Онлайн чтение книги Наследный принц в нефритовой подвеске The Crown Prince in the Jade Pendant
1 - 1

Двадцатого года Цзяньсин*, после пятнадцатого дня первого лунного месяца, новогоднее настроение улетучилось, и каждая семья собралась с мыслями, чтобы обустроить быт на весь год. Те, кто работал в больших семьях, также быстро собрали свои вещи и вернулись в дома своих хозяев.

(* 建兴 Эра правления монарха. Здесь 建 Jiàn – устанавливать, основывать; 兴 xìng – процветание, радость.) 

В резиденции маркиза Чан Син девушка, одетая в персикового цвета топ с узором Жуйи и плиссированную юбку цвета индиго, с прической в виде двойного пучка, раздвинула занавески. Веселая улыбка, которая была раньше, застыла при виде приближающегося человека.

Но Цю Е была из тех, кто служила во внутреннем дворе, поэтому смогла быстро скрыть свою истинную реакцию, вежливо и любезно поприветствовала приближающегося человека.

— Пятая юная барышня, Вы сегодня очень рано. Скорее заходите, на улице холодно!

Чу Цзинь Яо* не сразу вошла. Она напустила на себя вид, которому тайно научилась, выпрямившись поприветствовала Цю Е: 

— Приветствую старшую сестру Цю Е. Матушка внутри?

*(楚锦瑶, здесь 楚 Chǔ фамилия, 锦 Jǐn добавляется к именам детей данного поколения, 瑶 Yáo – драгоценный камень) 

Чу Цзинь Яо была молодой госпожой. Даже если Цю Е была служанкой первого класса фужена* Маркиза Чан Сина, не было необходимости быть такой вежливой. Кивнуть головой в знак приветствия было вполне достаточно.

*(夫人 Fūrén – официальная жена)

Но Чу Цзинь Яо не знала об этом, а если бы и знала, то не знала бы, как кивнуть или как поприветствовать. Такие естественные вещи, как питье воды для девушек внутреннего двора, были слишком сложны для нее.

На самом деле, Чу Цзинь Яо должна была быть четвертой молодой госпожой, как вторая дочь официальной жены, госпожи Чжао, из резиденции маркиза Чан Син. Однако ее судьба была несколько неровной. Едва она родилась, татары вторглись в пределы страны, и госпожа Чжао рожала на улице. В результате приютила не ту дочь. Эту девочку вернули в резиденцию и дали ей имя Чу Цзинь Мяо. Несколько дней назад привезли Чу Цзинь Яо. Но Чу Цзинь Мяо прожила в резиденции маркиза тринадцать лет и имела глубокие отношения с матерью и слугами. ЧжуМу, старая фужен Чу, также не могла вынести возвращения внучки, которую опекала тринадцать лет. Тогда она приняла решение и позволила обеим молодым госпожам остаться, при этом Чу Цзинь Мяо осталась Четвертой молодой госпожой, а Чу Цзинь Яо пристроилась за Чу Цзинь Мяо, став Пятой молодой госпожой.

Чу Цзинь Яо выросла в крестьянской семье и не имела никаких знаний о благородном домашнем этикете. Она боялась быть посмешищем для других и училась этикету тайком наблюдая за тем, как ведут себя и говорят другие. Поэтому она неосознанно совершала множество ошибок, как и в сегодняшнем приветствии.

Цю Е приняла приветствие Чу Цзинь Яо и поспешила проводить Чу Цзинь Яо внутрь. Как только опустился тяжелый занавес из крысы куницы, он заблокировал холодный ветер, температура в главном зале повысилась, и зал больше не был наполнен холодным ветром. Цю Е выдохнула и сказала: 

— Ветер сегодня очень сильный. Надолго открытые занавески не причинят нам вреда, но будет нехорошо, если фужен почувствует холод.

Чу Цзинь Яо не ожидал этого и быстро сказал: 

— Я не хотела. Я не думала...

— Пятая юная барышня не должна так говорить. Вы - хозяин, и не важно, насколько велика вина, это слуги и служанки плохо служили.

Как только Цю Е заговорила, она нахмурилась и посмотрела на людей позади Чу Цзинь Яо: 

— Вы – две нахалки. Пятая юная барышня только вернулась, а вы обе тоже недавно вернулись? Если снова будет такая небрежность, берегите свою кожу!

Дин Сян и Шань Ча, стоявшие позади Чу Цзинь Яо, быстро признали свои ошибки. Цю Е еще несколько раз выругалась, но потом успокоилась:

— Ладно. Это хорошо, что человек может исправить свою ошибку. Вы должны быть более внимательными в своей работе!

На этот раз даже Чу Цзинь Яо услышала, что ее поведение было неподобающим. Цю Е не могла сделать ей замечание, поэтому она отругала служанок, которые следовали за ней для утренних приветствий.

Чу Цзинь Яо было жаль, ведь она втянула в это других. Если бы она сделала это немного лучше, как бы других за нее отругали?

На самом деле, нынешние мысли Чу Цзинь Яо все еще ограничивались предыдущей семьей. В больших семьях знатных родов незамужние молодые девушки - драгоценные дворянки. Если кто-то совершал проступок, самым суровым наказанием было заключение в домашний арест и копирование Наставлений для женщин. Что касается побоев и других болезненных наказаний, то от них страдали низшие слуги, потому что именно они не напоминали и не просили хозяев не совершать ошибок. Более того, Дин Сяна и Шань Ча вообще никто не обижал. Чу Цзинь Яо нашли совсем недавно, и она не знала, как приветствовать и кланяться, но разве эти слуги не знали? Им следовало напомнить об этом перед выходом, тогда бы таких ситуаций не возникало. Но Дин Сян вела себя спокойно и не произнесла ни слова, в то время как глаза Шань Ча постоянно блуждали по сторонам. Видно, имея большое сердце она не стала думать о таких вещах ради своей хозяйки.

Цю Е вздохнула в своем сердце, но она могла сделать лишь это. Отчитывая этих служанок, она уже учитывала, что чувствовала себя похожей на Чу Цзинь Яо, выросшую в крестьянской семье, и испытывала некоторую жалость. Она тоже была из крестьянской семьи и была продана в резиденцию маркиза. Цю Е не стала бы делать что-то большее, чем это.

Такова была реальность благородного семейства.

Чжан Мама вышла из западной комнаты и недовольно проговорила: 

— Кто открыл занавески? Фужен только проснулась, и на ее теле еще выступает пот. Если фужен простудится, кто из вас может за это ответить?

Цю Е тут же склонила голову, признавая свою вину. Чу Цзинь Яо испугалась и быстро сказала: 

— Цю Е не виновата. Я открыла его, когда вошла.

Чжан Мама никогда не видела, чтобы молодая госпожа так быстро признавалась в своих ошибках. Обычно молодые госпожа заставляли окружающих их людей признать свою вину. Даже если они и совершали ошибки, они не признавались в этом сами, а просто бросали взгляд на слуг, и кто-то нижестоящий тут же принимал вину на себя, тем более такую, которая совсем не касалась Чу Цзинь Яо. После слов Чу Цзинь Яо Чжан Мама не могла продолжать. Хотя она и была приданной служанкой фужен, она была всего лишь служанкой, так как она могла говорить о недостатках хозяев?

Чжан Мама смогла только изменить выражение лица и выдавить улыбку: 

— Оказывается, это Пятая юная барышня пришла. Пятая юная барышня прибыла очень рано для приветствия. Фужен сейчас внутри прихорашивается. Пожалуйста, заходите быстрее.

Чу Цзинь Яо поблагодарила Чжан Маму и тихо вошла в западную комнату.

Чжан Мама отошла в сторону, чтобы дать Чу Цзинь Яо пройти первой, а затем последовала за ней. Когда она смотрела на спину Чу Цзинь Яо и ее нарочито облегченные действия, она чувствовала себя очень сложно.

Чу Цзинь Яо была настоящей Ди*-рожденной молодой госпожой, высокорожденной женщиной, которая выползла из живота госпожи Чжао. Почему же нужно быть такой осторожной? Если бы это была Четвертая молодая госпожа, которая выросла на глазах у фужен, уже войдя она бы непременно начала говорить и громко смеяться, а затем побежала бы в комнату и упала в объятия фужен, независимо от внимания фужен. Однако настоящая ди-дочь фужена, Чу Цзинь Яо, была очень осторожна.

*(Ди - дети от законной жены. Шу - дети от наложниц.) 

Чжан Мама вздохнула. Кто бы мог подумать, что такое, о чем даже в романах не осмелятся написать, произойдет в резиденции маркиза Чан Син, семьи высшего класса в провинции Тай Юань.

Поздней осенью девятнадцатого года Цзяньсин, примерно в октябре, старая служанка двора фужена маркиза Чан Син, госпожи Чжао, слишком много выпила и начала много болтать со слугами других дворов. Она хвасталась, что у нее большой послужной список и она знает о многих делах фужена, и что даже в курсе того, что Четвертая молодая госпожа не была биологической дочерью фужена.

Когда слуги услышали это, они решили, что эта старая служанка просто хвасталась. Кто такая Четвертая молодая госпожа? Она была второй ди-дочерью фужена, младшим ребенком. Ее опекали и держали на ладони, так как же она могла быть не своей? Если бы это произошло в обычные дни, другие просто приняли бы это за развлечение, за простое хвастовство. Но в тот день мимо проходил последователь маркиза и услышал эти слова.

Вернувшись, он сразу же доложил об этом маркизу Чан Син. Услышав это, маркиз пришел в ярость. Сплетничать о хозяевах было серьезным преступлением, а что за сплетни распускали эти слуги? Маркиз Чан Син немедленно приказал привести слуг внутреннего двора и лично допросил их. Старая служанка была так напугана, что упала на колени и рассказала маркизу Чан Син все до мельчайших подробностей.

Поначалу маркиз Чан Син не поверил, но, услышав яркие подробности, тоже начал сомневаться. В конце концов, чтобы избежать неприятностей в будущем, он послал своих людей расследовать это дело и восстановить невинность дочери. Однако в ходе расследования выяснилось, что самая обожаемая Четвертая юная госпожа из резиденции маркиза на самом деле не его дочь.

В тот год, когда госпожа Чжао, фужен маркиза, была беременна, именно тогда татары вторглись на границы, жестоко угнетая Юг, и подошли к столице. В Северной столице едва не произошел несчастный случай, и Шаньси был разорен. Многие места были опустошены убийствами и поджогами татар, и провинция Тай Юань не стала исключением. Резиденция маркиза Чан Син считалась известной знатной семьей в провинции Тай Юань, поэтому она, естественно, была целью татар. В то время маркиз Чан Син возглавлял войска и не мог некоторое время заботиться о семье. Таким образом, фужены и слуги из резиденции маркиза Чан Син могли только бежать на юг. К счастью, маркиз Чан Син быстро возглавил свои войска и восстановил контроль над провинцией Тай Юань, и разрозненные члены семьи один за другим вернулись обратно. Однако госпожа Чжао, фужен маркиза Чан Син, была беременна, и из-за испуга ей не оставалось ничего другого, как родить ребенка во время бегства на юг.

При бегстве все ненужные формальности отпадали; раз уж и жизнь невозможно спасти, откуда взяться условиям для родов? Госпожа Чжао могла лишь временно поселиться в семье простолюдина, а в качестве компенсации использовала несколько золотых украшений. Это расценивалось как трудности при родах.

В то время в той крестьянской семье тоже недавно родился ребенок, поэтому у них не было другого выбора, кроме как остаться дома и не бежать на юг вместе с другими жителями деревни. После того, как госпожа Чжао родила, она попросила крестьянку покормить ее несколько дней молоком, прежде чем уйти вместе с приданными слугами. Еще через несколько дней за госпожой Чжао пришли солдаты.

После того, как госпожа Чжао сбежала и вернулась в резиденцию маркиза, она так сильно любила эту дочь, которая разделила с ней жизнь и смерть, что даже Старшая Молодая госпожа была несравненной. Госпожа Чжао родила одного сына и двух дочерей, и по возрасту они были причислены к Старшей молодой госпоже, Второму молодому господину и Четвертой молодой госпоже. Когда госпожа Чжао бежала, Старая фужен осталась со Старшей молодой госпожой, а когда госпожа Чжао была разлучена с остальными, с ней остались только ее кормилица Чжан Мама и младшая дочь, Четвертая молодая госпожа. По возвращении в резиденцию четвертая молодая госпожа получила имя Мяо* вместе с родовым именем Цзинь, и ее стали опекать.

*(妙 Miào - удивительная, смышлёная)

Маркиз Чан Син также дорожил этой дочерью, родившуюся на улице и переносившую все трудности во время побега. Однако все признаки указывали на то, что Чу Цзинь Мяо, возможно, не его дочь. Его настоящая дочь была тайно подменена той крестьянской семьей во время хаоса в том году!

Маркиз Чан Син впал в ярость, услышав новость, у него не было настроения праздновать Новый год. В гневе маркиз Чан Син послал людей, чтобы тщательно допросить служанку, которая проболталась. Позже она призналась, что много лет назад выпивала с приданной служанкой фужен, а Чжан Мама случайно проговорилась об этом. Чжан Мама все эти годы питала подозрения, но их было трудно прояснить, поэтому она могла только похоронить их глубоко в сердце. Впоследствии, когда она была пьяна, она рассказала об этом служанке, и через много лет маркиз Чан Син услышал об этом.

Маркиз Чан Син размышлял над этим несколько дней, не тревожа ни госпожу Чжао, ни свою мать - старую фужен Чу. Вместо этого он тайно послал людей на поиски повитухи, которая помогала принимать роды в том году. Маркиз Чан Син долго сидел в комнате, прежде чем решился на поиски своей плоти и крови.

Даже если это и всего лишь дочь, его родословная не может быть в таком беспорядке.

Сразу после Нового года маркиз Чан Син воспользовался случайным предлогом, чтобы покинуть дом. В то время госпожа Чжао жаловалась на это. Зачем выходить из дома в первый лунный месяц? Маркиз Чан Син проигнорировал это и отправился на юг, где нашел Чу Цзинь Яо в небольшой деревне на западе Шаньси.

В то время Чу Цзинь Яо все еще звали Су Яо.

В тот день Су Яо встала рано и, как обычно, отправилась собирать дрова для дома. Когда она возвращалась, неся дрова, повернула голову почувствовав что-то. Недалеко от нее стоял величественный мужчина и молча смотрел на нее.

— Дядя, кого Вы ищете?

Маркиз Чан Син замолчал и долго смотрел на нее, а потом вздохнул и поднял глаза к небу.

Девочке, стоявшей впереди, было тринадцать лет. Из-за постоянной работы на ферме она была выше, чем юные госпожа в резиденции маркиза Чан Син, но очень худая, а цвет ее лица был темным из-за солнца. Ее лицо было худым и острым и не выглядело здоровым, но эта пара глаз была удивительно красивой. Они выглядели так прекрасно, что заставляли других думать, что она не должна появляться в такой деревне, а должна быть исключительной красоты и воспитываться во дворце, любимой десятками тысяч и обслуживаемой сотнями людей.

Ошибки не было. Глаза и нос этой девочки выглядели почти точно так же, как у его младшей сестры, Чу Чжу. Напротив, четвертая молодая госпожа, Чу Цзинь Мяо, по мере взросления выглядела все проще и совсем не походила на него.

Маркиз Чан Син медленно приблизился и спросил: 

— Как тебя зовут?

Су Яо почувствовала странность, но ответила с милой улыбкой: 

— Я - Су Яо. Вы, должно быть, не местный. Вы заблудились?

Маркиз Чан Син не ответил на вопрос Су Яо, но спросил: 

— Яо? Это не похоже на имя, которое могли бы дать деревенские жители.

— Моя мать говорила, что, когда я родилась, даосский священник дал мне кусок нефрита и имя «Яо». Поэтому все в семье зовут меня так.

Маркиз Чан Син посмотрел на нефрит Су Яо. Это был кусок прозрачного белого нефрита с красными пятнами, плавающими внутри. Судя по его качеству, он был очень ценным. Красные пятна были очень изысканными, как кровь, капавшая в прозрачную воду и заключавшаяся в белом нефрите. Маркиз Чан Син вспомнил истории об обнаружении родственников через свертывание крови.

В год, когда родилась Су Яо, или, точнее, Чу Цзинь Яо, в провинцию Тай Юань приехал даосский священник. Говорили, что он полон сокровищ и нес нефрит, который стоит целого города, может оживлять мертвых и находится на земле в поисках своего хозяина (нефрит). Маркиз Чан Син не верил в такие слухи, но, думая о своем будущем ребенке, хотел найти хороший нефрит, чтобы сделать для него нефритовый кулон. Поэтому он лично обратился к даосскому священнику. Однако тот взглянул на него и сказал: 

— Нефрит связан судьбой с Вашей дочерью, но я не могу дать его Вам.

При этих словах маркиз Чан Син насмешливо хмыкнул и, взмахнув рукавом, удалился. Он был маркизом, и искать даосского священника было уже снисходительно, но этот человек не оценил этого и вместо этого разглагольствовал о глупостях. С чего это нефрит связан судьбой с его дочерью, но он не может отдать его ему, отцу? Неважно, носит ли госпожа Чжао дочь или нет, если даосский священник не отдаст его, как он окажется в руках его дочери? Он просто хотел воспользоваться возможностью ради поднятия цены.

Вскоре после этого татары вторглись в пределы страны, и маркизу Чан Син пришлось вести войска против врагов, поэтому он быстро отбросил этот вопрос на задворки сознания.

Только спустя тринадцать лет, когда маркиз Чан Син стоял перед Чу Цзинь Яо, он вспомнил об этом деле.

— Дядя, пора прийти в себя! - сказала Чу Цзинь Яо, улыбаясь: — Просто идите по этой дороге на север, и Вы сможете покинуть деревню. Я должна вернуться к рубке дров и вскипятит воду, не могу сопровождать Вас. Иначе, когда моя мать проснется, снова будет меня ругать.

Маркиз Чан Син нахмурился: 

— Ты всего лишь маленькая девочка, и тебе нужно рубить дрова и кипятить воду?

В резиденции маркиза, не говоря уже о молодых госпож, даже служанки, обслуживающие их, не занимались таким тяжелым ручным трудом. Его дочери Ди, Старшая молодая госпожа и Четвертая молодая госпожа с самого рождения имели прислуживающих им няню, двух служанок первого класса и четырех служанок второго класса. Имели также много других сопровождающих, которых присылали старейшины. Можно сказать, что они никогда не оставались наедине, без чьего-либо сопровождения. Когда Четвертая молодая госпожа Чу Цзинь Мяо, обучаясь рукоделию, поранила пальцы, все суетились вокруг нее, давая лекарства и приглашая лекаря. Однако Чу Цзинь Яо приходилось вставать рано зимой, чтобы заготовить дрова, а вернувшись домой, кипятить воду и убирать двор. Чу Цзинь Яо - настоящая дочь! Маркиз Чан Син знал, как живут Старшая молодая госпожа и Четвертая молодая госпожа, и поэтому, услышав слова Чу Цзинь Яо, почувствовал себя очень неловко. Однако еще более неприятным было то, что эта фермерская семья намеренно подменила их дочерей во время рождения, и настоящая дочь фермера, Чу Цзинь Мяо, наслаждалась славой и роскошью, в то время как настоящая благородная молодая госпожа воспитывалась в их доме, а это не самое лучшее окружение. Кроме того, они даже поручили ей работать!

Маркиз Чан Син был в ярости. В тот момент он принял решение вернуть девочку в резиденцию, сохранить ее имя, следовать принятому в клане поколенному именованию женщин и назвать ее Цзинь Яо. Что касается фамилии Су, то пусть фермер оставит ее для своей дочери.

Чу Цзинь Яо не знала, о чем думает маркиз Чан Син, и серьезно отвечала на вопросы маркиза Чан Сина. 

— Да. Старшая сестра замужем, а я - единственный ребенок женского пола в семье, поэтому, естественно, я должна делать всю работу по дому. Ах, моя мать уже проснулась, я должна вернуться...

— Не нужно возвращаться, – Маркиз Чан Синь сказал: — Твоя фамилия не Су. Пойдем со мной. 

То, что произошло потом, было очень смутно для Чу Цзинь Яо. Отец Су, который обычно ругал и бил, сжался в комок и не смел говорить. Мать Су, которая обычно страдала от отца Су, громко рыдала, а младший брат Су Шэн превратился в перепелку. Старшая сестра, Су Хуэй, которая поспешила вернуться домой после получения новостей, внезапно замолчала, глядя на Чу Цзинь Яо.

Чу Цзинь Яо испугалась такого взгляда, после чего ее увезли без всяких объяснений. Она сидела в шикарной повозке, которую видела только раз в жизни, и, высунувшись из нее, смотрела на свою семью. Никто из ее родителей, проживших с ней тринадцать лет, не вышел проводить ее, и только старшая сестра заплакала и выбежала, чтобы заставить ее принять матерчатый мешок через окно повозки.

В матерчатом мешке было два комплекта чистых хлопчатобумажных платьев, и это была самая редкая и приличная одежда дома. Чу Цзинь Яо знала, что старшую сестру обязательно будут ругать отец Су и мать Су, когда она отдаст их ей. Если отец Су будет в ярости, то вполне возможно, что он ударит ее. Что касается семьи мужа старшей сестры, то неизвестно, что они скажут.

Чу Цзинь Яо сильно плакала. Когда она вышла из повозки, ее глаза все еще были красными.

Когда повозка остановилась, Чу Цзинь Яо подняла голову и увидела величественную резиденцию маркиза Чан Син.

Только тогда госпожа Чжао узнала, что сделал маркиз Чан Син, когда покинул дом.

Чу Цзинь Яо опустила голову, стоя перед госпожой Чжао с чувством тоски и стыдливости. На мгновение она не знала, куда деть свои руки и ноги.

Однако ее настоящая мать несколько раз окинула ее взглядом с ног до головы и с отвращением замахала руками: 

— Уберите ее. Запах земли слишком удушливый.

Чу Цзинь Яо была очень смущена. Условия в семье фермера были плохими, и из-за спешной дороги она не приняла ванну. После того, как Чу Цзинь Яо освежилась и переоделась в чистую одежду, она с радостью пошла к своей родной матери, но вместо этого услышала из-за муслиновой занавески: 

— Фужен, похоже, Вы не очень любите... юную барышню Яо.

— Какая еще юная барышня? Откуда мне знать, кто она такая, если она появилась из воздуха? Маркиз - это уже слишком. Думать, что идет дождь, когда слышишь ветер, и приводить с собой кошку и собаку. Неизвестно, может, кто-то специально подстроил хитрость, чтобы обмануть его.

— Фужен... — тихо прошептала Чжан Мама. Поскольку Чжан Мама была осведомлена о делах прошлого, то, взглянув на Чу Цзинь Яо, она почувствовала, что та была истинной. Она, как посторонний человек, ясно видела это. Но госпожа Чжао в течение тринадцати лет опекала Чу Цзинь Мяо как дочь, и поэтому за короткий промежуток времени не смогла принять внезапное появление дочери.

— Прогони ее. Я не хочу ее видеть. У меня нет такой дочери. Где Мяо-эр*? Позовите Мяо-эр!

*(суффикс 儿 Er используют при уменьшительно-ласкательном обращений к детям или младшим)

Лицо Чу Цзинь Яо уже было залито слезами. Она закусила губу и, стараясь не шуметь, тихо ушла.

Вернувшись в комнату, Чу Цзинь Яо бросилась на кровать и громко заплакала. Нефритовая подвеска, которую она носила с юности, выпала, и одно из красных пятен на ней беззвучно исчезло.