Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Делить подушку

Глава 28. Делить подушку

Некоторые люди, на первый взгляд, выглядели властными и острыми, как режущая кромка, но когда их целовали, их губы были мягкими, как свежеприготовленная булочка утром.

Фу Шэнь действительно выглядел элегантно, но из-за своей индивидуальности большую часть времени был серьезен и строг. Вдобавок ко всему, у него был дар высмеивать людей. Янь Сяохань часто чувствовал, что у него "рот с лезвием" в нескольких определениях этой фразы, и одно легкое прикосновение к нему дало бы полный рот крови.

Однако в этот момент Фу Шэнь снова прислонился к спинке кровати, слегка наклонив голову, внушительная аура, окутывавшая его, полностью исчезла; как какой-то прирученный ленивый зверь, он даже одной рукой обвил шею Янь Сяоханя.

Он только что закончил мыться, его губы немного пересохли от горячего пара, и то, как он целовался, было теплым и бархатистым.

Янь Сяохань все еще сдерживал себя, изучая складки на поверхности этих двух пересохших губ и мягко поджимая их мягкость. Ему казалось, что он пытается нащупать край обрыва, одна его половина постоянно мысленно предупреждала себя не прыгать вниз, другая половина не могла удержаться от желания высунуть голову, чтобы взглянуть на дно. В конечном счете он не смог побороть свой инстинкт заманить его внутрь, кончик его языка мягко и быстро коснулся верхней губы Фу Шэня

Рука на его затылке мгновенно проявила силу, способную задушить человека до смерти.

Как и ожидалось, он все еще был слишком нетерпелив. Он обуздал свое страстное душевное состояние, закрыл глаза и подумал о том, что сегодня вечером у него было слишком много случаев, когда он не мог контролировать свои эмоции.

Шок прошел, Фу Шень от стыда ослабил руку, массируя область, которую он зажал.

-”...Это было неловко".

Янь Сяохань слегка усмехнулся.

-“Мн, это точно было так”.

Фу Шэнь: “...... ”

Янь Сяохань склонил голову и поцеловал его в кончик носа.

-“Я пойду за лекарством. Успокойся немного до этого. С такой силой рук… как я собираюсь превратить немного в много в будущем?”

Фу Шэнь поднял руку и столкнул его с кровати.

-“О чем, черт возьми, ты говоришь, "превращая немного во много"? Я думаю, что если я проведу три дня, не избивая тебя, ты уйдешь и будешь маленьким дерьмом”[1].

Посреди ночи раздался звук слабо раскатистого грома. Янь Сяохань очнулся от своего состояния сна, и он еще не успел открыть глаза, как почувствовал запах дождевой воды, доносящийся из-за окон.

Сразу же после этого он услышал, как мелкий дождь застучал по крыше наверху.

Наконец-то начался первый ливень весенних дней. Янь Сяохань все еще был в полусне, когда перевернулся на другой бок и закрыл глаза, нащупывая другую сторону кровати. Его ладонь опустилась на комок одеяла рядом с ним. Он дважды похлопал по ней.

Фу Шэнь спал неглубоко, пасмурный и дождливый день вызывал боль в трещинах в его костях и неоднократно будил его от боли. Почувствовав действия Янь Сяоханя, он ошеломленно спросил: "мн?”.

-“У тебя болят ноги?” Тот, что стоял рядом с ним, томно обнял его за талию, его голос был низким, мягким, гнусавым от только что проснувшегося. “На улице идет дождь”.

Фу Шень тихо напевал. “Да... они очень сильно болят...”

Янь Сяохань приподнялся в сидячем положении.

-“Я пойду поищу грелку для ног”.

-” В этом нет необходимости". Фу Шень потянулся, чтобы оттащить его назад, но только для того, чтобы схватить длинные волосы, которые рассыпались по его плечам, шелковые пряди плавно обвились вокруг его пальцев. “Не двигайся так много. Просто продолжай спать".

Янь Сяохань был слегка оттянут им назад, поэтому ему пришлось лечь обратно. Он встряхнул одеяло, накинул его на Фу Шэня, затем с силой вторгся в его покрывало. Фу Шэнь, вероятно, еще не совсем проснулся, так как он не отреагировал плохо, только слегка подтолкнул его в плечо. “Что ты делаешь?”

-“Подойди немного на мою сторону”. Янь Сяохань раскрыл объятия и обнял его, его две длинные, согретые ноги плотно прилегали к собственным ледяным икрам Фу Шэня, и они держали друг друга в чрезмерно интимной манере.

- "хорошо. А теперь спи.”

После всплеска шуршащих звуков тепло этого тела прошло через замерзающую постель и подушку и постепенно окружило его. Фу Шэнь ненавидел это ужасно стесненное положение и постоянно хотел пошевелить руками и ногами, но необъяснимая вновь обретенная безмятежность мягкого ночного сияния погрузила его в смутную дремоту. Области, в которых он страдал, все еще болели, но его восприятие, казалось, было отделено от этого мягким барьером.

Он прижался к шее Янь Сяоханя, проваливаясь в тяжелый сон.

На рассвете следующего дня моросящий с горы дождь все еще не прекратился. Фу Шэнь, пораженный влиянием, которое оказали на него месяцы выздоровления, проснулся поздно утром. На улице был еще один унылый дождливый день, и он не мог открыть глаза, все сильнее кружилась голова.

Кровать рядом с ним была пуста, тусклый дневной свет проникал из-за занавески. В комнате было сыро и холодно, но простыни внутри были сухими и подрумяненными. Он переставил ноги, стукнувшись о маленькую теплую грелку для ног, расположенную рядом с ними.

Вполне вероятно, что Янь Сяохань принес его ему после того, как он встал утром. Фу Шэнь собрался с мыслями; к нему вернулись воспоминания, вслед за которыми он вспомнил бурю эмоций прошлой ночью, согревающую уши, а также ту, которая заставляла его спать полночи.

Он молча причмокнул губами от ощущения поцелуя и потер смутно ноющие колени, горестно думая про себя: "Я действительно Люся Хуэй. [2]

Янь Сяохань, который как раз открывал дверь, чтобы войти, внезапно почувствовал холодок по спине.

Он инстинктивно обернулся, чтобы посмотреть, не обнаружив за собой ничего необычного. Подавив свои дурные предчувствия, он вошел в дверь, обращаясь таким образом к большой кровати, занавешенной плотной занавеской.

- “Тебе следует встать, Цзинъюань”.

Фу Шэнь лениво отодвинул занавеску, давая понять, что он уже проснулся.

Янь Сяохань должен был вставать рано, чтобы каждый день идти во дворец на свою смену, так что это вошло в привычку; даже когда он был в отпуске, он не спал, казался гораздо более энергичным, чем Фу Шэнь, который лежал на кровати и выглядел бесполезным. Он подошел и задернул занавеску за крючки с обеих сторон, присев на край кровати.

- “Дождь еще не прекратился. Ты где-нибудь чувствуешь себя неуютно?”

У Фу Шэня иногда возникало ощущение, что Янь Сяохань был слишком осторожен с ним, как будто он был не крепким мужчиной с толстой кожей, а фарфоровой куклой, которая сломается, когда на нее подует ветер. Он оставался живым до этого дня и был не менее подвержен страданиям от своей травмы,даже Ду Лен и Ю Цяотин не думали, что его переломы ноги требуют особого внимания в пасмурный день. С их точки зрения, даже смерть была обычным делом – это были всего лишь побочные эффекты раны, так зачем так много об этом говорить? Зачем беспокоиться об этом?

Однако, когда кто-то держит его на ладони, камень будет нагреваться.

Фу Шэнь сказал, что он “в порядке”, затем протянул руку, чтобы обхватить Янь Сяоханя за талию, пытаясь стащить его обратно и прижать к кровати. К его удивлению, Янь Сяохань сидел особенно неподвижно, а Фу Шэня вместо этого заставили перекатиться с внутренней стороны кровати на внешнюю сторону, безвольно прислонившись к его ноге, как бескостную кошку. Янь Сяохань отнесся к этому так, словно бросился на него, обхватив свободной рукой за плечи.

-“Все еще не думаешь просыпаться всю дорогу?” спросил он с улыбкой.

-“Слишком ленив, не хочу двигаться.” Фу Шэнь вздохнул, как усталый старец. “Нехорошо бороться со старостью, чувак.”

-“Не будь таким скромным.” Янь Сяохань наклонил голову так, что оказался прямо рядом с его ухом, поддразнивая его. "Ты энергичный, маркиз; ты вцепился в меня прошлой ночью и никогда не отпускал. Или ты забыл?”

-Фу Шэнь наконец понял, что здесь что-то не так. Они оба лежали, обнимаясь, так почему же это чувство, оглядываясь назад... казалось, что он все еще был единственным, кто потерпел сокрушительное поражение?!

К черту чертову Ликсию Хуэй! Он должен был разобраться с этим болваном вчера на месте!

Он кокетливо сжал талию Янь Сяохань, изобразив фальшивую улыбку. “Не волнуйся. Пока ты следуешь за мной всем своим сердцем, у тебя не будет предела тому, как сильно ты сможешь наслаждаться защитой этого маркиза... Янь Мэнгуй!”

Одна из рук Янь Сяоханя схватила его за плечо, другая-за ноги, и он без предварительного предупреждения поднял его с простыней. Фу Шэнь, внезапно повисший в воздухе, испуганно вздрогнул, и вскоре его положили на колени Янь Сяоханя, а пальто опустилось, закрыв его голову.

Сквозь барьер мягкого шелка на его губы, казалось, упал мимолетный поцелуй, такой легкий, что это было похоже на иллюзию.

-“Конечно, вы имеете все мое сердце, маркиз”, - ответил Янь Сяохань.

В горах время шло незаметно. Янь Сяохань последовал за маркизом Цзиннином в начале его ухода из политической жизни, лениво бездельничая в течение нескольких дней в поместье. Юй Цяотин в частном порядке пробормотал Сяо Сюню; Настроение Фу Шэня было более чем немного лучше, чем раньше, без подавленности от знания мучительной правды. Напротив, он каждый день смешивался с этой фамилией Янь и никогда не расставался с ним – был ли этот королевский инспектор-посланник Гвардии Летающего Дракона тысячелетней лисой, изменившей свою форму?

Об этом подумал не только он. У Стражи Летающих Драконов в столице был тот же вопрос.

Куда хули цзин заманил их посланника-королевского инспектора, и почему они даже не смогли найти его тень?

Когда Шэнь Ицэ получил приказ прийти и осмотреть дом Фу Шэня, планируя передать чувства своего коллеги сэру Яню, пока он будет там, пара почетных супругов находилась во дворе поместья, в настоящее время поглощенная... засолкой и маринованием утиных яиц.

Во дворе стоял небольшой каменный стол, рядом с которым стояла корзинка с очищенными солеными утиными яйцами. Пара Янь-Фу сидела друг напротив друга, один обмакивал яйца в крепкий алкоголь, другой отвечал за то, чтобы закатать их в банку, наполненную солью.

Во дворе была аккуратно вспаханная грядка, засаженная свежепроросшим зеленым луком и зелеными овощами, а сбоку от нее была большая цветочная беседка с глициниями, ее цветы спускались водопадом. Под ним с гудением и кудахтаньем носились куры и утки. Они были заняты своими делами, шлепая губами о несущественных вещах. Шэнь Ицэ тупо смотрел, как утка наступила на ногу их посланнику-королевскому инспектору, в то время как упомянутый мужчина насмехался над Фу Шэнем.

 “То, что говорили древние, наносило ущерб пейзажу... посадка овощей во фруктовом саду, цветущая беседка и выращивание птицы под ней – можно сказать, что этот ваш сад был захвачен им.”

Фу Шень выстрелил в ответ, не поднимая головы. “Тогда искалеченный генерал еще больше портит пейзаж, и разве не это овладело тобой?” *

Янь Сяохань немедленно заткнулся, хотя уголок его рта подозрительно приподнялся.

Доктор Шэнь, ошарашенный, подумал про себя: "Кажется, я слишком много для одного человека".

-“Джижи здесь.” Янь Сяохань заметил его первым, отложил свою работу и встал, чтобы поприветствовать его. Его отношение было естественным и добродушным, как будто он вообще не чувствовал ничего плохого в том, что две невероятно могущественные, крупные придворные фигуры весело маринуют утиные яйца вместе.

-“Сэр, маркиз. Шэнь Ицэ сложил ладони рупором в их сторону, а затем не смог удержаться от вопроса: “Вы...?”

Фу Шэнь спокойно улыбнулся.

-“Небольшое хобби. Не стесняйтесь смеяться, мистер Шен.”

-“Как я мог посметь, как я мог”, - быстро ответил Шэнь И'цзе.

Значит, слухи о маркизе Цзиннине, которые он слышал во внешнем мире, были правдой? Что его сердце разбито, он изменился в личности и теперь планирует снять доспехи и вернуться к гражданской жизни?

Янь Сяохань смыл соль с рук, вытирая их, пока расспрашивал Шэнь Ице.

-“Есть ли что-нибудь новое в столице?”

-“Этот подчиненный пришел именно по этой причине”, - ответил Шэнь Ице. “Погиб еще один Стражник Золотого Ворона. Он скончался в полночь в Восточном Изумрудном павильоне города, и кто-то пришел сообщить об этом сегодня рано утром. Этот инцидент встревожил Сына Неба,Его Величество приказал вам вернуться в столицу как можно скорее. Все полномочия по этому делу уже переданы Страже Летающего Дракона.”

Янь Сяохань инстинктивно встретил взгляд Фу Шэня, который очень быстро покачал головой, показывая, что это не имеет к нему никакого отношения.

Немного пробормотав себе под нос, Янь Сяохань вскоре изобразил не очень искреннюю улыбку.

-“Тогда ладно. Это довольно странно, как Золотому Ворону в последнее время так ужасно везло? Неужели для них это неудачный год?”

Они и раньше отказывались позволять им вмешиваться, но на этот раз нагрузка была настолько велика, что Южный офис больше не мог ее нести, и ему пришлось вернуться и попросить Охрану Летающего Дракона. Шэнь Ицэ подумал, что Янь Сяохань держит в своем сердце огонек огня, отсюда и особенно очевидная насмешка.

- ” В таком случае, я больше не буду вас задерживать", - небрежно сказал Фу Шэнь. “Будь осторожен со всем.”

Этим двоим, казалось, было о чем поговорить, и они вместе вернулись в свою комнату. Шэнь Ице сидел во дворе, рассеянно оглядывая кур и уток, которые были повсюду. Внезапно его уши уловили что-то, и он скептически повернул голову, чтобы посмотреть.

Окно спальни не было плотно закрыто, просто бесполезно прикрыто. Он не знал, было ли это только его неправильным восприятием, но только что ему показалось, что он услышал тихий, низкий, похожий на стон .

Автор говорит: * Ли Шаньинь – Двенадцать Примеров разрушения Декораций:

1. Крики и вопли, чтобы прервать нежный шелест листьев (который люди любят слушать),

2. плачет, пока все пытаются посмотреть фильм (отвлекая всеобщее внимание от просмотра)

 3. укладка ковриков поверх мха и порча настроения (мох символизирует счастливые чувства)

4. отрубание поникших ветвей тополя (чтобы никто другой не мог их сорвать)

 5. сушить штаны на солнце среди цветущих цветов (неприглядно!)

 6. приведя слишком много людей с собой в турне по весне (слишком много людей = шум)

 7. привязывая упряжь к каменному столбу (никто не хочет видеть вашу лошадь??)

 8. развести огонь и укрыться от лунного света (на который люди любят с тоской смотреть, а теперь вы их отвлекаете)

 9. генерал, идущий по земле вместо того, чтобы ехать верхом на лошади (что он всегда должен делать; ходить сам означает, что он был побежден или бесстыден)

10. возведение здания на горном хребте (ваш уродливый дом разрушает естественный вид)

11. овощи, посаженные во фруктовом саду (овощи туда не идут)

12. выращивание домашней птицы под цветочной беседкой (домашний скот разрушает красивые сады)

Переводчик говорит: Эти скобки-это я даю контекст, на случай, если это было неясно... потому что просто оставить их как есть действительно заставляет дорогого Ли Шаньиня звучать как мелкий придурок.

Примечания:

1. Оригинальная фраза была "три дня обходитесь без побоев, и [они] пойдут на крышу и оторвут черепицу", в отношении воспитания детей без дисциплины, что я сделал более прямолинейно. Не бей детей, ладно?

2.  Люся Хуэй, он же Чжан Хо, был политиком, известным своей целомудренной добродетелью, как известно, оставаясь равнодушным даже к женщине, сидящей у него на коленях. Другими словами, он, вероятно, был бесполым, а Фу Шэнь называет себя большим девственником.

[-] Мне нужно поделиться этим: звукоподражание для кудахтанья-это 咕 咕, гудение-это 嘎嘎. Вместе они – я тебя не обосрал – гу-гу-га-га.