Онлайн чтение книги Золотая сцена Golden Stage
Жертва

Том 2. Глава 52. Жертва

После того как больного доставили в зал предков, в Синьшан воцарился мир. Янь Сяохань и Фу Шэнь рисковали быть преследуемыми всеми деревенскими собаками, украдкой проскользнув во двор семьи. Они долго прислушивались у основания стены и могли более или менее собрать воедино последовательность событий здесь. По сообщениям, больной человек заразился неизлечимой болезнью. Каждый житель деревни счел это дурным предзнаменованием и завтра вечером проведет церемонию жертвоприношения для изгнания зла на берегу реки.

У Фу Шэня болели поясница и спина, и вдобавок ко всему он устал.Он едва не смог остаться на корточках, немного споткнувшись вперед и попав в раскинутые руки Янь Сяоханя. Затем ему вообще не пришлось утруждать себя ходьбой, так как мужчина вынес его прямо из деревни. Эти двое пришпорили своих лошадей, возвращаясь в город, затем попросили слуги в гостинице принести горячую воду и еду. Поев и приведя себя в порядок, генерал Фу лег на спину на кровать, чтобы поддержать талию. Господин Ян сидел на краю кровати в полном послушании и усердии, положив ноги другого мужчины себе на колени и массируя их для него.

-“Ты думаешь, что”болезнь " - это чума?" - спросил Фу Шэнь. “Если бы это был один из них, жители деревни действительно слишком спокойно относятся к этому. Как только чума станет широко распространенной, иметь только одну мертвую деревню будет легко отделаться”.

-“Скрывать это и не сообщать об этом-просто человеческая природа”. Янь Сяохань закатал штанины и нажал несколько акупунктурных точек на икрах. “Подумай об этом. Чиновник этого района, даже если все, что находится под его ведении, затоплено белым цветом осенней ночи, не желает сообщать об этом Суду. Если бы он узнал, что в Синьшан неоднократно появлялась странная болезнь, подозреваемая в чуме, что бы он сделал?”

Брови Фу Шэня поползли вверх.

-“Было бы лучше убить по ошибке, чем отпустить их на свободу”, - продолжил Янь Сяохань, - “Поэтому независимо от того, чума это или нет, полное уничтожение навсегда предотвратит будущие проблемы. Все жители деревни знают, что если это дело всплывет, всей их деревне будет трудно избежать смерти. Вот почему они твердо намерены держать это в неведении и не осмеливаются сообщать об этом властям”.

Фу Шень хлопнул рукой по кровати. “Что это за собачий чиновник такой? Как это имеет смысл?!”

Янь Сяохань улыбнулся и ничего не сказал.

Фу Шень бросил на него косой взгляд.

-“Эй, это действительно странно. Почему ты сегодня не ведешь себя как избалованный маленький ребенок, который делает горы из мухи слона?”

Янь Сяохань смог точно определить ход рассуждений местного чиновника и решил, что ему самому просто некуда будет бежать. Когда Фу Шэнь говорил так в прошлом, он неизбежно получал легкий удар ножом. Однако, на этот раз он, казалось, искренне отложил годы дурных предчувствий, чтобы стать великодушным и открытым сердцем, с некоторым намеком на то, что на него не повлияет, будет ли он любим или опозорен.

Он слегка улыбнулся.

”Сможешь ли ты вынести, если я позволю себе еще один круг побаловать себя?"

Это было похоже на то, как будто Фу Шэнь построил в своем сердце неподражаемо прочный город. Он понимал, что в нем была вся любовь и снисходительность этого человека, до такой степени, что это заставляло его смотреть свысока на все живое в этом уголке мира. Как только у человека появляется уверенность и смелость , он, естественно, поднимает голову и выпячивает грудь, больше не ограничиваясь тем, что находится между успехом и неудачей.

-” Такое поведение ... " Мышцы бедер Фу Шэня внезапно напряглись. “Эй, куда ты кладешь свою руку?”

-“Расслабься",-добродушно сказал Янь Сяохань. “Зачем ты так крепко сжимаешь ноги вместе? Раздвинь их немного… Я не собираюсь делать ничего другого. Разве они не болят? Я массирую их для тебя.”

Фу Шэнь позволил своему легкомыслию без единого слова, просто закрыв глаза и позволив ему делать то, что он хотел, его глаза были невидящими, а сердце спокойным. Мысленно он медленно перебирал события, произошедшие за эти дни. Сначала последовательные случаи убийств в столице, затем снижение налога на урожай Цзинчу, Ян Сяохань, накачанный наркотиками в Синьшан, и приток белых осенних ночей в округе Куанфэн… поворотный момент в этой череде инцидентов полностью пришелся на ту предыдущую неслыханную "белую осеннюю ночь".

Таким образом, вопросы, которые необходимо было прояснить сейчас, заключались в следующем. Во-первых, какой секрет хранился в Синьшан. Во-вторых, существовала ли связь  между снижением взносов Цзинчу и катастрофическим потопом осенней ночи белого цвета. И в – третьих, по какому каналу "осенняя ночь" на самом деле была завезена в Цзинчу-была ли она выращена естественным путем или сделана человеком? Была ли эта ситуация с появлением белого цвета осенней ночи повсюду просто ограничена регионом Цзинчу, или она уже распространилась на другие районы?

В начале у Фу Шэня был только момент каприза, когда он хотел тайно сопровождать Янь Сяоханя до конца этого поручения, но, вопреки ожиданиям, он столкнулся со злым заговором. Столкнувшись с этим гнилым веществом, ему было трудно захотеть остаться в стороне от всего этого, и он не знал, было ли это просто его гнилым везением, или он был рожден, чтобы жить тяжелой жизнью.

Он думал и думал, постепенно уставая, а потом невольно провалился в сон. Янь Сяохань прислушался к его ровному дыханию и выдоху, поэтому мягко положил ноги обратно на кровать и натянул одеяло, чтобы укрыть его. Как раз в тот момент, когда он хотел встать, чтобы уйти и вымыть руки, его спина еще не распрямилась и он не был настороже, Фу Шэнь пришел в себя.

Он еще не совсем проснулся, все еще в тумане, с не полностью открытыми глазами, но он ясно осознавал, что другой хочет уйти. Его рука высунулась из-под одеяла, ища.

- “Куда ты направляешься?”

Янь Сяохань схватил эту руку и засунул ее обратно под одеяло, испытывая легкое желание рассмеяться, когда он превратился в сплошное месиво. Он наклонился и поцеловал его между бровей.

-“Спи. Я собираюсь вымыть руки, - беспечно ответил он.

Услышав это, Фу Шэнь снова закрыл глаза, но на этот раз не заснул. Некоторое время спустя зажженные свечи в комнате погасли, шторы были опущены, и в темноте послышался звук шуршащей ткани, за которым сразу же последовало легкое падение кровати рядом с ним. Янь Сяохань перевернулся на него, его движения были очень нежными, когда он заключил другую в свои объятия. Фу Шэнь кончиками пальцев зацепил тыльную сторону ладони, все еще с закрытыми глазами, просто чтобы поймать легкий вздох Янь Сяоханя ему на ухо.

- “Ты просыпаешься только от порыва ветра, колышущего траву. Какой легко повреждаемый разум".

Тепло тела и дыхание были лучшими гипнозами. Сонливость Фу Шэня снова вернулась, в настоящее время его совершенно не беспокоила болтовня Янь Сяоханя ему в ухо. Он перевернулся, положил руку на талию Янь Сяоханя и дважды похлопал по ней без особой внимательности.

- “Иди спать,” пробормотал он.

Янь Сяохань усмехнулся, подумав про себя: как этот человек мог быть точно таким же, как ребенок, открывающий глаза и идущий искать свою маму, даже поднимая шум, когда она уходит? Он высоко натянул одеяло, накрыв их до плеч.

- “Мн. Я сделаю это, - ответил он тихим голосом.

Рано утром на следующий день они еще раз отправились на задворки Синьшан, обратив внимание на женщину на берегу реки, которая непрерывно вытирала слезы. Другие женщины рядом с ней вышли вперед, чтобы утешить ее одну за другой – по-видимому, это была “жена Тянь Чэна”, которая горестно плакала вчера вечером. Жизненная сила Фу Шэня сегодня была должным образом поддержана, и он вертел в руках свое огненное железо.

- “Не спускай с нее глаз. Протяни руку помощи, когда это необходимо. Может быть, она расскажет несколько фактов.”

Янь Сяохань ответил: “Да, учитель”.

Огненное железо генерала Фу чуть не вылетело у него из рук.

Когда солнце село на западе и усталые птицы вернулись в лес, жители деревни, работавшие в полях, один за другим разошлись по домам. Янь Сяохань и Фу Шэнь стояли на полпути к вершине горы, точно там, откуда они могли видеть всю деревню.

Как и в случае с повторением сцены той ночи, на пути к залу предков было зажжено несколько ламп. В свою очередь, каждая семья вышла с фонарями, постепенно образуя полосу огней, которая змеилась вдоль деревенской улицы и направлялась прямо к реке.

В ярком свете фонарей среди толпы едва можно было разглядеть украшенную тележку. В нем лежал человек в белом, который мог быть либо мертв, либо жив. От происходящего по спине Янь Сяоханя пробежал холодок. Это напоминало то, что он видел в зале предков в тот день; та довольно странная, похоронная процессия.

Внезапная вспышка тепла прошла по тыльной стороне его ладони. Фу Шэнь держал его, казалось, что-то выпалив, не подумав.

- “Не бойся”.

В тот вечер кто-то в одиночку ворвался в глубь деревни, вырвал его из кошмара и отправил в нежный, приятный сон.

Янь Сяохань молча перевернул руку, переплетя их пальцы. “Ммм. А я нет.”

Фу Шень втянул воздух, как будто у него заболели зубы. Они сделали так много интимных вещей, и все же он чувствовал себя подавленным этим детским способом держаться за руки. Однако, исходя из каких-то рассуждений, о которых он не знал, он не отшвырнул его. Он просто позволил Янь Сяоханю тащить его так, пока жители деревни не прибыли на берег реки, не поставили украшенную тележку на пустое место поблизости, а затем устроили подношение на земле из тыкв и фруктов.

Из собрания вышел пожилой член клана с седеющей бородой. Сначала он торжественно трижды поклонился в сторону речных порогов, затем быстро выудил из рукава талисман из желтой бумаги, произнес заклинание, затем положил талисман на палочку благовоний и зажег ее. Когда талисман превратился в летящий пепел, он потряс колокольчиком в руке и начал громко молиться. Фу Шэнь смутно слышал это; мантра, казалось, была просьбой о милосердии какой-то стороны, просветлении грешников, благословении хорошей погоды и отмене чумы.

-“Нынешняя Династия уже давно отменила жертвоприношения графу Реки, заменив их возлияниями для Чиновника Воды и Короля-Дракона. Почему эти идиоты осмеливаются наполнять реку людьми?” Фу Шень задумался.

Он говорил о старых обычаях предыдущей Династии. Раньше, сталкиваясь с непогодой и наводнениями в обычное время, все горожане верили, что граф Реки разгневан и нуждается в жертвоприношениях, так как только тогда он будет улажен. Использование домашнего скота, такого как свиньи и овцы, для жертвоприношений было хорошо, но еще больше это касалось девственных мальчиков и девочек или красивых молодых женщин. В связи с этим погибло бесчисленное множество ни в чем не повинных женщин и детей. В начале становления нынешней Династии Предок-основатель строго приказал отменить эти обычаи. Храмы графа были снесены во всех частях страны, живые жертвоприношения были запрещены, и была введена новая практика.

Кто бы мог подумать, что сегодня, столетие спустя, этот кошмар повторится, повторится старое событие?

Янь Сяохань положил на него руку.

-“Подожди, не торопись. Граф Реки управлял только погодой; я никогда не слышал о борьбе с эпидемиями. Более того, говорят, что в древние времена все жертвоприношения были нацелены на детей-девственниц, а человек на повозке выглядит как мужчина. Это не обязательно жертва графу. Давайте пока спокойно понаблюдаем за изменениями и посмотрим, что он сделает дальше”.

Когда старик закончил читать свою молитву , двое плотно закутанных мужчин сняли человека в белом с повозки и привязали к его животу большой камень. В долю секунды женщина, стоявшая в толпе, издала душераздирающий, скорбный вопль, бросившись к двум мужчинам, чтобы сразиться с ними, несмотря на препятствия всех остальных.

-"...Дай мне умереть! Позволь мне умереть за него!”

Деревенский староста жестом подозвал нескольких женщин, чтобы те вышли вперед и утащили ее. Женщина была слаба всем телом, лежала на животе на земле, плакала и ругалась, но все жители деревни вели себя так, словно они были глухими. Двое мужчин подняли мужчину в белом и бросили его в поток реки. За этим последовал пожилой крик “почтение Истинному Бессмертному”, и все в унисон опустились на колени, трижды благочестиво поклонившись в сторону реки.

Лицо Фу Шэня было таким же осунувшимся, как вода, и с его острым зрением он даже заметил, что руки и ноги этого человека все еще непрерывно сопротивлялись в тот момент, когда его бросили в воду.

- “Эта река сливается с тем небольшим озером за храмом бессмертного лиса. Если мы посмотрим туда, то, возможно, все еще сможем спасти его. Пойдем, - прошептал он.

Однако Янь Сяохань возразил: “Поскольку муж мертв, его жена также может не пережить эту ночь. Я пойду на озеро, чтобы вытащить его, а ты следуй за ней. Просто на случай, если не хватит времени, чтобы спасти ее мужа, нам нужен живой свидетель под рукой”.

Фу Шэнь на мгновение пробормотал что-то себе под нос. Увидев этот не слишком уверенный взгляд, Янь Сяохань понял, о чем он беспокоится.

-“Успокойся, - утешил он, - я неплохо плаваю, если что-то случится, я обязательно сначала защищусь, и не стану рисковать из-за незнакомца”.

-“Тебе нужно быть осторожным. Такого рода беспрецедентный гром с прошлого раза-это то, что я не смогу остановить ни на секунду". Фу Шэнь нащупал в рукаве маленький нож, которым Янь Сяохань пытался изувечить себя приора, и бросил его ему в руки. ”Я скоро приведу эту женщину в храм бессмертной лисы".

Янь Сяохань взял нож, повернув его в виде хитрой петли вокруг пальцев. Он сел на коня и с улыбкой повернулся лицом к ветру, его черты, казалось, светились в сумеречной ночи.

- "хорошо. Увидимся там".

Автор говорит: Светящийся в темноте? Мистер Ян может быть светлячком, превратившимся в духа, а?

Переводчик говорит: Все эти разговоры о чуме и о том, как люди реагируют на нее, слишком близки к истине.