Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
14 - 4

Когда карета въезжает в крепостные стены королевской столицы Льюистона, Мифрил Рид Под, фей капли озерной воды, сидящий на плече начинающего серебряного сахарного фея Ноя, поднимает голову, осматриваясь вокруг, и широко распахивает глаза.

— Что это? Идут какие-то работы?

Ной тоже озирается по сторонам, и Мифрил ощущает удары его фиолетовых волос об свою голову.

— Эй, Ной! Твои волосы мешают…

— Смотрите, мистер Хингли! Это потрясающе. Смотрите, прямо по всей дороге впереди, посмотрите!

— Ого!

Внезапно Ной встает, и от этого движения Мифрил падает с его плеча. Он отскакивает от стенки кареты и чуть не вылетает на улицу.

— Идиот! Неуклюжий!

С грубыми словами Кэт хватает маленькое тело фея, предотвращая его падение. Он чувствует облегчение от спасения фея, но из-за резкого движения фей Бенджамин, который спит на голове Кэта, сползает на его лоб.

— Эй, Бенджамин, это уже слишком. Я ничего не вижу.

— Хм, — сонно отвечает он и заползает обратно на макушку, хватаясь за его волосы.

Маленький фей в его ладони, с глазами цвета озерной воды, возбужденно говорит с благодарностью:

— Я спасен. Спасибо, Кэт. Ты так быстро меня поймал. Как и ожидалось, ты натренирован ловить крыс!

— Я никогда не ловил крыс голыми руками!

Хоть Кэт и ругается, он все равно опускает Мифрила на пол кареты. Затем Мифрил восхищённо смотрит на Кэта.

— О, ты такой хороший человек! Ты! Если бы это был Шалль Фен Шалль, он бы точно швырнул меня на пол! Твоя глупость кормит Бенджамина не просто так!

— Эй, ты думаешь, это комплимент? — стонет Кэт от недовольства.

— Спасибо, мистер Хингли. Прости, Мифрил Рид Под, — скромно извиняется Ной.

В отличие от Мифрила и Шалля, Ной трудолюбив и старателен во всем, что он делает, поэтому Кэт машет ему рукой, чтобы тот не волновался. Кэт действительно рад, что Ной здесь. Если бы окружение Кэта включало только фей вроде Бенджамина, Мифрила и Шалля, то он бы считал, что феи — это просто существа, которые всё время спят и говорят только то, что у них на уме.

— И все же. Что это такое?

Повернув голову, Кэт еще раз оглядывает окрестности.

На заднем сиденье повозки сидят Кэт и Бенджамин, Ной и Мифрил, а также Маркус Рэдклифф, глава гильдии Рэдклифф, и мастер Стелла Нокс.

Эллиот Пейдж, исполняющий обязанности главы гильдии Пейдж, сидит на месте кучера, управляя лошадью, а рядом с ним сидит Джон Киллейн, исполняющий обязанности главы гильдии Меркури.

Все они удивленно озираются по сторонам, глядя на город.

Они въезжают в городские стены Льюистона, и оттуда прямая дорога ведет дальше. Эта дорога становится шире по мере продвижения на север, она называется Триумфальной улицей. Это дорога, соединяющая внешние стены города и королевский замок. На полпути она расширяется, образуя круглую площадь, словно сук на дереве. А затем дорога ведет к главной площади замка.

По обеим сторонам Триумфальной улицы находятся кирпичные дома, которые плотно стоят друг к другу, а между крышами домов растянуты полотна, пропитанные жиром животных. Они начинаются перед площадью и растягиваются над дорогой, образуя что-то вроде навеса. Над улицей не видно неба. Только свет солнца светит сквозь ткани, мягко освещая дорогу. Полотна, покрывающие улицу, продолжается даже при продвижении на север и, похоже, ведут прямо к площади перед королевским замком.

К тому же около входных дверей домов и на стенах протянуты ткани, и это все больше напоминает тоннель из белой ткани. Карета продолжает ехать внутри этого тоннеля.

Люди ходят туда-сюда нечасто, но все они любопытно смотрят вверх и оборачиваются по сторонам. Жители домов, покрытых тканью, вероятно, вынуждены входить и выходить через заднюю дверь.

— Я никогда раньше не видел ничего подобного.

Кэт родился в Льюистоне. Во время обучения в главной мастерской гильдии Меркури он восемь лет жил в Уэстолле, но, став независимым мастером, он открыл магазин в Льюистоне, где оставался до прошлого года, пока не переехал в южный город Саут-Сент. 

Кэт знает почти все о Льюистоне. Но даже он впервые видит подобное.

Время от времени происходят восстановления городских стен и улиц, но обычно это маломасштабные работы, проводимые таким образом, чтобы они не мешать жизни горожан.

Эта установка, однако, представляет серьезное препятствие для жизни города. К тому же материал, использованный в качестве ткани, не похож на тот, который используется в строительстве. Не видно ни одного изношенного куска, и почти нет пятен или загрязнений.

«Это похоже на защитную ткань для леденцов..»

Она очень похожа на ткань, используемую для хранения или перевозки больших сахарных конфет. Она покрыта животным жиром, чтобы отталкивать влагу, но сама ткань мягкая и не повреждает продукцию.

Эллиот, держащий поводья, указывает на точку с правой стороны.

— Не знаю, для чего это нужно, но посмотрите на это. Нет сомнений, что это указания виконта Серебряного Сахара.

Все в карете, включая Кэта, поворачиваются в направлении, указанном Эллиотом.

Впереди стоит столб, поддерживающий развернутую ткань, и на нем висит полотно с вышитым гербом виконта Серебряного Сахара.

Ремонт дамб, восстановление городских стен и улучшение дорог. Обычно на этом месте выставляется эмблема дворянина, которому король поручил выполнить работу. Тот факт, что на нем изображена эмблема виконта Серебряного Сахара, означает, что странное покрытие улиц тканью осуществлено по его указанию.

Четыре дня назад ремесленники, остановившиеся в замке Сильвер Уэстолл, получили письмо от Хью Меркури, виконта Серебряного Сахара.

В полученном ими письме говорилось, что Энн и Шалль должны отправиться в путешествие за первым серебряным сахаром. Если они смогут его получить, леденцы продолжат существовать. Поэтому, молясь за их успех, король распорядился начать производство сахарных изделий в больших масштабах.

В этом году ярмарка сахарных кондитерских изделий не может состояться, так как серебряный сахар не может быть очищен. Приказ короля является альтернативной мерой.

Главы и заместители глав каждой гильдии, следуя инструкциям виконта Серебряного Сахара, поспешно связались со своими мастерским и договорились о том, чтобы главные мастера собрали ремесленников и серебряный сахар в Льюистоне. Обычно они должны были сами вернуться в мастерскую и принять на себя командование, но трое начальников и заместителей оставили всю работу главным мастерам, а сами немедленно отправились в Льюистон.

Поскольку указание виконта Серебряного Сахара было неслыханным, все главы и заместители решили прежде всего получить объяснение его решения напрямую.

Так же думали Кэт, Ной и Стелла.

Они не могли поверить, что им выпал шанс заполучить в свои руки первый серебряный сахар. И почему только Энн и Шалль отправились на его поиски? Почему виконт Серебряного Сахара не сопровождает их в этом важном путешествии, которое решит судьбу сахарного ремесла?

Ремесленники, чувствуя недоумение, выполняют приказ и уже направляются на виллу виконта Серебряного Сахара.

Лишь один из них, Мифрил Рид Под, странно притих после прочтения письма Хью. Таинственно и молча он помогал мастерам. Кэт и Бенджамин были обеспокоены его состоянием и несколько раз подходили к нему, но Мифрил отвечал лишь: «Ничего страшного».

«Что этот ублюдок пытается сделать?»

Кэт в отчаянии кусает ногти, пока они пробираются через белый туннель. Затем он чувствует, как его дергают за волосы на макушке.

— Не делай так, Кэт. Если будешь грызть ногти, можешь поранить пальцы.

Бенджамин высовывает голову сверху.

— Я знаю! — говорит Кэт, убирая пальцы от губ и негодуя. Тогда Бенджамин мягко произносит:

— Не паникуй, не паникуй~. Скоро ты встретишься с виконтом. Смотри, его уже видно~.

В то время как Бенджамин указывает вперед, как будто читая мысли Кэта, в поле зрения появляются входные двери особняка виконта Серебряного Сахара.

По прибытию в особняк мастеров сразу же проводят в гостиную. Кажется, что Хью снова станет затягивать время перед появлением, но на этот раз он предстает перед ними без задержки.

— Вы пришли раньше, чем ожидалось. Хорошая работа.

Войдя в комнату, Хью оглядывает мастеров и улыбается, словно предвидя, как они отреагируют на инструкции в письме. Возникает ощущение, что ими манипулируют, а Кэту всегда не нравилось такое отношение.

Хью бросает пачку бумаг, которую держал под мышкой, на низкий столик в центре гостиной, и уголки его рта вздергиваются от удовольствия.

— Похоже, у всех вас на лицах написано, что вы хотите что-то сказать.

— Это ты должен нам что-то рассказать.

Кэт, прислонившись к стене возле двери, смотрит на Хью своими острыми кошачьими глазами.

— Что значит это письмо? Какой смысл получать первый серебряный сахар? И если он нужен, почему ты сам не поехал с ними двумя? Почему ты здесь?

— Вы все прочитали письмо? Там написано всё, как есть. Причина, по которой серебряный сахар этого года не может быть очищен, заключается в выводе, к которому мы все пришли, — прошлогодний серебряный сахар потерял свою силу первой горсти. Теперь, когда у нас нет первого серебряного сахара, мы никогда не сможем изготавливать леденцы.

— Но Энн и Шалль могут получить первый серебряный сахар, хотя с этим связаны риски. Так ведь написано, виконт? Это та часть, которую мы не совсем понимаем, — спрашивает Эллиот Пейдж, в его очаровательных поникших глазах читается растерянность. В первую очередь вопрос заключается в том, смогут ли Энн и Шалль действительно получить что-то подобное.

— Я слышал, что есть нечто, называемое первой сахарной яблоней, которую феи прячут уже некоторое время, — говорит Хью, поэтому взгляды всех сосредотачиваются на Ное и Мифриле, сидящем на его плече. Ной нетерпеливо качает головой.

— Я-я не знаю! Я не в курсе.

Фей озерной воды, сидящий у него на плече, тоже распахивает глаза, но выражение его лица немного отличается от Ноя. Выглядя несколько смущенным, он пытается спрятаться в волосах фея, чтобы избежать посторонних взглядов.

— Единственный, кто знает, — это Шалль. Только он знает, где находится это дерево. Если добыть яблоки с этого дерева, то сахар, добытый от него, станет первым серебряным сахаром. Вот почему он отправился на поиски первой сахарной яблони вместе с Энн. Но добыть его, кажется, не так просто. Поэтому Его Величество Король приказывает приготовить леденцы для молитвы за их успех. Это все.

Когда Хью завершил объяснение, Стелла Нокс, который лениво сидит на стуле и возится с изящным кольцом на своём пальце, с недоверием его переспрашивает:

— Это еще не все, виконт Серебряного Сахара?

— Что ты имеешь ввиду?

— Никогда еще не случалось, чтобы Его Величество король отдал приказ использовать весь серебряный сахар и ремесленников в стране для изготовления сахарных изделий. Разве такой приказ был бы издан только ради того, чтобы леденцы продолжали существовать? Разве Его Величество не издал бы такой приказ, потому что в нем скрыта более важная цель? Я ошибаюсь?

Этот уставший молодой мастер с бледным цветом лица, закончивший независимую церковную школу, конечно же, умен. Однако Хью лишь слегка сужает глаза и явно не собирается отвечать. 

— Так что ты хочешь этим сказать, Нокс?

— Да ничего особенного, просто задался этим вопросом.

Стелла хмурится на его ответ, но к удивлению, Маркус Рэдклифф, его непосредственный начальник, молча смотрит на него.

— Неважно, что там скрывается, если есть вероятность, что сахарные сладости не исчезнут. Если это правда, то мне всё равно. Важны сами леденцы.

Маркус, как опытный мастер, непреклонен. Киллейн, исполняющий обязанности главы гильдии Меркури, кивает, поправляя положение своего монокля.

— Да, самое важное, что есть надежда на сохранение леденцов. Вот почему приказ короля о создании сахарных изделий для молитвы — это благодарная новость для мастеров. Что бы ни было скрыто.

— Итак, что нам нужно сделать ради этих молитв, виконт? — продолжает Эллиот.

Маркус Рэдклифф, Джон Киллейн, Эллиот Пейдж. Не зря они стали главами и заместителями глав. Они сразу поняли, что самое важное для сохранения леденцов — потому и выбирают соответствующие действия. Они быстро узнают, что нужно делать, и приступают к работе вместо пустой болтовни.

Маркус — упрямый старик, Киллейн — изысканный сноб, Эллиот — шутник, но Кэт ценит их за то, что все трое знают, что именно им нужно делать. Самое важное для гильдий и мастеров — это не допустить исчезновения сахарных сладостей. Только это. Хоть Кэт и противник гильдий, на этот раз его цели совпадают с целями глав и заместителей.

— Мистер Рэдклифф, Киллейн и Пейдж, вы дали указания своим гильдиям собрать сахар и мастеров в Льюистоне?

Когда Хью спрашивает это, все трое кивают или слегка поднимают руки в знак того, что они выполнили указания виконта.

— Мистер Рэдклифф. Сколько сахара мы сможем собрать? Сколько мастеров и когда они соберутся в Льюистоне?

— Вероятно, около тридцати больших бочек с серебряным сахаром. Около ста пятидесяти мастеров. Недалеко от Льюистона находятся много мастерских Рэдклиффа, так что завтра прибудут достаточно ремесленников и серебряного сахара.

— Смогут ли мастерские Рэдклиффа вместить всех ремесленников?

— Скорее всего, смогут.

— Хорошо.

Хью переключает свое внимание на Киллейна.

— В гильдии Меркури, насколько я помню, примерно сорок больших бочонков серебряного сахара. Около двухсот мастеров. Сбор займет примерно три дня. Не так ли?

— Вы правы, виконт. Где будут спать ремесленники?

— Я предоставлю эту виллу. Также я снял несколько пустующих домов в городе, они смогут разместиться там. Вот документы на аренду домов. Когда мастера прибудут, позаботься о том, чтобы все были распределены.

Хью, который также является главой гильдии Меркури, похоже, много знает о своей гильдии. Он выбирает два-три документа из тех, что принес с собой, и передает их Киллейну. Затем Хью обращает свое внимание на Эллиота.

— Как обстоит дело с гильдией Пейдж?

— Мы собрали около двадцати больших бочонков сахара. Мастеров около шестидесяти. Сбор займет четыре дня.

— С таким количеством мастеров гильдия Пейдж может разместиться в замке Холлилиф.

Кэт раздраженно наблюдает за тем, как Хью перечисляет все приготовления. Он вообще не говорит ничего важного. 

— Каждая гильдия организует доставку собранного серебряного сахара в церковь Сейнт-Льюистон. Прикажите, что главный мастер будет руководить ремесленниками. У гильдий Рэдклиффа и Меркури больше мастеров, поэтому не забудьте, что у главного мастера должно быть несколько помощников. А потом…

— Эй! Подожди!

Когда Кэт достигает предела своего терпения и повышает голос, Хью машет рукой, чтобы прервать его.

— Не перебивай меня, Кэт. Следующая инструкция для тебя. Кит отвечает за организацию фей в замке Холлилиф. Кэт, ты будешь мне помогать. Ты будешь отвечать за передачу информации между гильдиями и мастерами в замке Холлилиф…

— Я же просил подождать! Ты не объяснил самого главного! Не отдавай приказы вот так просто!

— О чем ты говоришь?

Хью хмурится, не совсем понимая, что пытается сказать Кэт.

⠀

⠀

Отступив от стены, Кэт подходит к окну, открывает его и указывает наружу.

— Объясни это! Эй, что ты планируешь делать? Что ты собираешься здесь строить?!

Кончик пальца Кэта указывает на ткань, трепещущую на ветру. Поскольку вилла виконта Серебряного Сахара также выходит на Триумфальную улицу, из нее видно, как к стенам домов прикреплена белая ткань и перед зданиями находятся шатры.

— Что мы вообще строим? Если мы этого не знаем, то это все равно, что нам велят бежать, не зная, куда!

Услышав это, Хью наконец оглядывает мастеров, находящихся в комнате.

— Ах, простите. Я спешил объяснить, — говорит он с мягкой улыбкой. — Следуя приказу Его Величества Короля, мы будем делать сахарные изделия. Мы планируем сделать это в масштабах, которые не смогут уместиться даже в церкви Сейнт-Льюистон. В истории бывают моменты важных перемен, и сейчас мы стоим на пороге изменений. Именно поэтому мы и будем направлять эту эпоху с помощью сахарных сладостей. В прошлое, настоящее и будущее.

Его слова звучат уверенно и без колебаний. Похоже, он верит, что именно та форма, которую он хочет, сейчас нужнее всего. Хью вытаскивает около десяти листов из стопки бумаг, лежащей на низком столе, и протягивает их мастерам.

Кэт и мастера собираются вокруг Хью и одновременно просматривают документы.

— Это так...

Кэт теряет дар речи. Каждый мастер слегка охает или издает голос восхищения.

«Я никогда такого не видел...»

Перед мастерами, которые не могут подобрать дальнейших слов, Хью мягко, но с ожиданием спрашивает:

— Итак, как вы бы это сделали?

Лица мастеров напрягаются при этом вопросе, и в то же время в их глазах зажигается искра воодушевления. Кэт также чувствует, как волнение нарастает в его сердце.

~*~*~*~*~

Рука Шалля слегка дёргается, и Энн понимает, что они куда-то приземлились.

«Приземление!»

Энн прыгнула в озеро на руках Шалля. Чувство давления от нахлынувшей воды и одышка от страха были не просто сном. Но сейчас вокруг нет давящей воды, и она может свободно дышать.

Открыв глаза, Энн видит подбородок Шалля, смотрящего на небо. Следуя его взгляду, Энн замечает, что то, на что смотрит Шалль, это не просто небо. Оно голубого цвета, с тонкими белыми облаками. Это определенно небо, но оно мерцает, как будто они смотрят на него со дна воды, и каждая дрожь сопровождается световыми кругами.

Пока Энн продолжает растерянно оглядываться, Шалль смотрит на нее сверху вниз.

— Ты в порядке?

— Да, со мной все в порядке. Но Шалль, здесь…

Спустившись с рук Шалля, Энн ощущает под ногами настоящую зелёную траву. Но она кажется неестественной, и причина этого заключается в том, что в подлеске нет насекомых или сухих листьев, поэтому она выглядит, как будто ее сделали из искусственного материала.

Сахарные яблони, редко окружающие Энн и Шалля, имеют знакомые серебристо-серые ветви и покрыты красными плодами. Но не слышно ни звука летающих над деревьями насекомых, ни звука шелеста листьев.

«Здесь нет ветра.»

Нет вообще никаких признаков живых существ. По всему простору витает чуть заметный свет, но место напоминает пустошь, какое-то белое, безжизненное пространство. Те, кто сюда придет, либо почувствуют здесь чувство облегчения, либо наоборот ощутят пустоту и захотят убежать. Для существа, потерявшего все силы и энергию, это место должно быть чрезвычайно комфортным, но для тех, кто хочет чего-то большего и стремится к радости жизни, оно похоже на кладбище.

Энн относится к последним. Спокойствие, царящее в этом месте, наоборот, настораживает ее. Чувствуя тревогу в этом таинственном пространстве, она оглядывается по сторонам и у нее перехватывает дыхание.

Позади них, в паре десятков шагов, растет серебряная сахарная яблоня, гораздо крупнее, чем обычные деревья, ветви которой свободно вытянуты в стороны. Серо-серебристый ствол толстый, ветви гибкие, а цвет листьев — пронзительно изумрудный. И красные сахарные яблоки в изобилии находятся на ветвях. Красные плоды блестят, словно мокрые, и каждое яблоко выглядит так, будто его тщательно отполировали тряпкой.

— Первая… сахарная яблоня

Фигура, существовавшая только на поверхности озера, находится прямо перед ней.

Как они попали сюда из озера и что это за место вообще – неизвестно. Может ли это быть гигантским пузырем, развитым на дне озера? Или это потустороннее место, связанное с внутренней частью озера? Но первая сахарная яблоня, несомненно, находится в пределах досягаемости.

Перед глазами Энн на мгновение мелькают лица мастеров, собравшихся в замке Сильвер Уэстолл, и лица начинающих серебряных сахарных фей в замке Холлилиф. Если только они смогут добраться до этих красных плодов, которые находятся так близко, их отчаяние мгновенно превратится в надежду.

Онемев от изумления лишь на мгновение, Энн уже мчится к дереву.

Красный цвет плодов заставляет ее сердце колотиться сильнее. По мере приближения в ней расцветает радость, и она не может сдержать желания коснуться этих красных плодов, чтобы дотронуться до красных яблок, которые находятся еще слишком далеко, хотя она знает, что не сможет до них дотянуться.

Однако мгновение спустя из-за ствола сахарной яблони к Энн стремительно выскакивает нечто огненно-красного цвета. Она невольно останавливается, но это что-то с силой скользит по воздуху прямо перед ней. Глаза Энн наконец замечают Рафаля, держащего свой меч. Прежде чем она успевает почувствовать страх или удивление, он оказывается достаточно близко, чтобы дотянутся до нее своим лезвием.

Перед ошарашенной Энн появляется черная фигура. Рафаль резко меняет направление движения, уклоняясь в сторону. Перед Энн стоит Шалль с мечом в руках.

— Ты жива, сахарный мастер... Почему...

Рафаль стонет, опускаясь на одно колено и держа в руке меч. Обычно его волосы имеют смешанный оттенок бледно-зеленого и бледно-синего, но, возможно из-за гнева, они меняют цвет на ярко-красный и мерцают, как огонь. В глазах, смотрящих на Энн, нет ничего, кроме ненависти, как будто они пытаются вырвать жизнь из ее тела.

«Рафаль!»

Она была готова к этому. Она знала, что он здесь. Но когда она видит его перед собой, она замирает от страха и не может двигаться. Шалль прикрывает Энн своей спиной и поднимает меч.

— Наконец-то мы встретились.

Голос Шалля холоден, когда он говорит это. В его черных глазах сверкает ярость.

— Я так долго хотел тебя убить. На этот раз я не позволю тебе сбежать.

— Ты пришел убить меня? Интересно. Попробуй, если сможешь. Но сначала я убью вон того смертного существа. Сколько бы раз она не воскресала, я убью ее. А потом я разберусь с тобой!

Еще не закончив говорить, Рафаль начинает бежать со скоростью ветра, проносящегося по земле. Шалль пригибается, отбивая низкий удар лезвия, но, отразив его, Рафаль подбрасывает свой меч в воздухе и на этот раз замахивается с высоты сверху. Клинок Шалля ловит его, и от обоих мечей исходит серебристый свет.

Затаив дыхание, взгляд Энн обращен на схватку мечей прямо перед ней. Мощь ближнего боя настолько впечатляющая, что ее разум затуманивается, и она не знает, что должна делать.

В момент, когда мечи Рафаля и Шалля отскакивают друг от друга, готовясь перекреститься снова, оба лезвия внезапно окутывает белый свет.

И Шалль, и Рафаль, возможно инстинктивно, отпрыгивают назад и с удивлением смотрят на свои ладони. Мечи, которые они держали, исчезли. Оба оглядываются вокруг, ища своё оружие, но не могут найти ничего похожего.

— Не стоит устраивать такую бурную братскую ссору здесь и сейчас, неполноценные Короли Фей. Я такого не допущу.

Вместе с голосом из-за ствола большой сахарной яблони вышагивает молодой фей. Серебристые волосы и красные глаза. Стройная фигура одета в старомодную мантию, а на его ногах нет обуви. Два крыла на его спине серебристого цвета. Свет, играющий на полупрозрачных крыльях, почему-то красноватый, как будто красные чешуйки прилипли к серебряным крыльям. Его присутствие настолько сливается с окружающей обстановкой, что его можно не заметить, пока целенаправленно не посмотришь на него. И все же, как только его замечаешь, он окутает таинственной атмосферой, которая привлекает к нему внимание.

— Это твоя вина, Глава! Верни мне меч! Куда он делся?! — кричит Рафаль.

«Глава?»

Энн медленно мыслит из-за страха, но тем не менее она замечает, что Рафаль называет фея с красными глазами «Главой». Может быть он тот самый глава серебряных сахарных фей, о котором говорила Лулу? Тот, кто защищает первую сахарную яблоню?

Шалль тоже осторожничает, пристально смотря на Рафаля и красноглазого фея. Из-за внезапного появления главы серебряных сахарных фей неясно друг он или враг, а также каковы его намерения.

Глава серебряных сахарных фей по-детски отводит взгляд.

— Я выбросил твой меч из моего мира. В мече этого Короля Фея я разрушил кристалл силы и обратил в свет. Это мой мир. То, чего я не желаю, сделать здесь нельзя. Я не люблю беспорядок в моём мире. Это мой мир, поэтому я здесь всемогущ. Тебе пугает это, Король Фей, который плохо ладит со своими братьями?

Едва он успевает закончить свои слова, Рафаль бросается вперед. В мгновение ока он огибает Шалля и пытается протянуть руку к Энн. Даже без меча, с его силой он сможет легко сломать ей шею. Шалль реагирует и пытается встать между ними, но тело Рафаля словно отбрасывает невидимая рука.

Рафаль, отправленный в полет, несколько раз переворачивается на подлеске. Он быстро встает, готовясь к защите, издавая рык сквозь сжатые зубов.

— Это тоже сделал ты, Глава? Такая способность…

— Я ведь говорил, не драться. И я здесь всемогущ.

— Ты знаешь, кто это, Глава? Это…

— Я узнал его с первого взгляда. Он чертовски похож на Короля Фей Ризельву, который жил пятьсот лет назад. Как и ты, он родился из драгоценного камня, подготовленного им. Видимо, он такой же неполноценный Король Фей.

— Он предал фей и стал дружить с людьми! Эта девушка — человек!

— Независимо от того, предал он фей или нет, он, похоже, ладит с ними. И та девушка точно человек. И что из этого следует?

— Глава… ты…

Рафаль закусывает губу от злости и пристально смотрит на Энн, Шалль встает перед ней, преграждая взгляд.

Перед ними стоит фей с красными глазами — глава серебряных сахарных фей, охраняющий первую сахарную яблоню. Тот факт, что он здесь, означает, что они достигли места назначения. Но несмотря на уверенность, что они на правильном пути, Энн не может чувствовать облегчение из-за страха перед непримиримым взглядом Рафаля, который заставляет её тело замереть словно от холода. Она не может ясно думать, а дыхание становится поверхностным и затрудненным.

Но Энн не может здесь упасть в обморок или закричать. Она не знает, что произойдет в этой напряженной атмосфере при малейшем раздражителе.

— Почему ты все еще жива, серебряный сахарный мастер? Я точно поразил тебя в жизненно важное место.

От низкого голоса Рафаля по позвоночнику Энн пробегает холодок.

— Энн!

Знакомый голос раздается из-за спины Рафаля, заглушая его приглушенное бормотание. Энн не может пошевелиться и только переводит взгляд.

Эриль бежит к ней, лавируя между сахарными яблонями, которые редко заполняют это пространство. Его серебряные глаза сияют, как будто он удивлен и немного рад видеть Энн и Шалля. Но потом он замечает, что Рафаль стоит на коленях. Его выражение лица напрягается, и он останавливается на мгновение. Но затем он снова бежит, приближаясь к Рафалю, наклоняется и кладет руку на его спину.

— Рафаль?! Что случилось?! Ты ранен!? Я тебя исцелю!

— Нет, я не ранен… — отвечает Рафаль, но вдруг с облегчением вглядывается в лицо Эриля. — Сила, сохраняющая жизни... Я не могу в это поверить, Эриль. Это ты?

— А?...

Выражение лица Эриля внезапно становится жестче, и Энн тоже вздрагивает.

Когда глава серебряных сахарных фей видит Рафаля и Эриля, на его лице появляется ухмылка, и он быстро идет обратно к сахарной яблоне.

Выражение лица Рафаля внезапно становится сердитым. Он хватает Эриля за плечи и сильно встряхивает его.

— Это ты!!! Эриль! Эта девчонка должна была умереть! Если бы она осталась в том состоянии, она обязательно умерла бы. Но она жива. Ты единственный, кто мог бы сохранить её жизнь!

— Я…

Эриль пытается вырваться, словно испугавшись, но Рафаль не позволяет ему этого сделать и еще сильнее тянет за плечи.

— Это ты, Эриль!!!

«Что-то случится с Эрилем!»

Чувствуя опасность в гневе Рафаля, Энн, дрожа, делает шаг вперёд, но Шалль поднимает руку, преграждая ей путь.

— Шалль, Эриль в опасности!

— Жди.

Шалль, по-прежнему держащийся настороже, следит за происходящим.

— Отвечай мне, Эриль! Это ты?!

— Прости. Прости, Рафаль.

— Почему?!

— Я, я не знаю. Но я не хотел, чтобы она умерла.

Руки Рафаля, держащие плечи Эриля, падают, словно потеряв силу. Цвет волос и крыла, которые ранее были окрашены в огненный цвет, бледнеет на концах и превращается в определенные оттенки бледно-зеленого и бледно-голубого.

— Ты тоже предаешь меня? Почему? Почему это происходит? — бормочет в отчаянии Рафаль и затем поднимается.

— Нет! Это не так! Рафаль!

Эриль тоже встает и обращается к нему, цепляясь за его руку.

— Я больше всего люблю тебя, Рафаль, ты для меня очень важен! Я бы никогда не предал тебя! Поэтому я здесь! Смотри, это правда. Не делай такого грустного лица.

— Тогда ты готов убить эту девушку и Шалль Фен Шалля и вступить в бой с людьми?

— Это… — Эриль, выглядящий напуганным, начинает что-то говорить, отпуская руку Рафаля и отступая на полшага. — Это все еще... Я не знаю. Но я люблю тебя, Рафаль. Если надо, я буду воевать, но я до конца не понимаю.

— Ты точно знаешь, чего я хочу! В этом месте я не могу причинить вред этой девушке или Шаллю! Эриль! Если ты хочешь сделать меня счастливым, выбрось их отсюда, и дай мне одолеть их! — кричит Рафаль, указывая на Энн и Шалля, словно желая прихлопнуть их обоих из-за обиды на Эриля. — Что ты выберешь?! Сейчас я больше всего хочу их смерти! Я подожду снаружи! Я буду ждать, пока ты не сделаешь свой выбор!

С этими словами Рафаль быстро убегает. На мгновение Шалль готов двинуться за ним, но Рафаль бросает взгляд на Энн, а затем прыгает вверх и взлетает. Тело Рафаля дважды вздрагивает, словно его поглощает мерцающее небо, и он сжимается в единую точку света, которая ярко вспыхивает и быстро исчезает.

Наступает оглушительная тишина, словно после прохождения жестокой бури.

По мере того как Шалль расслабляет плечи, Энн тоже, наконец, облегченно вздыхает. Эриль падает на колени на месте, по-прежнему смотря вверх, в ту точку, где исчез Рафаль, в состоянии шока.

В этой ситуации слышится тихий звук сдерживаемого смеха главы серебряных сахарных фей.

— Какие сложные братские отношения. Забавно наблюдать со стороны.

Шалль бросает взгляд на главу и резко приказывает.

— Заткнись.

Страх и напряжение Энн утихают, и она наконец может двигаться. Хоть она и нервничает, но ей удается подойти к растерянному Эрилю. Она присаживается рядом с ним на колени, но он все еще смотрит в пространство, как будто не видит Энн. Его глаза полны слез, а серебристые крылья дрожат. Энн невольно ласково поглаживает руку Эриля, видя его болезненный вид.

— Эриль.

Наконец он медленно поднимает глаза на Энн. Когда их взгляды встречаются, он хмурит брови и обвиняюще говорит:

— Почему, почему ты пришла сюда? Энн, тебе не нужно было приходить.

— Нам нужен серебряный сахар, очищенный от первой сахарной яблони. Мне пришлось приехать.

— Я не знаю об этом. Тебе не нужно было приходить. Я помог тебе, Энн. Но я не должен был помогать. Не могу поверить, что Рафаль выглядел таким грустным.

— Прости, ты меня спас.

«Птенец» — так Шалль однажды назвал Эриля. Он определенно птенец. Он встретил Рафаля, когда родился в этом мире, и продолжает его обожать. Рафаль, птица-родитель, вероятно, никогда еще не показывал настолько мощный гнев птенцу, о котором так заботился.

Эриль, должно быть, чувствует себя брошенным. Даже Энн может понять одиночество, печаль и сожаление, которые испытывает маленький ребенок, которого оттолкнули родители.

— Эриль, прости. Ничего страшного, если ты сожалеешь об этом. Но, пожалуйста, позволь мне сказать тебе спасибо. Благодаря тебе я и Мифрил Рид Под живы. Спасибо. Спасибо тебе огромное.

Глаза Эриля расширяются при словах благодарности.

— Ты говоришь спасибо?

— Да. Я всегда хотела сказать тебе спасибо. Хорошо, что мы встретились. Я рада, что смогла сказать спасибо. И я обязательно сделаю тебе сахарный леденец, как обещала.

Затем Эриль в замешательстве качает головой.

— Приятно слышать, что ты говоришь спасибо. Но я не знаю. Я помог тебе, и это огорчило Рафаля. Что мне делать? Мне стоит подумать? Но сейчас я не могу думать, в моем сердце беспорядок.

— Эриль.

Энн непроизвольно обнимает его, ведь он растерян, как маленький ребенок.

«Он родился всего год назад. Хоть он и мало что понимает в мире, от него все многого требуют. Хоть он и король.»

Энн обнимает его, пытаясь успокоить его тревожные чувства. Шалль молча наблюдает за ситуацией, а глава серебряных сахарных фей смотрит на них с выражением огромного интереса, как будто он видит что-то необычное.

— Энн, — шепчет Эриль в объятиях девушки, как будто он наконец-то восстановил дыхание.

— Энн.

— Ты в порядке?

— Отпусти.

— Но…

— Все в порядке. Оставь меня в покое.

Эриль отталкивает руку Энн и поднимается. Повернувшись к ней спиной, он медленно подходит к сахарной яблоне, опустив голову. Сначала медленно, а затем ускоряя шаг, он подходит прямо к дереву и в последний момент подпрыгивает, поднимаясь в воздух.

— Эриль!

Когда тело Эриля превращается в точку света и исчезает, Энн встает и ошеломленно смотрит на то место, где он исчез. Что он собирается делать?

Вероятно, это место безопасно. Здесь ни Шалль, ни Рафаль, кажется, не могут обнажить мечи, не говоря уже о том, чтобы сцепиться друг с другом. Но Рафаль, вероятно, по-прежнему находится неподалёку, поджидая Энн и Шалля, как хищник свою жертву. И Эриль крайне растерян.

Что ей теперь делать? Даже Энн в замешательстве и не может принять решение. Пока она не может пошевелиться, Шалль подходит к ней со спины. Он нежно кладет руку ей на спину, словно пытаясь успокоить ее смятение. Прохладная рука Шалля медленно успокаивает Энн сзади. Когда она наконец смотрит в лицо Шалля, он кивает, как бы говоря, что все в порядке.

«Теперь мне нужно сделать только одно.»

Перед Энн стоит первая сахарная яблоня, и около нее находится глава серебряных сахарных фей, который защищает ее. Исчезновение Рафаля и Эриля вызывает беспокойство и волнение, но ей не терпится просто избавиться от всех своих тревог и заняться своей работой.

— Шалль, сахарные яблоки…

Сказав это, она медленно переводит взгляд и поворачивается к главе серебряных сахарных фей, который с любопытством смотрит на них.

— Ты — глава серебряных сахарных фей, охраняющий первую сахарную яблоню.

— Это точно, — гордо отвечает Глава, скрещивая руки. — По твоему виду я могу понять, что ты один из Королей Фей. Сначала назови свое имя.

— Шалль Фен Шалль. Как тебя зовут?

— Я забыл свое имя.

Шалль подозрительно смотрит на фея, который будто гордится этим.

— Забыл?

— Я прожил так долго, что не могу отличить себя от других.

— Ладно, хорошо. Рафаль и Эриль. Что они здесь делают?

— Эриль ничего не делает. Он просто бездельничает каждый день. Рафаль, кажется, занят сбором союзников. Думаю, он собрал около тридцати или сорока фей вокруг озера. Похоже, он хочет начать войну с людьми под своим знаменем.

Глава говорит об этом так, словно его это не касается.

Он выглядит как стройный молодой человек, но есть что-то странное в том, как он говорит. Тон кажется похожим на Лулу, но его слова ещё более старомодны. Его цвета — серебристый и красный. Как будто сама сахарная яблоня приняла форму феи. Из-за этого или, может быть, по другой причине сложно понять его мысли.

— Так, я ответил на твой вопрос. А вы сюда зачем прибыли?

— Мы хотим добыть серебряный сахар из первой сахарной яблони.

Как только он слышит ответ, его рот кривится в ухмылке.

— Хо-хо, Король Фей, находящийся в эпохе перемен, наконец-то прибыл. Но это довольно необычно. Король Фей привёл с собой человека?

— Эпоха перемен?

Энн пытается произнести эти загадочные слова.

«Перемены? в чем?»

Выражение лица фея меняется, и он слегка наклоняет голову, напоминая озорного ребенка.

— Тебе не нужно выйти на улицу и продолжить ссору с братьями? Я не буду жаловаться, если это будет снаружи. Вы можете устроить по-настоящему кровавую битву.

Словно забыв об его просьбе, Глава задает отвлеченный вопрос. Шалль недовольно хмурится, но отвечает.

— Он не отстанет, пока не лишит нас жизни. Мы не можем сражаться здесь, поэтому он не войдет. Не нужно спешить с ним расправляться. Нам нужно получить первый серебряный сахар, на его очистку уйдет время. Я уже спросил, готов ли ты отдать нам сахарные яблоки?

— Понятно. Сахарные яблоки в первую очередь? Король фей? Это редкость. Никогда не было такого Короля Фей, который бы ставил сахарные яблоки выше всего остального. Почему ты так думаешь?

На губах Главы появляется удивительно дружелюбная улыбка, и он переключает свое внимание на Энн. Однако, похоже, он пока не собирается отвечать на просьбу Шалля, поэтому на этот раз он спрашивает Энн.

— А ты кто такая, человеческая девушка?

— Серебряный сахарный мастер. Это... человеческое звание кондитера. По сути, я кондитер. На языке фей я — серебряная сахарная фея. Меня зовут Энн Хэлфорд. Вы знаете, что сейчас во всём королевстве Хайленд невозможно очистить серебряный сахар? Причина в серебряном сахаре прошлого года. По какой-то причине он утратил силу первого серебряного сахара.

— Думаю, да. Прошлый год был переломным, и плоды сахарной яблони потеряли свою силу, — говорит Глава, как само собой разумеющееся.

Энн удивленно моргает.

— Вы знаете об этом? Что такое «эпоха перемен», о которой вы сказали раньше?

Глава плавно перемещается и касается толстого ствола первой сахарной яблони, нежно его поглаживая.

— Как феи, так и люди, когда совсем измотаются, отдыхают, не так ли? Это дерево тоже отдыхает раз в тысячу лет. Плоды этого года не могут стать первым серебряным сахаром.

— Но все сахарные яблоки в королевстве такие! Не только это одно дерево!

— Это одно дерево связано со всеми сахарными яблонями.

Недоумение Энн, которая не может понять значения слов фея, читается на её лице, и Глава продолжает.

— Это дерево — родитель всех сахарных яблонь. Это дерево распространяет свои жизненные силы, как корни, под землёй по всему королевству, и от этого распространения растут другие сахарные яблони. Все сахарные яблони связаны с этим деревом как единое целое.

— Единое целое… Вот почему…

После этих слов, Энн наконец связывает свои знания с его словами и понимает, о чём он говорит.

Сахарная яблоня — загадочное дерево. Сколько бы вы ни изучали его и ни заботились о месте посадки, оно никогда не может быть взращено человеческими руками. Сахарные яблони растут только в дикой природе, и причина этого была неизвестна.

Но если верить словам этого фея с красными глазами, становится понятно, почему нельзя вырастить дерево руками людей. Сахарные яблони могут расти, только будучи связанными с этой первой сахарной яблоней, и только там, где это дерево захочет их пробудить.

Трава и деревья не двигаются сами по себе, продолжая спокойно жить во власти природы. Поэтому живые существа часто забывают, что растения тоже живые. Но так же, как и они, растения прочно держатся за жизнь.

У Энн возникает стойкое ощущение, что сахарная яблоня, раскинувшая перед ней серебристо-серые ветви, — живое существо. Тот факт, что это дерево медленно, словно раскинув руки, распространяет свою силу по всему королевству, заставляет почувствовать силу жизни, его пульсирующую волю. Это дерево — как старый мудрый волшебник, который медленно и тихо передаёт свою таинственную силу по всему королевству на протяжении невообразимо долгого времени.

Однако у этой мощной жизни тоже есть моменты отдыха. Для любого живого существа нормально иногда отдыхать. И, вероятно, прошлый год был именно таким моментом.

— Раз в тысячу лет. Так это логичное, неизбежное событие... Но это не означает, что серебряный сахар потерян навсегда, верно? Фея по имени Лулу сказала мне, что из первых яблок этого дерева можно сделать первый серебряный сахар.

— Другие сахарные яблони — словно дети этого дерева. Без первого серебряного сахара их плоды не могут стать серебряным сахаром. Но, поскольку это дерево — родитель, оно может производить серебряный сахар даже без первой горсти. Это и есть истинный первый серебряный сахар.

— Это то, что я хочу!

Энн подбегает к Главе высокого роста и смотрит в его красные глаза, похожие на плоды сахарной яблони.

— Дайте мне плоды этого дерева! Позвольте мне превратить их в серебряный сахар!

— Зачем он тебе?

— Без первого серебряного сахара леденцы исчезнут из этого мира!

Глава прищуривается и улыбается.

— Исчезнут? И что? Что в этом такого?

— А?...

Энн ошеломлена. Она не ожидала, что из уст фея, называемого главой серебряных сахарных фей, задачей которого является защита первой сахарной яблони, выйдут такие слова. Шалль подозрительно смотрит на Главу. Энн не может пошевелиться. Она моргает глазами в замешательстве, пытаясь понять, не ошиблась ли она, прослушав что-то.

Глава продолжает с улыбкой.

— Сахарные леденцы исчезнут из мира. Ну и что? Что в этом плохого? Если что-то должно исчезнуть, пусть оно исчезнет.

~*~*~*~*~

— Рафаль...

Стоя у озера, Эриль торопливо оглядывается по сторонам. Его охватывает ощущение, что он брошен, и это грустно. Он ожидал, что Рафаль разозлится, узнав, что он помог Энн, но ему трудно видеть на его лице такое отчаяние.

Прошло много времени с тех пор, как он выходил во внешний мир, где дует прохладный, освежающий осенний ветерок. Запах сахарных яблок сладкий, и каждый раз, когда он делает шаг, маленькие насекомые выскакивают из подлеска, выглядя мило.

Но у него нет времени радоваться звукам и запахам мира, его свету и суете. Он отправляется в рощу сахарных яблонь в поисках Рафаля, и тут...

— Господин Эриль!

Кажется, феи, собранные Рафалем, сразу же замечают его. Они собираются отовсюду в быстром темпе, пробираясь сквозь деревья. Их число увеличивается примерно до сорока фей.

Рафаль упорно собирает всё больше и больше товарищей, обладающих боевыми навыками, всё для войны с людьми. Эриль не знает, что ему делать с увеличивающимся числом товарищей. Он просто наблюдает за полным энтузиазмом Рафалем.

Эрилю хочется думать, что, поскольку решение не принимал он, оно не имеет к нему никакого отношения. Но каждый раз, когда его видят, феи требуют, чтобы он стал их знаменосцем и возглавил битву. Он не знает, как отвечать на их требования, и поэтому редко выходит из закрытого пространства, где находится глава серебряных сахарных фей.

— Что случилось?! Сейчас неизвестный фей пришел с человеком к озеру, — врывается и спрашивает фей, отвечающий за координацию действий остальных сорока фей.

— Да. Он здесь. Это нормально. Он такой же, как мы.

— Такой же? Что это значит?

— Он также родился из драгоценного камня, оставленного последним Королем Фей. Он — Шалль Фен Шалль. Наш братский камень. Но это не имеет значения. А что насчет Рафаля? Где он?

— Он только что вышел. Он один, никто не должен приближаться к нему.

Он указывает на уголок леса сахарных яблонь. Это место, где деревья особенно близко растут друг к другу, из-за чего там легко спрятаться.

— Спасибо. Вы все останетесь тут. Я пойду.

С этими словами Эриль ускоряет шаг.

— Рафаль.

Он оглядывается по сторонам и зовет.

— Рафаль. Эй, Рафаль. Рафаль.

Невольно его ноги ускоряются, и в голосе появляется всё большая боль.

— Рафаль. Рафаль!

Когда Эриль собирается снова выкрикнуть его имя, чья-то рука протягивается сбоку и хватает его за плечо. В одно мгновение его спина оказывается прижата к стволу дерева. Рафаль смотрит на Эриля.

— Рафаль.

Эриль улыбается, испытывая облегчение, что нашел его. Но он застывает, видя холодность глаз Рафаля, когда тот смотрит на него сверху вниз.

— Рафаль?

— Ты их выманил?

Слыша тихий шёпот, словно опасающийся окружения, Эриль вспоминает то, что Рафаль попросил сделать, прежде чем убежать. Не понимая сути просьбы Рафаля, Эриль просто последовал за ним, потому что ему было одиноко.

— Они все еще там. Они не выйдут. Наверно. Кажется, у них есть цель, поэтому, что бы я им ни говорил, они не выйдут. Прости, Рафаль.

— Цель? Разве они не пришли захватить нас?

— Нет, они сказали, что им нужны сахарные яблоки, чтобы получить первый серебряный сахар.

— Тогда это отлично. Если мы отнимем серебряный сахар у них, они последуют за нами, чтобы его вернуть.

— Рафаль.

Сейчас Рафаль думает только о том, чтобы придушить Шалля и Энн. Ужасно видеть, что он настолько одержим этими мыслями, что их можно назвать почти бредовыми. И в то же время это жалко. Если это улучшит его настроение, возможно, было бы даже лучше убить Шалля и Энн. Чувства Эриля колеблются, но в то же время голос Энн и слова Шалля остаются ярким отпечатком в его памяти.

Они никогда не были врагами, которых стоит убивать. Более того, в Энн есть мягкость, которая вызывает у него желание быть ближе к ней.

«Кажется, что моя грудь вот-вот расколется на две части.»

Рафаль нежно гладит Эриля по щеке.

— Ладно, Эриль. Ты знаешь моё желание, не так ли? Если они хотят серебряный сахар, мы должны отнять его, чтобы заманить их сюда. Тогда я смогу забрать их жизни. Если ты колеблешься, я займусь этим сам.

— Но, Рафаль...

Слова застревают у него в горле, а голос дрожит.

— Я все еще... не совсем понимаю...

— Эриль. Эриль.

Рафаль держит щеки Эриль в своих руках, смотрит ему в глаза и шепчет:

— Хочешь сделать меня счастливым? Или хочешь огорчить?

— Я хочу сделать тебя счастливым. Я не хочу тебя расстраивать. Но эти двое…

— Если ты хочешь принести мне радость, забери серебряный сахар, Эриль.

Волосы и глаза Рафаля с зеленым и голубым оттенками, с проблесками золота, напоминают великолепный и таинственный цвет. Этот неопределенный цвет нравится Эрилю. Рафаль продолжает шептать, как заклинание.

— Отними серебряный сахар. Ты выполнишь мое желание, Эриль?

— Рафаль, я …

— Эриль, ты меня послушаешь? Эриль.

— Да… Хорошо.

Эриль соглашается, кивая. Рафаль обнимает его с добрым улыбающимся лицом.

— В конце концов, ты со мной. Ты — Король Фей, Эриль.

Чувствуя радость Рафаля и его объятия, Эриль охвачен желанием заплакать. Он просто соглашается с ним.

«Это правильно?» — спрашивает Эриля сложное чувство в его сердце, как будто оно вот-вот разорвет его на две части. Но больше он не может мучиться размышлениями, ему тошно от них. Энн сказала ему подумать, но сейчас мысли причиняют Эрилю боль. Он больше не хочет думать.