Онлайн чтение книги Этот брак в любом случае обречён на провал This Marriage Is Bound To Sink Anyway
Глава 152

Кара обрадовалась, первой заметив Карселя в коридоре, когда он поднимался на второй этаж.

(П.п. Я не могу. Когда вижу «Кара» я представляю Джигана)

Она собиралась без приветствия пойти сразу в кабинет и объявить, что пришел Карсель, поэтому он успокоил горничную и не позволил ей беспокоить Инес. Он хотел переодеться и не мешать Инес.

Однако шаги миновали спальню пары и остановились рядом со служанками, ожидавшими в коридоре перед кабинетом. По своей привычке он начал искать Инес через приоткрытую дверь.

Карсель увидел два молодых лица, которые показались ему вполне знакомыми, настолько они часто приходят в гости, а также две молодые девушки, которых он никогда раньше не видел. Вид их, сидящих вместе в таком кругу, выглядел очень дружелюбным.

И в центре - Инес.

Лицо Инес, сидевшей у окна с книгой в руках, было почти не видно из дверного проема.

Тем не менее, Карсель сосредоточил взгляд на том, где находится Инес, будто мог ясно видеть ее. Теперь он мог видеть Инес, даже если ее нет.

Это не потому, что он окончательно сошел с ума, и не потому, что у него большое воображение. Все, что нужно, это настойчивое зрение, чтобы найти намеки, немного воображения и детальная память, которая с одержимостью и интересом фиксирует каждое движение объекта...

— ...

Когда он перечислил это, казалось, что это все есть только у сумасшедшего, поэтому Карсель сразу же перестал рассуждать про себя.

Такое может случиться, когда человек слишком сильно любит другого человека... Он может делать то, чего раньше не делал... Возможно, немного неаккуратно... Он мог перейти от того, чтобы быть в порядке, к внезапному сойти с ума...

Однако акцент был умело сделан на “Ты мне так нравишься", а не на “Я сумасшедший”. Уши снова покраснели. Но не от смущения. Это произошло потому, что он был опьянен этим.

Да. Ты мне так сильно нравишься. До безумия. Я испытываю удовлетворение, просто думая об этом. 

Признав это, образ Инес прояснился. Например, Инес можно было увидеть в лицах смотрящих на нее женщин, в их глазах, сверкающих завистью. Мягкий ветерок развевал подол ее белого платья, и было видно, как развеваются волосы Инес. Также было видно, как кончики тонких пальцев Инес время от времени заправляли развевающиеся на ветру волосы за уши.

К настоящему моменту Карсель мог даже точно сказать, на кого направлены зеленые глаза Инес. В то время как лица женщин становились все более и более расплывчатыми в его равнодушном слепом пятне, любой, кто ловил взгляд Инес и проявлял цвет, светился, как светлячок.

Буквально, не как человек, а как светлячок. Если этот человек попадал в поле зрения Инес, он попадал и в его поле зрения.

Когда он посмотрел через щель на свою жену, глаза наполнились волнением.

Была одна причина. Потому что эта Инес и та Инес разные.

Сколько бы ни кусал, не сосал и не лизал с головы до пят, он никогда не устанет от этого, наверное, потому, что в каждое мгновение Инес разная... Карсель сначала подумал так.

Инес, которая смотрит на него с жалостью, Инес, которая мило общается со слугами, Инес в часовне, великолепная Инес на вечере, претенциозная Инес на скучном собрании, Инес там, где присутствуют только женщины, Инес, которая просто смотрит на море, Инес одна и погружена в свои мысли, Инес в ярком свете витража, Инес в темноте...

Уникальность каждого момента была неисчислима.

Если все, что он видит, не может быть одновременно извращенным и нежным. Глубокий ум и мягкий характер Карселя Эскаланте не просто имел дело с видимой информацией.

Иногда ему казалось, что все его чувства направлены на Инес Эскаланте. Зрение, слух, осязание, обоняние, и даже ощущение горечи и сладости на кончике языка. Иначе смех не мог бы быть сладким на вкус.

Даже сейчас элегантный голос Инес заставил его представить ее умное выражение лица, и всякий раз, когда голос делал паузу, он вспоминал ее слегка приоткрытые красивые красные губы.

“…Ах, поэтому.”

Может быть, поэтому он там и стоял.

Он спокойно опустил взгляд с самым нежным выражением лица.

Для мужчины, у которого внезапно возникла эрекция средь бела дня, когда он наблюдал за своей женой, которая была с гостями, это был чрезвычайно спокойный ответ. Тем более, учитывая, что рядом с ним стоят служанки.

С момента их брака такой эрекции никогда не было. Он возбуждался, когда Инес либо была перед ней, либо Инес что-то говорила, либо он думал об Инес...

Невозможно жить, не думая о ней, и невозможно жить, не видя ее, поэтому у него нет другого выбора, кроме как каждый раз расстраиваться.

Карсель спокойно и уверенно сам выдал выговор. Это не ее вина, но и он не виноват. 

Возбуждение, вызванное Инес, было непреодолимым. Это стало еще более очевидным после того, как он начал воздерживаться от супружеских отношений осенью, после того как она потеряла сознание.

Карселю уже надоело быть похожим на собаку в течке. Например, на его скульптурном лице не было и следа волнения. Было ясно, что даже Инес, хорошо разбиравшаяся в возбужденном лице Карселя Эскаланте, не заметила бы, что он сейчас возбужден. Поскольку это был сезон, когда поверх униформы надевали пальто, не было необходимости скрывать это.

“Благодаря этому сейчас даже за пределами спальни можно ходить с эрекцией.”

Мысли, приходящие в голову, были крайне непокорными, но они были ничем по сравнению с конкретными мыслями в его голове о том, как он сегодня вечером будет развлекаться с ней в кабинете.

Непокорное страстное желание. Непокорный вздох. Непокорная жажда. Непокорное сожаление. Непокорное раздражение. Он пропустил тренировку, оправдываясь погодой, но ничего не мог с этим поделать. Он намеревался провести неторопливый день только они вдвоем, но с этим ничего не поделать.

Пока Инес счастлива и Инес им нравится.

Хорошо. Если это так...

По мнению Карселя, его Инес заслуживала того, чтобы пользоваться большей популярностью, чем она имеет сейчас. Потому что она хороша.

Инес, которая все еще читала лекцию по книге, о которой он никогда раньше не слышал, даже заставила его гордиться, как она часто делала. Да… Потому что она умная. Потому что она идеальная. Потому что она была гениальна с самого начала. Должно быть в ней так много мудрости, которой можно поделиться с миром...

Карсель сосредоточился на чрезмерной гордости, которая, казалось, излучалась в ее сторону без конца. В любом случае ему пришлось сосредоточиться. 

Ему пришлось глубоко погрузиться в ощущение того, что он родитель, который аплодирует ей за то, что она хороша во всем, что она делает. Просто быть все время возбужденным, как собака, перед Инес, было достаточно, чтобы оставить его в неведении. Поэтому.

Всякий раз, когда он видел общительную Инес, он привык топтаться и убивать свои мелочные, собственнические желания, которые медленно вскруживают голову. Не то чтобы он боялся быть обманутым своей упрямой личностью, так что на самом деле это самодовольство ребенка, а не человека, страдающего от неуверенности в себе. Даже если вокруг нее одни женщины, в конце концов он по-детски настаивает на том, что все нужно делать только с ним.

Незнакомое чувство, которого он никогда раньше не испытывал, иногда возбуждало его. Иногда он чувствовал возбуждение больше чем обычно. Единственное, что у него было — это время, и его разум знал, что сейчас ему нужно идти как можно медленнее. Он не понравится Инес только потому, что он пристает к ней.

Но его инстинкты видели сигнал в каждой мелочи. Как ни странно, в последнее время это происходит часто.

Карсель холодно взглянул на пах. Надо бы успокоиться... Сделав холодную оценку, он попросил Кару приготовить ванну и обернулся.

В этот момент изнутри позвали горничных, и когда Карсель закрыл дверь спальни, в коридоре уже никого не осталось.

***

Когда он вошел в гардеробную, находясь в окружении платьев Инес и ее аромата, он вспомнил о их владельце и почувствовал грусть. Это было необычно.

Низ еще не успокоился, но в данном случае было ясно, что он не сможет кончить, пока не пососет шею, пальцы или грудь Инес. Пока она не будет реальной.

Некоторое время он бродил по гардеробной, вдыхая аромат духов Инес. Он хотел успокоиться, но ему невольно захотелось уткнуться носом в ее шею.

Это был тот самый день, когда все решилось бы, если бы он запустил свое лицо в ее грудь и проглотил ее мягкий запах, словно полевой цветок. Действительно извращенец... При этой мысли еще больше крови прилило к паху. Настроение еще больше ухудшилось.

Это из-за выражения лица Инес Эскаланте на рассвете? Или потому, что она сказала, что собирается в Эспозу весной?

“Почему я сначала не придал этому большого значения?”

Он погладил подол длинного платья Инес и прищурился.

Если посмотреть на это позитивно, то все хорошо, а если посмотреть по-другому, то это был на удивление обычный день, ни одного-двух неприятных моментов.

Все таки лучше переехать. Если так будет продолжаться, неудобства достигнут предела... Он решил обсудить это с Инес, как только гости уйдут, и отвлекся. Карсель снял пальто с бесстрастным лицом, не обращая внимания на выпуклость под штанами, будто это чья-то чужая собственность.

В это время он услышал, как дверь спальни тихо открывается и закрывается.

Когда сотрудники заходят в любое пустое помещение, они всегда оставляют дверь открытой, а если знают, что внутри находится хозяин, то сообщают о себе.

Во всем доме были только два человека, которые могут войти, не сказав ни слова. Кроме него, только Инес Эскаланте. Довольная улыбка появилась в лице Карселя, не имевшего никакого выражения.

Он снял форменный пиджак и поспешно открыл дверь. Как только открыл дверь, он увидел спину Инес. На самом деле проверять причины не было. Кто еще, кроме Инес?

С ее черными волосами, элегантно собранными в узел, и в простом белом платье, она была ослепительна. Не было никаких следов тщательной подготовки, но от одной мысли о том моменте, когда Инес посмотрит на него, у него зазвенело в ушах. Точно так же, как всегда, когда смотрит ей в спину.

Прежде чем Инес успела даже взглянуть на него, Карсель жадно сократил расстояние и схватил ее за талию.

Это был момент, когда он схватил Инес и вспыхнул.

Осознание того, что эта талия — не та талия, поразило его как молния.