Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
11 - 1

Том 11. Серебряный Сахарный Мастер и Золотой Кокон

Небо заполнено зловеще красивыми розовыми облаками. В темном сумеречном свете Шалль положил руку на щеку Энн и поцеловал ее.

«Доказательство возлюбленных.»

Энн хочет этого в данный момент. И если это ее желание, единственное, что Шалль может сделать, — это подарить ей знак своей любви.

Когда Шалль поцеловал ее, Энн удовлетворенно закрыла глаза.

— Энн?...

Он отстранился от ее губ.

Она слегка улыбнулась, но ответа не последовало. Ее дыхание тонкое, как нить. В ее теле нет сил, и только вытекающая кровь медленно заливает колени Шалля.

— Энн!

Шалль еще раз крепко обнимает ее, но она не открывает глаз, а силы не возвращаются в ее тело. Было ясно, что уже слишком поздно.

«Как это произошло?!»

Его переполняет ярость, что хочется кричать, и в то же время чувство безысходности сковывает все тело. Шалль чувствует, что нахлынувшие эмоции вот-вот превратят его тело в свет, и он исчезнет.

— Энн… Энн…

Его голос звучит хрипло, несмотря на чувства, бушующие в его теле и грозящие разорвать его тело на куски. Все, что он может делать, это обнимать ее. Шалль застонал.

Он не хочет ее терять. Но он уже знает, что потеряет ее.

— Шалль!

Его вдруг окликнули сзади.

Рядом с Шаллем, который так потрясен, что даже не замечает, что кто-то приближается, тихонько садится фей с серебряными волосами. Эриль Фен Эриль.

— Эриль… ты…

Голос Шалля низкий и горловой, как рычание животного. Энн не сказала, кто это сделал, но он не мог предположить никого, кроме Рафаля. Значит, Эриль тоже виновен в том, что она пострадала. Руки, обнимающие тело Энн, дрожат от гнева.

Эриль бледнеет при виде Энн и смотрит прямо на нее, не обращая внимания на гневное выражение лица и голос Шалля. Его серебряные глаза сверкали в бледном вечернем свете, потому что наполнились слезами.

— Она еще дышит. Возможно, я смогу помочь!

Эриль быстро раскрывает обе ладони и проводит ими над телом Энн, которое Шалль держит в своих руках. Внезапно он отдернул Энн, держа ее подальше от ладоней Эриля. Мальчик поднимает голову и умоляет его своими серебристыми глазами.

— Доверься мне, пожалуйста!

— Я больше не хочу, чтобы кто-нибудь прикасался к Энн хоть пальцем.

Эмоции бушуют в Шалле.

— Поверь мне. Доверься мне, пожалуйста. Рафаль заметит, если мы не поспешим.

Эриль сказал, что может помочь Энн. В его глазах читается отчаяние. Если сейчас есть хоть один лучик надежды, Шалль хочет за него ухватиться.

Шалль расслабил руки и повернул тело Энн к Эрилю, позволяя ему сделать это. Настороженность и ненависть все еще искажали выражение лица Шалля, но Эриль кивнул, словно благодаря его.

Эриль снова приблизил обе ладони к телу Энн. Затем из них полились частицы серебристого света. Он напоминает свет, который собирается из пространства, когда фея из драгоценного камня создает острый клинок.

Эриль медленно проводит руками от шеи Энн вниз. Тонкий серебряный свет сверкает и струится, нежно лаская тело Энн. Словно пытаясь мягко согреть ее тело, серебряное сияние окутывает ее, дрожит и колеблется.

Серебряные волосы, падающие на щеки Эриля, трепещут и блестят. Отчаянное выражение его лица показывает чистую серьезность, присущую детям.

Частицы света касаются платья Энн, касаются ее кожи, щек, волос, касаются ее повсюду. Затем они исчезают, как будто впитываясь в то место, которого они коснулись.

Дыхание Энн, проходившее до этого на тонкую нить, которая, казалось, вот-вот оборвется, вдруг становится легким и равномерным. Пятно крови на ее платье, которое распространялось с каждым мгновеньем, постепенно перестает расти.

— Это…

Шалль изумленно смотрел на Энн, окруженную серебряным светом.

Эриль ответил, продолжая держать над ней руки:

— У меня есть сила сохранять жизнь, которая вот-вот угаснет, и восстанавливать сломанное тело. Я никогда не пробовал это на человеке, но… Думаю, рана уже затягивается.

Серебряные частицы света также падают на руки Шалля, когда он обнимает Энн. Когда они касались его, он чувствовал, как будто что-то просачивается в него.

«Умение соединять жизнь и восстанавливать тело?»

Феи всегда рождаются с одной особой силой. Однако что касается Эриля, то, скорее всего, у него две такие способности.

Оглядываясь назад, возможно, у этого была причина.

Бриллиант, из которого родился Эриль, содержал белый осадок. Он может быть источником его второй способности. Интересно, причина, по которой он так долго не рождался, даже когда камень был заполнен энергией, заключалась в том, что у него две особые способности?

— Теперь все должно быть хорошо.

Вздохнув с облегчением, Эриль убрал руку.

Шалль нырнул рукой в дымку оставшегося серебряного света и коснулся раны Энн. Когда он дотронулся до разрыва на ее платье, и хоть она была мокрой и липкой, он почувствовал гладкую кожу.

Рана исчезла.

В тот момент, когда Шалль убедился в этом, ненависть, гнев, печаль и отчаяние, бушевавшие внутри его тела, внезапно исчезли. Возможно, из-за этого его мысли и чувства становятся пустыми, и он не мог ни о чем думать. Вдруг ему показалось, что его словно бросили в чистый белый сон.

— Наверно, все хорошо. Энн спасена. Возможно, она будет долго спать, — сказал Эриль, поднимаясь с места.

— Прости.

Сказав это тихим голосом, он внезапно оборачивается и быстро уходит. Пока Шалль смотрит, как Эриль убегает, вздымая подлесок, к нему постепенно возвращается чувство реальности и мысли. 

«Почему ты извинился?...»

Это было первое, о чем Шалль подумал. 

Это извинение за то, что он не остановил Рафаля? Или это извинение за что-то другое?

Но сейчас было не время задаваться вопросами. Шалль не знает, где Рафаль, но уверен, что он нападет снова, если узнает, что Эриль помог Энн. Вряд ли он сможет противостоять Рафалю, когда она в таком состоянии. Нужно уйти отсюда как можно скорее.

За то, что сделал Рафаль, Шалль хочет найти его и прикончить прямо сейчас. Но прежде всего он хочет спасти Энн.

Ее губы посинели, а кожа побелела. Дыхание поверхностное и медленное. Казалось, ей угрожает опасность, но не похоже, что она умирает. Хоть она и слаба, ей не становилось хуже.

Шалль подхватил тело Энн и направился к карете.

~*~*~*~*~

Находясь в теплом ощущении благополучия, Энн мягко плыла по яркому миру. Здесь так уютно, что ей хочется остаться в таком состоянии навсегда.

Издалека кто-то продолжает звать ее. 

Ей хочется побыть так еще немного. Но вот чьи-то пальцы касаются руки Энн, словно пытаясь ее разбудить. Ощущение прохлады этих пальцев такое приятное и напоминает ей о ее матери Эмме, которая всегда держала пальцы прохладными, готовя саахарные леденцы.

«Мама?»

Если это Эмма пытается разбудить Энн, она бы хотела побаловать себя немного больше и подольше поспать. Но.

— Энн…

Она отчетливо слышит низкий, но прохладный, приятный голос. Он отличается от мягкого голоса Эммы, но Энн поняла, что именно этот голос она хотела услышать больше, чем Эмму, и больше, чем кого-либо еще.

Если этот голос зовет ее, значит, она должна поскорее проснуться. 

«Я хочу услышать этот голос... И я хочу увидеть эти красивые черные глаза. Красивые глаза Шалля.»

И тут, наконец, она вспомнила, кто ее зовет.

— Шалль?

Открыв глаза, Энн видит лицо Шалля на невероятно близком расстоянии. Он смотрит на нее. Кажется, Шалль замечает широко открытые глаза Энн. В его темных глазах, которые раньше смотрели меланхолично, появляется удивление. И вскоре это чувство сменяется облегчением.

— Наконец-то ты проснулась, — сказал он саркастическим тоном, положив руку на щеку Энн. Однако, вопреки его тону, его глаза смотрят на нее с нежностью.

— Шалль…

Голос, зовущий его, ужасно хриплый. Энн настолько хочется пить, что у нее болит горло.

Она не совсем понимает, что происходит.

«Правильно... мы с Рафалем пытались найти первую сахарную яблоню для Мифрила Рид Пода…»

Когда память смутно вернулась к этому моменту, Энн внезапно увидела четкое изображение, словно она снова вернулась туда.

Перед ней красивые закатные облака. Расплывчатый цвет волос Рафаля. А в ушах слышен его шепчущий голос.

Энн отчаянно пытается вспомнить, что произошло, прежде чем она потеряла сознание.

«Я отниму твою жизнь, милый сахарный мастер.»

Ей казалось, что этот голос прямо сейчас шепчет на ухо, и она не может дышать.

— А… а…

В голове помутилось. Тело дрожит, а горло сдавливается.

— Энн!

Шалль навис сверху и крепко схватил Энн за плечи.

— Успокойся! Я здесь.

— Рафаль… — сказала она дрожащим голосом.

Но Шалль спокойно отвечает, глядя ей в глаза:

— Рафаля здесь нет. Это не горы Бирсес. Это Льюистон. Это ваша с Китом мастерская. Посмотри внимательно.

Некоторое время ее грудь тяжело вздымается и опускается, когда она пытается перевести дыхание. Однако, пока она продолжает смотреть в глаза Шалля, не в силах моргнуть, к ней возвращается чувство реальности. Наконец она осознает то, что видит вокруг.

Наклонный потолок, на который она смотрит, находится в ее комнате в мастерской Пауэлл-Хэлфорд в Льюистоне. Окно открыто, поэтому на пол падает яркий осенний солнечный свет, а ветер пахнет сухими листьями.

Энн лежит на простых, но чистых хлопковых простынях. Одеяло приятно прижимается к ее коже и успокаивает ее эмоции. Наконец-то она приходит в себя.

— Что… Что случилось? Что с Мифрилом Рид Подом?

Энн может вспомнить, что произошло, но голова тяжелая и туманная, как будто она ужасно пьяна.

— С ним тоже все в порядке. Он проснулся два дня назад и сейчас готовит еду, — ответил Шалль, поглаживая Энн по волосам и щеке.

— Сколько я спала?

— Десять дней.

— Не так уж долго... Но... рана...

По телу пробегают мурашки, когда она снова вспоминает боль и страх того времени. Сейчас боли нет. Но стоит ей хоть немного пошевелится, кровь может хлынуть снова. Что случилось с раной? Энн боялась ее проверить, хотя это было ее собственное тело.

Тогда Шалль коснулся места, где Энн была ранена, поверх одеяла.

— Здесь нет раны. Проверь.

Взяв руку Энн, он подвел ее к животу под одеялом. Когда она прикоснулась к нему своей рукой, то почувствовала, что там хлопковую ночную рубашку и сквозь нее гладкую кожу без единой царапины. Энн удивленно посмотрела на лицо Шалля, и он кивнул в ответ. 

— Раны нет?

— Это Эриль. Он вылечил ее.

— Почему Эриль…

— Я расскажу тебе об этом позже. А пока выпей немного воды. Потом поешь что-нибудь, если сможешь. Ты спала десять дней.

Когда он сказал об этом, Энн поняла, что совсем не чувствует сил в своем теле. Она сомневается, сможет ли вообще встать после десяти дней, проведенных в постели, без еды и питья.

— Подожди. Я принесу тебе воды.

— Ага.

Когда она послушно кивнула, Шалль неожиданно улыбнулся. 

— Я рад, что ты проснулась.

Сказав это, он наклоняется и, как само собой разумеющееся, целует Энн в губы. 

«Что!»

Энн так потрясена, что потеряла дар речи, но Шалль повернулся к ней спиной и вышел из комнаты.

«Он поцеловал меня…»

Энн касается своих губ рукой. Действительно, Шалль только что поцеловал ее в губы.

«Он поцеловал меня!»

Уши Энн стали горячими, и она так смутилась, что натянула одеяло на лицо. Она недоумевает, почему Шалль поцеловал ее так естественно и непринужденно?

И тут Энн наконец вспомнила.

«Правильно. Я попросила Шалля стать моим возлюбленным.»

Кажется, Шалль и тогда ответил на этот вопрос поцелуем.

«Значит, это уже второй раз!»

Ее сердце заколотилось.

Но проблема не в количестве поцелуев, а в том, что Энн стала возлюбленной Шалля. Она крепко сжала руки перед грудью, словно пытаясь подавить колотящееся сердце. Чувство счастья переполняет ее грудь, и она чувствует, что надо как-нибудь справится с этим.

«Шалль, я люблю тебя.»

Энн так счастлива, что снова может вот так смотреть на Шалля и разговаривать с ним. Ее охватывает чувство счастья.

«Я жива, это хорошо. Я рада, что жива.»

Шалль сказал, что Эриль ей помог. Это все благодаря ему. Интересно, что случилось потом? И что с Рафалем?

— Я услышал, ты проснулась!

Как раз в тот момент, когда Энн уже собиралась забеспокоиться, вспомнив об Эриле, дверь с грохотом распахнулась.

Когда она высунула голову из-под одеяла, к ней прыгнул маленький фей озерной воды с серебристыми волосами. Он крепко прижимает к груди Энн.

— Энн!! Я волновался за тебя! Ты человек и отличаешься от нас. Я боялся, что ты не проснешься!

Энн тоже хотелось услышать этот живой и отталкивающий голос.

— Спасибо, Мифрил Рид Под. Но я рада, что с тобой тоже все в порядке.

Словно для того, чтобы убедиться, она осторожно погладила крыло на спине Мифрила.

— Ух-ух!

Мифрил подпрыгнул, издав странный звук.

— Что ты трогаешь?

— Потому что, когда ты терял энергию, крыло было холодным. Я хотела проверить, что оно теплое.

— Я в порядке.

— Да, это правда так.

Энн нравится слегка теплое ощущение крыла Мифрила. На этот раз она погладила его маленькую голову, и Мифрил прижался щекой к груди Энн.

— Спасибо, Энн.

Его голубые глаза наполнились слезами.

Легкий вес маленькой феи принес облегчение. Энн рада, что Мифрил здесь. И еще она рада, что может чувствовать тепло его крыла.

«Эриль помог мне. Эриль, спасибо.»

Благодарность и радость медленно распространяются по ее сердцу.

Пока она думала об этом, в комнату вошел Шалль с кувшином и деревянной чашкой в руках. Подойдя к кровати, он наполнил чашку водой и протянул ее Энн.

— Попьешь?

Энн пытается сесть, но ее руки недостаточно сильные для этого.

— Что?...

Мифрил снова садится на грудь Энн и хмурится.

— Что-то не так?

— У меня нет силы в руках.

Как только она спросила, глаза Мифрила загорелись. Он встал, положил руки на бедра и выпятил грудь.

— Хорошо, хорошо! Я слышал, что вы наконец-то стали возлюбленными. Поэтому, это тот момент, когда ты, Шалль Фен Шалль, как любовник, должен напоить ее водой изо рта в рот. Давай, делай! Я буду смотреть! Это приказ Короля Фей!

— Любовник… приказ…

Энн краснеет, а Шалль вздыхает, прижимая руку ко лбу.

— Я должен тебе это показать?

— О, да! Знаю, это неловко!.. Нет, нет, я не понимал, что делаю! Простите, что помешал веселью.

Мифрил поднял руку и, сказав: «За дело!», подпрыгнув, вылетает из комнаты. Дверь не закрыта полностью, и сквозь небольшое отверстие проглядывают ожидающие глаза Мифрила.

Похоже, Мифрил до сих пор пребывает в заблуждении, что он — один из Королей Фей. Однако то, как он хвастается тем, что он король, подглядывая за людьми, расстраивает.

«Он король подглядываний?»

С чашкой в руке Шалль садится на кровать.

— Что же мне делать? Я могу напоить тебя через рот, как он и просил.

— Нет! Ни в коем случае!

Когда Энн сразу же отказывается, Шалль слегка хмурится.

— Ты так сильно это ненавидишь?

Не то чтобы ей это не нравится, но если он сделает нечто подобное, она будет сильно смущаться.

— Если ты просто поддержишь мне голову, со мной все будет в порядке! Это же хорошо?

— Я не знаю.

Шалль многозначительно посмотрел на чашку и сделал глоток воды. Положив чашку на столик, он приблизил лицо к Энн, которая не могла пошевелиться.

«Не могу поверить! Шалль может поцеловать меня еще раз!!!»

Энн вся напряглась, а Шалль рассмеялся.

Он медленно сел и снова взял чашку. Поддерживая голову Энн одной рукой, он поднес чашку к ее рту.

— Нет причин угождать ему. Пей.

С облегчением она сделала глоток воды.

Вода, прошедшая через горло, была сладкой, освежающей и ни с чем не сравнимой по вкусу. Ее тело ощущает себя живым.

Вскоре Энн смогла встать с постели. К вечеру она смогла самостоятельно спуститься в столовую. Сейчас в мастерской находились только Энн, Шалль и Мифрил.

Кит, Кэт и Бенджамин работают в замке Холлилиф. Им тоже сообщили о возвращении Энн, и они, видимо, ждали, когда она проснется.

Судя по всему, Шалль сообщил Киту и остальным, что Энн проснулась, отправив им письмо. «Я уверен, что они прибегут, как только закончат свою работу», — сказал он с раздраженным видом, хотя он сам и написал им об этом.

На ужин был картофельный суп. Казалось, что от картофеля энергия переходит из желудка в остальные части тела.

 — Эй, Шалль. Куда делся Эриль после того, как помог мне? — спросила Энн, медленно поднося похлебку ко рту.

Это то, что ее беспокоит. Хотя Эриль настолько красив и ослепителен, что может легко сбить с толку людей, его детские слова и поведение делают его очень милым. Энн не может не беспокоиться о том, где он сейчас, что делает и о чем думает.

Шалль кладет руку на чашку, наслаждаясь ароматным чаем, и отвечает:

 — После того, как он спас тебя, он исчез в лесу сахарных яблонь.

Тон его голоса равнодушный, но он слегка хмурится, вспоминая, что произошло в тот день.

 — Он сказал, что будет плохо, если Рафаль узнает, поэтому я не пошел их искать. Я взял тебя и сразу же вернулся в Льюистон.

Суп вдруг стал пресным на вкус, и Энн положила ложку на тарелку. Затем она прикоснулась поверх ночной рубашки к своему животу, на котором даже нет шрама.

 — Интересно… пошли ли Эриль с Рафалем к первой сахарной яблони?

 — Они нашли ее?

 — Я нашла, но не знала, как к ней добраться. Но Рафаль сказал так, будто знал дорогу.

 — Первая сахарная яблоня все-таки была в том лесу?

Глаза Мифрила расширились от удивления. Как бы усердно они впятером ни искали, они не смогли ее найти. Мифрил, наверно, сдался на полпути.

 — Да. Там была большая сахарная яблоня, которую было видно только в озере. Она намного больше, чем обычная сахарная яблоня. Лулу рассказала мне, что ее можно увидеть, но и нельзя.

Его невозможно увидеть на земле. И даже если обнаружить ее отражение в озере, невозмозможно узнать, как туда добраться. Так 500 лет первая сахарная яблоня оставалась невидимой, и люди не могли попасть туда, где она находится.

 — Возможно, Эриль ходил в это место с Рафалем…

Эриль должен был знать, что это нехорошо, что Рафаль причинил боль Энн. Поэтому он вернулся, чтобы помочь ей.

Когда Энн вспоминает слова и выражение лица Рафаля, когда он ранил ее, страх оказывается сильнее ненависти. Его безжалостность — это не столько ненависть лично к Энн, сколько огромная ненависть к самому человечеству, как к мутному потоку, стремящемуся все смести.

Энн не чувствует ничего, кроме страха.

Рафаль безжалостен и жесток. Хотя Эриль знал это, он решил пойти с Рафалем. Энн больно видеть, как он продолжает обожать его.

 — Я обещала Эрилю, что сделаю для него леденцы. Но мы не знаем, как туда добраться, поэтому не смогу подарить ему их.

Она сжала накидку, висевшую у нее на плечах.

 — Энн!

Внезапно раздался звук открывающейся двери, выходящей на главную улицу. Знакомый голос зовет Энн.

 — Энн!

Это Кит зовет ее, войдя в столовую. Следом за ним идет Кэт с дремлющим Бенджамином на голове.

Как только Кит увидел Энн, сидящую в столовой, его напряженное выражение лица смягчилось. Он вздохнул с облегчением и мягко улыбнулся, как всегда.

 — Энн, я рад.

Благородным жестом он берет руку Энн, пока она сидит на стуле, и легонько целует тыльную сторону ее руки. Его улыбающееся лицо полно облегчения и радости.

Кэт нарочито приподнимает тонкие брови и упирает руки в бока.

 — Ты уже десять дней лежишь в постели. Ты слишком долго пропускаешь работу, лентяйка.

Энн встала и склонила голову.

 — Простите за беспокойство и неудобства, Кэт, Кит.

 — Ты не доставила никаких проблем. Хотя я очень волновался.

Кит сел на стул рядом с Энн и жестом пригласил ее сесть.

Она откидывается на спинку стула.

 — Мне очень жаль, правда.

 — Все в порядке. Ты и Мифрил Рид Под спасены.

Мифрил, сидевший на столе с чашкой вина в руках, улыбнулся и поднял большой палец вверх.

— Конечно. Я не собирался так просто сдаваться.

— Шалль, ты же защищал их? Спасибо.

Когда Кит поблагодарил его, Шалль, подперев рукой подбородок, пожал плечами.

— Наверно, этим ребятам просто повезло.

Кэт снимает с головы спящего Бенджамина и умудряется усадить его за обеденный стол. Фей наконец-то открыл глаза и рассмеялся в своей обычной манере.

— Ах~, Энн. Я рад, что ты проснулась~. Я волновался за тебя. Как ты?

— Спасибо, Бенджамин. Я в порядке.

— Ты уверена, с тобой действительно все в порядке? Это ненормально, что ты пролежала без сознания десять дней. Я слышал, что тот фей спас тебя, но я надеюсь, что он не сделал ничего безумного. 

Кэт положил руку на стол и наклонился к Энн.

— Эриль, который нас спас, не такой уж плохой мальчик. Это чудо, что после десяти дней сна я выздоровела, потому что не было шансов выжить. У меня немного кружится голова, но больше ничего странного нет.

Трудно понять, почему Мифрил очнулся через 8 дней, а Энн — через 10. Рафаль, чья жизнь тоже была спасена Эрилем, спал почти полгода.

«Интересно почему? Может быть, дело в разнице в состоянии на тот момент?»

Эриль сказал о Мифриле так: «Это похоже на мешок, в котором хранится жизнь, и этот мешок порван». Хотя Энн была на грани жизни и смерти, у нее была только одна рана. Но можно сказать, что у обоих были сломаны части тела.

Но Рафаль упал со стены замка, и было бы неудивительно, если бы он исчез на месте. Вероятно, каждая часть его тела была в плачевном состоянии. Хотя жизни Энн и Мифрила тоже были в опасности, Рафаль определенно находился в худшем физическом состоянии.

Размышляя об этом, Энн вдруг вспомнила слова Рафаля: 

«Именно благодаря его способностям я выжил. Но я заплатил цену.» 

Так сказал Рафаль. В обмен на свою жизнь он потерял свои особые способности.

Энн снова посмотрела на Мифрила.

— Эй, Мифрил Рид Под. Ты можешь использовать свою способность?

— А? Ты говоришь о моих удивительных способностях? Конечно. Давненько вы не видели, на что я способен!

Мифрил гордо разводит ладони и сосредотачивает на них свое внимание. Но ничего не происходит.

— О, что это? Я не могу сделать воду.

Мифрил в панике смотрит на Энн.

— То, что сказал Рафаль, правда…

— Что, что сказал Рафаль?!

— Способность Эриля спасает жизнь, но ценой лишения особых сил. Вероятно, поэтому у тебя больше нет способности.

— О, нет!!!

Внезапно Мифрил поник и сел, упираясь руками в стол.

— Что ты имеешь в виду, говоря, что мои силы ушли? Это… Аааа… У меня чувство, будто мое нижнее белье украли, а я даже не заметил этого.

— На что… это похоже… — спросил Кит с полуулыбкой, но Мифрил остается поникшим. 

Однако, не осознавая его разочарования, Бенджамин тихо сказал:

— Твоя бесполезная способность исчезла и спасла тебе жизнь~, тебе повезло.

— Как ты смеешь так говорить! Для фей потеря своих способностей — это вопрос достоинства!

Мифрил протестует со слезами на глазах, когда Бенджамин говорит такие ужасные вещи. Однако Кэт давит еще сильнее.

— До сегодняшнего дня ты даже не подозревал, что твои силы ушли, о каком достоинстве ты говоришь? Более того, ты сравнил себя с парой трусов…

— Как ты думаешь, сколько достоинства ты потеряешь, если у тебя отнимут нижнее белье?!

— В нижнем белье нет достоинства. Иногда я забываю его надеть.

— Какой же ты неряшливый!!!

Не обращая внимания на сжигавших друг друга Кэта и Мифрила, Шалль перевел взгляд на Энн.

— Меня устраивает исчезновение способностей этого парня. Но что насчет тебя? Ты уверена, что никаких изменений нет?

Когда ее спросили серьезно, Энн задумывается. Но она не чувствует никаких особых изменений в своем физическом состоянии.

— Нет. Я не думаю, что есть что-то... нет... наверное.

— Может быть, способ действия способностей Эриль отличается у людей и фей. У людей нет таких особых способностей, как у фей.

Услышав слова Кита, Кэт поморщился, поглаживая подбородок длинными пальцами.

— Разве может быть все так хорошо? Может, не хватает чего-то, что мы не видим? Части органов или кишок

— Пожалуйста, не говори ничего страшного…

Энн побледнела и осторожно взялась за живот. Как и сказал Кэт, вряд ли способность Эриля приносит только хорошее людям, не забирая ничего взамен.

— Я что-то потеряла? — тревожно пробормотала Энн.

Кэт выглядит неловко, вероятно, думая, что был слишком угрожающим.

— Не бойся. Все было бы странным, если бы твои органы исчезли. Кстати, этот тупой ублюдок не просил тебя сделать какую-то работу для него? Он приказал что-то забрать у тебя, когда ты проснешься, — спросил Кэт, пытаясь отвлечь Энн.

— Ах, верно! Работа.

Хью поручил Энн исследовать урожайность сахарных яблок в центральной части королевства.

— Во время поездки я писала отчет. Кажется… он лежал в карете. Я схожу за ним.

Энн встала и вышла из столовой. Она все еще немного пошатывается при ходьбе, но все равно чувствует себя спокойно.

Выйдя на задний двор, она увидела чистое осеннее ночное небо с россыпью звезд. Прохладный ветер ласкает щеки, и чувствуется, что осень заканчивается.

«Сбор урожая сахарных яблок начнется примерно через полмесяца.»

От этой мысли у нее захватывает дух.

Период сбора сахарных яблок — с поздней осени до выпадения снега. Лучше всего собирать плоды, когда они полностью созрели и до того, как они упадут с дерева. Этот период составляет почти шестьдесят дней.

Энн снова сможет собрать эти блестящие красные плоды, сварить их, высушить и превратить в серебряный сахар. И все благодаря Эрилю.

«Эриль. Я хочу снова увидеть Эриля. Я хочу сказать ему спасибо. И я хочу сделать для него леденцы, которых он так сильно хотел.»

Он сказал, что хочет сахарную конфету, сверкая своими детскими глазами, не подходящми его завораживающей внешности. 

Энн вынула бумаги из заднего отсека своей повозки, стоявшей в сарае, и вернулась в столовую.

— Пожалуйста, передай это Хью. Урожай сахарных яблок в этом году в центральном регионе хороший.

Когда она передала ему бумаги, Кэт бегло просмотрел их и кивнул.

— В этом году нам не придется поднимать шум, как в прошлом году. Я немедленно передам отчет этому тупому ублюдку. Он должен сейчас быть в особняке в Льюистоне. Эй, Бенджамин, пошли.

— Да~.

Бенджамин осторожно взбирается по руке Кэта на его плечо.

— На данный момент дела в замке Холлилиф идут хорошо. Число фей увеличивается. Не торопись, — небрежно сказал Кэт, затем повернулся и ушел.

В словах Кэта чувствуется забота. Энн поняла, что может так легко дышать сейчас, благодаря помощи разных людей.

«Я должна быстро восстановиться, чтобы стать полезной.»

Начинается сбор сахарных яблок, и сахарные кондитеры работают полным ходом. Все ремесленники слишком нервничают, чтобы сидеть на месте.

Энн только проснулась, но не могла не прикоснуться к серебряному сахару.

~*~*~*~*~

Он поднимает голову и видит в ночном небе мерцающие огоньки звезд.

— Красиво.

В наступившей тишине Эриль сидит, обнимая колени, впервые в жизни чувствуя себя спокойно. 

Не нужно беспокоиться о шуме или чьем-то присутствии. В конце концов, сюда никто не может войти. Его не будут преследовать.

Это лес сахарных яблонь.

Он напоминает рощу сахарных яблонь в глубокой расщелине в лоне гор Бирсес. Но здесь нет ни птиц, ни диких зверей, ни насекомых, ни других существ.

Нет ни звука, ни ветра.

Только сахарные яблони с серебристо-серыми стволами и ветвями стоят неподвижно, создавая иллюзию, что они попали в гигантский аквариум.

Эриль сидит у подножия одной из самых больших сахарных яблонь. Дерево внешне ничем не отличается от других, разве что оно выше остальных.

Но тишина, которую излучает дерево, — это та самая тишина, которая и создает этот мир. Эта сахарная яблоня является центром мира, в котором находится Эриль.

Это первая сахарная яблоня.

Эриль прислоняется спиной к стволу и смотрит на ветки над его головой, листья и сахарные яблоки начинают менять цвет.

«Возможно, я снова что-то украл.»

Подумав об этом, ему вдруг стало не по себе. После того, как Энн рассказала им местонахождение первой сахарной яблони, Эриль отошел от нее по приказу Рафаля. Через некоторое время он догнал Эриля и его меч пах кровью.

Хотя он вытер лезвие и вложил его в ножны, запах крови, впитавший лезвие, невозможно было стереть. Эриль был потрясен. В этот момент он понял, что Рафаль сделал с Энн. 

Эриль почувствовал прилив нетерпения, поднимающийся из глубины души, и понял, что должен помочь Энн. Он не знал, почему он так торопился и почему так хотел помочь ей. Но он не мог стоять на месте.

Если бы Энн была еще жива, Эриль, возможно, смог бы использовать свои силы, чтобы спасти ее. У него не было времени идти против Рафаля и ссориться с ним. Поэтому он вместе с ним отправился туда, где росла первая сахарная яблоня.

Рафаль был взволнован и начал исследовать окрестности. Оставив его, он вернулся в рощу сахарных яблонь в самом сердце гор Бирсес. 

Там он увидел Энн, всю в крови, и Шалля, держащего ее на руках. К счастью, сила Эриля подействовала на Энн. Как только он убедился, что она жива, он вернулся к тому месту, где находилась первая сахарная яблоня.

Рафаль, кажется, даже не заметил, что Эриль ненадолго исчез. Он почувствовал облегчение. Однако после этого он забеспокоился о том, что его способность забрала у Энн в обмен на сохранение ее жизни. 

«Что я отнял у Энн?»

Если он забрал что-то важное для нее, даже если ее жизнь спасена, Энн может пострадать.

— Эриль.

Когда его окликнули, Эриль наконец заметил, что Рафаль находится прямо перед ним.

В свете мерцающих звезд, тьма тоже слегка переливается. Среди них стоит Рафаль, его неоднозначный цвет волос и улыбка очаровывают. 

— Что случилось? Ты был в оцепенении.

— Мы смогли придти сюда и нас больше не преследуют. Не нужно нервничать.

— Действительно. Но здесь тесновато, — усмехается Рафаль, убирая с лица прядь серебристых волос.

— Правда? Для меня этого достаточно.

— Королевство Короля Фей не поместится в такой тесный мир.

Это безопасное место, нетронутое человеком. Но, как говорит Рафаль, оно тесное. Вероятно, это место примерно такого же размера, как озеро в роще сахарных яблонь в горах Бирсес.

Яблоневый лес кажется бесконечным, но если идти прямо, то не успеешь оглянуться, как окажешься на том же месте с противоположной стороны. Можно ходить только по кругу и невозможно выйти из определенного диапазона.

Мир наглухо замкнулся вокруг первой сахарной яблони. У Эриля есть ощущение, будто они находятся внутри кокона, созданном большой сахарной яблоней.

— Меня устраивает такой мир.

В ответ Рафаль опускается на колени и с тревогой вглядывается в лицо Эриля. 

— В чем дело? Ты сошел с ума? Ты — Король Фей, Эриль. Мы должны сражаться, чтобы вернуть Королевство Фей. Это станет безопасным местом, вне досягаемости врага. Мы будем использовать его как наш замок и сражаться.

Рафаль говорит мягко, но назидательно.

Когда он смотрит на него добрыми глазами, Эриль не выдерживает и отводит взгляд.

Эриль прекрасно понимал, о чем он говорит. Но то, что Рафаль сделал с Энн, было ужасно. Эриль сблизился с ней.

Рафаль ненавидит Шалля и поступает с ним жестоко. Если это правда, Эриль не должен прощать его. Но даже несмотря на то, что ненависть Рафаля заставила его совершить что-то жестокое, он не ненавидит и не боится его. От того, что Эриль не может так о нем думать, он тоже чувствует себя злым. Это так удушающе.

И более того, он пошел против воли Рафаля и спас Энн.

В любом случае, Эрилю сейчас больно смотреть Рафалю прямо в глаза.

— Мне нужно это сделать?

Подавляя боль, Эриль отвечает вопросом на вопрос, но Рафаль уверяет:

— Это необходимо.

— Эй, эй. Это не то, что ты можешь решить самостоятельно.

Вдруг сзади раздался голос.

Ни Эриль, ни Рафаль, похоже, не заметили присутствия обладателя голоса, поэтому Рафаль в шоке отпрыгнул назад и вытащил меч. Эриль также мгновенно полетел к брату, опустившись на колени и приготовившись.

Перед ним стоит фей, держащий руку на стволе первой сахарной яблони. У фея серебристо-серые волосы, и два блестящих крыла такого же цвета. Его глаза красные. Он похож на молодого мужчину в ужасно старомодном одеянии.

— Кто ты?

Когда Рафаль спросил, красноглазый фей разочарованно поднимает бровь и вздыхает.

— Я полагал, что Король Фей наконец-то прибыл, но разве он не крайне неполноценный? Разочаровывает. И о чем только думал Ризельва? — бормочет он старомодным, несколько безразличным тоном и пожимает плечами.

— Ризельва? 

Эриль наклоняет голову.

— Ризельва…ты имеешь в виду Ризельву Сирил Саша?

— Есть ли еще Ризельвы? 

— Я спросил тебя, кто ты. Ответь мне, — сказал Рафаль, готовя меч.

— Разве ты не пришел, зная, что я здесь?

Красноглазый фей скрещивает руки на груди.

— Представься. Я убью тебя, если ты будешь шутить.

— Что? Убьешь меня?

Его лицо становится угрюмым, и он вдруг отворачивается.

— Нет, я не скажу тебе своего имени.

Эриль смутился от такого ребяческого жеста. Рафаль в раздражении вновь обнажил меч, но Эриль мягко удержал его руку.

— Подожди, Рафаль. Я спрошу его.

— Будь осторожен.

— Не волнуйся. Ты же знаешь, как хорошо я умею сражаться.

Красноглазый фей наблюдает за разговором между ними со стороны. Но когда Эриль приближается, он намеренно отводит взгляд.

— Как тебя зовут?

— Ты должен назвать свое имя, прежде чем спрашивать чужое, несовершенный Король Фей, — отвечает он, отводя взгляд.

— Верно. Меня зовут Эриль Фен Эриль. Он — Рафаль Фен Рафаль. А ты?

Когда он произнес свое имя, красноглазый фей удовлетворенно улыбается и поворачивается к нему, выпятив грудь.

— Хорошо. Два Короля Фей. Эриль и Рафаль, да? Меня зовут…

На этом слова остановились. Он наклоняет голову и бормочет в замешательстве.

— Как же меня звали…

Эриль прищуривает глаза. Рафаль, стоящий в отдалении, смотрит на него с необычным для него отвращением. 

— Ты все еще собираешься меня убить?