ”  - спокойно спросил он.

-“Я... только что говорил неправильно и вывел тебя из себя. Мне очень жаль.”

Янь Сяохань ничего не сказал, лицо его было холодным.

“Я знаю свою ошибку. Это была моя вина, - серьезно сказал Фу Шэнь. “Если ты хочешь бить, ругать и наказывать меня, я знаю, что нужно прислушиваться к своим старшим”.

-“Этого достаточно”. Голос Янь Сяоханя был ледяным. “Как этот парень Янь мог набраться наглости избить или отругать Молодого мастера Фу? Ты не ошибаешься. Наша группа коварных льстецов такова".

Голова Фу Шэня опускалась все ниже и ниже, он действительно сожалел. Это был также первый раз, когда он принял такую позу, чтобы извиниться перед кем-то, но другая сторона этого не сделала, чего он не ожидал.

"Я никогда не считал тебя вероломным, просто...”

Это просто что?

Просто люди, идущие разными путями, не могли объединиться, просто он твердо верил, что Цзинь Юньфэн был ложно обвинен, просто "благородный человек культивирует дао, чтобы установить добродетель, а не заманивать других в ловушку и изменять моральную целостность". {5}

Он не смог сказать больше, ослабив хватку на рукаве Янь Сяоханя. “Мне жаль", - сказал он разочарованно.

Его соскользнувшая рука была резко поймана и легла на сухую и слегка прохладную ладонь.

Янь Сяохань присел перед ним на корточки.

- “Кто только что сказал, что его будут бить, ругать и наказывать, и знал, что нужно слушать своего старшего? Ты меня разозлил, я сказал тебе несколько слов, а ты этого не можешь вынести? Неужели твои извинения настолько неискренни? Хм?”

Уши Фу Шэня необъяснимо вспыхнули, в его голове смешались всевозможные чувства до такой степени, что он больше не осмеливался поднять голову, чтобы посмотреть на него.

Янь Сяохань думал и чувствовал, что ведет себя необычайно злобно. Это был настоящий Молодой Хозяин из богатой и уважаемой семьи, который получил травму и упал со скалы, и испытал постоянные страдания от того, что сегодня мало ел. То, что над ним так издевались, было слишком жестоко.

Фу Шэнь не знал, что ему следует сказать, поэтому мог только повториться.      

- “Мне очень жаль”.

“Где же искренность?” - сказал Янь Сяохань, щелкнув языком.

Свободной рукой он приподнял подбородок Фу Шэня, заставляя его спокойно посмотреть на него.

- “Подними голову. Ты не называешь никакого имени, так кому ты извиняешься? Игнорируя предыдущее и глядя на новое: как ты должен меня называть?”

Его первоначальным намерением было, чтобы Фу Шэнь назвал его "Братом Янь" и извинился, тогда он больше не будет усложнять ему жизнь. Чего он не ожидал, так это того, что Фу Шэнь поймет неправильный смысл – после полудня молчания другой робко попробовал что-то сказать чрезвычайно мягким голосом. “...Геге?”[4]

То, что он назвал его так, сразу же превратило все сердце Янь Сяоханя в кашу. Его слабая хватка на руке Фу Шэня подсознательно сжалась.

Мимо пронесся чистый ветерок, обдавая их ароматом орхидей.

-”Ты... Я...."

Янь Сяохань действительно запнулся. Он наклонился, чтобы поднять его с земли, смахнул землю и листву с его тела для него и едва сумел выдавить несколько слов.

- "...Пойдем”.

Фу Шень все еще не завернул за угол. “Это что,… хорошо?”

“Все в Порядке, мой Старший Молодой Хозяин”. Янь Сяохань склонил голову, наблюдая за ним, беззвучно вздыхая в своем сердце с легким изгибом губ.

- ”Назови меня так еще раз, и я, возможно, просто откажусь от тьмы и повернусь к свету ради тебя".

Автор говорит: Цитаты:

Хань Юй схватил спрятанную Орхидею

Мысли Чжан Цзюлина (Часть I)

Использование Принципа праведности Лу Мэна

Запись Хуан Тинцзяня об Уединенном павильоне ароматов

Семейные изречения Конфуция – В беде

Примечания:

1.Немного потерялся в переводе; 朋友 = друг, в то время как 小 = = ребенок ("маленький друг").

2.慎刑司-Отдел тщательного наказания. Такое предчувствие…

3.Милое название для старшего брата, в отличие от обычно используемого синонима сюн, который Фу Шэнь использовал ранее. Янь-сюн~ Янь-геге~