Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
16 - 2

Король Хайленда Эдмунд II находится в своем кабинете в четвертой башне замка. Поверх кольчуги на нем надеты серебряные доспехи, украшенные узором в виде вьющихся роз, а под мышкой он держит шлем с забралом.

Впервые за пятнадцать лет он снова надевает на себя воинские доспехи.

Пятнадцать лет назад.

Во время восстания Чемберов он, тогда ещё мальчик, едва мог дышать под тяжестью доспехов. Ему было трудно даже сесть на лошадь, не говоря уже о сражении. Человеком, который пытался продвинуть его и привел армию к победе, был граф Даунинг.

Граф Даунинг командовал войсками и даже поручил серебряной сахарной фее приготовить леденцы, чтобы принести удачу в бою.

В отличие от сильного, величавого и достойного главы семьи Чемберов, Эдмунд II был всего лишь красивым, элегантным, но неопытным юношей. Боевой дух вражеской армии с главой рода Чемберов был настолько высок, что Эдмунд II и многие другие его вассалы внутренне потеряли надежду на победу в битве.

Однако армия Эдмунда II одержала победу.

Семья Чемберов была неосторожна и у них были внутренние раздоры. Внезапное нападение Миллслендов увенчалось успехом из-за случайно испортившейся погоды. Всё это называли «чрезмерным везением».

Это действительно было невероятное везение, и взойдя на престол, Эдмунд II не мог не задуматься о его истоках.

Все везение принесли сахарные леденцы. Удача пришла из-за того, что в руках Миллслендов были серебряная сахарная фея и виконт Серебряного Сахара.

— Для королевства было бы страшно отказаться от счастья, приносимого сахарными леденцами, — тихо бормочет король, и королева Маргарита, стоящая рядом, кладет руку на его плечо.

— Ваше Величество.

Сахарные леденцы изготавливают каждый год на праздник Святых Начал, чтобы молиться за мир и благополучие королевства в наступающем году.

Сахарные леденцы изготавливают на день рождения короля, чтобы помолиться о его здоровье и стабильности власти.

Сахарные леденцы изготавливают на Ночь Святых, перед началом лета, чтобы молиться о предотвращении эпидемий.

И сахарные леденцы изготавливают на День Вознесения Души, чтобы отправить души усопших на небеса с миром.

Говорят, что ни один праздник не обходится без сахарных леденцов. И для этого есть основания. Страшно подумать, что произойдёт с королевством, если все эти сладости исчезнут.

В Хайленде гораздо реже, чем в других королевствах континента, случаются эпидемии, и короли редко умирают молодыми от несчастных случаев. Даже если и случаются внутренние беспорядки, они не затягиваются на сто, двести лет, и не приводят к полному опустошению королевства. Здесь также редко случаются непонятные события, обрастающие слухами о проклятиях умерших.

Если это возможно только из-за того, что Хайленд находится под защитой удачи леденцов, то что станет с королевством без них?

Ходят слухи, что континентальные королевства интересуются благополучным королевством Хайлендом. Даже несмотря на разделяющее их море, они считают, что им стоит подготовить большой флот для вторжения в страну.

Однако это не становится реальностью, потому что технологии судостроения континентальных королевств настолько незрелы, что они не могут отправить сразу большое количество войск. Но судостроение неуклонно развивается. Говорят, что медленный прогресс технологии — благословение для Хайленда.

— Как думаешь, какой страной станет Хайленд, если исчезнут леденцы?

Мир не настолько добр, чтобы можно было легко расстаться со своей удачей. Этот факт должен быть очевиден для всех, кто живёт в Хайленде.

— Я не знаю. Но королевство не сможет остаться в таком виде, как сейчас.

Услышав слова Маргариты, как всегда ясные и недвусмысленные, Эдмунд II переводит взгляд на городской пейзаж Льюистона, который можно увидеть из окна его кабинета.

От площади перед главными воротами королевского замка, по направлению к югу, натянута белая ткань, похожая на туннель. Под присмотром виконта Серебряного Сахара там, должно быть, изготавливают сахарные кондитерские изделия.

— Действительно ли сахарные конфеты принесут удачу, которая приведет к их спасению? Что ты думаешь, Маргарита?

— Я верю в это.

Король Эдмунд II горько смеется над ее уверенным ответом.

— Желания, которые я загадал для сахарных леденцов, были связаны с их сохранением и улучшением отношений между феями и людьми. Но одно из этих желаний уже не исполнилось.

Переведя взгляд вперед, он видит ряды солдат, образовавших строй перед главными воротами замка. Впереди идут придворные гвардейцы с королевским знаменем, за ними — личная армия короля во всей своей великолепной красе.

За ротой в серебряных доспехах идут три роты в тусклой бордовой броне. Доспехи отражают яркий осенний солнечный свет, придавая им ослепительный блеск.

Это самая хорошо оснащенная и самая талантливая армия в Хайленде.

Прошло пятнадцать лет с тех пор, как король Эдмунд II взошел на трон, и на создание этой армии ушло много времени.

Однако это первый раз, когда армия поднимает королевское знамя таким образом. Со времен гражданской войны с Чемберами ни одна армия под королевским знаменем не готовилась атаковать.

Наступает время поднять королевский флаг и отправиться в путь.

Говорят, что Король Фей, появившийся впервые за пятьсот лет, буйствует и сходит с ума. Хотя количество фей, которых он собрал, невелико, их масштаб таков, что одна рота воинов способна подавить их.

И тем не менее, столь массовое передвижение королевской армии предназначено только для того, чтобы дать народу чувство безопасности и одновременно продемонстрировать власть Короля Людей.

Всякий раз, когда люди слышат имя Короля Фей, они вспоминают легенду о битве, произошедшей пятьсот лет назад.

Необходимо оправдать ожидания народа, у которого битва с Королем Фей ассоциируется с Королем-предком Седриком. Этого же ожидает и национальная церковь.

И поскольку армия собрана во имя победы над Королем Фей, исключений быть не может. Из трех Королей Фей один должен быть побежден, но один — оставлен в стороне. Если это произойдет, народ, не знающий ситуации, будет встревожен и недоволен слабым и беспорядочным поведением короля. С точки зрения людей, если есть три Короля Фей, то все они одинаковы. Они не знают и не хотят знать разницы между ними.

— Мы победим Короля Фей. Как и пятьсот лет назад, битва закончится нашей победой, и ничего не изменится, а люди и феи продолжат ходить по одной и той же земле, но никогда не сблизятся друг с другом. Одно желание, возложенное на леденцы, не сбудется. Тогда, возможно, не сбудется и другое желание, продолжение их существования.

— Нет, Ваше Величество. Вы неправильно понимаете.

Маргарита, стоящая рядом с ним, точно так же смотрит в окно. Ее взгляд прикован к белым тканевым туннелям, появившимся в городе.

— Что это значит?

Шея Маргариты, чьи волосы собраны в пучок, выпрямлена, и нет ни малейшего намёка на смирение или уныние. Эдмунд II смотрит на ее лицо.

— Сахарные леденцы еще не готовы, поэтому сейчас и не сбываются желания. Но когда они будут завершены, они несомненно принесут счастье, которого вы заслуживаете.

— Но я собираюсь командовать армией для покорения Короля Фей. Прямо сейчас.

— Это не значит, что два желания исчезли. Если трое Королей Феи и первый серебряный сахар не исчезли, то вероятность все еще есть. Даже если Ваше Величество направится на битву с Королем Фей, все еще существует возможность чему-то случиться, когда конфеты будут завершены.

— Ты веришь в это?

— Да. Я верю в то, что моя подруга создавала на протяжении шестисот лет.

Эдмунд II всем сердцем завидует серебряной сахарной фее, которой, по словам его королевы, она доверяет без малейших колебаний.

Умная и дальновидная королева не произнесла ни одного слова жалобы или глупости с тех пор, как стала его женой. Она никогда не плакала и не расстраивалась. Она всегда держит спину прямо и уверенно. Даже в постели она никогда не теряет этого настроя.

Эдмунд II и сам видит, что она испытывает определенную привязанность к своему мужу, королю. В ее случайной заботе и советах есть некая нежность. Но он не знает, действительно ли ему доверяет, полагается на него и любит ли его эта выдающаяся королева.

Трудно поверить, что королева любит короля Эдмунда II так же сильно, как девушка-кондитер, которая плакала, прижимаясь к Королю Фей.

Но с этим ничего не поделаешь. Брак с королевой был решением окружающих. Эдмунд II искренне счастлив этим браком, но не уверен, взаимно ли это. 

— Это завидно, — невольно бормочет Эдмунд II, ни к кому не обращаясь.

— Что такое?

Маргарита поворачивается к Эдмунду II и слегка наклоняет голову. На его лице появляется легкая улыбка и он уже собирается открыть рот. Но в это время…

— Ваше Величество. Пришло время. Выходите.

За дверью раздается голос канцлера, герцога Колетта. Эдмунд II на мгновение задумывается о том, что его прервали. Ответить на вопрос королевы — все равно, что просить ее любви.

«Это само собой разумеется, так ведь?»

Эдмунд II снова берет свой шлем.

— Хорошо, иду, — отвечает он, поворачиваясь спиной к окну.

Маргарита в панике окликает его, когда он медленно начинает идти:

— Ваше Величество, чему вы завидуете?

Положив ладонь на дверную ручку, Эдмунд II оборачивается.

Эта благородная, умная королева никогда не показывала своего волнения, как возлюбленная Короля Фей.

«Как стать парой, подобной Королю Фей и его возлюбленной? Если королева не показывает свои чувства, то возможно... Нет…»

Тогда ему в голову приходит озорная идея.

«Может, мне стоит показать своё волнение?»

Что, если он потеряет самообладание в неподходящий момент и прильнет к ней, скрывшись от посторонних глаз? Эта мысль внезапно приходит ему в голову, он представляет себе удивление королевы в этот момент и становится немного счастливым. Как она отреагирует? Будет ли она презирать его или отнесется с небывалой добротой и состраданием?

Единственное, что можно сказать наверняка, — она будет удивлена.

Может быть, лучше попытаться завоевать любовь королевы таким образом, а не выпрашивать словами.

Точно так же, как растерялась и разрыдалась девушка-кондитер, что-то может измениться, если он откроет свое сердце королеве. В конце концов, Король Фей, похоже, любит эту девушку всем сердцем. Если существует любовь, которая преодолевает различия видов, разве муж и жена не могут сделать то же самое?

— Поговорим, когда я вернусь домой.

В следующее мгновенье он открывает дверь и выходит.

⠀

⠀

Маргарита, оставшаяся одна, немного ошеломлена, но когда звук доспехов и шлемов начинает удаляться, она медленно и глубоко кланяется.

— Благополучия в бою, Ваше Величество, — тихо говорит она.

~*~*~*~*~

С рассветом, окрашенным в светло-фиолетовые тона, Энн возвращается на свое рабочее место — в шатер перед королевским замком.

В сыром и прохладном утреннем воздухе, войдя в палатку, она ощущает сладкий аромат серебряного сахара, наполняющий все вокруг.

Воздух внутри палатки намного свежее, чем снаружи. Белый шатер сделан из того же материала, что и защитная ткань, используемая для сахарных конфет, поэтому он, похоже, впитывает влагу и сохраняет внутреннюю среду в хорошем состоянии для серебряного сахара.

Энн вместе с Кэтом направляется в самую дальнюю часть площади перед королевским замком, ближе всего к воротам. Там находится большой верстак. Вокруг расставлены бочки с серебряным сахаром, а в центре площади хранится холодная вода.

Энн поручено выполнить ключевую задачу всего проекта — создание фигуры Короля Фей, стоящего лицом к сахарной скульптуре, созданной по образу Короля Людей. 

Работа Кэта над его изделием значительно продвинулась за ночь, пока Энн отдыхала. Сформирована основа, на которой стоит слегка больше, чем в натуральную величину, грубо созданная фигура человека, похожая на ядро работы. Детали, вероятно, будут проработаны в будущем, но уже сейчас вся фигура покрыта беловатым цветом кожи.

Энн смотрит на форму и цвета скульптуры Кэта и сравнивает ее с грубой фигурой, которую она сделала вчера.

«Если сравнить форму Кэта и остальных, не будет ли моя работа смотреться рядом с ними чужеродно?»

Чтобы оценить это, она отходит на несколько шагов и осматривает всю площадь, а затем переключает внимание на свою недоделанную фигуру.

«Размер в порядке. Но как превратить эту расплывчатую форму в фигуру Короля Фей? Как сделать так, чтобы не было расхождений с работой Кэта?»

Энн отчаянно пытается об этом думать, но запутывается, потому что эта работа намного больше по размеру, чем те различные формы, которые она делала с начала обучения. На мгновение она сжимает руки от досады, но в этот момент чувство прикосновения пальцев к тыльной стороне ладони возвращает её в реальность.

«Правильно. Слова Лулу.»

Серебряная сахарная фея научила ее представлять форму. Как будто то, что нужно создать, уже существует перед тобой.

Энн представляет себе образ Шалля: его черные глаза и волосы, пальцы и плечи, спину, руки, стройные ноги, одно крыло. Представив его в нескольких шагах впереди, Энн медленно поднимает руки, обхватывает ладонями воображаемую фигуру и поднимает ее. Затем, осторожно взяв его обеими ладонями, она представляет, как ставит этот образ поверх бесформенной сахарной массы.

Фигура Шалля идеально накладывается на гору сахара.

В этот момент ее тело начинает дрожать. Внутри пробуждается уверенность.

«Я вижу.»

Энн отчетливо видит очертания формы.

— Мифрил Рид Под! Пожалуйста, дай мне весь цветной порошок, какой сможешь достать. Мне нужно много черного, — кричит она, бросаясь к верстаку и наполняя чашу серебряным сахаром.

— Есть! — отвечает Мифрил, спрыгивает с плеча Энн и бежит. 

Кэт, который, закатав рукава, погружает пальцы в холодную воду, готовясь к работе, бросает на неё взгляд.

— Что ты собираешься делать? Если мы не скоординируем наши техники, скульптуры в паре будут выглядеть по-разному.

Энн кивает, погружая руки в холодную воду.

— Я не хочу делать что-то плоское. Я хочу сделать его так, как обычно делают людей. Я хочу сделать тело, кожу и лицо, а сверху надеть костюм, как на куклу. Одежда будет сделана из переплетенного серебряного сахара, чтобы она отражала свет и красиво переливалась.

— Этот метод займет довольно много времени.

— Я справлюсь.

— Тогда так и поступим.

— Тебя это устраивает, Кэт?

— Я тоже думаю, что это лучший способ. Давай сделаем это. Следи за цветом, который я создаю. Если что-то пойдет не так, сразу скажи мне. Я тоже буду смотреть на твой цвет. Если замечу несоответствие, остановлю тебя. Наши работы должны соответствовать друг другу. Должен быть идеальный баланс. Мы должны работать вместе, чтобы найти его.

— Да.

Кончики пальцев Кэта, кажется, охлаждены, и он начинает месить серебряный сахар. Он просматривает ряды бутылочек с порошком, выбирает ярко-розовый и оранжевый цвета и смешивает их с небольшим количеством серебряного сахара, создавая теплый оттенок кожи.

Кончики пальцев Энн тоже охладились. Она тоже прикасается к серебряному сахару и тут же тянется к баночке с порошком того же цвета, что и Кэт. Но цвет кожи, который она создает, более светлый, чем телесный оттенок, замешанный им. Это цвет кожи Шалля. Сравнивая его с цветом Кэта рядом, заметна разница, но оттенки похожи. Фигуры должны сочетаться друг с другом, не создавая дискомфортных ощущений.

Кэт смотрит на руки Энн, но ничего не говорит, вероятно, считая, что все в порядке.

Когда замес закончен, Кэт засовывает в задний карман несколько больших и маленьких лопаточек, берет в руку кусок серебряного сахара и идет к изделию, над которым собирается работать. Затем он достает из кармана лопаточку и начинает придавать форму скульптуре, соскабливая сахарную массу.

В то же время он, кажется, использует два или три разных типа лопаточек, и когда он кладет ту, которой пользовался, в рот, он берет другую лопаточку одной рукой, продолжая, соскребать серебряный сахар. Движения его рук быстрые, но, в отличие от движений Эллиота или Хью, они плавные и изящные.

Кажется, что основные приемы почти одинаковы у всех мастеров. Однако когда дело доходит до работы над формой, у каждого из них проявляется своя индивидуальность. Наверное, это происходит из-за того, что каждый находит свой наилучший способ воплотить в жизнь то, что он себе представляет.

«Как мои руки могут следовать за моим воображением?»

Энн вдруг становится не по себе, но она не может останавливаться. Единственный способ сделать это — следовать тому, что она себе представляет. Если не забывать об этом, все должно быть хорошо. Она убеждает себя в этом.

«Создать образ Шалля.»

То, что Шалля здесь нет, делает его внешность еще более восхитительной, и даже цвет его кожи, который Энн разминает ладонями, прекрасен. Кожа Шалля имеет светлый, полупрозрачный оттенок белизны.

«Я хочу сделать его.»

Простые и чистые чувства поднимаются из глубины ее сердца.

Именно потому, что Шалля здесь нет, Энн хочет создать его облик своими руками. Она думает, что это похоже на замену, но, возможно, такие мысли ей не мешают сейчас. Это лучше всего помогает представить перед собой образ Шалля.

Энн продолжает усердно месить серебряный сахар для достижения цвета кожи Шалля. Она не преследует ничего, кроме любви к своему возлюбленному.

Солнце уже высоко, и подмастерья гасят фонари, подвешенные внутри белого шатра. Вместо этого, естественный свет проникает сквозь ткань.

Окружение, где Энн продолжает свою работу, становится все ярче и светлее. Вероятно, снаружи ясное осеннее небо. Солнечный свет настолько яркий, что можно представить себе бледно-голубой и высокий осенний небосвод.

Уже почти наступает время обеда.

— Похоже, приближается королевская армия!

Голос, доносящийся откуда-то из белых туннелей, вызывает переполох среди работающих там мастеров.

На мгновение Энн и Кэт замирают, а Мифрил, который усердно таскает холодную воду, останавливается и оглядывается.

— Похоже, они выступают с северной стороны. К северу от королевского замка толпиться много людей.

— Его Величество Король лично отправляется на фронт.

Повсюду мастера шумно обмениваются информацией о том, что они знают.

«Армия подавления.»

Рука Энн снова начинает шевелиться. Кэт вздыхает и тоже возвращается к работе.

— Эй, Энн.

Мифрил ставит на верстак холодную воду, немного нервно подходит к Энн и смотрит на нее озерно-голубыми глазами.

— Это войско отправлено, чтобы покончить с Рафаль Фен Рафалем, верно?

— Ага, — отвечает Энн, не останавливая рук.

— Что будет с Шалль Фен Шаллем? А что насчет Эриль Фен Эриля?

— Думаю, для королевской армии… Рафаль, Шалль и Эриль — один и тот же Король Фей.

— Эй, тогда что будет с тем парнем?

— Я не знаю, что с ним будет.

Она прикусывает губу.

— Но сейчас это все, что я могу сделать.

Мифрил с грустью наклоняет голову и бормочет:

— Правильно. Я тоже так думаю, но я чувствую ответственность. Это ведь я заставил Шалль Фен Шалля стать Королем Фей.

Мифрил, кажется, все еще ошибочно полагает, что он на самом деле Король Фей и передал это право Шаллю. Однако и непонимание, и истина теперь одинаковы. В конце концов, Шалль несет участь Короля Фей.

— Тебе не стоит чувствовать себя виноватым. Шалль доволен тем, что имеет.

— Я так не думаю.

Мифрил снова начинает переставлять баночки с цветным порошком и раскладывать инструменты, но по нему видно, что он нервничает, слушая разговоры вокруг.

Энн старается не обращать внимания, но все же слышит обрывки разговоров.

— Кажется, Король Фей появился в Северном Блоу.

— Не может быть. Король Фей пятисотлетней давности? Разве он не был уничтожен Королем-предком?

— Кажется, он родился из камня, который был где-то спрятан Королем Фей пятьсот лет назад.

— Вот почему Его Величество Король отправляется лично в поход?

Когда весть об отъезде короля распространится, люди со всего Льюистона соберутся, чтобы посмотреть на него. Зрители приедут из деревень, расположенных на окраинах Льюистона, и даже из самых отдаленных мест, где пролегают дороги.

Говорят, что наблюдение за сражениями существовало всегда.

Несмотря на то, что люди, живущие в местах, которые стали полями сражений, и те, кто сражаются, буквально рискуют своей жизнью, человеческое любопытство и страсть к зрелищам не поддаются измерению. Энн относится к этому без одобрения, однако кажется, что большинство обыкновенных людей, а не лишь индивидуумы с особыми увлечениями, испытывают восторг и удовольствие от просмотра боев.

Поскольку эта битва напоминает легендарную битву между Королем-предком Седриком и Королем Фей, произошедшую пятьсот лет назад, многие люди последуют за армией короля на поле битвы, чтобы посмотреть на нее.

Количество фей под предводительством Рафаля не настолько велико, чтобы называться армией. В этом случае это будет односторонняя битва, и люди смогут беззаботно наслаждаться зрелищем с высоты своего положения.

— Моя сестра вместе с моей женой в Северном Блоу. Что там происходит?

— Говорят, Король Фей больше не в Северном Блоу.

— По слухам, он движется на юг через провинцию Гилм.

— Он приближается к провинции Харрингтон.

— Вот почему королевская армия немедленно отправляется в путь.

Несмотря на тревожные или взволнованные разговоры, руки ремесленников не останавливаются.

Возможно, они заинтересованы в походе королевских войск, но в данный момент у них нет времени, чтобы оставить свою работу и присоединиться к толпе зевак. Тем не менее, они то и дело бросают взгляды на фей, которые тихо и усердно трудятся за верстаками позади их, но не делают попыток вмешаться в их дела. 

Вероятно, разговоры мастеров доносятся до фей, но они продолжают работать, словно ничего не слышат. Наверное, способность продолжать работу, не обращая внимания, — это привычка, выработанная в результате того, что их долгое время использовали люди. Однако в глазах каждого из них есть нотки растерянности, недоумения и беспокойства. Они время от времени обмениваются взглядами, подтверждая свою тревогу друг у друга.

Энн изо всех сил старается игнорировать разговоры мастеров. Слушая их, она начинает думать о Шалле, и от этого становится тяжело дышать.

«Если верить Хью, осталось меньше десяти дней до того момента, когда сахарные яблоки по всему королевству созреют и опадут. Даже если леденцы будут завершены в ближайшие четыре дня и сразу после этого будет получен первый серебряный сахар, этого все равно будет едва достаточно. Но никто не знает, когда готовые леденцы принесут удачу.»

Однако, именно поэтому мастерам и следует стремиться их доделать. Готовые сахарные скульптуры могут привлечь счастье в момент завершения работы, поэтому им стоит работать, испытывая такую надежду.

Внутри белого шатра льется яркий свет.

Энн продолжает двигать руками, как будто ища своего возлюбленного.

— Да, да~. Все, пора обедать~, — раздается знакомый мягкий голос, и слышится стук колес, движущихся по каменной брусчатке. Обернувшись, Энн видит, что на площадь перед королевским замком как раз выходит фей с тележкой.

Издалека видно, что тележку толкает невысокий, хорошо одетый фей-мальчик с рыжеватыми волосами, которые так и бросаются в глаза. На его плече сидит маленький фей с пушистыми зелеными волосами. Лица не видно, но по голосу можно понять, что это Бенджамин.

Тележка останавливается в центре площади. Фей Бенджамин легко взмахивает крылом, садится на тележку и ловко открывает одну за другой крышки кастрюль с супом. Сразу же распространяется теплый, душистый аромат, и ремесленники поднимают глаза.

— У-о-о-о-о! Пора есть!

Мифрил первым прыгает к тележке.

Другие ремесленники тоже поодиночке подходят к ней.

Бенджамин подхватывает большой половник и встает на край кастрюли. Рыжеволосый мальчик-фей подносит деревянные миски к кастрюле, а Бенджамин наливает в них суп, чтобы затем раздать ремесленникам.

«Еда.»

Энн рассеянно задумывается над вопросом, ест ли Шалль, как вдруг ее неожиданно хлопают по спине.

— Эй, идем. Быстро поешь и возвращайся к работе.

Кэт делает движение подбородком, словно побуждая пойти, а Энн тихо говорит:

— Но, Кэт, у меня нет аппетита.

Энн не хочет быть единственной, кто ест, если Шалль голодает. Тогда Кэт поднимает свои тонкие брови:

— Нет аппетита? Не глупи! Если не будешь есть, не будет сил, и в итоге ты не сможешь работать. Даже если не хочется, придется заставить себя!

Кэт хватает Энн за запястье и ведет ее вперед.

— Кэт. Но...

— Не говори ерунды! Ешь!

Когда они подходят к тележке, Кэт берет чашу с супом и сует ее в руки Энн. Она совсем не хочет есть, но соглашается с Кэтом, ведь это необходимо для работы. Она берет миску и тихо извиняется.

— Прости. Спасибо.

Внутри она все еще чувствует себя наивной и слабой, но теперь, когда она это осознает, она старается себя пересилить, и обхватывает миску обеими руками.

Кэт фыркает и берет свою порцию супа.

— Можно мне ложку? — спрашивает Энн у рыжеволосого мальчика-фея, решив все же поесть. Он нервно пожимает плечами, но тут же кивает головой и протягивает ей деревянную ложку, не поднимая при этом лица.

Кэт тоже берет у него ложку и с подозрением смотрит на него.

— Я тебя раньше не видел. Ты был в замке Холлилиф?

— Ой, ой~, ты совсем забыл~, Кэт, — смеется Бенджамин, наливая суп. — Мне трудно работать на кухне одному, поэтому я попросил тебя купить моего друга с рынка фей, чтобы он мне помогал. Кэт, ты ответил: «Делай, что хочешь.» А потом ты подписал документы, чтобы отправить виконту Серебряного Сахара.

— Понятно… так и было?

Кэт, кажется, удовлетворен и похлопывает рыжего фея по плечу.

— Надеюсь на тебя. Еда очень важна.

Рыжий фей в ответ вздрагивает, но медленно кивает. Энн видит его боязливое поведение, и это кажется ей болезненным, и она спрашивает его с улыбкой на лице.

— Как тебя зовут?

— Это Мяу-Мяу! — отвечает Бенджамин вместо мальчика-фея, который все еще стоит спиной к остальным. Энн недоуменно моргает.

— Мяу-Мяу? Это твое имя?

— Чего ты болтаешь, Бенджамин?! Это не его имя! Его зовут Гав-Гав! — возмущается Мифрил, который, похоже, идет за второй порцией супа.

— В любом случае, это ужасное имя. Кто его дал?

Кэт выглядит удивленным, а Мифрил гордо выпячивает грудь.

— Я его так назвал! Поскольку этот тип забыл свое имя, я дал ему новое.

— Эй, ты издеваешься или шутишь?

— Что?! Что плохого в имени Гав-Гав?

— Наоборот, что в нем хорошего?!

— Оно не только очаровательно, но и может сочетаться с твоим именем! Идеально!

— Что за сочетание?! Я не собираюсь в паре с этим парнем выступать в комедийном дуэте!

Наблюдая за спорящими Мифрилом и Кэтом, Энн, стоя и поднося суп к губам, задает вопрос к спине молча выполняющего свою работу юного фея.

— Слушай, тебя действительно устраивает это имя?

Мальчик-фей замирает. Он не говорит ни слова, но его спина словно кричит: «Я не хочу, чтобы меня называли Гав-Гав!»

— Если это так, то хочется, чтобы ты вспомнил свое настоящее имя, — говорит Энн.

Мальчик-фей кивает.

— Но ты забыл?

Он снова кивает.

— Тогда может придумаем новое имя? Мы придумаем для тебя красивое имя.

Фей опять кивает.

Шум утих, и Мифрил, который, очевидно, слышал слова Энн с середины разговора, в шоке опускает голову.

— Гав-Гав… плохой вариант, да?

— Не то чтобы плохой, просто если можно найти более подходящее имя для этого мальчика, то это будет лучше.

— Он отвечает за кухню. Будет плохо, если из-за имени у него начнутся капризы, так что для начала нам нужно придумать имя, которое он примет без возражений, — вмешивается Кэт, хлебая суп.

⠀

⠀

Энн и Кэт продолжают есть суп, обдумывая различные идеи.

Мифрил сидит на каменном тротуаре со второй чашей супа в руках, спиной к ним, и выглядит немного подавленным.

«Нужно хорошее имя для этого ребенка. Но мы не знаем, какой он, поэтому нужно имя, необходимое каждому. Необходимое.»

Подумав об имени, значение которого необходимо каждому, Энн вдруг говорит:

— Феликс.

— А?

Кэт удивленно поднимает бровь.

— Потому что это то, что нужно всем здесь и сейчас. Всем необходимо это.

— А, понятно. Феликс происходит от слова «удача». Разве это не хорошо? По крайней мере, это лучше, чем Гав-Гав или Мяу-Мяу.

— А ты как думаешь? Феликс. Тебе нравится, как оно звучит?

Мальчик-фей выглядит смущенным и озадаченным, но немного поворачивает к ним голову и кивает. 

Хотя его лицо наполовину скрыто рыжими волосами, видимая его часть красивая и гладкая. Он всегда держит голову опущенной, поэтому кажется, что он скрывает своё лицо волосами, возможно, из-за прежних несчастных случаев, связанных с его красотой.

Если это так, кажется, что ему тоже нужна удача.

— Ладно, значит Феликс. Спасибо за еду, Феликс.

Вернув чашу, Энн на прощание машет рукой мальчику-фею. Кэт и Бенджамин тоже возвращают свои чаши, и все мастера возвращаются к работе.

~*~*~*~*~

— Хе-хе-хе. Мяу-Мяу, ты теперь Феликс~. Прекрасно~.

В тележке, закрепленной внутри белого шатра, еще остается пять больших кастрюль.

Эриль толкает тележку и выходит из палатки. Затем он убирает пустые кастрюли на заднее сиденье повозки и перекладывает три другие кастрюли, наполненные супом, из повозки на тележку.

Начав помогать с едой прошлой ночью, он наконец начинает понимать, как все устроено.

Бенджамин сидит на краю тележки, свесив ноги и улыбаясь. Эриль укоризненно смотрит на него. Бенджамин, вероятно, отправил туда еду, ничего не зная, но Эриль постоянно нервничал. 

Когда он увидел Мифрила и Энн в том месте, то всерьез решил, что сбежит. Но, к счастью, они не узнали его, и он смог избежать нападок.

«Но что насчет Шалля? Где он? Почему он не вместе с Энн?»

Пока Эриль беспокойно размышляет об этом, Бенджамин наклоняет голову набок.

— В чем дело? Что тебя беспокоит?

— Его там нет.

— Кого?

Эриль отвечает, не подумав, и сразу же жалеет об этом. Он даже не может как следует схитрить, поэтому ему приходится ответить честно.

— Того… темноволосого фея из обсидиана... Я слышал, что здесь есть такой прекрасный фей.

— А, ты про Шалля~. Он делает то, что должен делать. Но я не знаю, что это значит.

— То, что он должен делать?

Что Шалль должен делать?

«Как Король Фей?»

Вероятно, так оно и есть, поскольку его нет рядом с Энн. Обычно он всегда находится рядом с Энн, словно считая своей миссией защищать ее. Это похоже на то, как Рафаль заботится об Эриле и стремится его защитить. Но что Шалль собирается делать, оставив Энн здесь одну?

«Он пытается что-то сделать? Как король? Но я...»

Он ощущает невыразимое бремя на душе из-за того, что оказался единственным, кто отказался от всего и сбежал.

— В любом случае, тебе дали красивое имя. Но было бы лучше помнить своё настоящее~. Всех фей здесь зовут их настоящими именами. Ах, кроме меня. Я просто очень люблю это имя.

— Мне все равно, как меня зовут.

Эриль кладет руку на тележку и указывает в сторону навеса, который вёл на юг, как туннель.

— На этот раз мне идти туда?

— О, да~. Но имя — это не то, чем можно пренебрегать.

— Почему? — спрашивает Эриль, толкая вперед тележку, и Бенджамин говорит ему, словно напевая:

— Потому что имя, которым тебя зовут, определяет твоё существование.

— Что ты имеешь в виду?

— Меня зовут Бенджамин. Я здесь с таким именем, потому что помогаю кондитеру по имени Кэт. Но если меня назовут моим настоящим именем, я стану странствующим феем, который не сможет быть с Кэтом. Имя — это знак того, кто ты есть.

— Я этого не понимаю, — угрюмо отвечает Эриль, тогда Бенджамин запрыгивает к нему на плечо и нежно гладит по щеке.

— Тебе не обязательно понимать. Я просто обучаю тебя. Это часть навыков странствующего фея, просто запомни, даже если не понимаешь значимость.

Когда они снова проходят под белым навесом и направляются на юг через длинный туннель, они видят все больше и больше фей.

Вокруг рабочих столов, установленных в центре улицы, молча трудятся феи, разделяя работу на замешивание, прядение и плетение серебряных сахарных нитей.

Внутри этого шатра умеренно сухо, к тому же он наполнен сладким ароматом серебряного сахара.

Вчера вечером, когда Эриль вошел сюда, приятный воздух заставил его почувствовать себя легче.

Проходя мимо, Эриль с интересом наблюдает за движениями ремесленников и леденцами под их пальцами. Он уже был здесь вчера вечером, и сейчас ему комфортно здесь работать.

Феи, которые делают сахарные конфеты, кажутся спокойными и добродушными, в отличие от закаленных в боях, грубых и неуклюжих фей, с которыми приходилось сталкиваться Эрилю. То, что их так много, — новое и свежее ощущение для него.

— Эй, вы здесь!

Первый, кто замечает Эриля и Бенджамина и зовет их, — фей диковатого вида с волосами темно-синего цвета. Если Эриль правильно помнит, его зовут Аллель, и, похоже, другие феи считают его лидером.

— Пора есть! Идем!

Аллель обращается ко всем феям, похлопывает их по плечам и подбадривает, подходя к тележке. Затем он поднимает руку в дружеском приветствии.

— Хорошая работа, Бенджамин. И Мяу-Мяу.

Рот Эриля кривится в улыбке, когда его называют по имени, и он сдерживает смех.

— Я уже сменил имя.

— О, и как тебя теперь зовут? Какое новое имя?

— Феликс.

— Стал похож на обычного парня. Скучно.

Пока Бенджамин и Эриль готовятся к раздаче, феи начинают постепенно собираться. Аллель спокойно ждет приготовлений, но вдруг понижает голос и спрашивает шепотом:

— Бенджамин и Феликс. Вы слышали какие-нибудь слухи?

— Слухи~? Какие~? — неторопливо переспрашивает Бенджамин, но Аллель еще сильнее понижает голос.

— Похоже, Король Людей вышел с северной стороны замка. Его цель — подчинить и уничтожить Короля Фей.

Эриль невольно роняет миску из рук. Чаша отскакивает от каменного тротуара с пронзительным звуком.

— Ах, простите.

Он наклоняется, чтобы взять миску, но Аллель все еще разговаривает с Бенджамином над его головой.

— Говорят, в Гилме появился фей, который называет себя Королем Фей, он напал на людей и теперь перемещается на юг к Харрингтону. Это просто слухи, но королевская армия действительно движется. Бенджамин, ты бываешь в разных местах. Я подумал, может быть, ты что-то знаешь. Как обстоят дела?

— Хм~, не знаю.

Эриль чувствует, как внутри него что-то вздымается, словно его грудь вот-вот разорвется изнутри.

«Это Рафаль. Шалль не нападает на людей, так что в этом нет никаких сомнений. Рафаль направляется сюда.»

В нем растет чувство вины за то, что он сбежал от Рафаля?

О чем думает Рафаль, почему он называет себя Королем Фей и почему нападает на людей? Когда Эриль думает об этом, ему кажется, что он во всем виноват. И тот факт, что люди послали армию, чтобы убить Рафаля, шокирует его.

Даже если количество союзников увеличилось, Эриль не может себе представить, что Рафалю удастся противостоять напору человеческой армии. Его боевое мастерство впечатляет, но он находится в крайне невыгодном положении с точки зрения численности. Это похоже на то, как муравьи, собравшиеся в стаю, набрасываются на большое животное, атакуют и съедают его? 

«Почему, как это может быть? Но я должен что-то сделать, иначе Рафаль может умереть. Но если я вернусь один, я не смогу победить армию людей. Нужно больше фей.»

Эриль, кажется, наконец замечает, что он не двигается, и Аллель опускается на колени и заглядывает ему в лицо.

— Эй, что случилось? Тебе плохо?

Подняв глаза и увидев решительное лицо Аллеля, Эриль вдруг осознает.

«Так вот оно что.»

Здесь собраны феи. Вчера вечером Бенджамин объяснил, что они обрели крылья и могут свободно отправляться куда угодно.

— Эй, ребята. Вам не кажется, что Короля Фей могут убить, если это продолжится?

Даже если их боевые способности и невелики, преимущество в численности имеет значение. Если их переместить, разве это не даст Рафалю хоть небольшое преимущество?

«Если бы только все феи здесь стали сражаться вместе с Рафалем. Может быть.»

Вот такая мысль приходит на ум Эрилю.

— Ага, наверно, убьют, — с тяжелым вздохом отвечает Аллель.

— Тогда надо помочь…

Эриль уже собирается это сказать, но Аллель перебивает, продолжая говорить.

— Я надеюсь, что Король Фей будет убит мирно.

— Что?...

Глаза Эриля широко распахиваются, и он попытается улыбнуться, думая, что ослышался.

— Что ты сказал? Возможно, я пропустил.

— Было бы хорошо, если бы парень, называющий себя Королем Фей, больше не делал глупостей и просто позволил людям убить себя, чтобы не наживать нам врагов среди них.

Говоря это, Аллель встает, и Эриль вскакивает вслед за ним.

— О чем ты говоришь?!

Он инстинктивно хватает Аллеля за грудь, и тот удивленно моргает.

— Эй, что случилось?

В его глазах пробегает легкая тревога. 

— Ты... из чего ты родился? — спрашивает Аллель, чувствуя как фей, что у Эриля высокие боевые способности. Но Эриль не слышит его вопроса.

— Разве Король Фей не Король Фей?! Ничего, если он умрет?!

— Не то чтобы он должен умереть, но… нам не нужен Король Фей, который совершает злодеяния и мешает нам.

— Мешает? Почему мешает?

Эриль шокирован и ошеломлен. Постепенно его хватка ослабевает, и Аллель отвечает спокойным голосом, как бы наставляя его.

— Как ты думаешь, мы сможем победить, если сразимся с людьми сейчас? Даже если мы это сделаем, думаешь, люди останутся покорными? Они атакуют нас в ответ. Будет затяжная война.

— Но это…

— Мы хорошо это знаем. Мы не считаем себя настолько глупыми, чтобы думать, будто Король Фей способен одним махом изменить мир. Нет… кое-кто научил нас этому. Поэтому мы считаем, что лучше медленно смешиваться с людьми. Мы здесь работаем ради этого. Вот ради чего некоторые вернулись на рынок фей, глотая слёзы. Но если Король Фей начнет враждовать со всеми людьми, слияние с ними может стать невозможным ещё на тысячу лет.

Рука Эриля, держащая грудь Аллеля, разжимается и обессиленно опускается вниз.

«Они просили меня бороться, вставали на колени передо мной.»

Глубоко в горах Бирсес феи-воины склонились перед Эрилем и умоляли его сражаться. Но сейчас перед ним те, кто даже не желают бороться, а сражающийся Король Фей является для них препятствием.

«И то, и другое — правдивые голоса. Но это совершенно противоположные желания. Так что же делать мне, Рафаль и Шалль, когда они загадывают совершенно противоположные желания?»

Эриль нахмуривается и прикасается рукой к своей голове.

«Я должен снова об этом подумать? Это необходимо, чтобы жить?»

— Эй, Феликс, что случилось? 

Аллель протягивает руку с обеспокоенным видом, но Эриль отмахивается от нее. Не обращая внимания на Бенджамина, который пытается его окликнуть, он поворачивается к феям спиной и выбегает из белого шатра.

«Я ничего не понимаю! Не понимаю, не понимаю!»