Онлайн чтение книги Монолог фармацевта Apothecary Diaries
В Императорской Столице

Сообщение о крупном нашествии саранчи дошло до Императорской Столицы десять дней и два часа назад. Лахан выслушивал панический отчёт посыльного, думая про себя: «Это случилось на полмесяца раньше, чем ожидалось», и размышляя о значении этой ошибки.

Помимо стандартных служебных обязанностей теперь придется подумать о том, как распределить гуманитарную помощь, предоставленную провинции И-сей. Объём транзакций в этом увеличился на 45%.

— Они там на Западе делают из мухи слона, — столкнувшись с непредвиденно большим объемом работы, коллега А просто отказался её выполнять. Это был привлекательный мужчина на 6 см выше среднего роста своих сверстников, но из-за грубого поведения ему уже трижды отказывали придворные дамы во дворце.

Слушая непристойные смешки, доносившиеся со стороны столов служащих Министерства, Лахан производил расчёты в уме. Перед отправкой гуманитарной помощи следует сравнить расчётное количество посылаемого продовольствия с фактическими цифрами, чтобы определить величину погрешности. При подаче прошения вышестоящему начальству существует шестидесятипроцентная вероятность того, что оно будет отклонено по причине невозможности выполнить запрос.

Перед ним лежало письмо с приказом собрать гуманитарную помощь для провинции И-сей. Однако дополнительное продовольствие сейчас крайне сложно выделить. И вот им, чиновникам, приходилось ломать голову над тем, где же достать еды для пострадавших жителей Западных Земель

— Как им не стыдно обращаться к Императору из-за такой ерунды?!

Не обращая внимание на коллегу А, Лахан мысленно проверил вместимость зернохранилища. В прошлом году Джинши увеличил ежегодный налог и, соответственно, площадь хранилищ. Нужно использовать эти резервы.

— Господин Лахан, позвольте мне прогнать этого идиота! — шепнул коллега Б.

Интересно, в курсе ли коллега А, что чиновник Б родом из Западных Земель? У того чёрные волосы и тёмные глаза, а его телосложение соответствует стандарту взрослого мужчины из Центральных регионов, однако его переносица на шесть миллиметров выше средней, а кожа на оттенок темнее.

— Забудь об этом. Если я потеряю тебя, количество моей работы возрастет на 20%.

Лахан никогда ни о ком не говорит плохо. Говорят, у стен есть уши. Но коллега А продолжал критиковать провинцию И-сей. Лахан отложил документы, и с улыбкой похлопал высокомерного чинушу по плечу:

— В таком случае, я займусь вопросом нашествия саранчи, а вы лучше возьмите на себя вот это дело. Сможете?

Коллега А удивился, но документ, переданный ему Лаканом, пришёл от высокопоставленного чиновника, с которым коллега А безуспешно пытался наладить отношения. А именно: этот человек был отцом той самой придворной дамы, которая так бесцеремонно выставила коллегу А дураком. Среди приятелей он прослыл посмешищем из-за трёх отказов подряд от разных женщин, поэтому теперь отчаянно старался завоевать сердце придворной дамы.

— Хорошо, господин Лахан, но помните — вы мой должник.

Лахан вовсе не считал, что задолжал что-либо этому болвану, поэтому просто промолчал. Честно говоря, это Лахан собственноручно сорок девять раз исправлял ошибки в поспешно составленных коллегой А документах, прежде чем перенаправить их выше. Если уж подсчитывать причитающиеся, то болван задолжал ему сорок восемь раз.

Коллега А покинул кабинет с триумфом, не подозревая, что тот чиновник имеет отвратительную привычку запугивать других людей, и любой подчинённый, работавший на него, подвергался тонким и целенаправленным унижениям в течение первых трёх месяцев работы. Лахан прекрасно понимал, что терпения коллеги А не хватит, чтобы продержаться так долго. По прогнозу Лахана, этот тип уволиться через шесть дней. И то, потому что этот день будет первым после возвращения из краткого пятидневного отпуска

Лахан уже получал выговоры от своего начальства, но его босс, похоже, не был по-настоящему зол. Он мог громко ругать Лахана, но это, скорее, была игра на публику. Что ещё более важно — Лахан знал, что выполняет свою работу безупречно. Даже если его босс злится, причина однозначно не в Лахане. Мужчина был спокоен — его босс ценит его настолько, что даже дарит ему билеты в театр стоимость две серебряные монеты.

— А вы уверены в этом? Отпустить его? Может, он и не самый лучший парень на свете, но он наш второй по скорости работник после вас, Лахан Кое в чём мнения Лахана и коллеги Б совпадали. Коллега А на два года старше Лахана. Хоть коллега Б и старался говорить вежливо, но было очевидно, что он терпеть не может коллегу А.

— Делать быстро и делать правильно — разные вещи. Учитывая, что мне каждый раз необходимо исправлять его ошибки в расчётах, действительно, выгодней держать его подальше. Кроме того, к сожалению, он хорошо работает только над теми делами, которые ему интересны или выгодны. Если взять такого человека в команду, рано или поздно он потеряет мотивацию, и это снизит эффективность и моральный дух команды на 30%.

Лахан показал письмо с просьбой о предоставлении Западу гуманитарной помощи коллеге Б.

— Извините, у меня есть дела. Могу ли я передать вам это задание? Не забудьте также, что людям нужна не только еда. Подумайте, что ещё необходимо отправить пострадавшим.

— Хорошо.

Коллега Б сразу же приступил к работе. Скорость на 12% ниже, чем у коллеги А, но расчёты тщательные и ошибок мало. А главное — он печётся о родном городе, что повышает эффективность его работы на 30%, и, к тому же, он будет готов работать сверхурочно.

«Что там у нас следующее?..»

Лахан считал, что одной волной саранчи дело не обойдётся. Последуют и другие запросы на гуманитарную помощь, и следует тщательно взвесить степень ущерба, нанесённого Западной Столице, и имеющиеся финансовые ресурсы.

— Нашествие насекомых! Это беда. Беда для всех нас...

— Не похоже, чтобы вы были особенно обеспокоены, господин Лахан, — сказал один из его подчиненных, хотя и с извинениями.

— О, это так. Просто у меня есть досадная привычка находить что-то тем более интересное, чем больше проблем оно мне доставляет.

— Вы изворотливы, господин.

— Может, и так. Может, и так.

Лахан расхохотался. Он был рад, что оказался в том состоянии, когда это кажется ему увлекательным. Быть парализованным в решающий момент, когда нужно что-то делать, было некрасиво. Разве так уж плохо, столкнувшись с беспорядочной грудой цифр, не отчаиваться, а найти смысл в создании порядка из хаоса?

— Ладно, продолжим, — Лахан перешёл к документам, касающимся прошлого Западной Столицы.

Вечером коллега Б остался работать сверхурочно по собственной воле, но Лахану хотелось вернуться домой. Теперь, когда его приёмный отец Лакан уехал, ему пришлось взвалить на себя дела семьи Кан, и сегодня ему требовался отдых. Если продолжительность сна Лахана составит менее семи часов в сутки, скорость его реакций снизится на 10%.

Однако возвращение домой не означало, что он свободен от забот.

— Господин Лахан!

Перед входом в дом стояли две девушки, коллеги его приёмной сестры.

Лахан поправил сползающие с переносицы очки и подошёл к двум красавицам с широкой улыбкой на лице:

— Госпожа Яо, госпожа Эньен, чем обязан вашему визиту?

Яо, шестнадцать лет. Числовые параметры, начиная с головы и до пят, таковы… Ну, джентльмен никогда не скажет.

Её спутница Эньен, ей двадцать лет, она сверстница его приёмной сестры Маомао. На её лице было написано предостережение: если он попробует сделать что-нибудь смешное с Яо, она его прикончит.

— И вы ещё спрашиваете?! Я просила вас сообщить нам, как только получите какие-либо новости из Западной Столицы. Но столько времени прошло, а писем всё нет!

— Я же сказал, что дам вам знать, как только получу весточку.

Он и правда пообещал. Но официальной информации о состоянии дел в Западной столице ещё не поступало, и он не имел права что-либо сообщать им. Более того, Лахан вовсе не обязан был подробно информировать придворных дам из других ведомств. Самый распространенный скандал среди дворцовых чиновников — растрата государственных средств. За ним следует: страсть к женщинам и разглашение секретов.

Как бы хорошо он ни относился к девушкам, но смешивать общественные и частные вопросы некрасиво.

К тому же, совершенно неприлично, чтобы две незамужние девицы стояли на улице перед домом, и громогласно предъявляли хозяину претензии. На первый взгляд, Лахан невинен в вопросах, касающихся женщин. Никаких романтических связей ни у него самого, ни у его приёмного отца не было, за исключением того, что несколько лет назад он привёл в свой дом куртизанку.

Так что наибольший вред будет нанесён репутации Яо и Эньен.

— Вы меня извините, но, может быть, мы могли бы поговорить внутри?

— Молодая госпожа, — с настойчивостью ответила Эньен, обращаясь к Яо.

Наконец Яо сказала:

— Хорошо.

— Отлично.

Лахан вошёл в особняк и направился в левое крыло здания. По дороге они встретили троих малышей, усыновленных приёмным отцом Лахана. Один из них оставил свои дела и склонил голову в знак приветствия. Двое других, глядя на старшего собрата, тоже потешно поклонились.

— Вы пришли вовремя Сууфан, Уфан и Риуфан. Пожалуйста, отправляйтесь на кухню за горячей водой и посудой, и принесите всё это в пристройку. Вскипятите воду в чайнике и досчитайте до десяти, как только заметите пар. Используйте тележку, чтобы привезти её — мы не можем допустить, чтобы вы обожглись.

[П.п: Их имена буквально значат Четвёртый, Пятый, Шестой.]

—Да, господин, — ответила за всех Сууфан. Два других малыша кивнули. Детей назвали просто по номерам потому, что их приёмный отец, Лакан, не в состоянии запомнить имена. Лахану были известны настоящие имена детей, но, к сожалению, дети выросли в таких условиях, что было бы уместней полностью изменить их фамилии, дабы обмануть судьбу. Поэтому и Лахан предпочитал называть малышей по номерам.

Ифан (Первый) и Афан (Второй) приёмные дети, прибывшие в дом Лакана раньше других приемышей, уже стали военными и сейчас служат под началом Стратега. Санфан (Третья) оказалась сильна в арифметике; она осталась дома, чтобы помогать семье. Она отвечает за закупки и исследования рынка, и в будущем станет правой рукой Лахана. Сейчас, когда Стратег в отъезде, из-за нашествия саранчи на Санфан легла вся нагрузка по дому, но, к счастью, хозяйки в доме нет, и она не слишком перетруждается.

Лахан провёл девушек в пристройку. Эньен спросила, не нужна ли помощь, но тот отказался и предложил девушкам присесть и полистать книги, пока они ждут чай. Он считал двух придворных дам исключительно гостьями и не хотел позволять им хозяйничать.

— Господин Лахан, я принесла чай, — сказала Сууфан.

— Спасибо.

Он даже не забыла прихватить закуски. Лахан взял три печёных лакомства и дал по одному каждому из детей. Затем он сам заварил чай — в доме было минимум слуг.

— Как приятно пахнет! — искренне похвалила Яо.

Эньен же, в отличие от своей хозяйки, не выглядела чересчур довольной. Количество заварки, время заваривания и температура воды были строго выверены, но эксперт в готовке вроде Эньен всегда найдёт, к чему придраться.

— Давайте вернёмся к делам. — Лахан подал чашку чая Яо. — Если быть до конца откровенным, у меня нет никакой точной информации, которой я мог бы поделиться с вами о чуме насекомых в западной столице.

— Это правда?

— К сожалению. То, насколько серьёзной оказалась катастрофа, можно судить по количеству необходимых припасов. Нынешнюю ситуацию невозможно решить в краткосрочной перспективе; мы предпринимаем усилия по оказанию помощи. В противном случае большое количество людей умрёт от голода.

Если ничего не предпринять, десятки тысяч людей могут умереть от голода, а если это приведет к гражданским беспорядкам, то еще большее число людей может быть убито или ранено.

Молодой женщине, живущей в Столице, у которой достаточно еды и одежды, трудно понять, что значит умереть от голода. Впрочем, это справедливо и в отношении Лахана: хоть он и был по уши в долгах, но никогда не голодал.

Голод — это некрасиво. Неважно, насколько привлекателен мужчина или женщина: будучи настолько голодным, что на теле не остаётся ни плоти, ни жира, человек превращается в уродливый скелет, обтянутый кожей. Лахан не любил увядшие вещи; даже самый гордый дух, некогда обитавший в самом прекрасном теле, мог превратиться в призрак, обезумевший от голода.

Некоторые утверждали, что есть люди, которые, несмотря на нищету, прекрасны душой, но такие, скорее всего, просто безумны.

Лахан надеялся наполнить мир вокруг себя прекрасными вещами и не жалел усилий в этом направлении.

— Хорошо, может быть, вы скажете мне вот что: Маомао в безопасности?

— Она не присылала мне сообщений.

Нет, вообще никаких вестей. Но отец (точнее, судя по почерку, его подчиненный) написал ему письмо с кратким описанием текущей ситуации, и в нём ничего не говорилось о Маомао. Лахан решил, что с ней всё в порядке.

В любом случае, если Маомао и писала ему что-то, то, скорее всего, не более чем инструкции по поводу того, что она хочет, чтобы он достал. Его больше беспокоило то, что он не получал никаких писем от Рикусона. Если бы связь прекратилась после удара роя, он мог бы понять, но письма перестали приходить за несколько месяцев до этого.

— Я сильно сомневаюсь, что у неё есть время писать письма, учитывая, в каком хаосе она должна находиться. А если и есть, то наверняка есть более важные люди, которым стоит написать, чем такому ничтожеству, как я.

Лахан начал считать дни, прошедшие с момента роя.

— Прошло двадцать дней после крупной катастрофы. Или, можно сказать, всего двадцать дней. Даже при нормальных обстоятельствах доставка письма из западной столицы сюда занимает две недели. Не так уж странно, если мы до сих пор не получили от нее никаких известий, верно?

— Разве десять дней тому назад не приехал посланец, чтобы сообщить о нашествии саранчи? Почему вы не отправили письмо в Западную Столицу с тем курьером? — добавила Эньен.

— Да, и я гарантирую вам, что простая придворная дама не имеет доступа к той же сети связи, что и императорская семья и самые важные чиновники. Ты что, думаешь, они пошлют почтовую лошадь с посланием этой безымянной девицы? Приоритеты, приоритеты — строго остановил их Лахан. Яо сникла.

Может быть, он был слишком строг к ней, но Лахан не собирался брать свои слова назад. Он надеялся и дальше оставаться добрым старшим братом их подруги, но не собирался вступать во внутренний конфликт между работой и личными делами.

Будь здесь одна Эньен, она бы сообразила, что Лахан связан по рукам и ногам, и не имеет полномочий открыть им правду. Будь здесь она одна, Лахан, возможно, и рассказал бы ей всё, что знал. Но, в отличие от своей старшей подруги, Яо все еще созревала эмоционально. Он не хотел, чтобы она совершила необдуманный поступок из-за того, что он по глупости рассказал ей слишком много подробностей. Так будет лучше для Яо, если он ничего ей не расскажет.

Яо сжала кулаки. На самом деле, умом она понимала, почему друзья в её присутствии молчат, но не могла принять это эмоционально.

Лахан и не думал издеваться над девушкой. Он считал, что поступает разумно, но, в то же время, пытался отмахнуться от вопросов своей гостьи, обвиняя её в необоснованности требований. Вот почему Эньен сверлила хозяина дома взглядом, словно говоря «Не смей запугивать мою госпожу!» Её правая щека приподнялась на три миллиметра и слегка подёргивалась.

Лахан вздохнул: именно поэтому с молодыми девушками так трудно иметь дело. Именно поэтому он проводил время только с женщинами постарше, к лучшему или к худшему, но они уже достаточно долго существовали, чтобы знать, как себя вести.

По этим меркам они с младшей сестрой Маомао должны были бы отлично ладить, но каждый раз, когда они виделись, пальцы его ног получали всё более серьёзные травмы. Недавно он заказал специальные ботинки со стальными вставками в носках, чтобы защитить себя. Они идеально подходили для мастеров, использующих тяжелые материалы, или рабочих, переносящих тяжелые предметы, и он уже подумывал о том, чтобы сделать их коммерческим продуктом. Лахан даже подумывал поставить производство обуви на поток.

В общем, не стоит позволять юной Яо действовать безрассудно. Лахан решил сменить тему на более безопасную, а именно — на любимое блюдо Яо.

— Может быть, ты возьмешь с собой домой немного хасмы? Небольшой сувенир. Я получил её от друга, но ее слишком много, чтобы я мог съесть её сам. Мне бы не помешала помощь. Смотрите, на улице уже темно. Я вызову вам карету.

Лахан хотел тактично выпроводить гостей.

— Пожалуйста, позвольте мне остаться у вас дома… — вдруг попросила Яо.

— Чего?!

Лахан и Эньен уставились друг на друга; оба выглядели сбитыми с толку.

— М-молодая госпожа, что вы имеете в виду?

— Именно то, что я сказала. Мы ведь уже останавливались здесь раньше, не так ли?

— Ну да, но это было под предлогом хорошего, долгого отдыха...

Правое плечо рационально мыслящего слуги Яо опустилось на шесть миллиметров; она была обеспокоена.

— Я не дочитала все медицинские книги, которые мы нашли! Пока не дочитаю, не уеду! — упрямо гнула своё Яо.

— Почему бы вам просто не одолжить эти книги? — ответил Эньен, теперь уже открыто ужасаясь.

Лахана тоже беспокоила сложившаяся ситуация. Почему вдруг Яо взбрело в голову остаться на ночь? Может быть, она подозревала, что Лахан что-то скрывает, и собиралась вынюхивать, что именно? Нет, её голосок звучал вполне невинно.

— Дамы, в прошлый раз я позволил вам остаться в моём доме из-за … особых обстоятельств. Кроме того, я принял во внимание присутствие здесь Маомао. Однако сейчас ситуация совершенно иная. Я действительно очень тепло отношусь к вам, но совершенно не желаю искать ссоры с вашим дядюшкой, и уж тем более не позволю использовать меня в качестве инструмента для выяснения отношений между вами.

Лахан говорил искренне — он ни в коем случае не хотел причинять вред этим двум прекрасным созданиям, и ничего не хотел взамен, но был убеждён, что использовать его в одностороннем порядке, всё же, крайне некрасиво с их стороны.

— Хотите сказать, что я — всего лишь своенравный и капризный ребенок?!

Лахан не отрицал этого, но его мнение, должно быть, было очевидно. Он терпеть не мог своенравных и капризных женщин, таких как его собственная истеричная мать. С него вполне хватило дурного нрава его деда и других родственничков!

— Господин Лахан, похоже, недооценивает меня, думая, что женщины используют кокетство и капризы лишь для того, чтобы заставить мужчин подчиняться.

— А это не так?

— Конечно же, нет. У меня есть козырь в рукаве — нечто такое, что вас заинтересует.

Лахан удивленно моргнул:

— И что же это за козырь?

— Господин Лахан, вам известно, кто мой дядя?

— Разумеется. Это министр Ру.

Лахан, конечно же, провёл небольшое расследование, ещё когда Яо и Эньен впервые остались ночевать в его доме. Он знал, что у Яо был влиятельный родственник в Министерстве Обрядов. Лахан знал, что министр Ру провёл большую часть своей жизни, переходя из одного ведомства в другое, и что он был остроумным человеком.

— Я слышал, что господин Ру сейчас находится в Западной Столице.

Министерство обрядов отвечал за религиозные обряды и дипломатию, и Лунному принцу нужен был кто-то в западной столице, чтобы помогать проводить религиозные церемонии. Ни один чиновник среднего звена не подойдет; это должен быть высокопоставленный член совета.

— А знаете ли вы, для чего мой дядя отправился в Западную Столицу?

— По нескольким причинам, полагаю. Во-первых, чтобы помочь Лунному принцу провести там все необходимые мероприятия. Во-вторых, провинция И-сей граничат с зарубежными странами, поэтому удобно было бы иметь там кого-то опытного в международных отношениях и политике.

— Это лишь одна из причин. А если я скажу, что дядя Ру отправился туда за тем же, за чем и доктор Ю?

— Это ничего мне не скажет

Лахан не был знаком с этим человеком, и понятия не имел, как он связан с министром Ру. Он знал лишь, что доктор Ю был одним из врачей, отправленных в Западную Столицу.

— Мой дядя раньше жил там. Он вернулся сюда, чтобы унаследовать имущество после смерти моего отца.

Выражение лица Лахана не изменилось, хотя сказанного Яо было вполне достаточно, чтобы привлечь его внимание. Девушка вполне могла обладать внутрисемейной информацией, потенциально полезной для Лахана.

Лахан был всего лишь приёмным сыном Стратега и, на первый взгляд, не принадлежал ни к одной из фракций. Но, учитывая, в каком направлении движутся отношения одной из его близких родственниц, в будущем, весьма вероятно, он вполне мог стать сторонником младшего брата императора. Поэтому мужчина хотел собрать как можно больше полезной для Лунного принца информации. Но для этого ему нужно было выяснить всё поподробнее.

— Я знаю, что вы — племянница господина Ру. Ну и что с того? Едва ли такой мудрый и осторожный человек, как ваш дядя, случайно откроет вам важные секреты.

— Молодая госпожа, думаю, нам пора завязывать с этим делом, — Эньен выглядела до крайности смущенной. Как бы она ни баловала девушку, она прекрасно понимала, что Лахан прав.

Яо проигнорировала их обоих, и произнесла лишь два слова:

— Уголь…

— Уголь? — повторил Лахан, пытаясь осмыслить контекст, понять, какое значение имеет это слово.

— Вы имеете в виду камень, который добывается из земли?

Его глаза расширились.

Яо торжествующе улыбнулась. Эньен выглядела растерянной: кажется, способной и пронырливой служанке известно не всё.

— Могут, да, я слышала. Но они этого не делают, потому что в данный момент он им не нужен... не нужен... — Лахан замялся.

Он твёрд и хорошо горит, но при сгорании образуется слишком много копоти и золы, а добыча его требует таких больших материальных и человеческих ресурсов, что гораздо рентабельней использовать обычную древесину. По крайней мере, так Лахан считал до сих пор.

— Мой дядя проводил исследование месторождений в Западном регионе. Даже такой проницательный и осторожный человек, как господин Ру, однажды пренебрёг осторожностью и позволил маленькой племяннице подслушать его. Он думал, что я крепко уснула, наплакавшись после смерти папы. А я хорошо расслышала его слова, — высокомерно заявила Яо.

— Вы были всего лишь сонным ребенком, Ваши воспоминания едва ли достоверны.

Это заставило Яо замолчать.

— Господин Лахан, — Она втянула подбородок на три сантиметра, и то, что она не могла решить, куда смотреть, выдавало ее нерешительность. Тем не менее она сказала:

—  Господин Ру отправился в западную столицу до того, как бывший император встретил свой конец, до кончины бывшего императора и вдовствующей императрицы, которую они называли императрицей-регентом. Учитывая то, что произошло тогда и после, разве не логично, что господин Ру отправился что-то расследовать?

Узкие глаза Лахана раскрылись на 20% шире обычного. Он был уверен: даже если Эньен что-то известно, она бы ни за что не проговорилась. Эньен гораздо опытней своей госпожи. Но, к прискорбию, она никак не могла вынести, когда обижали её хозяйку. Яо продолжала обиженно сопеть, побеждённая аргументами Лахана, и её служанка не могла не вступиться.

— Так вот что, по-твоему, задумал министр Ру? — спросил Лахан

Господину Ру, Министру обрядов, было под сорок. Он стал придворным чиновником ещё во времена покойного Императора. Будучи умным человеком, ему непременно следовало определиться, желает ли он служить марионетке-Императору, за спиной которого стояла стареющая Императрица-Регент, или примкнуть к законному наследнику.

Как и Лахан, он должен был спросить себя, что он может сделать, чтобы дать принцу более свободные руки при дворе. Не требовалось никаких расчётов, чтобы понять, что произойдёт, когда новый правитель примет власть от императрицы, которая так долго вела марионеточную политику. Насытившиеся властью министры порой вели себя так, будто вообще забыли о существовании придворной иерархии.

Принц, тот, кто сейчас восседал на троне в качестве императора, прекрасно осознавал эти опасности и принимал меры, чтобы их нейтрализовать. Лахан мог говорить об этом с уверенностью, а не как о слухах, потому что его почтенный отец Лакан в свое время одолжил будущему государю свою помощь.

Стратег слыл настолько беспощадным человеком, что даже выгнал из дому своего биологического отца, дабы заполучить власть. При этом многим его политическим оппонентам также пришлось потесниться. В глазах Стратега Император, вероятно, был шахматной фигурой, под названием «Королевский генерал».

Лахан должен был помогать отцу в те годы. Однако на тот момент он был просто одержим разгадкой одной головоломки, заданной ему приёмным отцом, и не особо задумывался о происходящих вокруг исторических событиях.

«Очень жаль, что я не вёл дневник в то время — его можно было бы использовать сейчас для оценки событий», — мелькнула мысль в голове Лахана.

— Ххмм… — Лахан был необычайно нерешителен, не будучи абсолютно уверенным в том, что девушкам следует позволить остаться.

Он не требовал стопроцентной достоверности информации, подаренной ему Яо. Пока что эти данные следует отложить в сторонку. Вероятность того, что Яо всё правильно расслышала, не превышала 10%.

Однако независимо от уровня достоверности, любую информацию, любую зацепку, касающуюся угля, следовало тщательно проверить.

Но раз уж эта информация требовала расследования, то выгнать Яо и Эньн из дома сейчас означало бы задолжать им что-то потом.

Сейчас Яо зачем-то хочет переночевать в доме Лахана. Девушка не требует раскрывать засекреченную информацию о западной столице, а просто хочет остаться у него на ночь.

Лахан мог бы с лёгкостью согласиться на такую малость, но чувствовал невыразимое беспокойство. Настолько тонкое и неясное, что даже не мог описать его цифрами.

Лахан решил проигнорировать это смутное чувство опасности.

— Очень хорошо. Если эта пристройка вас устраивает, вы можете остаться здесь. Однако это все, что я предлагаю. Я не предоставлю вам никакой информации, которая может нарушить мои профессиональные обязанности

— Мы действительно вам не помешаем? — спросила Яо, ее лицо стало на тридцать процентов веселее, чем обычно. Эньен, напротив, на пятьдесят пять процентов почувствовала облегчение и на сорок процентов — беспокойство, а оставшиеся пять процентов посвятил тому, что злобно зыркала на Лахана.

«Почему она так смотрит на меня?» — Лахану казалось, что девица поджаривает его взглядом безо всякой причины.

И лишь позже он понял значения этого взгляда, и пожалел, что позволил Яо остаться. Но, разумеется, в тот момент у него не было никакой возможности понять это.