Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
4 - 7

Чтобы добраться до Льюистона на конной повозке, требуется полдня. Отбор будет производиться через два дня. Они успевали. Однако Энн и другие выехали во второй половине дня после того, как закончили скульптуру. 

— Ребята, вы понятия не имеете, что там будет. Что бы вы делали, если бы меня здесь не было?

Эллиот, сидевший на водительском месте, с гордостью сказал это. Словно желая досадить, он наклонился ближе к Орландо. 

— Ты счастлив, не так ли? Орландо честен и мил, не так ли, Кинг?

Орландо возьмет бразды правления в свои руки. Он смотрит на Эллиота с выражением лица, которое выглядит так, будто он стиснул зубы. 

— Я понимаю твою значимость, так что заткнись, Эллиот. И не цепляйся ко мне. Здесь тесно.

Орландо управлял большим фургоном с двумя лошадьми. Повозка, принадлежащая кузнецу, была добыта Эллиотом с помощью влияния гильдии. Кинг, Валентин и Надир находятся внутр, Энн, Шалль и Мифрил тоже.

Сахарная скульптура, которую они создали, настолько хрупкая, что легко сломается при неосторожном обращении или из-за сильных вибраций кареты. Нет другого выбора, кроме как медленно двигать повозку, заставляя лошадь идти в полсилы.

Конечно, скорость очень низкая. Уйдет вдвое больше времени. Кроме того, нельзя класть защитную ткань непосредственно на скульптуру. По предложению Эллиота, они наспех сделали каркас из тонких веток дерева. Он накрыл скульптуру и поверх была наложена защитная ткань.

Эллиот продолжал высмеивать Орландо, потому что он вообще не думал о транспорте. Даже сейчас Кинг, Валентин, Надир и Энн крепко держат края защитной ткани, чтобы она не развевалась на ветру.

— Я ненавижу, что не могу ответить.

Когда Надир сказал, Валентин ответил непониманием.

— Э? Почему? Эллиот только предложил сделать деревянную раму.

— Я слышу тебя, Надир.

Эллиот обернулся, и Надир ухмыльнулся.

— Я сказал это, чтобы ты меня услышал.

Придерживая ткань, Энн позвала мастеров, которые вот-вот поссорятся. Мифрил также прижимал край ткани, словно пытаясь хоть немного помочь. Шалль сидел на краю повозки и просто смотрел в проем. 

— Эй, Шалль Фен Шалль. Помоги мне.

Мифрил сказал с раздраженным взглядом. Однако Шалль даже не взглянул на него, а обратил свой взгляд на окрестности и коротко ответил.

— Я не собираюсь помогать. Мне было приказано сопровождать вас.

— Я знаю, это неприятно, когда человек держит твое крыло у себя, но нет причин так себя вести.

— Четырех человек достаточно для этой работы.

— Это вопрос чувств, чувств!

— Тогда это еще более не нужно.

— Ты, у тебя нулевое сотрудничество!

Мифрил пыхтел от гнева, но Энн заметила, что поведение Шалля отличалось от обычного. Не то чтобы он был дерзким и не помогал Энн с ее работой. Другое, он сконцентрировался на сопровождение и не прикасался к другим вещам.

Взгляд Шалля на окружение внимательный, а его нервы напряжены, так что он может незамедлительно кинуться на защиту, если что-то случится. Шалль, вероятно, опасался воров, которые напали на Эллиота, а затем на мастеров сахарных изделий на этом шоссе.

Напавший фей говорил, что Эллиот пах серебряным сахаром. Это жутко, потому что неизвестно для чего это было нужно. 

Дорога ровная, кое-где видны поля и фермерские дома, а пейзаж нетороплив. Мимо часто проезжали экипажи и путешественники. Однако даже это число значительно уменьшилось после обеда.

Никто не любит путешествовать ночью, хотя эта дорога относительно безопасна. Более того, случаи нападения продолжаются. Все пытаются убраться с дороги до захода солнца.

За обширными пшеничными полями вдали виднеются горы. Край горного хребта начинает окрашиваться в бледно-розовый цвет. Солнце наклоняется, и оранжевый свет пронзает глаза по прямой линии.

— Скоро сядет солнце.

Глядя на заходящее солнце, Эллиот небрежно спросил: 

— Ну, я не знаю, что делать. Каково мнение феи-воина?

— Мы должны ехать дальше и направиться в Льюистон. Сегодня полнолуние. Видимость хорошая.

Однако Орландо склонил голову на ответ Шалла.

— Ты собираешься ехать всю ночь?

— Если фея, появившаяся на дороге, почувствует запах серебряного сахара, она появится снова.

Все мастера были поражены этим ответом.

Шалль бесстрастно смотрит на убранное пшеничное поле, окрашенное в красный цвет.

Крыло Шалля, выставленное навстречу заходящему солнцу, сияет золотым. Жесткое свечение говорило о его напряжении.

Энн волновало, что Шалль так нервничает.

Мифрил тоже смотрел на Энн с обеспокоенным выражением лица.

Шалль сильный. И Энн, и Мифрил хорошо это знают. Если он нервничает, это сигнализировало о масштабах опасности.

Повозка медленно продвигается по дороге. Солнце садится, и сумерки цвета индиго окутывают небо с края горы, сменяясь тьмой. Ничего не изменилось до полуночи. Луна была яркой, и, как сказал Шалль, с лошадьми не было проблем. 

Каменная дорога белела в лунном свете. Приближается зима. Нет звука насекомых, а лунный свет ярко сияет в воздухе, который стал более прозрачным из-за холода. Когда дул ветер, далекие деревья шумели.

Шалль вдруг повернулся лицом к передней части фургона.

Орландо натянул поводья и осторожно остановил фургон. На прямой дороге была тень человека.

Он был высокими носил темно-коричневый плащ с капюшоном, доходящий до щиколоток. Ростом как Шалль. Поскольку капюшон прикрыт глубоко, лица не видно. Из- под капюшона виден кончик белого подбородка. И, высовываясь из-под капюшона, свободно волнообразно сияли полупрозрачные рыжие волосы.

Когда Энн увидела фигуру, она пришла в ужас. Не зная почему, ей стало жутко.

Мастера также напряглись.

— Это он, — невольно сказал Эллиот.

— Этот парень… опасен.

Кинг застонал. Кажется, он знал силу своего противника. Шалль молча встал и мягко спрыгнул с повозки.

— Шалль…

Услышав дрожащий голос Энн, Шалль посмотрел прямо перед собой и без всякого выражения сказал:

— Повозка не может ехать.

— Но Шалль…

— Я догоню вас позже. Иди.

Закончив разговор на этом, он слегка развел правую ладонь и медленно шагнул вперед фургона. Зерна света сверкают в темной ночи, и появляется серебряное лезвие. Затем фигура впереди, казалось, слегка улыбнулась.

— Я думал, что это сильно пахнет серебряным сахаром. Так у вас есть сопровождающий?

Фигура в плаще раскинула ладони перед грудью. Зерна света начали собираться на его руке. Как только он увидел это, Шалль опустил свою руку с мечом и побежал. В мгновение ока он сократил разрыв со своим противником и ударил фигуру в плаще вбок. Противник перебросил его на обочину и увернулся.

Сделав еще один взмах, Шалль взмахнул клинком, словно стремясь отбросить туловище противника в сторону, и закричал.

— Уезжайте!

Фигура в плаще снова прыгнула на Шалля и оказалась на значительном расстоянии от дороги.

В этот момент Орландо хлестнул лошадь. Он не умел управлять лошадью. Но так быстро, как только мог, Орландо направил ее.

— Шалль! — крикнула Энн с крыши фургона, который тронулся. Мифрил прыгнул Энн на плечо.

— Энн. Не волнуйся. Шалль Фен Шалль из обсидиана. Давай отвезем скульптуру в Льюистон. Ради свободы Шалль Фен Шалля. Поверь мне, он сильный!

Энн была ошеломлена серьезным взглядом Мифрила.

— Поверить?

Она снова оглянулась. Повозка прошла через ту сторону, где Шалль и вор стояли лицом друг к другу. Энн видела спину Шалля. В лунном свете крыло, излучающие такое же ослепительное сияние, как и лезвие, было напряжено.

На обеих ладонях противника собрались мелкие частицы света. И это красновато-серебряное сияние стало нитью.

Нет, у нее было плохое предчувствие. Шалль сильный. Но противник тоже силен. Силы противника необычны. Вот как это чувствовалось. Шалль не может не чувствовать силу противника, которую чувствует даже Энн.

Но он сказал иди, он будет драться с опасным противником. 

«Что будет с нами, если он этого не сделает?»

В конце концов, у беспомощной Энн нет другого выбора, кроме как положиться на Шалля. Со стыдом и жалостью она вцепилась в ткань, защищавшую конфету.

Но даже беспомощной Энн есть чем заняться. Участвовать в отборе с этой скульптурой и вернуть Шаллю крыло. И все, что она может сейчас сделать, это молиться.

«Я верю... Он сможет. Обязательно.»

Без Шалля это не имеет смысла.

Она хотела защитить эту скульптуру ради свободы Шалля.

~*~*~*~*~

— Странно.

Увядшие и сухие листья травы шуршат у лодыжек. Столкнувшись с фигурой в плаще на открытом лугу, Шалль удивился малоподвижности своего противника. Даже если у него в руке клинок, противник не проявляет никаких признаков того, что собирается атаковать своей серебристо-красной нитью.

Сама эта серебристо-красная нить должна быть лезвием.  Неудивительно, что Эллиота не увидел ее. Человеческий глаз не видит ничего, кроме полос света. Учитывая характеристики клинка, бой с нормального расстояния был бы выгоден. Шалль мог атаковать, прежде чем попытался бы сократить разрыв.

Фей провожал взглядом повозку, которая уезжала слишком медленно для побега.

— Люди ушли.

Это был мягкий голос. С грацией и легкостью он держал в одной руке пучок серебристо-красных нитей и опустил вторую руку. Не в боевой стойке.

— Обсидиан? Я давно не видел компаньона из драгоценного камня. Я не собираюсь сражаться с тобой. Я помогу тебе.

Шалль нахмурился от этих неожиданных слов.

— Ты меня слышал? Я сказал, что помогу тебе.

С осторожным выражением лица Шалль опустил клинок.

Другой фей улыбается. Из-под капюшона виден только рот. Он медленно приближался.

— У кого из этих людей твое крыло? Я верну его. Где твой хозяин?

Тогда другой фей засмеялся.

— Мои крылья в моих руках.

— Ты свободен?

Феи, продаваемые как феи-воины, обладают высокими боевыми способностями. Если слуги ослабят бдительность, крыло заберут обратно. Иногда появляются феи-воины, которые вырывают крылья у нерадивых , убивают их и убегают. Эта фея из таких?

— Ты свободен. Но быть одному может быть неудобно. Я подумал, что не помешает иметь хотя бы еще одного компаньона. Обсидиан хорош. Он обладает силой. Поэтому я помогу тебе. Давай вернем крылья других. Тогда убей их всех и возьми скульптуру. Эта конфета выглядела большой. Я хочу посмотреть, что это за фигура. Если она хорошая, я бы хотел ее получить.

— Хочешь леденцов?

— Что мне нужно, так это леденец и серебряный мастер по сахару. Есть ли среди них серебряный мастер по сахару?

Внезапно Шалль рассмеялся.

— Понятно. Верно!

Как только он это сказал, Шалль вскочил и направил клинок, который держал в руке. Противник, который, казалось, ослабил бдительность, мгновенно отскочил назад. Однако правая рука мантии разделилась вертикально по прямой линии. Блестящие, серебристо-красные частицы света вырвались из разорванной ткани. 

Сияние просачивалось из раны. Если бы сравнили это с человеком, это была бы кровь? 

— К сожалению, я не могу дать то, что ты хочешь.

Шалль держал лезвие в естественном положении и холодно улыбался. Держась за правую руку, фея застонала.

— Мы не должны подчиняться людям. Разве ты не понимаешь, что я говорю, что помогу?

— Я уже решил, кто мне поможет. Я обещал подождать. Ты мне не нужен.

Другой человек с сожалением пробормотал. Шалль сделал вид, что следует движениям своего противника. Нужно было сократить отставание от соперника. Если противник хорош в дальних атаках, если вы сокращаете дистанцию, ваш противник окажется в невыгодном положении.

В лунном свете крыло Шалля сияет таким же белым серебром, как и лезвие.

Другой фей ухмыльнулся.

— Интересный.

Даже прикрывая свою травму, противник отпрыгнул назад. И, несмотря на травму, он держал в правой руке пучок серебристо-красных ниток. Затем вытянул нить левой рукой и поместил ее перед лицом. Шалль тоже подошел снова.

В тот момент, когда Шалль ударил ногой по земле, левая рука противника быстро вытянулась. Тонкий, высокий звук, рассек воздух.

Шалля это потрясло.

~*~*~*~*~

Они были нетерпеливы, но не могли ускорить повозку. Всех так раздражал медленный темп езды.

— Орландо! Быстрее!

— Нет! Сахарная конфета будет сломана.

Эллиот немедленно ответил.

Кажется, что Орландо, управляющий лошадью рядом с ним, отчаянно сдерживает свое нетерпение. Он сжал зубы.

— Требуется много усилий, чтобы не дать фору в текущей ситуации.

— А что, если этот вор нас догонит?

Кинг крикнул на Валентина, который так сказал.

— Если скульптура разобьется, ничего не поделаешь! Не суетись.

Однако сам Кинг, который кричал, не мог скрыть своих беспокойных глаз. 

— Все в порядке, все. — сказала Энн твердым голосом. — Потому что Шалль здесь. Шалль не позволит приблизиться к нам. 

Мифрил, сидя на плече Энн, сказал:

— Шалль Фен Шалль — обсидиан. Он самый прочный среди фей.

Энн не была уверена. Она просто решила поверить.

К медленно движущейся повозке преследователи не подошли. К тому времени, когда они пересекли дорогу, небо начало светлеть. Когда съехали с шоссе и увидели вдалеке город Льюистон, все почувствовали облегчение.

В таком месте воры больше не будут преследовать.

Небо было затянуто густыми облаками. Оно выглядит тяжелым, как снежный сугроб. Солнце взошло, но из-за облаков все вокруг было окутано сероватым сиянием.

Но все же был рассвет. Окружающий пейзаж постепенно проясняется.

Энн отвернулась и посмотрела на дорогу.

Тот факт, что фей не погнался за ними, означает, что Шалль остановил его. Но почему Шалль не вернулся?

Тревога почти переполнила Энн, и она покачала головой. Она решила поверить в силу Шалля.

«Поверь в него,» — еще раз сказала она себе.

Рано утром фургон въехал в город Льюистон. Отбор будет во второй половине дня. Он должен был состояться в часовне церкви Сейнт-Льюистон Белл.

Холодный ветер пронесся по городу, и было темно, потому что не было солнечного света. Пейзаж серый и унылый.

С утра в этот день общественные службы будут запрещены в церкви Сейнт-Льюистон Белл. Утром мастера от каждой фракции привозят сахарные кондитерские изделия и готовятся к отбору.

Перед собором уже стояли две большие повозки. Они припаркованы далеко друг от друга, так что, вероятно, это фургоны мастерских Рэдклиффа и Меркури. Вокруг каждого фургона было около десяти мастеров, и они деловито бегали вокруг. Все с трудом выгружают скульптуры из фургонов.

Когда повозка, которую вел Орландо, подъехала к церкви, мастера каждой гильдии посмотрели на нее с изумлением. Слышится шепот.

— Это гильдия Пейдж.

— Вы собираетесь участвовать в отборе?

Когда он остановил повозку перед церковью, подошел отец церкви, стоявший у входа в церковь.

Эллиот вышел из фургона и поздоровался с крестным отцом.

— Я заместитель Гленна Пейдж, главы гильдии Пейдж. Меня зовут Эллиот Коллинз,— Эллиот сказал с яркой и игривой улыбкой.

Священник сделал удивленное лицо.

— Пейдж? Вы собираетесь участвовать?»

— Да.

Отец церкви какое-то время был рассеян, но, похоже, вскоре вспомнил о своей первоначальной работе. Он дал быстрые инструкции.

— Верно. Тогда положите скульптуру в храме перед алтарем. Я поручил выставить фигуры мастерских Редклиффа и Меркури с правой стороны алтаря, так что вам остается левая сторона.

В первом ряду сидели только заместитель начальника и главный мастер. Другим мастерам, представляющим мастерскую, разрешат сесть в задней части часовни, если они того пожелают. 

Молча Эллиот посмотрел на всех ремесленников, когда крестный отец ушел. Сразу встали четверо мастеров, чтобы отнести скульптуру. Маркус в панике стоял возле подошедшего ранее фургона.

— Коллинз!

Маркус заметил Эллиота и криком позвал его.

— Что ты здесь делаешь, Коллинз?! Пейдж сказал, что не хочет участвовать в отборе!

— Ну, не беспокойтесь об этом. Мастерская Рэдклиффа не такая же крошечная, как Мастерская Пейджа.

Услышав это, Маркус издал стонущий голос. 

Со стороны фургона мастерской Меркури наблюдает нервный мужчина с моноклем.

— О, это Киллейн.

Эллиот заметил его и слегка махнул рукой. Другой пожал плечами.

Киллейн — это имя заместителя руководителя гильдии Меркури. Возможно, он и есть тот самый Джон Киллейн. Энн впервые увидела лицо руководителя мастерской Меркури. Она слышал, что лидеры каждой фракции и их заместители обычно не собираются вместе, если только они не вызваны по приказу виконта Серебряного Сахара. Тот факт, что они собраны таким образом, показывает, насколько важен этот отбор для фракции.

В собор были привезены кондитерские изделия каждой из трех фракций. Три большие скульптуры, защищенные тканью выстроились перед алтарем, держа печать Бога, круг, пересеченный крестом.

Двенадцать подсвечников были равномерно расставлены над белым алтарем. Свеча, стоявшая  на серебряном подсвечнике, была декоративной свечой длиной с вытянутую руку. Они были сделаны из бледно-зеленого воска, и на них были вырезаны узоры из плюща, которые обвивали их.

Свечи регулярно ставятся не только на алтаре, но и по бокам алтаря, у ног статуй святых и по всему храму.

Глава каждой мастерской, его заместитель и главный мастер сидели в первом ряду. За ними сидят мастера с напряженными лицами, наблюдая за каждой скульптурой.

Колокола церкви Сейнт-Льюистон Белл зазвонили, возвещая полдень. По этому сигналу двенадцать Отцов Церкви вышли из прохода у алтаря. Все они были одеты в одинаковую черную приходскую одежду. Однако только у одного из них на шее была золотая нить. Это первосвященник, отвечающий за этот собор, называемый Первосвященником Отцом. Внезапно Энн занервничала.

Холодная атмосфера собора сгущалась присутствием отцов церкви. Внутри собора темно. Серые облака все еще висят над Льюистоном. Вошедшие отцы церкви выстроились перед алтарем.

— Я назову.

Отец ведущего, стоя у алтаря, тихо объявил.

— Участники: гильдия Рэдклифф, гильдия Меркури, гильдия Пейдж. 

Только когда было названо имя Пейдж, двенадцать отцов церкви с любопытством взглянули на людей. И когда они увидели, что Энн сидит там, они выглядели удивленными.

— Скульптура гильдии Рэдклифф.

Он медленно снял ткань, закрывающую скульптуру передо ним.

То, что появилось, было статуей предка, ростом с Маркуса. Энн была ошеломлена.

Она помнила лицо предка, а также красоту сильной и гибкой стоячей фигуры, напоминающей Шалля.

― Кит?

Она подумала, что рука Кита, возможно, была приложена к этой сахарной скульптуре. Увидев эту красивую и сильную фигуру, двенадцать отцов церкви как бы невольно издали тихий голос.

— В этой форме я представлю различные достижения Короля-Предка. Давайте выставим это в соборе.

Когда главный мастер объяснил, Маркус, стоявший рядом с ним, удовлетворенно кивнул и сел. Брови Джона Киллейна хмурились. Эллиот невыразителен.

— Далее гильдия Меркури.

Когда ее назвали, Киллейн встал с главным мастером. Не долго думая, он быстро снял ткань, закрывающую конфету.

Это была крупная сфера. Внутри сферы один из святых покровителей национальной религии стоял на коленях и молился. Его выражение страданий и выражение его тощих, скрюченных рук контрастировали со статуей Короля-Предка мастерской Рэдклифф. Но именно это делает скульптуру такой привлекательной.

— Мы хотим сделать двенадцать сфер и поместить внутрь двенадцать святых вот так. Выставим им в часовне. Вот что мы собираемся сделать, — легко объяснил не главный мастер, а заместитель начальника, Киллейн.

Отцы церкви глубоко кивнули. На тех, кто глубоко изучает учение государственной религии, может произвести впечатление яркий облик святого.

— Наконец-то, гильдия Пейдж, — объявили, как только Киллейн сел.

Когда Энн встала с Эллиотом, взгляды отцов церкви сосредоточились на ней.

Ее позвоночник естественно напрягся, но Эллиот легонько похлопал ее по плечу. Он слегка прикрыл один глаз, чтобы его не увидели отцы церкви. Затем, подмигнув, указал на часовню позади себя.

Энн оглянулась. Мифрил, Орландо, Кинг, Валентин и Надир поддерживали ее. Энн кивнула им и сняла ткань, прикрывающую скульптуру.

Отцы церкви нахмурились.

Тонкая деревянная рамка все еще была прикреплена к скульптуре.

— Минуточку, пожалуйста.

Когда Энн объявила, мастера Пейдж встали. Как и планировалось, они положили руки на рамку, щелкнули нитью, которая связывала рамки вместе, и быстро сняли каркас. 

— Это снег.

Башня-снежинка смутно стояла в темной, лишенной света часовне.

Лица мастеров затуманились. Энн тоже нахмурила брови. То, что выглядело так красиво в мастерской Пейдж, стало не чем иным, как неоднозначным объектом с размытыми контурами.

Энн была поражена.

— Гильдия Пейдж, продолжайте.

В любом случае, она должна объяснить.

— Это... снег. Новый Святой Праздник торжественен и очищает душу. Этот снег...

Чем больше она говорила с выстроившимися в ряд отцами церкви, тем больше нарастала тревога. Ее ладони стали горячими. Она покрылась потом. В этот момент раздался звук шагов.

При звуке шагов в безмолвном соборе она инстинктивно обернулась и посмотрела назад.

Огромная дверь собора открыта лишь наполовину. Серое небо нависло над дверью. Проход, ведущий прямо от дверного проема к алтарю, тускло освещен. 

В тени стояла стройная фигура.

Вокруг правой руки человека, вокруг талии, вокруг лодыжки цеплялись сверкающие частицы серебряного света, сияющие шокирующей красотой в полумраке.

Тот, кто медленно приближался ко ней, был Шалль. Его черные глаза блестели, его крылья сверкали ярким серебристо-голубым блеском.

Частицы света, льнувшие к Шаллю, словно любуясь им, делали его еще прекраснее.

«Шалль!»

Радость сменила чувство тревоги. 

Свет, который красиво окружал Шалля, напомнил Энн кое-что важное.

— Крестный отец!

Энн повернулась и увидела отца церкви, стоящего у алтаря.

— Во время Нового Святого Фестиваля в этом соборе будет свет?!

Шалль тихо сел в задней части часовни.

Отец церкви, с изумлением смотревший на Шалля, задал Энн вопрос так, словно пришел в себя.

— А? Что такое?

— Будет ли в этой церкви свет во время Нового Святого Праздника?

— Конечно, зажгут.

— Тогда пожалуйста. Пожалуйста, сделайте те же условия, что и для Нового Святого Праздника. Посмотрите, что произойдет, когда в этой церкви зажгут свет. Сейчас. 

— Нет, это... такого прецедента не было… — растерянно сказал отец. 

— Понятно. Это имеет смысл. Это нормально.

— Отец Брук. Позови фей, чтобы они зажгли свет.

Энн преклонила колени перед отцом церкви.

— Спасибо.

— Мы проводим Новый Святой Праздник каждый год, но иногда, когда я смотрю на сахарные кондитерские изделия в день Нового Святого Праздника, я чувствую, что те, которые я выбрал, не производят такого же впечатления как во время отбора. 

Крестный отец, который ушел ранее, вышел с несколькими феями размером с Мифрила. В руках феи держали тонкие свечи. Разбегаясь во все стороны, они одна за другой переводили свой свет на другие свечи.

Везде загорался свет.

Бледный свет свечей мягко плыл в полумраке, а золотые узоры отражали пламя и ярко сияли. Витраж, утонувший в темной стене, засиял ярким цветом, как будто вернулся к жизни. Резьба на колоннах, поддерживающих собор, также имеет резкие тени, создавая ощущение присутствия, как будто они увеличились вдвое.

Скульптура Рэдклиффа стояла так же красиво, как и в полумраке. Отражая свет, не похоже, что что-то изменилось.

В скульптуре гильдии Меркури появилось больше теней и больше яркости. Однако по мере того, как увеличивалось освещение, мрачность становилась сильнее.

Словно только сахарная скульптура Пейдж задышала светом в этом соборе, она замерцала.

Она ярко светила.

Отцы церкви смотрят. Верховный жрец сузил глаза.

Энн снова заговорила.

— Это снег. Я молилась, чтобы новая удача пришла в королевство в новом году, и сделала снежинки, которые покрыли бы мир чистой белизной и сделали его новым. 

Маркус скрестил руки на груди и уставился на скульптуру, которую принес.

У Киллейна исказилось лицо, будто он наступил ступней на шип.

Закончив объяснение, Энн и Эллиот сели.

Отец церкви, который вел процесс, задал торжественный вопрос.

— Какие леденцы подходят для Нового Святого Фестиваля? Я позволю двенадцати решить.

Затем отец церкви, стоявший крайним справа, прямо указал правой рукой на сахарную скульптуру мастерской Пейджа. Неожиданно Энн улыбнулась.

Далее церковный отец рядом с ним указал на фигуру мастерской Меркури. Киллейн кивнул, как бы говоря, что это естественно.

Третий крестный отец указал на скульптуру Рэдклиффа. Маркус вздохнул с облегчением.

Четвертый крестный отец —  мастерская Меркури. 

Пятый —  мастерская Меркури.

Шестой — мастерская Рэдклиффа.

Энн сложила руки на коленях.

В этот момент три отца церкви выбрали Меркури, два — Рэдклиффа. Только один крестный выбрал мастерскую Пейдж.

Седьмой крестный указал на скульптуру мастерской Пейджа. 

Восьмой крестный отец —  мастерская Меркури.

Девятый крестный отец — мастерская Рэдклиффа. 

Десятый крестный отец — мастерская Пейдж.

На данный момент четыре отца церкви выбрали мастерскую Меркури. Три крестных отца выбрали мастерскую Рэдклиффа. Три отца церкви выбрали мастерскую Пейдж.

Маркус взглянул на Энн. Она закусила губу.

И одиннадцатый отец указал на скульптуру мастерской Пейдж. Маркус посмотрел в потолок, словно молясь.

Энн посмотрела на первосвященника. Киллейн тоже с горечью смотрел на него.

Четыре отца церкви выбрали мастерскую Пейдж и четыре отца церкви выбрали мастерскую Меркури. три человека за Мастерскую Рэдклиффа. Будут ли три мастерские иметь одинаковое количество голосов на последнем суде священников? Или решится?

Подумав немного, священник спросил одиннадцать отцов.

—Три мастерских, какая из них, по вашему мнению, подходит для Нового Святого Фестиваля?

—Я думаю, что мастерская Рэдклиффа хороша. Она прекрасна. Она божественна.—

— Сахарная скульптура гильдии Меркури какая-то уж слишком мрачная. Не годится для новогоднего собора.

—Сахарная скульптура Пейдж слишком абстрактна.

Отцы церкви высказывают свое мнение. 

— Гильдия Пейдж не участвовала в процессе отбора более десяти лет. Я не знаю.

—Другими словами, мы должны пересмотреть основной смысл введения системы отбора.

Выслушав некоторое время мнения отцов церкви, первосвященник слегка поднял руку и удержал их. 

—Хорошо. Тогда я приму решение.

При этом голосе внутри собора замолчали.

Здесь, глубоко в ушах, Энн слышала, как очень быстро бьется ее собственное сердце. Энн крепче сжала руки.

Священник медленно указал. 

Палец указывал на скульптуру мастерской Пейдж.

На мгновение у Энн перехватило дыхание. Тогда радость зашкаливала.

«Мы сделали это вместе.»

Чувство гордости наполнило ее грудь.

«Какая замечательная вещь.»

Это была другая радость, чем радость от кондитерских изделий из сахара, которые она делала одна. Нет легкого беспокойства или смущения, которое соперничали с радостью быть признанной. Она чувствовала чистую радость и гордость.

Возникло волнующее чувство, что они создали чье-то счастье.

Эллиот вздохнул с облегчением. Мастера и Мифрил смотрели друг другу в лицо. Энн снова повернулась к задней части часовни. Шалль был там.

— Что должно было быть выбрано, то было выбрано, — тихо сказал первосвященник. Затем посмотрел на Эллиота и Энн, сидящих рядом.

Воодушевленные его взглядом, они встали.

— Я хотел бы попросить гильдию Пейдж о сахарных изделиях для Нового Святого Фестиваля. В последний день года, пожалуйста, украсьте этот собор сахарными скульптурами.

— Будет сделано.

Эллиот отвечал невообразимым для него величественным голосом.

Энн тоже согнула колени и глубоко опустила голову.

Верховный жрец вышел. За ним последовали одиннадцать отцов церкви.  Когда они покинули собор, члены мастерских Рэдклиффа и Меркури поднялись на ноги. 

И Маркус, и Киллейн взглянули на Эллиота. Эллиот, однако, смотрел на их леденцы с неопределенным выражением лица.

Энн никогда не видела Эллиота с таким пустым лицом. Ложь и истинные чувства свалены в одну кучу и полностью обмануты. Не похоже, что он врал без слов. 

Энн не могла не рассмеяться, так смешно это было. Эллиот посмотрел на Энн.

— Э, что?

Мифрил выбежал и прыгнул Энн на плечо.

— Твое глупое лицо смешное!

Эллиот опустил брови, когда вернулся в обычное состояние. Обычные несерьезные и очаровательные глаза засияли в ответ. 

— Только это придумал сказать, одна десятая.

— Ах ты! Опять одна десятая! Ну, ты выглядишь глупо, когда смотришь на эту скульптуру. ・

— Я тоже. Я тоже хотел сделать это вместе, — пробормотал Эллиот с глубокой завистью. Его профиль безошибочно похож на мастера серебряного сахара. В это время сюда приехал фасилитатор отцов церкви.

— Мистер Коллинз, давайте обсудим приготовления к Новому Святому Празднику. Пожалуйста, пройдите в Отчий Дом за церковью. Отнесите эту скульптуру в заднюю комнату церкви. Я буду направлять вас.

— Понятно.

Эллиот ответил с напряженным выражением лица, но когда отец церкви ушел, он вернулся к своему первоначальному игривому лицу.

— Ты сделала это. Тебя выбрали, Энн.

— Ага. Похоже, восстановить мастерскую по-прежнему будет сложно.

— Дай руки.

— Почему?

— Потому что.

Энн протягивала обе ладони, не зная зачем. Затем Эллиот обыскал его нагрудный карман и достал оттуда маленькую кожаную сумку. Он положил сумку на ладонь Энн.

Это определенно была сумка, в которой должно быть крыло Шалля. У Мифрила широко распахнулись глаза.

— Мистер Коллинз!?

— Ты действительно беспечна, не так ли? Когда мистер Гленн сказал, что вышвырнет тебя, если мастерская не будет выбрана в отборе, он не ставил себе никаких условий, верно? Пожалуйста, верни крыло Шаллю.

— Не говори так запутанно! Энн не может быть такой умной!

Энн опустила плечи от слов Мифрила.

— Думаю, это хорошая идея.

— Ну, мне было жаль беспечную Энн, поэтому мы с Гленном решили вернуть крыло Шалля, если она будет выбрана.

Эллиот улыбался.

— Ты показала нам шаг на новом пути. Поэтому я больше не буду заставлять тебя работать. Честно говоря, мне придется пригласить Кэта, поэтому у меня есть некоторые сожаления. Ну, я должен быть здесь мужчиной.

Эллиот махнул рукой и снова повернулся к четырем мастерам.

— Эй, ребята, я понесу скульптуру. Помогите мне.

Четверо ремесленников подошли к кондитерской.

Затем Кинг похлопал Энн по спине.

— Ну, главный мастер.

Щеки Кинга покраснели, когда он хлопнул ее по спине. 

— Поторопись и оставь Энн.

Надир посмотрел вниз и поиграл с украшением на правом ухе. Валентин улыбнулся, гладя Надира по спине.

— Я слышал об этом от мистера Гленна и Эллиота позавчера вечером. Спасибо вам за это. Это было весело.

Наконец Орландо взглянул на Энн. И сказал всего одно слово.

— Спасибо.

Эллиот и четверо мастеров быстро собрали деревянную раму и накрыли леденец тканью. Затем взяли его изо всех сил.

Они кричали друг на друга, осторожно унося сахарную скульптуру в глубины собора. После того, как они ушли, храм погрузился в тишину. 

Глупая Энн посмотрела на сумку в своей руке.

«Крыло Шалля.»

— Но эти ребята… Ты уверена, что они справятся? — обеспокоенно сказал Мифрил, глядя на заднюю часть собора, где исчезли пять мастеров.

— Должны.

Энн не волновалась. Только на то, чтобы сделать одну скульптуру, ушло много времени и сил. Интересно, сколько их будет сделано до конца года. Одна только мысль об этом заставляет ее падать в обморок. Им нужны как можно больше помощников.

— Итак, этот Шалль Фен Шалль. Ты все еще сидишь?

Шалль сидел. Он слегка прикрыл глаза, откинулся на спинку сиденья и повернул голову к потолку.

Кажется, он потерял сознание.

— Шалль!!!

Энн подбежала и встала на колени перед Шаллем.Она посмотрела на его руки, талию и лодыжки. Его одежда и ботинки были порваны. А по коже, которая виднеется сквозь трещины в ткани, пробегает едва заметные багровые шрамы. У раны собирались мерцающие частицы света. 

— Ты ранен, Шалль Фен Шалль. Этот свет исходит из его ран. Это поток жизни у фей как кровь у людей.

Энн побледнела, услышав объяснение Мифрила.

Свет, который прилипал к телу Шалля в тусклом свете, только что вытек из его тела?

Если он так сиял, он должен был серьезно пострадать.

— Все в порядке, Энн. Рана затягивается. В конце концов, это Шалль Фен Шалль.

Энн посмотрела ему в лицо. Затем, словно реагируя на присутствие Энн, его глаза медленно открылись.

Черные глаза, сияющие как обсидиан, отражали Энн.

— Шалль.

Она почувствовала облегчение. Его пустые глаза сосредоточились на лице Энн. 

— Кого выбрали? — немедленно спросил Шалль.

— Меня выбрали. Поэтому мне вернули твое крыло. Вот оно. 

— Отдали? Почему?

— Они не будут заставлять меня больше работать.

Энн снова посмотрела в глубины собора.

Люди мастерской Пейдж, которые назвали ее главным мастером, вот-вот начнут тяжелую работу. Зная это, сможет ли она спокойно помахать рукой и попрощаться?

Чтобы закрепить за собой должность серебряного мастера по сахару, Энн усердно должна работать в этом году. Но если это так, разве не было бы нормально работать в гильдии Пейдж?

Скульптуру мастерской выбрали для праздника и ее увидят множество людей. Таким образом, репутация Энн будет расти так же, как репутация мастерской. Прежде всего, было очень приятно, что отцы церкви выбрали сахарную скульптуру, в создании которой она участвовала. Настоящая демонстрация леденцов в соборе вот-вот начнется.

Эта работа, которую она начала ради Шалля, несомненно, была ответственностью Энн до конца.

Однако ей сказали, что она может отказаться от ответственности.

Спусковой крючок был принудительным, поэтому ей не нужно нажимать его до конца.

Как только она взялась за работу, она не могла отказываться от нее посередине. Ей сказали, что этого достаточно, и это не то, о чем она должна жалеть. Это будет их ответственность.

— Эй, Шалль. Мифрил Рид Под. Мне вернули крыло, так что мне не нужно заставлять себя работать в мастерской Пейдж, так ведь? Я могу просто помочь им с фестивалем.

Услышав это, Мифрил улыбнулся.

— Кровать там удобная, так что я только за.

Шалль сказал с пустым выражением лица.

— Делай, что хочешь. Я не возражаю. Я последую за тобой куда угодно.

Мифрил взволнованно встал на плечо Энн. 

— Я дам им знать!

Как только он это сказал, Мифрил спрыгнул с плеча Энн и сразу же бросился в заднюю часть церкви. Он выглядел счастливым.

Мифрил также участвовал в работе этого отбора, работая с ними, и, вероятно, беспокоился о том, как пойдет дальнейшая работа. Достоверно, что он еще и подготовлен как полноценный ремесленник.

— Прости, Шалль. Я всегда...

— Это не имеет значения, потому что для меня нет ничего интереснее, чем смотреть на тебя. 

— Что произошло с вором?

— Фей сбежал. В следующий раз, когда мы встретимся, я убью его.

В его глазах блестит пугающая острота. Энн мельком увидела природу воинственной феи.

— Правда, я рада, что мы в безопасности. Спасибо, Шалль. Ты всегда защищаешь меня.

Шалль всегда был с Энн. Она знала это и не думала, что ему следует баловать ее. Но пока он не скажет, что ему это не нравится, она не сможет покинуть его. Если они разлучатся, она будет скучать по нему.

Ее всегда баловала доброта Шалля и она чувствовала собственный эгоизм, когда была рядом с ним. Так что у нее нет выбора, кроме как попытаться не обременять его  еще больше. И все, что Энн может сделать, это поблагодарить его и молиться, чтобы желание Шалля быть с ней длилось вечно.

Энн не может ничего сделать, кроме как схватить крыло Шалля, чтобы удержать его. 

— Спасибо за ожидание. Наконец-то я могу вернуть твое крыло.

Энн протянула руку и надела Шаллю на шею мешочек с крылом. 

Шалль улыбнулся. Наклонившись вперед, он обхватил обеими ладонями щеки Энн. Затем он медленно приблизил свое лицо.

— Ты спасла меня.

Его дыхание коснулось губ Энн. Падающие волосы нежно касаются ее щеки. В глазах Шалля был блеск, от которого у нее пробежали мурашки по спине, и ее глаза были окутаны им, лишаясь возможности свободно двигаться.

— Теперь ты можешь сказать, что самостоятельно стала мастером серебряного сахара. Гордо называй себя мастером серебряного сахара.

Некоторое время Шалль не шевелился. Затем, подумав, его губы слегка изменили положение и поцеловали Энн в лоб.

— Благословляю тебя, кто стала мастером серебряного сахара.

Шепот был нежным и сладким.

Энн стала серебряным мастером по сахару.

Пламя свечи замерцало, и собор наполнился мягким светом. Было так тихо, что казалось, будто в этом мире всего два человека.

— Ах! Я вижу главный дом.

Стоя на телеге, Надир повысил голос. В этот момент колеса повозки наступили на камень и платформа подпрыгнула. Надир врезался в спину Кинга и перевернулся позади него.

Элиот сидит рядом с Орландо, который управляет лошадью. Надир, Кинг и Валентин, а еще Энн, Шалль и Мифрил сидели внутри.

— Надир! Успокойся!

Надир не растерялся даже тогда, когда Кинг накричал на него и ударил кулаком по голове.

— Потому что я хочу как можно скорее сообщить мистеру Гленну о том, что меня выбрали в процессе отбора и что Энн еще какое-то время будет работать в Пейдж.

— Я не буду тебя останавливать. Не стесняйся.

Валентин сказал в изумлении, Надир улыбнулся и повернулся к Мифрилу.

— Поехали, Крошечный!

— Почему ты приглашаешь меня!?!? Эй, это не мое имя! У меня прекрасное имя, Мифрил рид Под.

— Хорошо, Мифрил Рид Под. Пошли. В одиночку скучно.

— Зачем я тебе?

Мифрил повернул голову и спрыгнул с грузовой платформы, хотя он, казалось, был немного счастлив, что его имя было правильно произнесено. Надир и Мифрил побежали через поля к главному зданию мастерской Пейдж. Проводив их, Эллиот скрестил руки за головой и зевнул.

— Почему дети тратят впустую свою выносливость? Странно, не правда ли, Орландо?

— Они, должно быть, нетерпеливы в отличие от нас.

Орландо уставился на фигуру Надира вдалеке, затем посмотрел на Энн позади него.

— Что?

Когда Энн заметила взгляд и спросила, Орландо пробормотал:

— Ты тоже ребенок.

Шалль усмехнулся. Энн была разочарована, потому что ей сказали, что она все еще ребенок.

— Ну, я могу быть ребенком по сравнению с Орландо. Мне шестнадцать, и я достигла совершеннолетия в прошлом году.

Энн протестующе пробормотала, но Орландо больше не смотрел на нее. Кажется, его забавляли жалобы Энн.

Сухой ветер дул с холмов, шелестя травой. Ветер был холодный, но солнце пригревало. Надир и Мифрил вбежали в главный дом. Карета медленно поднимается по пологому склону.

Через некоторое время на крыльце главного дома появился Хару. Он поставил там стул и вошел через широкую дверь. Вместе с Надиром они вывели Гленна. Они вдвоем помогли Гленну сесть на стул. Гленн посмотрел на них и улыбнулся. Если присмотреться, то можно также увидеть, как Дана застенчиво смотрит в лицо Энн, пытаясь спрятаться за широкими оконными занавесками.

Мифрил выскочил на крыльцо. Гленн машет рукой.

Энн показалось, что она услышал голос, говорящий идти домой. По какой-то причине Энн почувствовала сильную ностальгию. Она хотела вернуться туда как можно скорее.

С тех пор как она родилась, Энн путешествовала. Она не была знакома с домом, но тосковала по нему. Дом, о котором она мечтала в детстве, мог быть похож на этот, с большой крышей перед ней.

Шалль заметил выражение лица Энн, когда она безучастно смотрела на дом, и спросил с удивлением.

— Что случилось?

— Я не знаю. Я подумала, что это дом…

~*~*~*~*~

Надир ворвался в дом и возбужденно заговорил с Гленном о том, как их выбрали в отборе, и что Энн планирует работать в мастерской, пока не закончится Новый Святой Фестиваль.

Дана, Хару и Гленн вышли на крыльцо, чтобы поприветствовать мастеров. В своей комнате Бриджит услышала шум.

Она была горда, что мастерская была выбрана на отборе. Бриджит любила и уважала сахарные изделия, изготовленные мастерами гильдии. Однако была реальность, что гильдия Пейдж была в упадке, и она не могла в это поверить и была разочарована.

Но, наконец, мир правильно оценил их мастерскую.

Подумав, что, может быть, ей следует поприветствовать мастеров, она встала со стула, на котором сидела, и подошла к двери. Но тут ноги остановились. Мастера могут быть недовольны ее приемом.

Гленн и мастера ничего не рассказали Бриджит, как бы говоря, что она не имеет никакого отношения к гильдии. Никто не будет рад встрече с таким человеком.

Она просто хотела встретиться с Шаллем. Но когда я подумал, что он будет относиться к ней холодно, у нее не хватило смелости посмотреть ему в лицо.

— Я одинока. Это было так в течение долгого времени.

Чем больше Бриджит думала об этом, тем грустнее ей становилось и тем больше тошнило. Ей хотелось с кем-то поговорить. Ее все просто бесило.

Прислонившись спиной к двери, Бриджит закрыла глаза. Ей очень не хватало дыхания.

За дверью все еще есть леденцы с птичкой и котенком. Энн оставила птичку, но она не знала, кто оставил котенка. Тем не менее, оба очень милые, и она хотела забрать их. Бриджит чувствовала, как леденцы шепчутся за дверью позади нее, желая, чтобы она впустила их.

Она просто не могла с собой ничего поделать.

В это время кто-то постучал по стеклу окна.

Удивившись, она открыла глаза и увидела высокого мужчину по другую сторону окна. Со стороны спины она могла видеть единственное перо. Это фея. Увидев эту фигуру, Бриджит глубоко вздохнула.

На фее было эффектное одеяние, украшенное бисером и кружевом на блестящем белом фоне. Пушистые волосы имеют загадочный и мягкий цвет, словно растворенные в молоке зеленые и голубые красители.

Цвет глаз тоже неоднозначный. Стройный подбородок, длинные ресницы и белоснежную кожу можно назвать идеальными.

Даже при той же опрятности Шалль обладает неприступной резкостью. Однако сейчас Бриджит чувствовала мягкость в фигуре по ту сторону окна.

Когда Бриджит встретила Шалля, она подумала, что нет на свете существа красивее него.

Но она знала, что это ошибка. Прекрасная фея за окном, такая же совершенная, как Шалль, но с мягким и нежным видом.

«Кто ты?»

Бриджит хотела спросить об этом, но была слишком удивлена, чтобы что-то сказать.

Фей улыбнулся.

~*~*~*~*~

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Всем привет.

Меня зовут Мири Микава.

Это четвертый том «Сказки о сахарном яблоке».

Количество персонажей значительно увеличилось по сравнению с последней частью, и я рада видеть, что многие читатели говорят, что им нравится Кэт. Кэта и Бенджамина описывать легко. Они хорошие люди, потому что о них легко писать как и о Мифриле.

И есть люди, которым нравится Кит. Но, возможно, из-за плохих поступков Джонаса, кажется, что читатели до самого конца были настроены скептически, говоря: «Должно произойти то же самое!» (смеется). Мне жаль.

Кэт и Кит нечасто появляются в этом томе, но у меня есть смутное представление, что они продолжат взаимодействовать с Энн и остальными.

Уведомление.

На сайте Beans Bunko открылся раздел, посвященный сахарному яблоку. В нем есть что-то вроде видео, знакомящего с работой. Кажется, что время от времени раздел будет обновляться. Вы можете найти там хорошие материалы. Это официальный ресурс, посвященный сахарному яблоку, пожалуйста, найдите его.

Твиттер тоже запустился.

Корнет и Драже, серебряные сахарные феи, бормочут мне разные вещи. Любовные письма к героям, которые отправляют читатели, также были прочитаны и переданы через них.

Кстати, мы громко смеялись с ответственным лицом из-за любовного письма Джонасу, с которым меня познакомили феи.

Пожалуйста, заглядывайте на сайт и в Twitter, когда у вас есть свободное время.

Как всегда, я искренне благодарна ответственному лицу. Мне жаль, что он так старается направить мои несколько блуждающие мысли в правильное русло. Я полагаюсь на него как на свет, который направляет мою работу. Ждем с нетерпением вестей от вас.

Аки-сама всегда рисует потрясающие иллюстрации. Когда мне показали грубый набросок обложки, это был просто вздох. Спасибо, как всегда.

И прежде всего я думаю, что эта книга может существовать только в том случае, если есть читатели, которые ее читают.

Прошел ровно год с дебюта. Благодаря всем вам я все еще могу писать о мире Энн и Шалля.

Спасибо.

До скорой встречи.

Мири Микава