Онлайн чтение книги Наследный принц в нефритовой подвеске The Crown Prince in the Jade Pendant
1 - 58

Мать Су, наблюдая за действиями Су Хуэй, не осмелилась возразить. Но после слов Чу Цзинь Мяо мать Су сразу вспомнила, для чего они сегодня пришли. Если сегодняшнее событие пройдет успешно, то Чу Цзинь Мяо сможет претендовать на место няннян наследного принца, что было большой удачей для старой семьи Су!

Чтобы сделать свою дочь няннян, мать Су бросилась и кричала во все горло: 

— Я не сумасшедшая, ах ты, непочтительная дочь, как ты смеешь проклинать мать и отца!

Мать Су яростно оттолкнула Су Хуэя и сказала Чу Цзинь Яо: 

— Хотя мы плохо обращались с тобой в прошлом, преданный сын появляется под палкой*. Я сделала это для твоего же блага, но ты в итоге затаила обиду. Ты не знаешь сердца хорошего человека, но мы все равно хотим остановить тебя, мы совершенно не можем позволить тебе сбиться с пути. Сейчас по то-твоему прекрасно имееть много серебра каждый месяц, но знаешь ли ты, какие мысли у другой стороны? Ты так молода, тебя легко ослепить, завидев перед собой преимущества. И ты винишь своих родителей за то, что они напомнили тебе о них. Но мы, как взрослые, должны показать тебе верный путь, даже если нас обидят!

[*棍棒底下出孝子 gùnbàng dǐxià chū xiàozǐ —  значение: если бить ребенка, то из него выйдет толк]

Мать Су внезапно проснулась и поняла, что сегодня она пришла помочь Чу Цзинь Мяо, а тянуть с ранним счетом с Чу Цзинь Яо было просто бегством от нее. Она лишь должна говорить о деньгах Чу Цзинь Яо с неизвестного источника, ну теперь, когда она разрушила брак Чу Цзинь Яо, она передаст это дело Чу Цзинь Мяо. А когда Чу Цзинь Мяо станет няннян наследного принца, мать Су просто придет, чтобы прояснить это для Чу Цзинь Яо. В любом случае, Чу Цзинь Яо — настоящая дочь маркиза, если один брак не удался, всегда есть другой, о котором можно поговорить.

Линь Си Юань сразу же нахмурился после ее слов. Он лишь слышал, что женщины внутри устроили сцену, полагал, что те изображают куриный пух и чесночную шелуху*, что подняли шум из-за пустяка. Он не ожидал, что эта деревенская женщина откроет рот с такими словами. Сегодня он пришел поговорить с семьей Чу о помолвке, поэтому он не мог позволить этой деревенской женщине все выдумать. Линь Си Юань отошел в сторону и собирался поручить своим старшим помощникам помочь Су Хуэю оттащить людей, но прежде чем Линь Си Юань успел сдвинуться с места, подошла цзюньванфэй и сжала руку Линь Си Юаня: 

— Это не наше дело, ты не должен вмешиваться.

*[鸡毛蒜皮 jīmáosuànpí — выеденного яйца не стоит (обр. о нестоящем человеке, дрянной вещи, мелком деле)]

Линь Си Юань не мог поверить тому, что слышал: 

— Как ты можешь называть это не нашим делом, когда это касается пятой двоюродной сестры.

Услышав, какие слова он произносит, цзюньванфэй уставилась на Линь Си Юань и пригрозила: 

— Не вмешивайся.

Линь Си Юань был так зол, что едва мог стоять на ногах, но перед всеми он не мог ударить матери по достоинству. Линь Си Юань заставил себя сдержать свои мысли и немедленно отправился к Чу Цзинь Яо. 

Вокруг было шумно, но Чу Цзинь Яо спокойно стояла одна, как будто все происходящее не имело к ней никакого отношения. Сердце Линь Си Юань болело от упрямого и безразличного выражения Чу Цзинь Яо, но он не мог ничего сделать в присутствии цзюньванфэй.

 Чу Цзинь Яо почти громко рассмеялась, она знала мать Су столько лет, но впервые видела мать Су такой находчивой. Жаль, что с такой находчивостью ей пришлось противостоять ей. Чу Цзинь Яо действительно отчаялась в холодности человеческих чувств в этом мире: госпожа Чжао воспитывала Чу Цзинь Мяо более десяти лет, даже после того, как правда вышла наружу, она все еще балует Чу Цзинь Мяо, как обычно, и ее приемная семья Су также действует ради своей родной дочери. Так кто же она на самом деле?

Чу Цзинь Яо безучастно посмотрела на мать Су и несколько пришла в отчаяние. Она ответила почти механически: 

— Если следовать вашей логике, то в мире нет необходимости заниматься каким-либо бизнесом. Если владельцы вовремя присылают свои дивиденды, значит, у них плохие намерения, тогда что говорить об этих фужэн и тайтай?

Мать Су запаниковала и сказала: 

— Я этого не говорила, я говорила только о тебе. Если у семьи Вэй не было других намерений, то почему, как ты думаешь, он впустил тебя просто так и каждый месяц вовремя присылал тебе дивиденды?

Чу Цзинь Яо знала, что богатство и деньги движут сердцами людей, поэтому в последние дни она скрывалась и не показывала свое богатство. Однако она не ожидала, что завистливая жадность человеческого сердца настолько ужасна. Только потому, что у нее была готовая доля серебра, которую она должна была брать каждый месяц, Чу Цзинь Мяо поручила отцу и матери Су сказать об этом?

В этот момент даже те, кто стоял неподалеку и наблюдал за весельем, негромко пробормотали: 

— Да, почему так? Может быть, действительно есть что-то, о чем мы не знаем.

Госпожа Янь, невестка второго дома, подумала о больших сундуках Чу Цзинь Яо и сказала: 

— Я помню, у пятой юной барышни осталось пять или шесть сундуков из красного дерева, верно? Мать была предвзята и отдала их прямо пятой юной барышне, мы даже не знаем, что внутри.

Чу Цзинь Яо испустила долгий вздох, хоть простолюдин и не виновен, но хранение нефритового кольца становится преступлением*, она окончательно решила разъяснить: 

— Это просто благодарность за спасение и возмещение ущерба, мне нечего скрывать, если вы мне не верите, идите и найдите свидетелей. Это все, что я могу сказать, остальное я не хочу говорить, Хотите верьте, хотите нет.

*[Человек, хранивший нефрит, обязательно станет жертвой воров. Позже его стали использовать для описания человека, обладающего талантом, но циничного]

Госпожа Янь вздрогнула от этих слов, подумав, что это прикрытие, и что даже Старая фужэн Чу помогает Чу Цзинь Яо скрыть это. Но госпожа Янь не собиралась просить показать свидетелей.

Старая фужэн Чу была в ярости, когда услышала слова госпожи Янь: 

— Гости все еще здесь, закрой свой рот! – отругала госпожу Янь, она повернулась к цзюньванфэй и сказала: — Цзюньванфэй, давайте пройдем внутрь и сядем, не нужно беспокоиться об этой ерунде.

Старая фужэн Чу все еще хотела продолжить разговор о браке.

Цзюньванфэй долгое время равнодушно смотрела на нее, затем засунула руки в рукава. Независимо от того, какой была правда, Чу Цзинь Яо была упрямой и непокорной. Не похожа на послушную и почтительную невестку. Чу Цзинь Яо осмелилась возразить своей приемной матери на глазах у всех. Даже если ее приемная мать поступила неправильно, она должна слушать старших, и не подводить их. Но посмотрите на Чу Цзинь Яо, она не делала ничего подобного. Как могла цзюньванфэй осмелиться взять такого человека в качестве своей невестки?

Цзюньванфэй сказала старой фужэн Чу: 

— Старая фужэн, уже поздно, мы не будем оставаться, сегодняшнее дело — это дело вашего дома, нам не следовало его слушать, но дело настолько важное, что я даже не смею принимать решение, лучше вернуться и дать старой ванфэй самой принять решение. 

Старая фужэн Чу была необъяснимо шокирована. Что имела в виду цзюньванфэй? Дело успешно завершено или провалилось? Она хотела попросить цзюньванфэй рассказать ей больше, но та твердо решила уйти.

Линь Си Юаня тоже неохотно вытащили за дверь. Перед тем как выйти за дверь, он хотел что-то сказать, но посмотрел в сторону Чу Цзинь Яо, которая с деревянным лицом слушала служанку и не замечала его. Линь Си Юань глубоко вздохнул и вышел вместе с цзюньванфэй.

Линь Си Нин сопровождал своего старшего брата, чтобы помочь, и даже не издал ни звука.

Собравшись уходить, Линь Си Нин внезапно остановился и обернулся, уставился на Чу Цзинь Мяо:

— Четвертая младшая двоюродная сестра.

— Хм?

— Ты действительно не знаешь этих двух человек и никогда их не видела?

Чу Цзинь Мяо сердечно улыбнулась Линь Си Нин: 

— Конечно. Двоюродный брат, ты знаешь меня столько лет, и ты действительно сомневаешься во мне?

Линь Си Нин дернул уголками губ со странным выражением: 

— Да, как я мог сомневаться в тебе. Даже если я слепой, я не могу не доверять тебе.

Прежде чем Чу Цзинь Мяо успела подумать, что Линь Си Нин имел в виду, она увидела, как Линь Си Нин удаляется. Чу Цзинь Мяо несколько раз окликнул его, но тот, как назло, не обернулся.

Чу Цзинь Мяо не приняла это близко к сердцу.

Старая фужэн Чу ничего не оставалось, как отослать цзюньванфэй, а когда она вернулась, то долго и тяжело вздыхала: 

— Прекрасно,  как же всё осложнилось? – Вспомнив о вредителе, она скрежетя зубами, спросила: — Где эти сумасшедшие?

— Находятся под стражей, та женщина и ее муж звонили во все колокола, говоря, мол наша резиденция маркиза угнетает добрых граждан, а дочь бранит мирных жителей, и не осмелились больше ничего говорить.

Старая фужэн Чу холодно рассмеялась: 

— Кто знает, не разыгрывает ли эта семья, устраивая большое представление о наряженных в черной и красной*? Забудь о них пока, займись серьезными делами.

*[Метафора, означающая, что один выступает в роли сурового или неприятного персонажа, а другой - в роли дружелюбного или симпатичного персонажа при разрешении конфликта]

Гу Мама выпустила «ах», а затем сказала: 

— Старейшина, они — крестьянская семья, но не низшего ранга. Хорошо, если бы мы могли быстро избавиться от них, но у старейшины есть другие дела, поэтому я боюсь, что не будет времени заниматься ими некоторое время. Было бы нецелесообразно держать их надолго.

Подумав немного, Старая фужэн Чу сказала: 

— Давайте сначала отпустим их домой. Пошлем кого-нибудь с острыми глазами присмотреть за ними, чтобы они не улизнули.

Гу Мама отозвалась и повинуясь приказу, спустилась вниз. Мозг старой фужэн Чу болел от беспокойства о делах резиденции принца Хуэй Лин. Отношение цзюньванфэй сегодня было действительно тонким, она ничего внятного не сказала. Но только известила, что она вернется и позволит старой ванфэй принять решение, что заставило старую фужэн Чу сомневаться, какое же решение примет семья принца.

Старая фужэн Чу сидела на почетном месте, нервируясь, а остальные невестки и барышни стояли в ожидании внизу. Подумав некоторое время, неуверенная старая фужэн Чу решила сама отправиться в резиденцию принца. Приняв решение, величественный взгляд старой фужэн Чу медленно прошелся по людям в зале, и те, на кого падал взгляд, один за другим склонили головы.

Старая фужэн Чу сказала: 

— Последние несколько дней буду занята, не могу выделить времени, дабы проучить вас. Однако у себя в голове я записала все, что вы говорили и делали. Вот когда я освобожусь, рассчитаюсь со всеми вами по очереди.

Старая фужэн Чу бросила на Чу Цзинь Мяо особенно недобрый взгляд: 

— Ты не должна быть счастлива, думая, что можешь рассчитывать на меня. Скажу вам честно, я играю в эту игру с тех пор, как была девочкой уже сорок лет, и за эти годы я видела много коварных слуг, недовольных своей судьбой инян и служанок с сердцами выше неба. Много чего повидала. Глубоко ошибаетесь, раз думаете, что сможете скрыться от меня. Я хорошенько запомню сегодняшнее событие, и через несколько дней смогу выяснить, кто в этом замешан или кто скрытно способствовал!

Все девушки склонили головы в знак почтения, не смея дышать, а госпожа Янь, вертевшая языком, еще больше помрачнела лицом.

Старая фужэн Чу выглядела чрезвычайно усталой и махнула рукой, говоря им: 

— Спускайтесь, оставьте меня одну на некоторое время.

Чу Цзинь Яо повиновалась и вышла вместе со своими сестрами. Несмотря на бледнее лицо, ее поведение было спокойным. Третья юная барышня изначально злорадствовала и хотела притвориться, чтобы утешить Чу Цзинь Яо несколькими словами, но когда увидела выражение лица Чу Цзинь Яо, оказалось, что она не может произнести ни слова.

Чу Цзинь Яо отстранилась ото всех подчиненных и сестер, у которых были свои мысли, и сама вывела Лин Лун и Цзе Гэн наружу.

Увидев Чу Цзинь Яо, госпожа Чжао хотела что-то сказать, но остановилась: 

— Цзинь Яо…

Чу Цзинь Яо замерла и спокойно спросила: 

— Матушка, зачем ты меня позвала?

Госпожа Чжао заикалась долгое время, но, к удивлению, так ничего и не смогла сказать. Только сегодня она поняла, что семья Су не была хорошей, и, оглядываясь назад, она почувствовала душевную боль за Чу Цзинь Яо. Но перед лицом холодной и безразличной Чу Цзинь Яо, как госпожа Чжао могла сказать что-нибудь для примирения?

Госпожа Чжао долго бормотала, но так ничего и не смогла сказать. Чу Цзинь Мяо увидев ее издалека, сразу же позвала госпожу Чжао: 

— Матушка, где ты?

С невысказанными словами госпожа Чжао замерла, а Чу Цзинь Яо мягко улыбнулась и сказала: 

— Матушка, раз уж ты хочешь пойти туда, забудь об этом. Если тебе есть что сказать, давай поговорим об этом позже.

Сказав это, она даже не дождалась реакции госпожи Чжао, повернула голову и ушла.

Чжан Мама последовала за госпожой Чжао и испустила долгий вздох при этом.

Сердца людей состоят из плоти и крови, не говоря уже о пятой юной барышне, даже она, толстокожая старуха, почувствует разочарование после одного-двух раз. В будущем она больше не будет советовать что-либо.

Попрощавшись с госпожой Чжао, Чу Цзинь Яо быстро пошла в сторону двора Чао Юнь, а Лин Лун и Цзе Гэн молча последовали за ней. Как только она вошла в собственный двор, на безучастном лице Чу Цзинь Яо сразу же появилась трещина. Всегда она перед всеми показывалась сильной и равнодушной, но как ей может быть все равно?

Чу Цзинь Яо закрыла лицо рукой и сказала Лин Лун и остальным: 

— Я устала, вы мне здесь не нужны, можете идти гулять.

Глаза Чу Цзинь Яо были закрыты пальцами, и глаза окрасились красным цветом, делая невозможным для нее видеть происходящее снаружи. После слов Чу Цзинь Яо в комнате воцарилась тишина, и долгое время не было слышно звуков ходьбы людей.

Через некоторое время из промежутка между пальцами вытекли прозрачные слезы. Чу Цзинь Яо глубоко вздохнула и сказала:

— Думала, даже если я им не нравлюсь, но несмотря на прожитые вместе тринадцать лет, они испытывают чувства к маленькой кошке или щенку, но не ко мне.

— Отец и мать Су стояли на стороне родной дочери, матушка не могла отпустить дочь, которую она растила тринадцать лет. Все они на стороне Чу Цзинь Мяо. Тогда кто же на моей?

Когда она это сказала, голос Чу Цзинь Яо был спокоен, и если бы не слезы, стекающие по ее лицу, кто бы мог понять, что она плачет.

Лин Лун, как старшая, не могла не заплакать. Слушая ее, забеспокоилась: 

— Барышня, не плачьте, это не стоит этих людей, береги свои глаза.

Как Чу Цзинь Яо не знала об этом? Она давно знала, что ей неловко в обеих семьях, и говорила себе, что не надо себя заставлять. Пока у нее нет ожиданий, она не будет разочарована. Но не ожидала, что ее вес будет настолько мал.

Сердце Лин Лун болело, наблюдая за происходящим. Она была одной из людей старой фужэн Чу и была послана на сторону пятой юной барышни, отчасти для помощи, а отчасти как доносчик. Но после долгого следования за Чу Цзинь Яо, Лин Лун постепенно начала чувствовать близость, к тому же она была старше Чу Цзинь Яо, и в сердце Лин Лун Чу Цзинь Яо была для нее как младшая сестра. Чу Цзинь Яо всегда всем мило улыбалась. Она никому не мешала, насколько это возможно, и все делала сама. Как никто не может любить такую заботливую и милую девушку?

Опечаленная и встревоженная, Лин Лун уже собиралась снова дать совет, и тут в дверь двора постучали.

Лин Лун знала, кто-то иза других дворов, поэтому ей пришлось проглотить свои слова и велеть Цзе Гэн открыть дверь и выйти.

Через некоторое время Лин Лун толкнула дверь и вернулась: 

— Пятая юная барышня, только что старая фужэн прислала кого-то сообщить, что через три дня Вы будете гостьей в резиденции принца Хуэй Лин, потому следует начать подготовку заранее.

Слезы Чу Цзинь Яо уже собрались, только глаза были красными. Она кивнула головой, как послушная кукла-марионетка: 

— Поняла.

С другой стороны, вернувшаяся домой с родителями Су Хуэй, закрыла дверь во двор. Лицо ее полностью помрачнело: 

— Я вас в последнее время находила удивительно спокойными. С самого начала вы замышляли ужасное против кое-кого. Если бы я не вернулась сегодня, чтобы забрать свои вещи, я бы не знала, как долго вы будете держать меня в неведении и разыгрывать меня! Скажите мне, вас кто-то подстрекал, когда сегодня ходили к Яо Яо?

Лицо матери Су было неприглядным. Когда ее ругала собственная дочь, указывая на ее нос, она начала орать: 

— Ты уже замужняя дочь, почему тебя волнуют эти дела материнской семьи?

Су Шэн тоже вклинился: 

— Правильно, это не дело твоей семьи, просто займись своими делами.

Су Хуэй взяла веник из угла и бросила его в Су Шэна: 

— Ты ешь мою еду и живешь в моем доме, а теперь смеешь говорить такие вещи? Я забью вас до смерти, вы, кучка бессовестных ублюдков! Неужели вашу совесть съели собаки?

В конце концов, Су Хуэй — младшее поколение, но права не имеет, ударить отца и мать Су, поэтому она выместила свой гнев на Су Шэне и обругала всех троих людей.

Отец Су слушал со смущением, а мать Су, завидев Су Хуэй, осмелившую ударить ее любимого ребенка, набросилась на волосы Су Хуэй. Увидев всю эту сцену, муж Су Хуэй, мясник Чжан оттолкнул мать Су с черным лицом.

— Попробуй еще раз?

Мать Су почти повалили на землю, ее сердце замерло, и она не осмелилась подойти и снова оттащить Су Хуэя, а только стояла в стороне и гневно ругалась.

Умерив свой гнев, Су Хуэй скрестила руки и спросила мать Су: 

— Ты только недавно приехала в город, ты даже боишься чиновников, так как же у тебя хватает смелости идти в резиденцию маркиза искать неприятности? Позвольте спросить, вы послушали кого-то, кто подстрекал вас, и поэтому у вас хватило смелости пойти и усложнить жизнь Яо Яо?

Мать Су отрицала: 

— Нет…

— Неужели Чу Цзинь Мяо тайно искал вас?

Лицо матери Су резко изменилось, после сказанных правдивых слов Су Хуэя.

Су Хуэй взглянула и сразу поняла, что угадала правильно. Она была просто в ярости: 

— Познакомившись Чу Цзинь Мяо, как вы можете помогать ей вредить Яо Яо? Послушайте, что вы выдумали, в конце концов, она тринадцать лет росла у вас на глазах, как вы можете быть такими бессердечными?

Отец Су отнесся к этому пренебрежительно: — Она не из нашей семьи, мы были достаточно добры, кормя ее. Но Мяо’эр из нашей семьи Су, как это можно сравнивать?

— Так и знала, что идея принадлежит Чу Цзинь Мяо, гадюке. Это она велела вам говорить все это?

Мать Су была очень недовольна, слушая ее:

— Она твоя родная сестра, как ты можешь так говорить о своей сестре?

— У меня нет такой сестры, как она.

Су Хуэй нахумурилась, посмотрела на небо и сказала себе: 

— Дом вышивки еще не должен быть закрыт, я быстро найду младшего владельца Вэй.

Услышав это, мать Су забеспокоилась: 

— Ты собираешься причинить вред одному из своих ради чужака? – Мать Су попыталась потянуть Су Хуэй, но ее удержал мясник Чжан, и Су Хуэй воспользовалась этой возможностью, чтобы поспешить уйти.

Дом вышивки был уже заперт, Вэй Лян проверил двери и окна и уже собирался идти домой, когда его окликнул Су Хуэй с большого расстояния. Задыхаясь, Су Хуэй подбежала к Вэй Ляну и, не успев поздороваться, поспешно сказала: 

— Младший владелец Вэй, я хочу Вам кое-что сказать.

Вэй Лян с любопытством спросил:

— Что ты должна сказать сейчас? Можно завтра.

— Нет, завтра будет уже поздно.

Су Хуэй рассказала Вэй Ляну всю историю о том, что произошло сегодня в резиденции маркиза. Не заботясь, что сказанное может обидеть Вэй Ляна, она умоляла: 

— Младший владелец Вэй, мою сестру, пятую юную барышню семьи Чу, действительно обидели. Я надеюсь, Вы сможете поговорить со старшим владельцем Вэй, чтобы он заступился за мою сестру и развеял слухи.

Выражение глаз Вэй Ляна изменилось, когда он услышал о пятой юной барышне семьи Чу. Он поспешил домой, поэтому просто повернул направление и сказал:

— Старшая госпожа Су, раз уж ты просишь меня, я скажу за тебя пару слов. Получится или нет, зависит от желания моего отца.

Су Хуэй тут же горячо поблагодарила его. Им повезло, что Вэй У действительно был сегодня в доме. Он обычно уезжал в командировки или осматривал недвижимость в других местах, так что даже Вэй Лян мог видеть его не чаще раза в месяц.

Вэй У, казалось, был занят чем-то важным. Подняв голову и увидев Вэй Лян, он спросил легким тоном: 

— Что случилось?

Но Вэй Лян знал, что если он не скажет ничего серьезного, его будут ругать. Вэй Лян склонил голову и почтительно сказал: 

— Отец, речь идет о пятой юной барышне Чу.

Лицо Вэй У сильно осунулось, и он махнул рукой, чтобы Вэй Лян отвалил. Вэй Лян не посмел ослушаться и уже собирался выйти с опущенной головой, но, не успел он сделать два шага, его окликнул Вэй У: 

— Пятая юная барышня Чу, о которой ты упомянул, это пятая юная барышня из резиденции маркиза Чан Син?

— Именно.

Вэй У отложил ручку, его лицо стало странным. Вэй Лян неуверенно спросил: 

— Отец, высшее руководство несколько раз давало нам конкретные указания, как ты думаешь, мы должны сообщить об этом высшему руководству?

Вэй У вспомнил побои, которые получил Тан Синь И, и то, как Сяо Линьцзы с нахмуренными бровями давал указания, и наконец Вэй У сказал: 

— Я вижу, что наследный принц по необычному относится к этой женщине. Если мы не сообщим об этом, в случае, если мы ошибаемся, то достаточно настрадаемся, если эта барышня раздует из мухи слона в будущем. На всякий случай лучше быть осторожным. Ты расскажешь мне всю правду о произошедшем сегодня, во всех подробностях, и я поговорю с хозяином по своему усмотрению.

— Ах, да.

Мало кто знал, что Вэй У был членом штаба наследного принца, так же как мало кто знал, что Вэй У, извесьный в деловом мире, называемый «Мастер Вэй», на самом деле был евнухом.

Вэй Лян, по сути, был его приемным сыном.

Сам Вэй У отправился к границе, а карета из резиденции маркиза Чан Син также направилась к резиденции принца.

В этом году резиденция маркиза Чан Син и резиденция принца поддерживали тесную связь, и кареты двух семей время от времени путешествовали, но ни разу старая фужэн Чу не была в таком состоянии.

Старая ванфэй уже дала согласие на этот брак, и о том, что следует знать, а что нет, все догадываются. На таком этапе возможно, что ничего не изменится.

Когда свита старой фужэн Чу прибыла в резиденцию принца, с ними обращались, как и прежде. Старая фужэн Чу нахмурилась и отвела своих многочисленных внучек к старой ванфэй.

Старая ванфэй завидев их, улыбнулась. Старая фужэн Чу не сдвинулась с места и сказала нескольким младшим сестрам Чу Цзинь Яо: 

— Вы, младшие, хорошо проводите время, мы не будем вас задерживать, выходите и пообщайтесь между собой.

Чу Цзинь Яо, уездная принцесса и остальные сидели во внешней комнате. Когда все разошлись, старая фужэн Чу спросила старую ванфэй: 

— Старая ванфэй, что Вы теперь скажете по поводу вопроса, о котором говорили мне ранее?

Старая ванфэй проклинала старую лисицу, о браке между двумя домами сначала упомянула старая ванфэй Чу. А теперь же об этом первой заговорила старая ванфэй?

Старая ванфэй рассмеялась, не обращая внимания на ловушку старой фужэн Чу, и сказала окольным путем: 

— У детей и внуков есть свои собственные благословения, мы, старшие, не можем беспокоиться слишком много. Единственное, о чем мы просим — невестка должна быть послушной и спокойной, дабы она смогла создавать спокойствие в семье.

Старая фужэн Чу неосознанно нахмурилась, старая ванфэй скрыто смеялась над их пятой юной барышней за то, что она не была достаточно послушной и не была спокойной в резиденции семьи? Старая фужэн Чу равнодушно улыбнулась: 

— Все старейшины в любой семье ожидают, что их дети будут послушными, а девочек даже учат этому с самого детства. Однако быть сыном легко.. Многие девушки и невестки вырастают такими, но жаль, что мы, старшие, можем учить их лишь временно, но не всю жизнь. Рано или поздно нам придется идти впереди них. Хорошо, когда мы рядом, а когда нас не будет рядом, а они столкнутся с семьей, полной родственников, что будет? Кто любит, планирует их долгую жизнь, женят и наставляют, учат их стоять на ногах.

Она говорила, что хотя Чу Цзинь Яо не была достаточно послушной, у нее было преимущество — она была сильной от природы. Она также хотела научить таким образом свою дочь, но если бы это была ее внучка, ей бы не понравилась такая женщина с большими идеями. Старая ванфэй была полна уверенности в том, что ее семья — резиденция принца никогда не придет в упадок в этой жизни, поэтому ее невестке совсем не нужно было иметь собственные идеи, просто должна слушаться старших.

Ей нравилась Чу Цзинь Яо, так как та была приятной на внешность, красноречива и была добра к своим подчиненным, и по этой причине старая ванфэй даже использовала Чу Цзинь Яо в качестве примера для подражания для уездной принцессы. Однако на днях она услышала от цзюньванфэй, что эта пятая барышня была очень напористой в своем доме и даже осмелилась при всех расспрашивать своих приемных отца и мать. Резиденция принца была не тем местом, где можно слушать клевкту, и в то, что сказала мать Су, старая ванфэй не совсем поверила, но те слова, которые Чу Цзинь Яо задала отцу и матери Су, заставили старую ванфэй засомневаться.

Как можно осмеливаться обвинять своих приемных родителей в том, что они несправедливы к вам? Как смеет молодое поколение ругать старших?

Старая ванфэй фыркнув, немного посмеялась. Однако они — дом жениха, ниже на полголовы. Пусть даже не было письменного соглашения и еще ничего твердо не сказано. Но не следует говорить по-иному. 

Ради репутации резиденции принца и Линь Си Юань, старая ванфэй уступила: 

— Пятая юная барышня мне очень нравится, мы уже говорили об этом раньше, и нехорошо сейчас притворяться, что этого не было. По-моему, почему бы нам не оставить пятую юную барышню, согласно предписаниям обычаи взять ее в качестве цэфэй.

.