Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
5 - 6

— Поединок с виконтом Серебряного Сахара!? Это неразумно.

Эллиот, услышавший эту историю, широко открыл рот.

В комнате левого крыла второго этажа, где сушат серебряный сахар, жарко и душно. Эллиот, закатавший рукава рубашки, весь вспотел.

— Но если я этого не сделаю, Кэт не придет.

— Правильно. Он тоже странный парень. Но, похоже, ему ты нравишься, Энн, поэтому я подумал, что он придет. В конце концов, Кэт — это Кэт.

Опустив плечи, Эллиот вздохнул.

— Итак, как поживает виконт?

— Кажется, он останется здесь до утра послезавтра и будет работать над своей скульптурой.

— Нельзя идти против виконта. Ну, пошли в маленький зал. Энн, расскажи другим парням, что Кэт пока не придет. Я ждал его, так что они тоже.

Эллиот дал Энн кочергу, которую нес, и кожаные перчатки, чтобы не обжечься. 

— Я не буду спрашивать о шансе на победу, — Эллиот посмотрел на Энн глазами озорного ребенка. — Пока ты делаешь столько, сколько можешь, все в порядке.

Он согнулся, похлопал ее по плечу и вышел из комнаты. Энн также бросает Эллиоту вызов на безрассудную игру.

Звук перемалывания жерновов продолжался все время. Энн кладет кочергу и перчатки возле дверного проема, она заглянула в соседнюю комнату.

Четыре человека, Орландо, Кинг, Надир и Валентин, стояли на коленях и двигали свои жернова. Жернов был высотой примерно по колени взрослого человека. У него длинная ручка, которая достигает высоты талии, и ее толкают стоя, чтобы переместить мельницу.

Он примерно в два раза больше, чем домашняя каменная мельница. Конечно, вам нужно в два раза больше силы, чтобы сдвинуть его.

— Ой!

Нога Надира соскользнула, он упал вперед. Словно ударившись носом, он нахмурился.

— Ты в порядке?

Валентин слабо спросил его и остановился. Оба так устали, что у них тряслись ноги. Походка Орландо и Кинга все еще была твердой. Но Кинг пропитан потом, он стиснул зубы, чтобы сдвинуть жернова.

Орландо болезненно исказил лицо и остановился. Он посмотрел на свои руки и несколько раз сжал и разжал ладони.

— Эй, надень это.

Мифрил выпрыгнул из угла комнаты, когда заметил состояние Орландо. Он передал Орландо болеутоляющую повязку, натертую лечебными травами.

Они работают с утра. Сила воли тоже имеет предел. Кажется, ни у кого нет свободного времени, и никто не замечает Энн. Во всяком случае, все отчаянно хотят сделать это как можно скорее.

Вокруг каменной мельницы образовалась гора измельченного серебряного сахара. Когда мельница качается, белый порошкообразный порошок стекает вниз из шва в середине.

«Это безрассудный бой. Я знаю. Я не смогу победить Хью своими силами.»

Рука, которая держалась за дверь, наполнена силой.

«Но я не хочу проигрывать.»

Она хотела выиграть ради мастеров.

— Эй.

Когда она крикнула, мастера наконец повернулись.

— Энн!

Мифрил радостно подбежал и запрыгнул на плечо Энн.

— Эй, а где мистер Кэт?!

Голос Надира проревел от предвкушения. Трудно было ответить. 

— Пока не пришел. Но он может прийти.

Брови Орландо нахмурились.

— Что это значит?

— Кажется, Кэт не соглашается на все подряд. Но виконт имеет право попросить Кэт сделать что угодно. Я буду соревноваться с виконтом. Поэтому он приедет.

— Соревнование с виконтом Серебряного Сахара?

Беспокойный голос Валентина естественен. Ничто не могло помочь победить виконта Серебряного Сахара такой маленькой девочке, как Энн.

— Да, но я попробую. Мне нужен Кэт.

Некоторое время мастера молчали и не двигались. Разочарование, тревога и растерянность мастеров, казалось, были перемешаны.

— Предоставьте это мне. 

Через некоторое время Орландо поднял глаза.

— Мы делаем свою работу. Ты делай свою.

Затем Кинг тоже улыбнулся.

— Ага. Ладно, повременим. 

Надир и Валентин кивнули и положили руки на жернова.

Энн чувствовала их доверие.Каким бы ни был результат, Энн хочет, изо всех сил оправдать их доверие. 

— Энн. Я помогу Энн.

Мифрил показывает свои бицепсы.

— Спасибо. Я сделаю свою работу.

У нее нет другого выбора, кроме как искать шанс выиграть и сделать это.

Называя себя главным мастером, Энн хочет выполнить свои обязанности перед мастерами, которые ей доверяют. Это придает ей смелости.

Дана и Хару спешно убрались в комнате на третьем этаже правого крыла по указанию Эллиота. Хью поселился там. Завтра он будет работать там весь день.

Салим поехал в Льюистон, хотя была уже поздняя ночь, чтобы привезти бочку с серебряным сахаром, инструменты, верстак и т.д. Кажется, надо поторопиться.

Энн работает в своей мастерской на первом этаже левого крыла. Хью принес свой серебряный сахар, потому что мастерская Пейдж не могла тратить свой.

Прежде чем отдохнуть в изнеможении после работы, она зашла к Ною.

Шалль был в комнате. Ной, казалось, спал. Дана и Хару сказали ей, что Ной не ел ни кусочка, пока Энн моталась между городами.

Хотя на самом деле он намного старше, у Ноя невинное спящее лицо одиннадцатилетнего или двенадцатилетнего ребенка. Когда Энн видит это лицо, она хочет помочь от всего сердца.

«Если Хью приготовит замечательную сахарную фигуру, Ной захочет его съесть. Даже если я проиграю игру, это не будет напрасно. Жизнь Ноя будет спасена. Я не смогу выполнить просьбу мистера Герберта, но его желание сбудется.»

В комнате с креслами стояла выцветшая, но элегантная кушетка на когтистых ножках. Похоже, что Дана и Хэл принесли ее днем, думая, что он может понадобиться им, чтобы позаботиться о Ное. 

Шалль сидел на диване, скрестив ноги. Лениво, упираясь подбородком на подлокотник.

— Он не съел ни одну из этих сладостей.

— Да, но я уверена, что накормлю его, так что разве не мило, что Хью предложил этот спор? Неужели сахарные скульптуры так привлекательны для фей?

Когда Энн спросила, Шалль немного подумал, прежде чем ответить.

— В форме, которая имеет для феи большое значение, и чем она красивее, тем слаще аромат. Это похоже на желание прикоснуться и поцеловать то, кого ты любишь. Настолько сильное, что не знаешь, сможешь ли контролировать свои чувства.

Шалль — фея обсидиан, спокойный и сильный. Мифрил однажды сказал, что обсидиан чрезвычайно силен. Если даже он не может подавить свое желание, Ной тоже должен съесть скульптуру.

Однако, чтобы пробудить это желание, она должна быть значимой и красивой для фей. Нечто, что имеет значение для Ноя.

Это не может быть никто, кроме Герберта, мастера, которого он ждал пятнадцать лет. Но какая форма Герберта наиболее значима для Ноя?

— Ложись спать. Иди в мою постель. Завтра будешь делать леденцы.

— А как же ты?

— Я буду следить за этим парнем здесь.

— Если не будешь спать, у тебя будут проблемы. Мы можем оставаться здесь по очереди, так что сначала ты ложись спать. Я посмотрю.

Энн стояла перед диваном, когда Шалль вдруг схватил ее за руку. 

— У тебя завтра важное соревнование. Иди спать.

— Но…

— Тебе нужен еще один поцелуй на ночь? Если он тебе нужен, я дам тебе столько, сколько ты захочешь. 

Уши Энн становятся красными.

Шалль усмехается и отпускает ее руку.

— Спи.

— Спокойной ночи!

Смущенная Энн убежала в комнату Шалля.

На следующее утро Энн принесла завтрак в комнату Хью. Она взяла поднос и поднялась на третий этаж в правом крыле перед дверью стоял Салим.

— Салим. Ты был здесь все это время?

Удивленной Энн Салим ответил с пустым выражением лица.

— Помимо замка Сильвер Вестхолл, когда виконт остается в незнакомом месте, я всегда должен быть начеку.

— Я не думаю, что работа виконта Серебряного Сахара настолько опасна.

— Обычно так и есть. Но в случае с виконтом у него было много проблем даже до того, как он стал главой гильдии.

Энн слышала, что о Хью ходили слухи как о «захватчике мастерской», когда он стал главой гильдии Меркури. Возможно, он до сих пор тащит те беды.

— Ну, тебе тоже надо позавтракать. Почему бы тебе не пойти внутрь и не поесть с Хью? Хью ведь не отказался бы, не так ли?

Салем криво усмехнулся.

— Да. Даже когда мне приходится думать о своем положении, я раздражаюсь, когда говорю тебе есть вместе. — сказал Салем и постучал в дверь. — Виконт. Энн принесла завтрак.

Хью пригласил их изнутри, Салим открыл дверь.

В его комнате был верстак, бочка с холодной водой и бочка с серебряным сахаром. Рядом стоял стол и небольшие стулья, а еще большая скамья для отдыха. Носок ботинка Хью лежал на ней. Кажется, он плохо спит. 

На диване лежало несколько книг в кожаных переплетах. Салим собирает книги, разбросанные по дивану, а Энн ставит поднос на стол. В раскрытой книге она увидела прекрасный почерк и портреты исторических деятелей в старинных костюмах.

— Виконт, пожалуйста, относитесь к книге бережно. Ее придется вернуть владельцу.

Хью медленно сел и провел рукой по своим непослушным волосам.

—  Никому не показывай. Это плохая книга. Это так называемая запретная книга, оставленная в церкви Сейнт-Льюистон Белл для исследовательских целей. Потому что это заменитель. 

— Доброе утро. Что это за книга?

Хью быстро подошел к столу и потянулся за хрустящим хлебом. Он стоял неподвижно и цеплялся за него.

— Прошлой ночью я разбудил отцов церкви Сейнт-Льюистон Белл, чтобы они одолжили ее Салиму.

— Что в ней написано?

— Я не могу помогать своему врагу. Так или иначе, после обеда фея по имени Ной сказал, что хочет встретиться снова.

— Понятно.

— Ты уже решила, что делать?

Когда Энн спросили, она не знала, что ответить. Я решил сделать что-нибудь о Герберте, но что конкретно, еще не решил.

— Еще нет…

— Поторопись и реши. До завтрашнего утра.

— Я знаю.

Хью был великодушен. Такое отношение делает Энн нетерпеливой. По просьбе Хью она привела его в комнату Ноя после завтрака.

— Ной, прости, у меня есть гость, который хочет тебя видеть.

Хью вошел в комнату. Шалль на кушетке взглянул на Хью и Энн, но ничего не сказал.

Ной, казалось, не мог встать, поэтому слегка пошевелила головой на подушке. Затем он посмотрел на лицо Хью и нахмурился. Хью появился несколько дней назад и смотрел на Ноя с большим любопытством, так что, возможно, он произвел плохое впечатление.

Но сейчас Хью с гордостью подошел к его постели и сказал ему.

— Я виконт Серебряного Сахара Хью Меркьюри. В прошлый раз я забыл представиться. Прошу прощения.

— А, виконт Серебряного Сахара?

Сказав это, Ной напряг руки, отчаянно пытаясь встать.

— Хорошо. Можешь остаться как есть.

Пока Хью говорил, Ной пытался, но так и не смог встать встать. Он положил голову на подушку, выглядя беспомощным.

— Гм... на днях. Пожалуйста, извините мою грубость.

Ной служил Герберту, так что кажется, что он уважает чины и порядки аристократического общества так же, как и своего господина. Хью, должно быть, осмелился раскрыть свою личность, услышав от Энн, что он паж Герберта.

— Не беспокойся об этом. У меня есть еще несколько вопросов. Хорошо?

— Да. Пожалуйста, спросите меня о чем-нибудь. Что мне делать?

— Мистер Герберт был прекрасным человеком, который носил герб Чемберов, не так ли?

— Да.

Ной кивает.

— Вы с Гербертом часто играли в шахматы?

— Да.

Ной слегка улыбнулся.

— Сэр Герберт, к сожалению, не очень хорошо разбирался в игре. В этом замке я был его единственным противником.

— Разве ты не был хорош в этом? — удивительно, но Хью спросил это.

— Да.

— Действительно…

Хью помолчал, как бы размышляя, но потом улыбнулся.

— Хорошо. Достаточно, Ной. Завтра я принесу тебе что-нибудь вкусненькое в качестве благодарности.

Хью обернулся. На его губах спокойная улыбка. Кажется, что он задал вопросы, чтобы подтвердить, правильные ли у него идеи.  Направление, в котором он думает, вероятно, правильное.

Выйдя из комнаты, он заявил:

— Я собираюсь начать работать. А ты?

Энн кивнула, скрывая свое нетерпение.

— Я тоже сделаю это.

Энн вошла в мастерскую на первом этаже левого крыла с Мифрилом на плече.Со второго этажа доносится эхо перемалывания жерновов.

Открыв бочку, которую Хью дал ей, Энн зачерпнула серебряный сахар. Она положила его на холодный верстак и коснулась пальцем, чтобы проверить, как он себя чувствует.

Что можно сделать, чтобы сделать Ноя счастливым?

Этот вопрос заставляет ее задуматься.

Мифрил тихо ждет в углу комнаты, чтобы не беспокоить Энн.

— Ной смотрел на портрет. 

Энн помнила, как Ной сидел в темноте и смотрел на портрет. Она уверена, что Ной был бы доволен, если бы она смогла воспроизвести внешний вид человека на поврежденном портрете. Если бы оно воссоздала образ мастера таким, каким он был, Ной точно будет счастлив. Однако спор нельзя выиграть, если Ной не съест леденцы.

Даже если она воссоздаст внешний вид важного для него человека в виде леденца, он не станет его есть. Энн была бы счастлива, если бы перед ней была скульптура в образе Эммы. Но она точно не хотела ее есть. Поэтому она проиграла бы. В качестве бонуса она хотела сохранить эту идею.

― Тогда, что еще я должна сделать?

Даже когда она прикасалась к серебряному сахару, она не смогла увидеть форму, которую нужно сделать. Энн теряла терпение.

Она сильно потерла лицо обеими руками. 

— Мифрил, я иду в малый зал.

Она сказала в сторону и направилась в малый зал.

Посмотреть на то, что видел Ной.

Энн встала перед портретом в малом зале. Портрет Герберта все еще находился там в жалком состоянии. Поврежден портрет доброго хозяина, пытавшегося выпустить фею. Ее грудь болела, когда она смотрела на него.

— Кажется, у тебя будет состязание с виконтом Серебряного Сахара — вдруг сказал голос сзади.

Удивившись, Энн обернулась, чтобы увидеть источник голоса.

Глэдис стоял позади нее. Его волосы, словно окрашенные в зеленый и синий цвета, растворенные в молоке, блестели на солнце.

Это человек, рядом с которым Шалль посоветовал ей не ослаблять бдительность. С небольшой осторожностью Энн тихо дистанцировалась.

Глэдис криво улыбнулась, когда он это заметил.

— Что? Энн, Шалль предупредил тебя, чтобы ты не подходила ко мне?

— Это не так.

Когда она попыталась обмануть, Глэдис подошел на шаг ближе. Вздрогнув, она отстранилась.

— Послушай, я знал это. Но Энн, не волнуйся. Я не разговаривал с Шаллем, поэтому он насторожен, но я очень близок к нему.

Глэдис серьезно смотрит на Энн.

— Вы близки?

— Нет, мы с ним…

Когда он сказал это…

— Глэдис. Что ты делаешь?

Голос прервал слова Глэдис. Бриджит медленно спускается по лестнице.

Глэдис улыбнулся ей.

— Ничего. Энн была здесь, когда я собирался пойти на прогулку. Я как раз спрашивал о споре с виконтом. Ты тоже собираешься на прогулку? Бриджит, хочешь пойти со мной?

Когда Бриджит подошла, она, естественно, скрестила руки на груди.

— Ты собираешься биться с виконтом Серебряного Сахара? Ты серьезно? — спросила она с суровым лицом.

— Я буду сражаться. Это единственный способ.

— Ты не сможешь победить…

Несколько подавленная Бриджит опустила глаза и ушла. По общему мнению, у Энн мало шансов на победу. Однако Бриджит, похоже, сожалела об этом.

«Ты хочешь, чтобы я выиграла ради гильдии?»

Бриджит гордится тем, что она дочь Пейдж. Вот почему она сказала, что усердно училась тому, что ему не нравилось.

Энн проводила взглядом спины Бриджит и Глэдис и еще раз взглянула на портрет. Ей было любопытно, что имел в виду Глэдис и кем он был.

— О, Энн! Ты как раз здесь!

К счастью, Хару поднимается по лестнице. В руке он держал поднос с набором чайной посуды.

— Я собирался принести чай в комнату виконта.

— Нет проблем, если это так.

Кажется, Хару и Дана боятся Хью и Салима только потому, что он виконт Серебряного Сахара.

Когда она получила поднос и вышла в переднюю часть комнаты на третьем этаже, Салима нигде не было видно. Энн подумала, что это было забавно, и огляделась.

Когда Энн была там, она услышал голос Салима за дверью.

— С этого момента? 

В голосе Салима, чьи эмоции трудно понять, сквозит удивление.

Хью ответил равнодушно.

— Почему?

— Почему? Правильно, я ведь виконт Серебряного Сахара.

Энн услышала вздох Салима.

— Это верно.

— Я снова попрошу тебя. Иди в место, написанное здесь, и спроси о предмете, написанном там.

Просто прослушав объяснение, нельзя сказать, эскиз это или реальная вещь.

— Возвращайся домой, пока он не рухнул.

— Понятно.

Дверь внезапно открылась. Вышел Салим.

— Энн.

— Я принесла чай.

— Спасибо

Салим взял поднос и заглянул в комнату. Хью смеется через плечо Салима и махнул рукой.

— Ты можешь войти, Энн. У тебя все хорошо?

— Все нормально…

Она ответила «Все нормально», но вообще ничего не продвинулось. Какая жалкая ситуация для нее по сравнению с Хью, который имел ясную идею и уже продвигался вперед в своей работе.

Хью усмехнулся, словно мог видеть сквозь ложь и притворство. 

— Держись крепче, Энн. Теперь, когда ты вызвала меня на матч, не дай мне заскучать.

— Я знаю.

Она должна сделать что-то для всех в мастерской.

«Я не такой умная, как Хью.»

Спустившись по лестнице и снова остановившись в маленьком зале, Энн подошла к портрету Герберта.

«Нельзя не думать об этом. Я делаю это для Ноя, поэтому у меня нет другого выбора, кроме как поставить себя на место Ноя. Так что у меня нет выбора, кроме как увидеть то, что видел Ной.»

Трагический портрет.

Перед этим портретом сидел едва двигающийся Ной. Энн представила, что он чувствовал, когда смотрел на него.

Энн села лицом к портрету, подняв колени, как это сделал Ной. 

Она слышала звук жерновов. Кажется, мастера тоже едят в перерывах между работой. В полдень Дана и Хару приготовили бутерброды и принесли их в мастерскую. Увидев Энн, сидящую лицом к портрету, они были удивлены, но тихо прошли мимо, ничего не сказав.

Она представила, если бы перед ней были портреты ее любимых Эммы, Шалля и Мифрила.

Чем больше она представляла тем грустнее ей становится. Почему так больно? Глядя на такие вещи, ей просто становится грустно.

Но этот портрет единственный не покрытый пылью. Ной, вероятно, держал его в чистоте. Как можно было лелеять и смотреть на такую жалкую вещь?

Прежде чем она успела это осознать, стемнело. Стук жерновов продолжается.

Она вдруг почувствовала, что кто-то стоит позади нее.

― Ты не устала смотреть на это.

Холодный и твердый голос Шалля. Его голос прохладен, как шум чистого ручья. Принося холодное утешение к выгоревшему ощущению.

Встав на колени рядом с Энн, он тоже посмотрел на портрет.

— Ты что-нибудь придумала?

Энн покачала головой.

― Я не знаю. Ной смотрел на это все время. Я не знаю, о чем он думал, когда смотрел на это. На что он смотрел?

― Может, есть что-то, чего ты не видишь. Что-то, что может видеть только он.

― Не могу видеть?

Внезапно эти слова задели ее сердце.

― Почему я не вижу его? Если его не существует, он не смотрел бы на него так долго.

Если вы просто хотите что-то представить и запомнить, просто оставайтесь в постели. Вам не нужно проделывать весь этот путь, чтобы посмотреть на что-то подобное.

В этом портрете определенно что-то есть. Что-то, что утешает сердце Ноя. Это должно быть там, но Энн не видит. Почему?

― Я не вижу его, потому что он спрятан...?

Снова взглянув на портрет, Энн внезапно осознала. Она встала и положила руку на тусклую раму портрета.

― Шалль! Я хочу снять этот портрет со стены. Пожалуйста, помоги мне!

Вдвоем им удалось снять портрет со стены и поставить его на пол.

― Переверни.

Как бы то ни было, они слегка приподняли его и перевернули портрет, изменив положение.

В темноте видна огромная брезентовая подкладка. Рваная текстура  холста выскакивает повсюду. Но центр цел. И на этой безупречной фактуре тонкими мазками нарисован герб размером с кулак.

Белый щит со скрещенными мечами. Пурпурный лев с поднятыми в центре передними лапами. По краю щита развевается темно-синяя лента. Цвет был довольно тусклый, но мощный.

― Герб рода Чемберов?.. ― Когда Энн пробормотала, Шалль, стоявший рядом с ней, кивнул.

― Кажется, он ускользнул от внимания королевской семьи Миллсленд.

Единственные остатки герба Палаты были сорваны, уничтожены и сожжены, как будто для того, чтобы стереть существование рода. Ной знал, что герб спрятан и оставлен здесь.

Герб – гордость знатного рода. Для Ноя, служившего Герберту,  эта форма была дорога сердцу. Это то, что видел Ной.

― Я сделаю это.

― Этот знак табу, — тихо сказал Шалль.

― Герб, который королевская семья Миллсленда пыталась стереть с лица земли. Можем ли мы вернуть его к жизни?

Энн была потрясена. Это может вызвать недовольство короля и его окружения. Ее можно рассматривать как человека, который бросает вызов королевской семье. Это может не стоить ей жизни, но королевская семья даровала ей титул серебряного сахарного мастера. Разве этому мастеру серебряного сахара разрешено делать что-то, что королевской семье не нравится?

Но в то же время что-то похожее на гнев нахлынуло на Энн.

― Род перестал существовать. В этом гербе нет ничего плохого. Так почему же забрали герб из этого замка? Это потому, что королевская семья отвратительна?

Она посмотрела еще раз на герб.

― Я не могу принять такое эгоистичное заявление. Если есть сахарные кондитерские изделия, которые нельзя сделать ради кого-то, звание серебряного сахарного мастера бессмысленно. Ремесленники делают самое лучшее, когда это требуется. Если есть вероятность, что это кому-то нужно, я сделаю это.

Шалль тихо смеется.

― Не бойся. Покажи место королевской семьи Миллслендов.

― Я не хочу ссориться с королевской семьей. Я просто хочу сделать это для Ноя. Даже если это не сработает, я не могу не сделать это, ― посмотрев в глаза Шалля, она сказала это.

― Делай, — сказал Шалль. ― Делай, что хочешь, и я защищу тебя, что бы ни случилось.

Эти слова тронули ее сердце. Но почему Шалль сказал это? 

Энн вдруг становится не по себе. Что, если Шалль так же связан с Энн, как Ной связан с Гербертом?

― Почему ты защищаешь меня? Ты ничего от этого не выиграешь. Из-за того, что я вернула крыло, ты думаешь, что должен мне? Тогда тебе не о чем беспокоиться.

― Я не настолько безумен, чтобы ставить на кон свою жизнь в качестве благодарности.

― Почему?

Когда Энн спросила, Шалль промолчал, как будто был немного сбит с толку, но его правая рука медленно коснулась волос Энн. Его пальцы проходят сквозь ее волосы, слегка касаясь щек, шеи и плеч. 

― Обязательство, выгода, желание. Тебе нужна причина?

Касание пальцев щекочет и покалывает. Его пальцы снова коснулись ее волос и поиграли с кончиками.

― Не спрашивай меня, почему. Я на твоей стороне. Навсегда.

Радость и замешательство заставляют сердце Энн трепетать. 

― Навсегда? Но почему?

― Я сказал тебе не спрашивать. Даже я не знаю, откуда появилось это чувство. Любая причина подойдет. Я защищу тебя, если тебя будет преследовать королевская семья или даже боги.

― О, я вижу. Мне очень жаль.

Когда она поспешно извинилась, Шалль усмехнулся. Затем пальцем, игравшим с ее волосами, он нежно погладил Энн по подбородку.

Он приблизил губы к ее уху.

― Чучело быстро все забывает.

Его голос сладок, несмотря на гадкое замечание. Он слегка коснулся мочки уха и поцеловал ее там.

― Просто помни это. Я всегда буду рядом с тобой. Я защищу тебя. Клянусь.

Это как шептать о любви. Но эти слова могут означать совсем другое. Энн не понимала его. Даже сам Шалль понимает, что это значит.