Онлайн чтение книги Наследный принц в нефритовой подвеске The Crown Prince in the Jade Pendant
1 - 87

Цинь И впервые столкнулся с такой ситуацией. Он был наследным принцем, и за всю его долгую жизнь никто не осмеливался прикасаться к нему, не говоря уже о такой чувствительной области, как талия и живот. После встречи с Чу Цзинь Яо, Цинь И постепенно открыл для нее эту запретную зону, но Чу Цзинь Яо тянула за руку, только когда баловалась или нуждалась в нем, это все еще было редкостью для него — быть настолько интимным. Цинь И пытался освободиться, но чем больше он двигался, тем сильнее Чу Цзинь Яо обнимала его, и Цинь И не осмеливался тянуть ее, боясь, что может причинить ей боль, если сильно ударит. Наконец, Цинь И только вздохнул и сказал:

— Я не уйду, отпусти меня.

— Не хочу. Ты, наверняка, хотел пойти к кому-то другому, вот что заставило меня так поступать.

Что, кто? Перекладывают вину с виноватого на невиновного Цинь И попросту необъяснимо. Цинь И был немного скован, он не совсем привык к такому близкому физическому контакту, обычно в постели или на диване инициатива всегда принадлежала ему — природа была естественно другой. Однако в этот раз его держали, и из-за их позы верхняя часть тела Чу Цзинь Яо давила на его талию и живот, что становилось все более очевидным, когда он напрягался. У Цинь И действительно не было выбора, кроме как попытаться расслабить свое тело и потянуться, чтобы обхватить плечи Чу Цзинь Яо.

— Не обманывал тебя, действительно не уходил. Отпусти сначала…

Цинь И сделал паузу, заговорив, и поспешно наклонился, чтобы поднять подбородок Чу Цзинь Яо: 

— Ты плачешь?

Чу Цзинь Яо избежала руки Цинь И и потрогала лицо другой рукой: 

— Не плачу!

В этом мире есть немного вещей, которые могут заставить Цинь И бояться, а женские слезы - одна из них. Цинь И вздохнул.

— В жизни не видывал никого, кто бы лучше тебя умел валить с больной головы на здоровую, очевидно, что это ты солгала, я еще даже ничего не сказал, а ты уже плачешь.

Чу Цзинь Яо наклонив голову, отказывалась отступать, сердце Цинь И уже давно смягчилось, он медленно сел, обняв Чу Цзинь Яо за плечи, хотя помнил, что это он должен сердиться. Сев, Цинь И вытер слезы Чу Цзинь Яо.

— Ладно, я не хотел быть грубым с тобой, не плачь.

— Ты ведь не уходишь? — Чу Цзинь Яо постепенно перестала плакать и подняла глаза, чтобы посмотреть на него.

На обладателей таких глаз никто не может сердиться. Цинь И изначально думал, что только его родной отец будет тронут женскими слезами, а тот, кто силен духом и достиг великих свершений, не растрогается. Но когда речь зашла о нем самом, Цинь И понимал, что он такой же беспринципный. Слова Чу Цзинь Яо одновременно и разбили сердце, и позабавили Цинь И.

— Это мой дворец, куда я могу пойти?

К удивлению Чу Цзинь Яо не была рада услышать это, была все такой же подавленной, как и раньше:

— Ваше Высочество, знаешь ли ты, какой сегодня день?

Цинь И слегка приподнял брови, вопрос Чу Цзинь Яо не имел ответа вроде «восьмой день первого месяца». Он молча вспоминал, что еще могло повлиять на разум Чу Цзинь Яо в последнее время. К счастью, Наставник с детства хвалил Его Высочество за мудрость и отличную память, поэтому он быстро придумал следующее:

— Сегодня мы женаты уже месяц.

Этот ответ сделал Чу Цзинь Яо все печальнее и печальнее:

— Ваше Высочество, для тебя это первый полный месяц твоей свадьбы, а для меня это день, когда правила предков теряют силу, — я должна подготовить для тебя наложницу.

Только тогда Цинь И вспомнил, что во дворце действительно существовало правило, согласно которому молодоженам не разрешалось оставаться раздельно в течение первого месяца брака, что было доступно только главной жене по первому браку. Но, по правде говоря, это правило предков было оставлено в основном для притворства, и не многие мужчины в семье Цинь воспринимали его всерьез.

Учитывая слова Чу Цзинь Яо, а также ее сегодняшнее посещение во дворце императрицы Куньнин, Цинь И не составило труда выяснить причину сегодняшней аномалии. Цинь И поднял подбородок Чу Цзинь Яо, и хотя это был вопрос, его тон был очень уверенным:

— Она принудила тебя взять мне наложницу?

— Какое принуждение, таков порядок, -  Чу Цзинь Яо попыталась отвести подбородок назад, но она только дернулась и была ловко задержана Цинь И. В конце концов Чу Цзинь Яо сдалась, она опустила взгляд и не встретилась с глазами Цинь И: — Ваше Высочество, это лишь вопрос времени. Ты — наследный принц, помимо императорского гарема, тебе положены как минимум три жены и четыре наложницы. Через некоторое время ты выберешь известных дочерей из семей министров, нежных и добродетельных, с хорошим семейным происхождением, одаренных сюаньши*. Я не очень хорошая жена, не могу говорить с тобой о литературе, истории, цинь и шахматах, не могу анализировать для тебя события при дворе. Но, к счастью, есть другие женщины, хорошо разбирающиеся в книгах, стихах, литературных трудах и, несомненно, больше понравятся Вашему Высочеству.

*[选侍 xuǎnshì — избранная прислуживать (титул наложниц наследника престола, дин. Мин)]

Цинь И задумался:

— Так вот почему ты притворилась больной.

— Ваше Высочество! - Чу Цзинь Яо мгновенно взорвалась: - Слушай, что я говорю!

Цинь И хотел сохранить величие наследного принца и мужа, но услышав слова Чу Цзинь Яо, не смог сдержать смех. В его глазах сиял звездный свет, и смотрел он с улыбкой на Чу Цзинь Яо:

— Ты даже осмелилась накричать на меня, и тебя это смущает?

Чу Цзинь Яо посмотрела в глаза Цинь И и была втайне поражена красотой этих глаз. Однако, как гласит непреложный закон природы, чем красивее, тем оно опаснее.

Эти глаза улыбались ей, но они также смотрели с пренебрежением на мир, решали в двух словах судьбу целого клана, миловали, казнили, жаловали и отнимали*.

*[生杀予夺 shēngshāyǔduó миловать, казнить, жаловать и отнимать (обр. в знач.: распоряжаться судьбами); власть над жизнью и смертью, безграничная власть]

Цинь И завидев выражение лица Чу Цзинь Яо, постепенно обуздал свое легкомыслие, обхватив ее лицо с нежностью и серьезностью, медленно придвинулся ближе, пока их дыхания не стали едиными, а ресницы почти касались друг друга.

Чу Цзинь Яо неосознанно затаила дыхание, Цинь И смотрел на этот нервный взгляд Чу Цзинь Яо и невольно улыбнулся:

— Не волнуйся, больше никого не будет.

— Ты лжешь мне.

— Правда, - сказал Цинь И, - Восточный дворец находится в деликатном положении и не подходит для углубления отношений с придворными. Более того, речь идет не о нехватке, а о неравенстве, и силы в династии настолько запутаны, что для меня невозможно выбрать одну из дочерей всех министров. Поэтому я не намерен брать ни одну из них.

— А как насчет дворцовых служанок? А как же женщин во дворце, также являющимися благородными и добродетельными женщинами, выбранными из простого народа, многие из которых красивы и талантливы?

Цинь И бросил снисходительный, но заслуженно пренебрежительный взгляд:

— Этот наследный принц не одобряет.

Чу Цзинь Яо не смогла сдержаться и разразилась смехом. 

Они уже были близки друг к другу, красавица улыбнулась — лотос обрел свежие краски и живой аромат. Цинь И послушался своих мыслей и наклонился, чтобы исследовать эти сладкие красные вишневые губы. Чу Цзинь Яо ожидала, что поцелуй будет таким же поверхностным, как и раньше, но к ее удивлению, Цинь И не собирался отпускать ее на этот раз, поцелуй постепенно углублялся, и Чу Цзинь Яо была как лодка в волнах, совершенно неуправляемая, плывущая по течению, ее талия постепенно отклонялась назад и, наконец, глубоко погрузилась в большое красное парчовое одеяло.

Чу Цзинь Яо почувствовала, как рука Цинь И нащупывает ее лацкан, разум Чу Цзинь Яо был поражен, она сразу же пришла в себя: 

— Ваше Высочество, нет!

Это определенно не радостный случай, когда на тебя кричат, чтобы ты остановился в такое время, - глаза Цинь И мрачно смотрели на нее, а щеки Чу Цзинь Яо вспыхнули красным, когда она осторожно сказала:

— Ваше Высочество, ты забыл, что скоро наступит мой маленький день!

Как молодожены с очень гармоничной супружеской жизнью, Цинь И, конечно, знал, в какие дни приходили Чу Цзинь Яо и сколько дней они в общей сложности длились. Его Королевское Высочество, у которого была очень хорошая память, нахмурился:

— Почему сегодня?

— Не знаю, в этот раз рано.

Цинь И глубоко вздохнул, он был полностью возбужден, но ничего не вышло. Чу Цзинь Яо смутилась и развеселилась:

— Не то чтобы меня можно было в этом винить. Ваше Высочество..

Чу Цзинь Яо потянулась, чтобы пожать рукав Цинь И. Цинь И был в недоумении от этого большого ребенка, которого он не мог ударить или отругать, поэтому он мог только остановиться, уложить Чу Цзинь Яо, и положить обе ее руки под одеяло.

— Я пока это запомню, а в следующий раз мы все наверстаем.

Чу Цзинь Яо снова укрылась одеялом, у нее была видна только одна пара глаз.

— Так ты не сердишься? Сегодня я не хотела лгать тебе... Я ничего не могу с собой поделать, не могу сказать тебе это прямо.

Цинь И, однако, необычно улыбнулся и не ответил на вопросы Чу Цзинь Яо, как он обычно делал.

— Доходчиво. Пустяки, что ты играешь со мной в хитрости, но есть определенные границы, которые нельзя переступать. В этот раз ты даже осмелилась притвориться больной, чтобы напугать меня. А как насчет следующего раза, что еще ты хочешь сделать?

— Я…

— Хм?

— Ну, я ошибалась.

— Хорошо, что ты осознаешь свою ошибку. Сегодняшний инцидент не обошелся без Лин Лун, верно? Согласно дворцовым правилам, она будет наказана лишением трехмесячного жалованья. Помня, что она все еще должна служить рядом с тобой, наказание батогами будет временно оставлено, если она осмелится совершить преступление снова в будущем, она получит эти наказания вместе.

Лин Лун, сторожившая снаружи, смутно услышав свое имя, тут же вошла, стоя на коленях вдалеке, чтобы получить свое наказание. Чу Цзинь Яо забеспокоилась, она хотела вылезти из-под одеяла, но была оттеснена одной из рук Цинь И.

— Ваше Высочество, я совершила дело, за что ты ее наказываешь?

Спокойный Цинь И игриво смотрел на Чу Цзинь Яо:

— Разве ты не больна, и разве не должен быть наказан слуга, если хозяин простудился?

— Не так…

Не дожидаясь, пока Чу Цзинь Яо закончит, Лин Лун тут же поклонилась и ответила на наказание:

— Ваше Высочество преподал урок, эта служанка получает наказание.

Чу Цзинь Яо собиралась сказать еще что-то, но Лин Лун тихо покачала головой, и сделала жест в сторону Чу Цзинь Яо, после чего закрыла дверь и удалилась.

Когда Лин Лун ушла, глаза Цинь И слегка остановились на Чу Цзинь Яо, хотя он не сказал ни слова, Чу Цзинь Яо уже поняла, что он имел в виду.

Это единственный раз, когда можно притвориться больным, не больше. Цинь И не хотел наказывать Чу Цзинь Яо, но ни одна из служанок под его взором не могла сбежать.

Когда Чу Цзинь Яо лежала под одеялом, она смотрела на Цинь И и в самом деле чувствовала, что никогда в жизни не сможет отпустить его ладонь.

Цинь И снова подоткнул угол одеяла для Чу Цзинь Яо и сказал:

— Не думай о ерунде, спи спокойно.

Чу Цзинь Яо бессознательно ответила, затем она внезапно отреагировала, Цинь И только что поссорился с ней, он позволил ей уснуть, так куда же сам направился?

Даже не дожидаясь реакции Чу Цзинь Яо, тело ее уже пошевелилось. Рука Чу Цзинь Яо коснулась руки Цинь И, и быстрота и ловкость ее движений были просто поразительными.

— Куда ты идешь?

— Я не собираюсь выходить, - Цинь И беспомощно отдернул руку Чу Цзинь Яо и засунул ее обратно в одеяло, - Ты можешь спать спокойно, я присмотрю за тобой здесь.

Чу Цзинь Яо наблюдала за движениями Цинь И и поняла, что он в самом деле не собирается никуда уходить, и только тогда она спокойно улеглась под парчовое одеяло.

— Ваше Высочество, ты... рано ложись спать.

Чу Цзинь Яо смущенно кашлянула и опустила среднюю часть предложения. Цинь И смотрел на нее несчастно, хорошо, что Чу Цзинь Яо уже устала после того, как всю ночь устраивала беспорядок. Притворяться больной было нелегким делом, и ее плохие актерские навыки были разбиты на месте, а после она еще долго разговаривала с Цинь И, поэтому, как только она замолчала, то быстро уснула.

Цинь И просто наблюдал, как Чу Цзинь Яо медленно погружается в тишину и, наконец, засыпает.

На самом деле, половина того, что Цинь И сказал сейчас, была выдумкой. Если он боялся, что выбор дочери из семьи министра приведет к дисбалансу в династии, то откуда взялись во дворце столько наложниц? Несмотря на свое могущество, министр остается поданным, и выбор наложницы из семьи министра только заставит их быть благодарными и работать все усерднее ради собственной выгоды. Путь правителя - равновесие, а уравновешивание гарема - необходимый навык выживания.

Но когда Цинь И пообещал Чу Цзинь Яо, что больше никого не будет, он понял, что он действительно это имел в виду.

Чу Цзинь Яо уговорили поспать, и теперь она была спокойна. Но Цинь И не мог лгать себе. Цинь И снова и снова спрашивал себя: «Почему?».

Этот вопрос не давал покоя Цинь И с тех пор, как он впервые попросил святой указ о даровании брака, сопровождал Чу Цзинь Яо в беседе по душам в брачную ночь, и до сегодняшнего дня, когда терпел притворство Чу Цзинь Яо больной, дабы обмануть его, Цинь И по-настоящему задумался.

Выросший в самом изощренном и суровом режиме воспитания в империи, он был беспощаден к своим подданным и стал еще более беспощадным к себе. На протяжении двадцати лет он никогда не стеснялся подгонять себя, вычленять в себе лень, нерешительность и ошибки, удалять эту темную, запутанную гнилую плоть из своих костей и крови, а затем шагать вперед с железным остовом, металлическим каркасом.

Много лет назад наставник говорил, что Цинь И, наследный принц, от рождения бдительный, он не только мог читать по слогам, учиться ездить на лошади и стрелять стрелами быстрее других, но он также мог чувствовать сердца людей в мгновение ока. Он мог вычислить мысли тех людей в суде, так как же он не мог так долго читать свое собственное сердце?

Неужели он действительно не может придумать ответ? Просто он никогда не был готов признать это. Он позволял Чу Цзинь Яо шаг за шагом приближаться к нему, но каждый раз, когда Чу Цзинь Яо спрашивала, почему, он обманывал себя и избегал ответа. Таким образом, шли дни, болото становилось все глубже и глубже, а искра огня при его попустительстве разрасталась в пожар прерии, пока сегодня Цинь И вдруг не понял, что больше не может обманывать даже самого себя.

Теперь Цинь И смотрел на спящее лицо Чу Цзинь Яо в теплом желтом свете свечи, ее кожа была белой, как нефрит, брови густыми и красивыми, ее губы, в форме водяного ореха, были ярко-красными, она представляла собой тщательно выверенную картину женской красоты.

Откуда же исключения? Все эти исключения только потому, что этот человек особенный. В первый раз, сделав исключение для одного человека, он должен был насторожиться, но Цинь И не мог смириться с этим, и к тому времени, когда он наконец осознал все это, войска потерпели поражение и были разбиты наголову.

Но когда речь идет о чувствах, к моменту их восприятия уже слишком поздно.

Когда Чу Цзинь Яо проснулась на следующий день, Цинь И уже не было рядом.

Рядом с ней все еще было его остаточное тепло, и кончики пальцев Чу Цзинь Яо ласкали это слабое тепло, душа ее обрела небывалую твердость.

Если младшая императрица Ци заставляла ее взять наложницу, она могла играть в хитрости, если дворцовый персонал Восточного дворца тайно не подчинялся ей, она могла медленно подчинить их себе, но если ее муж был не на ее стороне, она ничего не могла сделать.

Наложницы, управление дворцом и подчинение — все это проверка громогласных навыков чжуму*, но самое главное - это отношение чжуцзы**.

*[主母 zhǔmǔ — хозяйка (в обращении второстепенной жены к главной); барыня (в обращении прислуги), императрица]

**[主子 zhǔzi — хозяин, господин; Вы (слуги к хозяину); государь (подданный к правителю)]

Когда Чу Цзинь Яо подумала об этом, в ее сердце внезапно вспыхнул жар. За всю ее не очень долгую жизнь никто не относился к ней лучше, чем Цинь И, обучая ее, давая ей статус, а теперь доверяя ей редчайшее доверие. Сколько мужчин под солнцем могут сказать что-то вроде «только ты», не говоря уже о наследном принце?

Должно быть, он тщательно все обдумал в уме, раз может говорить такие вещи. Цинь И взял на себя инициативу, протягивая руку, и Чу Цзинь Яо была готова довериться ему всеми силами, а не думать о том, что если он передумает позже. Сердце человека не камень, а отношения требуют взаимной заботы и внимания, особенно для семейных пар.

Как только она подумала об этом, сердце Чу Цзинь Яо внезапно наполнилось энергией. Младшая императрица Ци наблюдала за ней, супруга Шу сеяла раздор, а в будущем появится невестка Чжао Ланьхуэй невнятной позиции, поэтому для нее оставалось много места в качестве наследной принцессы.

Чу Цзинь Яо сохраняла бодрость все утро, а ожидающие служанки тайком бормотали: 

— Во дворце ходят слухи, что эти два воробья, Эр Хуа и Эр Сюэ, взлетают, статься фениксами, так почему же наследная принцесса не насторожена, а необычайно счастлива?Лин Лун, знавшая всю подноготную истории, рассмеялась, но ничего не сказала. Сегодня завидев Чу Цзинь Яо, она поняла, что узел между наследной принцессой и наследным принцем был разрешен. Как только закончился праздник фонарей, запах Нового года рассеялся, повсюду возобновилась служебная работа, и с вступлением второго лунного месяца во дворце снова кипела жизнь — наступил день свадьбы старшей принцессы. Воспользовавшись свадьбой принцессы, кадровые перестановки были частыми, и некоторые новые лица бесшумно переместились. Люди, присматривающие за Хун Мама, тихонько пришли и сообщили:

— Наследная принцесса, оттуда снова кое-кто пришел.

Лицо Чу Цзинь Яо оставалось неизменным, глаза спокойными. Должно быть, на сей раз императрица отбросила свое пренебрежение и со всей серьёзностью приняла Чу Цзинь Яо в качестве соперника. Далее, невозможно справиться с ситуацией, прикинувшись дурой.

Автору есть что сказать.

Важнейший раздел в эмоциональной линии достигнут, и дальше сюжетная линия берет верх.