Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
14 - 1

⠀

Том 14. Серебряный Сахарный Мастер и Серебряный Страж

⠀

⠀

Опираясь одной рукой на холодную каменную стену, Энн быстро спускается по ступеням башни замка.

В Льюистоне, столице королевстве Хайленд, среди городских домов кирпичного цвета, в самом центре королевского замка стоит первая замковая башня, охраняемая и скрытая от глаз. Голые стены и лестницы из грубого камня сохраняют в себе дух старины. Возможно, все дело в грузе истории и мыслях тех, кто прошел через это место, но внутри башни воздух наполнен величественной прохладой.

Когда девушка выходит из арочного проема в круглый сад, мягкое осеннее солнце и легкий ветерок развевают ее волосы.

— Шалль!

Коническая башня в центре сада увита сорняками, окрашенными осенними цветами, а у входа в башню спиной к ней стоит Шалль Фен Шалль. Одно крыло, покачивающееся на спине, имеет шелковистый блеск и доходит до колен, его нежный светло-зеленый цвет переходит в градацию бледно-голубого от основания к кончику. Надетая им темная одежда в сочетании с черными волосами придает ему эффект полированного обсидиана, отражающего свет.

Когда Шалль оборачивается на голос, Энн замечает последнюю из серебряных сахарных фей, Лулу Лиф Лин, сидящую на каменных ступеньках у двери. Длинные золотистые волосы Лулу развеваются на ветру, ее единственное сверкающее золотом крыло лежит на каменных ступенях, и она сидит, прислонившись щекой к коленям, но выражение ее лица кажется каким-то радостным.

— Я испугалась, Шалль. Тебя не было в комнате.

Когда Энн подбегает к ним, запыхавшись, она встает на цыпочки, чтобы проверить его цвет лица. Шалль смотрит на нее с недоумением.:

— Я уже в порядке. Не поднимай такой шум.

Прошло семь дней с тех пор, как король Эдмунд II согласился на переговоры с Шаллем. 

В тот день Шалль был почти смертельно ранен, но по распоряжению Эдмунда II ему предоставили комнату в первой башне замка, где разрешили залечить раны. Шалль съел немного сахарных конфет, приготовленных Энн, и два дня назад почти полностью выздоровел.

Теперь, когда прошлогодний серебряный сахар утратил свою силу первой горсти, производство серебряного сахара становится навсегда невозможным. Сахарные леденцы должны исчезнуть из этого мира. Энн была шокирована и напугана, когда поняла это. И даже сейчас у нее все еще силен страх, что сахарные изделия могут исчезнуть.

Единственный способ спасти леденцы — добыть первый серебряный сахар с первой сахарной яблони.

Но право получить и передать его людям принадлежит только Королю Фей.

Шалль, один из Королей Фей, пообещал передать первый серебряный сахар в обмен на обещание короля. Как только это будет решено, Энн хотела бы немедленно отправиться в путь. 

Но в течение последних семи дней никаких подвижек не было.

Новость о выздоровлении Шалля была передана Эдмунду II через Хью Меркури, виконта Серебряного Сахара, и король ответил: «Я рад. Идет подготовка к клятве, поэтому, пожалуйста, позаботьтесь о своём здоровье в это время.» И с тех пор с ними никто не связывался.

Другая сторона велела им подождать, потому что они занимались приготовлениями, поэтому слепо паниковать — не лучшая идея. В результате им обоим приходится просто ждать.

Чувство нетерпения было сильным, но в то же время Энн была благодарна за короткий промежуток отдыха. Воспользовавшись этим, она попросила Шалля остаться в постели. Энн знала, что он уже шел на поправку, но она все еще чувствовала сильное беспокойство после того, как видела его на грани смерти, и ей казалось, что без этого ей будет трудно сохранить спокойствие.

В конце концов, одно из крыльев Шалля сейчас не в его руках, оно находится у короля Эдмунда II. Одной мысли о том, что его жизнь находится в чьих-то руках, достаточно, чтобы заставить Энн беспомощно волноваться.

Шалль, похоже, понимал тревогу Энн и послушно провел два дня в постели. Но наконец он не выдержал. Пока Энн убиралась после завтрака, он выскользнул из комнаты.

— Быть привязанным к кровати — невыносимо.

— Но пока есть возможность, я бы хотела, чтобы ты отдохнул.

— Если я буду лежать в постели, когда со мной все в порядке, я умру от скуки. Если ты сделаешь что-нибудь оригинальное, чтобы этого не произошло, я вернусь в кровать.

— Оригинальное? Например, заполнить кровать мягкими игрушками?

Энн почти представляет, как Шалль лежит в окружении очаровательных мягких игрушек, как принцесса в «Спящей красавице». Но прежде чем этот нелепый образ успевает сформироваться, Шалль проводит пальцем по подбородку Энн и нежно шепчет ей на ухо.

 — Не плюшевые игрушки, а ты должна прийти. Давай, прояви изобретательность, как возлюбленная, чтобы соблазнить меня вернуться в постель.

— Соблазнить тебя вернуться в постель?

Почувствовав подтекст в словах Шалля, она отпрыгивает назад и инстинктивно прикрывает рот обеими руками. Энн потрясли те взрослые поцелуи, которыми она была одарена во время путешествия в Льюистон и на полу кабинета короля, и которые так сильно отличались от тех нежных поцелуев, которые она получала прежде. Она чувствует, как её уши становятся горячими при мысли об этом.

«Если я приглашу своего любимого в постель, то я должна иметь к этому какое-то отношение, и какое же!!!»

Она знает, что возлюбленные спят вместе в постели и больше обнимаются, чем целуются. В свои семнадцать лет она также знает, что есть люди, которые делают бизнес, изображая чьих-то возлюбленных, называя это «продажей себя».

⠀

⠀

Но она плохо понимает, что происходит между влюбленными, когда они обнимаются в постели. В замке Сильвер Уэстолл она спала в одной постели с Мифрилом, пока ее обнимал Шалль, но определенно есть что-то большее, чем это. Даже в поцелуях были вещи, о существовании которых она и не подозревала. Однако она лишь смутно знает о том, что происходит и что делают возлюбленные в постели, и не может представить это в деталях.

— Какое прекрасное зрелище, Король Фей. Твоя возлюбленная отступает. Неужели ты ей не нравишься? Или, возможно, ты увлекся и сделал что-то странное?

Лулу, сидящая у ног Шалля, смотрит на него со счастливой улыбкой на лице. Затем он бросает на нее холодный взгляд.

— Я просто делаю то, что должен. У тебя нет причин мне указывать.

— О, я понимаю. Эта маленькая девочка покраснела, как сахарное яблоко, и отошла от тебя на три шага, но ты все равно уверен в себе. Эй, Энн, садись рядом со мной. Не бойся. В отличие от этого амбициозного Короля Фей, я не собираюсь делать тебе непристойные предложения. 

Пытаясь успокоить свое быстро бьющееся сердце, она медленно опускается на каменную ступеньку рядом с Лулу. Шалль фыркает, скрещивая руки и опираясь на стену башни.

— Я не говорил это всерьез, просто шутка. Пугало еще слишком юна.

— Тогда будь осторожен. Твои истинные чувства просачиваются через шутки.

— Ты...

Это довольно неприятная ситуация для Шалля. Чтобы отвлечь Лулу от дальнейшего раздражения фея и чтобы не разозлить его по-настоящему, Энн спрашивает:

— Лулу, с тобой все в порядке? Тебе нужно лежать в постели, а не приходить в такие места.

— Я просто чувствую себя слабой, а не больной. Лежу или сижу, состояние моего тела особо не меняется. Так что в такой ясный день я хочу увидеть солнце. Это само по себе улучшает настроение. Более того, сегодня утром я услышала хорошую новость от Короля Фей.

Лицо Лулу выглядит настолько тонким и хрупким, что кажется, будто она растворится на свету и исчезнет в любой момент. Как долго ее тело сможет сохранять эту прекрасную форму? Глядя на ее золотые ресницы, Энн чувствует укол печали в груди.

Но в улыбке на губах Лулу есть и радость. А в глазах, устремленных в небо, отражается надежда.

— Все дело в клятве, верно?

Сама Лулу полна решимости и готова к концу собственной жизни, так что Энн не может быть такой мрачной. Она улыбается в ответ.

— Да. Если Король Фей и Король Людей заключат клятву, это будет означать, что феи получат настоящую гарантию освобождения.

Выражение лица Лулу становится таким, будто она вглядывается в далекое небо. То, куда она смотрит, находится далеко за пределами неба, и, возможно, это будущее, которого она никогда не увидит. Даже если заключенная клятва не изменит мир в одночасье, феи смогут на ее основе с гордостью заявить людям: «Мы такие же, как вы. И это признал ваш король».

Однако для заключения этой клятвы Шалль должен объединить волю двух оставшихся Королей Фей для сосуществования с людьми, а также вернуть первый серебряный сахар.

Учитывая, что сахарные яблоки уже созрели, нет времени на бездействие.

— Что случилось, вы просто сохнете на солнце? — раздается голос Хью.

Пройдя через первую башню и пересекая сад, Хью приближается к ним. Он одет в официальный наряд виконта Серебряного Сахара: легкая рубашка, украшенная серебряными нитями. Его дерзкий образ, усиливающийся непослушными волосами, противоречит опрятности его официального наряда, что, в свою очередь, придает ему привлекательную мужественность.

— Энн и Шалль будут в порядке, но ты должна уйти, мой учитель, иначе высохнешь. В конце концов, тебе уже шестьсот лет

Стоя перед всеми тремя, Хью улыбается и дает советы своему учителю.

— Ты настолько не милый, что хочется закопать тебя в могилу, виконт Серебряного Сахара.

— Разве не было бы жутко, если бы тридцатилетний мужчина был милым? Пожалуйста, отдыхай спокойно. Я скажу королеве Маргарите, что моему учителю скучно и шумно. Как только она закончит свои официальные обязанности, она тут же прилетит, чтобы развеять твою скуку

Лулу с горечью смотрит на Хью, в чьих словах сквозит ненависть, но, по-видимому, он действительно беспокоится о здоровье своего учителя.

— Не говори Маргарите. Это слишком шумно.

— Тогда ложись спать.

— Хорошо, хорошо. Но ты ведь пришел сюда не для того, чтобы проведать меня? Ты пришел к этим двоим?

— Да, я пришел за Шаллем. Его Величество Король вызвал тебя в свой кабинет. Речь идет о вашей клятве.

В голосе Хью звучит легкое напряжение, когда он поворачивается к Шаллю и говорит это. Энн тоже очень нервничает. Она одновременно счастлива и напугана, что этот момент наконец близок.

— Пойдем. Но если речь идет о клятве, я возьму с собой Энн.

У Энн распахиваются глаза от неожиданного предложения Шалля, и она поднимает на него глаза. Хью хмурит брови. 

— Зачем тебе это нужно?

— Неважно. Скажи Королю Людей и этому коварному канцлеру, что она мне нужна.

Слыша эту команду, Хью пожимает плечами, как будто сдается, и поворачивается, поднимая руку.

— Ладно, я передам. Ни Его Величество, ни герцог Колетт не откажут, если тебе это нужно, но на всякий случай я предупрежу. Приходите позже. Слуга ждет снаружи первой башни и проводит вас в кабинет.

При этом Хью делает паузу и снова смотрит на Шалля, улыбаясь ему злорадно и немного с жалостью.

— Похоже, ты рожден для того, чтобы расхлебывать неприятности.

Энн моргает, чувствуя смысл этих слов.

— Что ты знаешь, Хью?

— Герцог Колетт и Его Величество сказали мне, что у Шалля есть два проблемных брата. И я чуть не поймал одного из них в крепости на Кровавом тракте с графом Даунингом.

— Я жалею, что не убил его.

В ответ на холодные слова Хью поднимает руку и отворачивается.

— Я тоже. Так что давайте, вы двое. Приходите позже.

Кажется, Хью, виконт Серебряного Сахара, осведомлен обо всех обстоятельствах. Не ясно, облегчит ли это их действия, но если он сможет помочь Энн и Шаллю, это будет обнадеживающе. Но он подданный короля, и его положение делает ситуацию деликатный.

«Сейчас Шалль встретится с Его Величеством Королем в сопровождении Хью. Возможно, там будет и герцог Колетт.»

Наблюдая за спиной уходящего Хью, Энн не в силах понять, зачем Шалль хочет взять её с собой.

— Шалль, почему ты берешь меня с собой? Может ли обычный ремесленник, как я, быть на переговорах о клятве?

Отпрянув от стены, Шалль подходит к Энн и берет ее за руку, помогая встать. Он смотрит прямо в ее глаза.

— Ты поймешь, почему я веду тебя туда. Но я хочу спросить только об одном. Ты сказала, что не хочешь меня оставлять, верно? Ты все еще так думаешь?

— Конечно!

— Я такой же, как и ты. Поэтому я возьму тебя с собой, куда бы я ни пошел. Если у тебя и дальше будет желание идти со мной, несмотря ни на что, я больше никогда не отпущу тебя и останусь рядом. Я буду защищать тебя, даже если для этого придется принять не самое лучшее решение. Поэтому иди со мной.

Энн моргает.

«Шалль говорит мне идти.»

В его темных глазах видна тихая решимость. Он не просто произносит свои слова, движимый лишь сладостными чувствами. Если Энн полна решимости продолжать быть с ним, Шалль говорит, что всегда сможет держать её рядом с собой. И ради этого он просит у неё быть готовой столкнуться с какими угодно трудностями и продолжать быть с ним, и тогда будет защищать и беречь ее всеми силами. Поэтому Энн должна быть готовой ко всему.

«Я так… счастлива.»

Энн может только догадаться, что подготовка, о которой говорит Шалль, не будет легкомысленной. Но он ни разу не говорил Энн идти с ним, хотя и знал, что она столкнется с трудностями и опасностями. Шалль был слишком добр, и если бы он почувствовал, что она столкнется с трудностями или будет несчастна, он постарался бы держать ее подальше от себя.

Но теперь он говорит ей, чтобы она оставалась рядом с ним, даже если их постигнет несчастье. Желание Шалля не отпускать Энн настолько сильно, что она почти чувствует его на своей коже.

Им давно хотелось прикоснуться друг к другу, но они не могли, смущаясь и продолжая заботиться друг о друге на расстоянии. Но теперь эта дистанция исчезла, и они могут стоять лицом к лицу друг к другу.

Несмотря на то, что они осознают все опасности, невзгоды и горести, которые могут возникнуть в результате совместной жизни, Энн и Шалль наконец нашли в себе решимость быть вместе. Это заняло много времени, но именно поэтому это чувство стало таким непоколебимым и прочно укоренившимся в них.

— Да, я пойду. Я хочу быть с тобой всегда. Что бы ни случилось, я хочу быть вместе. Вот почему я пойду с тобой, даже если я столкнусь с опасностью или в меня будут бросать камни.

Энн хочет быть с Шаллем до того момента, пока кто-то из них не перестанет дышать. Чувства, которые она испытывает в этот момент, глубоко запечатлены в ее сердце.

Шалль нежно касается щеки Энн, на что ее глаза начинают сверкать от радости.

— Тогда пойдем.

Сказав это, Шалль устремляется вперед. Энн снова оглядывается на Лулу.

— Я пойду, Лулу.

В ответ она улыбается и слегка помахивает рукой, словно пытаясь успокоить беспокойство Энн.

— Тебе следует поспешить. Чтобы не разлучаться со своим возлюбленным.

— Да.

Энн кивает и следует за Шаллем.

В сопровождении слуги они входят в кабинет короля в четвертой башне замка. В передней части комнаты, напротив большого окна, стоит дубовый письменный стол.

— А? Здесь никого нет?

Когда дверь за ней закрылась, Энн наклоняет голову. В комнате никого нет, и ветер, дующий через открытое окно, лишь тихонько раскачивает кружевные занавески.

Хотя она пришла сюда нервничая в предвкушении встречи с Его Величеством Королём, она чувствует легкое разочарование.

— Никого нет... пока...

Собираясь это сказать, она смотрит на стоящего рядом Шалля, но его взгляд прикован к точке в центре комнаты.

Посреди комнаты стоит круглый стол на десять персон, видимо, для тайных встреч с главными министрами, на нем расстелена большая шелковая скатерть, на которой лежит белая каменная плита размером со взрослого человека, раскинувшего руки.

Шалль пристально смотрит на каменную плиту, но вскоре, словно увлекшись, подходит к ней ближе. Энн спешит вслед за ним и останавливается на месте, так же смотря на каменную плиту.

В момент, когда она замечает белую поверхность, у нее перехватывает дыхание.

— Это…

Шалль смотрит на поверхность плиты, словно пожирая ее глазами.

Ветер, врывающийся через окно, нежно ласкает поверхность каменной плиты. Ветер слегка раскачивает волосы Энн и одно из крыльев Шалля. Его крыло светится мягким голубым свечением и слегка подрагивает.

Плита из чистого белого камня с идеально отполированной поверхностью сделана из материала, который используется для изготовления королевских медалей, вручаемых серебряным сахарным мастерам. На краях этой каменной плиты каменщиком были неглубоко вырезаны символы королевской семьи — мотивы цветов и листьев изысканных роз.

Белый камень с изображением на нем выглядит как детализированный и изысканный бесцветный сахарный леденец.

На барельефе декоративными буквами, окруженными розами, была выбита клятва короля Хайленда Эдмунда II.

⠀

«Люди и феи не превосходят и не уступают друг другу. И те, и другие — жители Хайленда.

Король королевства Хайленд Эдмунд II»

⠀

Хотя эти слова простые, в содержится невероятный вес, которого никогда раньше не было в истории людей и фей.

Энн сжимает руки перед грудью, затаив дыхание, продолжая смотреть на каменную плиту.

«Какие прекрасные слова.»

Это не грандиозные слова, но именно засчет их простоты ярко выделяются намерения, вложенные в них. Нет нужды в затянутом красноречии. Однако эти слова были выгравированы исключительно с целью помочь тем, кто читает их читает, понять значение слов и осознать их истинную природу. В этой краткости и есть красота.

Энн смотрит на стоящего рядом Шалля, который снова и снова прослеживает взглядом буквы, словно завороженный ими.

— Шалль. Это клятва, которую ты так хотел, да?

Услышав вопрос, Шалль наконец отводит взгляд от плиты и кивает в её сторону.

— Да. Этого хочу не только я, вероятно, все наши товарищи желают этих слов.

— Если эта клятва будет заключена, Хайленд станет чудесным королевством.

Интересно, как изменится мир, если они действительно смогут добиться выполнения этой клятвы между людьми и феями. Подобно утру, наполненному ярким солнечным светом, все земли Хайленда могут быть окутаны чем-то мягким и теплым.

«Если эта клятва будет выполнена, сахарные конфеты не исчезнут.»

Будущее, в котором сахарные конфеты будут спасены, а феи предстанут в новом свете, так чудесно, словно сон. В попытках представить такое будущее воображение рисует мир, окутанный мерцающим, мягким светом, и это настолько прекрасно, что кажется почти неосуществимым. 

Но поскольку воображение такое яркое и насыщенное, ощущение реальности кажется тусклым, и это пугает. Смогут ли Энн и Шалль осуществить желания, которые им доверили?

— Вы увидели это, Король Фей? 

Дверь снова открывается, и в комнату входят король Эдмунд II со своим канцлером герцогом Арнольдом Колеттом и Хью Меркури, виконтом Серебряного Сахара, идущим чуть поодаль. Эдмунд II, который, очевидно, прибыл сюда вскоре после утреннего заседания, был одет в укороченное официальное одеяние белого цвета с пурпурными розами. Герцог Колетт одет в темно-синее официальный костюм.

Энн начинает опускаться на колени, но ее останавливают.

— Все хорошо, Хэлфорд. Не нужно преклонять колени, и я позволяю тебе говорить со мной. Ты здесь по просьбе Короля Фей, поэтому я не буду подвергать сомнению твой статус.

Король Эдмунд II поднимает одну руку в повелительном жесте и встает за круглый стол напротив того места, где стоят Шалль и Энн. Хью и герцог Колетт становятся позади него, но взгляд герцога Колетта устремлен не на Шалля, а на Энн, словно внимательно изучая ее. Его безэмоциональный взгляд немного пугает.

Если герцог Колетт, о котором ходят слухи как о проницательном человеке, узнает об отношениях между Энн и Шаллем, она окажется в опасности. Похоже, что Шалль понимал это, отправляясь на переговоры с королем.

Однако Колетт видел, как Энн бросилась в панике к умирающему Шаллю, поэтому должен был понять, что у нее все-таки есть особая связь с феем. Тогда, что может означать взгляд герцога?

— Что вы думаете, Король Фей? Является ли мое обещание тем, чем вы желаете?

На вопрос Эдмунда II Шалль тихо отвечает:

— Это именно то, чего мы хотим. Но оно еще не вступило в силу, верно?

— Да, это так. Клятва станеь действительной, когда ее доставят в церковь Сейнт-Льюистон. Условия выполнения клятвы два. Во-первых, вы принесете нам первый серебряный сахар. И второе. Вы объедините волю троих Королей Фей, чтобы жить мирно с людьми, без борьбы.

— Какой срок?

— До последнего момента, когда можно будет производить серебряный сахар, то есть до тех пор, пока все сахарные яблоки по всему королевству не созреют и не упадут.

Срок вполне понятен.

Даже если у мастеров будет первый серебряный сахар, даже если в этом году они не смогут очистить ни горстку сахара, то они обязательно смогут очистить его в следующем году. Но это означает, что в течение года в Хайленде не будет счастья. На целый год королевство будет оставлено без счастья.

С учетом торговцев фей, стремящихся вести переговоры с королевской семьей на равных, и появления Короля Фей, королевство не может позволить себе отказаться от счастья на целый год. Страны континента жаждут расширения своей территории, и ходят слухи, что они даже проявляют интерес к островному государству Хайленд.

«Остается, наверное, полмесяца...»

Это не так много времени, но это условие, которые они должны принять. Как и следовало ожидать, искренность Короля Фей была бы поставлена под сомнение, если бы он попросил подождать еще год.

— Хорошо. Я докажу единство воли Королей Фей, когда передам первый серебряный сахар. Короли Фей, разделяющие мою позицию, поклянутся перед Королем Людей, что единство воли достигнуто. Если мы не сможем объединиться, то поклянусь я один. Только после того, как уничтожу двух других Королей Фей.

Слыша холодность слов Шалля заставляет Энн взглянуть на него. На его непроницаемом лице нет ни крупинки колебаний или сомнений.

На мгновение на лице Эдмунда II отражается удивление, но, когда он встречается взглядом с Шаллем, он как будто соглашается с ним.

— Я понял ваше решение. Это ведь не проблема, Колетт? 

— Да.

Герцог Колетт, ожидающий позади него темно-синей тенью, подходит на полшага к спине короля.

— Я не думаю, что это будет проблемой. Так когда вы пойдете за первым серебряным сахаром?

— Как только будем готовы, мы немедленно уйдем.

— Даже если вы получите плод первой сахарной яблони, из-за его природы необходимо будет на месте переработать его в серебряный сахар, поэтому вас должен сопровождать мастер. Это судьбоносное решение для королевства. Я не рекомендую брать с собой плохого мастера. В таком случае, будет наиболее логично, чтобы виконт Серебряного Сахара сопровождал вас.

Шалль прищуривается и усмехается на предложение герцога Колетта.

— Ты по-прежнему нахальный, слуга Короля Людей.

В его зловещей улыбке есть что-то величественное, излучающее достоинство короля. Почувствовав его недовольство, король Эдмунд II жестом показывает герцогу Колетту, стоящему за ним, «сдерживаться», но Шалль сам поднимает руку, чтобы остановить его.

— Не обращайте внимания, Король Людей. Я поговорю с канцлером. Хорошо? Виконт Серебряного Сахара — вассал Короля Людей. Думаешь, я пойду с ним в секретное место, которое охраняют феи?

— Но в королевством замке спрятана только одна фея-ремесленник, но у нее не хватит сил, чтобы очистить серебряный сахар. Есть феи, которые только учатся, но они неопытны, поэтому им нельзя сопровождать вас. В этом случае нет другого выбора, кроме как взять с собой человека-ремесленника.

— Я сам выберу мастера-человека. Я возьму сахарного кондитера Энн Хэлфорд. Она серебряный сахарный мастеру, признанный королевской семьей. Её мастерство не подлежит сомнению, никаких возражений не будет.

Колетт сдвигает брови и пристально смотрит на Энн.

Под взглядом его Энн наконец понимает, почему ее привели сюда. Хотя Энн — человек, Король Фей доверяет ей и признает ее мастером, стоящим на стороне фей. Ее привели сюда, чтобы публично признать это и позволить ей пойти к первой сахарной яблоне вместе с Шаллем.

Однако, в зависимости от того, как на это посмотреть, можно сказать, что, хотя Энн и человек, она открыто стоит на стороне интересов фей, а не интересов людей, и является предателем своей расы.

«Вот почему Шалль говорил о готовности.»

Энн не пытается отомстить человечеству. Она просто влюблена в Шалля, любит фей и хочет сделать их будущее светлым, чтобы они жили вместе с людьми. Она хочет сделать все возможное для этого. Это всё.

Но если это называется предательством, то Энн неизбежно должна принять это.

— Вы согласны, серебряный сахарный мастер Энн Хэлфорд? — тихо спрашивает герцог Колетт со всей строгостью сурового вопроса.

Тогда Хью делает знак глазами, словно говоря Энн не делать ничего глупого. Как виконт Серебряного Сахара, он должен заботиться о ремесленниках. Энн прекрасно понимает его намерения и благодарна ему за это. Но Энн хочет остаться ремесленником, потому что хочет помочь тому, кто ей дорог. У нее есть своя работа.

Энн кивает Хью, словно выражая свою решимость, и уверенно смотрит на герцога Колетта.

— Да, я согласна. Я отправлюсь с Королем Фей. Как человек-ремесленник.

Энн идет как человек-ремесленник. Она не собирается приносить людям вред. Как человек, она будет действовать на благо и фей, и людей. Но она не знает, насколько эти мысли понятны канцлеру, который всегда будет настроен скептически.

Услышав ответ Энн, Хью тайно вздыхает от шока.

Эдмунд II улыбается, попеременно глядя на Энн и Шалля.

— Если ты согласна, давай доверим тебе это. Я знаю способности Хэлфорд, и она без труда очистит серебряный сахар. Все в порядке, Колетт?

У Эдмунда II мягкое выражение лица, как будто он понимает связь между Шаллем и Энн. В его глазах виден даже намек на благословение.

— Если Король Фей этого хочет и мастер согласна, то это кажется разумным.

Удивительно, но герцог Колетт быстро отступил. Легкость, с которой он это сделал, заставляет Энн почувствовать беспокойство.

«Почему такой умный человек не стремится узнать о местонахождении первой сахарной яблони? Как он может так легко отступить...»

Герцог Колетт делает полшага назад и снова исчезает, как тень. Но эта тёмно-синяя тень настойчиво напоминает о себе.

— Король Фей. Пожалуйста, приготовьтесь к отъезду. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, дайте мне знать. Только…

Затем Эдмунд II меняет выражение лица. Он смотрит на каменную плиту с суровым и немного обеспокоенным выражением лица, не подходящим к его мягким бледно-голубым глазам, и касается гладкой белой поверхности.

— Если вы не вернетесь даже после того, как сахарные яблоки созреют и упадут... или если Короли Фей обнажат свои клыки против людей, эта плита будет разбита. Я должен повторить это еще раз.

Рука Шалля тянется вперед, и его пальцы касаются плиты.

— Приму к сведению.

Прикоснувшись руками к верхней и нижней частям плиты, оба короля подтверждают условия выполнения клятвы.

Энн тоже смотрит на каменную плиту и складывает руки вместе, словно молясь.

«Пожалуйста, молю о том, чтобы плита не разбилась. Пусть высеченное на ней обещание исполнится.»

Словам, выгравированным на нем, посвящены множество разных молитв за последние 500 лет.

Словно по команде, оба короля одновременно убирают пальцы с каменной плиты и обмениваются взглядами. Восприняв это как сигнал, герцог Колетт окликает Эдмунда II из-за спины.

— Ваше Величество. Граф Бигот хотел бы как можно скорее обсудить переговоры с гильдией торговцев фей. Если вы не против, то пора идти в кабинет министра.

— Ох, ладно.

Когда герцог Колетт слышит ответ, он направляется ко входу и первым открывает дверь, слегка склонив голову, словно ожидая короля. Эдмунд II кивает в сторону Шалля и произносит:

 — Ну хорошо, Король Фей.

После этого он вышел из кабинета вместе с герцогом Колеттом.

После ухода короля и канцлера, Хью, который должен оставаться на стороне королевской семьи, сразу же теряет серьезное выражение лица, раздраженно нахмурив брови.

 — Так и думал, что не смогу пойти к первой сахарной яблони.

 — Зато для тебя есть другая работа.

— Что? Ты обращаешься со мной как со слугой?

— Я не прошу многого. Мне просто нужно, чтобы ты доставил письмо. Приди в мою комнату в первой башне сегодня вечером.

— Хм, если это поможет тебе достать первый серебряный сахар, я помогу. Пойдемте. Не будем тянуть время в кабинете.

Хью идет вперед и открывает входную дверь. За ней ждет слуга, который проводил Энн и остальных в эту комнату, и, похоже, он также отведет их обратно. Конечно, ведь им не разрешено бродить по королевскому замку без присмотра.

Пока они идут, Энн смотрит на Шалля, который шагает рядом.

— Кому ты будешь писать письмо, Шалль?

— Тому, кому я доверяю.

Шалль отвечает только это, но потом подходит слуга, и разговор прерывается.

~*~*~*~*~

Это был второй раз в жизни, когда Шалль писал кому-то письмо.

За более чем сто лет своей жизни он никогда не писал писем.

Первые пятнадцать лет своей жизни он жил с Лиз в старом замке, глядя только на нее, поэтому у него не было необходимости писать письма. Он знал об их существовании, потому что время от времени приходили письма извне, приказывающие Лиз что-то сделать. Поэтому он думал, что они нужны только для того, чтобы отдавать приказы.

Но когда он познакомился с Энн и увидел, как она пишет письма друзьям, уехавшим в другие города, он узнал, что письма — это способ передать слова тем, кого нельзя увидеть.

Письма предназначены не только для передачи приказов, но и мыслей, которые пишущий посвящает адресату.

Однажды Энн настояла на том, чтобы Шалль попробовал написать письмо кому-нибудь, и дала ему перо и бумагу. В тот момент они с Энн только познакомились, и единственным человеком, которому он хотел написать, была Лиз. Он попытался выразить свои чувства на бумаге, но в итоге сжег ее. Это показалось уместным для письма девушке, которая исчезла из этого мира, словно растворившись в пепле.

Сейчас Шалль пишет второе письмо в своей жизни. Получатель этого письма — достойный доверия человек.

Во время написания письма, Шалль возлагает на этого человека своё доверие.

Запечатав конверт сургучом, Шалль, наконец, дает отдых рукам и смотрит в окно. На конверте нет ни имени адресата, ни имени отправителя.

За окном, выполненным из высококачественного стекла без дефектов и помутнений, раскрывается пейзаж, окрашенный в яркий красный цвет осеннего заката. Он замечает необычную тишину в комнате, и удивленно оборачивается.

— Ты спишь?

Энн спит, свернувшись, как кошка, на кровати у стены.

Пока Шалль писал письмо, Энн носилась по комнате за его спиной, то заправляя кровать, то меняя воду в вазе. Если Энн было скучно, она могла бы просто поболтать с Лулу, но ей было интересно, о чём письмо и кому оно предназначается и, по всей видимости, она не могла покинуть комнату.

В целях безопасности Шалль решил держать содержание письма и его адресата в секрете, поэтому он намеренно игнорировал Энн. Тем не менее, она не вышла из комнаты, вероятно, ожидая, что он что-то скажет. Потом, видимо, устав ждать, она уснула. 

Положив письмо в карман, Шалль подходит к кровати и смотрит на Энн, свернувшуюся калачиком на покрывале без одеяла.

— Ты простудишься.

Шалль обращается к ней, но она продолжает спать с приоткрытым ртом. Чувство нежности к маленькой спящей фигуре отдается в груди как тупая боль, ведь это он заставляет ее быть готовой ко всему. Если бы это было возможно, Шалль хотел бы спрятать её в безопасном и тёплом месте, доверить её кому-то надежному, чтобы он защитил ее от опасности.

Но сама Энн отказывается ждать в безопасном месте. Да и сам Шалль не может подавить своё желание оставаться рядом с ней.

«Я принимаю все риски. Поэтому я должен защищать её до конца.»

Поставив колено на кровать, Шалль ложится рядом и обнимает Энн со спины. Прижавшись лицом к её шее, он вдыхает ее сладкий аромат серебряного сахара, чувствуя тепло ее тела на кончике своего носа как пушистое прикосновение.

Шалля успокаивает это ненадежное ощущение тепла ее тела.

Сейчас одно из крыльев Шалля находится в руках Эдмунда II. Когда крылья фей оказываются в чужих руках, они инстинктивно ощущают себя беспокойно. Тем более, когда обладатель крыла может стать врагом. Даже выносливый Шалль чувствует в глубине своей груди маленький черный комочек тревоги, который издает раздражающий звук. Но когда он вот так обнимает Энн, этот неприятный звук на мгновение стихает.

Энн начинает двигаться, поворачивает шею и смотрит на Шалля сонными глазами.

 — Шалль?...

Вместо ответа он слегка целует ее в шею, от чего Энн внезапно вздрагивает и распахивает глаза, как будто резко придя в себя. Она пытается подняться, но он с силой возвращает ее обратно в исходное положение.

— Ч-что? Шалль...Прости, я заснула. Шалль, ты тоже хочешь вздремнуть? Ты написал письмо? Который сейчас час?

Энн поспешно задает вопрос за вопросом, словно пытаясь скрыть свое смущение. Шалль смеется, уткнувшись лицом в изгиб ее шеи.

Обнимая ее, он чувствует, как ее сердце бьется так же быстро, как у маленького зверька. Если она так встревожена, ей следует бежать изо всех сил, но она уже какое-то время отчаянно пытается вести себя как взрослая и возлюбленная. То, что она не понимает, насколько это выглядит по-детски, просто восхитительно.

— Я написал письмо. Я просто жду, когда придет виконт Серебряного Сахара.

— П-понятно. Да. Когда Хью придет…

Прервав начатую фразу, Энн напрягается.

— Что случилось?

Смотря на ее лицо, он видит, что ее глаза прикованы к дверному проему комнаты.

Её уши и щеки краснее, чем цвет заходящего солнца на полу. В какой-то момент дверь перед взором Энн открывается, и она видит Хью Меркури, прислонившегося к дверной раме, со сложенными руками, смотря на них с ухмылкой. Видимо, он вернулся к себе на виллу виконта Серебряного Сахара на короткое время, потому что сейчас на нем не официальный наряд, а обычная, удобная одежда.

Когда Хью встречается взглядом с Шаллем, уголок его рта приподнимается в улыбке.

⠀

⠀

— Не сдерживайтесь, продолжайте. Я подожду и не буду вам мешать, сколько угодно.

Что Лулу, что Хью, все они словно наслаждаются моментом, когда мешают Шаллю. Он думает, что если бы здесь был Мифрил, то, возможно, он даже не смог бы прикоснуться к Энн ни одним пальцем.

— Ты мешаешь. Исчезни.

В этот момент Шалль отпускает напрягшуюся Энн и садится.

— Я здесь по твоему требованию. Не обращайся со мной так грубо.

— Это верно.

Шалль со вздохом встает с кровати и направляется к двери. И взглянув через плечо, он видит, что Энн все еще лежит, не двигаясь в постели.

— Вот письмо.

Подойдя к Хью, Шалль достает письмо из кармана. Хью тянется, чтобы принять его, но в последний момент Шалль быстро отдергивает руку.

— Прежде чем ты возьмешь его, я хочу кое-что сказать. Я хочу, чтобы ты отдал это письмо определенному человеку, и чтобы ты сделал это в секрете. И не говорил ни одной душе, кому это письмо было передано.

— Что это за письмо? Почему нужно быть таким осторожным?

— Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Но это необходимо для сохранения леденцов.

Сначала Хью с подозрением слушал требования Шалля, но, слыша о сахарных леденцах, вздыхает, словно соглашаясь с неизбежностью.

— Хорошо, я клянусь. И кому же передать?

Передавая письмо, Шалль шепчет имя адресата на ухо. Услышав это имя, Хью удивленно округляет глаза, а затем наклоняет голову.

— Это письмо так важно тому, кому оно адресовано?

— Да. Сдержи свою клятву, виконт Серебряного Сахара.

— Я сделаю это. Если это ради леденцов.

Убрав письмо во внутренний карман пиджака, Хью с любопытством поднимает одну бровь, глядя за спину Шаллю.

— Что случилось, Энн? Ты вся в слезах.

Повернувшись, Шалль видит Энн, которая стоит позади него, с покрасневшими от стыда щеками. Она смотрит на Хью обиженными заплаканными глазами. 

~*~*~*~*~

Если бы она могла, она убежала бы отсюда и прыгнула в фонтан. Ей казалось, что она умрет от смущения, но когда Шалль и Хью начали шептаться, держа письмо, ее окаменевшее тело, наконец, смогло двигаться.

Энн был интересен их разговор, но ей было неловко смотреть в глаза Хью. Однако любопытство оказалось сильнее.

С трудом перебарывая себя, она слезла с кровати и подошла ближе к Шаллю. Раньше всех ее заметил Хью. Несмотря на то что он понимал, почему у нее слезы на глазах, он злонамеренно спросил: «Что случилось?» Теперь она понимает, почему Кэт называет Хью тупым ублюдком.

— Почему... почему ты даже не постучал, Хью? А если ты вошел, ты мог хотя бы поздороваться… Тогда бы мне не пришлось так смущаться...

— Да ладно, нечего стыдиться. Делайте все, пока можете.

Хью широко раскидывает руки и с улыбкой отвечает так, что у Энн заново разгорается чувства стыда. Ее щеки покраснеют еще больше. 

— Это правда, — говорит Шалль, кивнув ему.

«Почему ты с ним соглашаешься, Шалль?!».

Энн чувствует себя крайне неловко, ощущая словно она становится меньше.

— Это все, что мне нужно. Иди, виконт Серебряного Сахара.

Возможно, испытывая к ней жалость, Шалль пытается выгнать Хью.

— Я уйду, даже если ты не скажешь. У меня тоже нет времени. Мне нужно сообщить детали тем, кто остался в Уэстолле.

Энн, до сих будучи растерянной, поднимает голову в ответ на эти слова.

— Хью. Какие инструкции ты дашь всем в замке Сильвер Уэстолл и мастерам по всему королевству?

— Людям в замке я скажу, что есть вероятность, что вы с Шаллем получите первый серебряный сахар. Но я не могу с уверенностью сказать, что вам это удастся.

Хью не знает, где находится первая сахарная яблоня и в каком она состоянии. Но, основываясь на интуиции мастера со стажем, он, вероятно, предполагает, что то, что хранится в секрете более 500 лет, будет нелегко добыть.

Его предположения верны. В месте, где находится первая сахарная яблоня, сейчас должны быть Рафаль и Эриль. Чтобы получить сахарные яблоки, им понадобится либо заключить мир с ними, либо вступить в бой.

— Я прикажу людям в замке Сильве Уэстолл продолжать думать, как очистить сахарное серебро с помощью имеющихся у них материалов. Это может быть невозможно, но... если у вас, ребята, не получится, мы не можем все бросить. Я сообщу всем ремесленникам в стране, что причина в том, что прошлогодний сахар потерял свою силу первого серебряного сахара. И я прикажу им найти решение.

— Меня не впечатляет твое предвидение неудачи, Меркури. Это плохая примета.

Спокойный голос раздается позади Хью.

Шалль хмурится, слыша знакомый голос, а Хью, обернувшись и увидев, кто говорит, широко распахивает глаза в удивлении и встает на колени.

— Ваше Величество.