Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
13 - 3

— Устраивайтесь поудобнее.

Хью снимает с себя мантию и пиджак виконта Серебряного Сахара и небрежно бросает их на спинку стула, а Маркус при виде этого задирает нос.

Он пододвигает кресло поближе и садится, наклоняясь вперед.

— Виконт Серебряного Сахара, ну и наряд.

— Я же сказал, что устал, Маркус. Кроме того, я собираюсь начать работать над этим вместе с вами. Мне не до того, чтобы выглядеть элегантно.

— Виконт, — ворчит Маркус, но садится в соседнее кресло. Другие мастера также находят себе места, где можно сесть или прислониться к стене и устроиться.

Это место — одна из нескольких башен замка Сильвер Уэстолл. В ее подвале располагается мастерская виконта Серебряного Сахара.

Спускаясь по каменной лестнице, которая проходит вдоль стены, можно добраться до дна башни. В башне есть атриум до самой вершины, и сквозь открытые окна внутрь подвала проникает достаточное количество света.

Внутренняя часть башни настолько высока, что при взгляде вверх болит шея, а свет, льющийся из окон, освещает нижнюю часть башни. Здесь царит торжественная атмосфера, ведь именно здесь готовят самые священные сахарные изделия для короля.

Но сейчас, когда солнце село, внутри башни темно. Когда зажигаются лампы, равномерно расположенные вдоль круглых стен, наконец-то становится хорошо видно рабочую зону.

Внутри круглой комнаты с каменным полом в центре находится большой верстак. На полках, вырезанных в стене, стоят более тысячи баночек с цветными порошками. Здесь же устроен колодец, из которого по каменной стене течет прозрачная подземная вода.

Энн уже бывала здесь под руководством Хью. Остальные же ремесленники озираются по сторонам, словно их поражает атмосфера мастерской виконта Серебряного Сахара, в которую они попали впервые.

По сути, сюда может войти только виконт Серебряного Сахара. Это священное место, в которое не должны заходить посторонние. Поэтому даже Салим, который следует за Хью как тень, ждет у входа в мастерскую. Исключение составляют лишь ремесленники. Мастера, помогающие виконту Серебряного Сахара в его работе, могут приходить и уходить, если у них есть разрешение.

— И что? Как проверить, почему серебряный сахар нельзя рафинировать? — торопливо спрашивает Кэт, который стоит рядом с Хью, прислонившись к стене.

Хью окидывает мастеров острым взглядом и спрашивает.

— Давайте начнем с начала. По какой причине серебряный сахар в этом году не может быть очищен?

— Из-за сахарного яблока.

— Это сахарное яблоко.

— Сахарные яблоки.

Ремесленники выкрикивают почти одновременно.

— Я думаю, что из-за сахарного яблока, — отвечает Энн.

Почему только в этом году нельзя рафинировать серебряный сахар, делая то же самое, что и в предыдущие годы? Размышляя над этим, естественно было подумать о том, чем этот год отличается от прошлого. Единственная разница между прошлым годом и этим — это сахарные яблоки.

— Я тоже думаю, что в этом году с сахарными яблоками что-то не так. Но это только предположение. Нам предстоит выяснить, чем сахарные яблоки этого года отличаются от яблок прошлых лет. В то же время, нам нужно найти способ переработки яблок этого года.

Даже в этот момент плоды сахарного яблока продолжают созревать и скоро упадут с веток, как только созреют и напитаются соком. У мастеров мало времени. Одновременно с поиском причины проблемы они должны попытаться придумать, как сделать процесс переработки возможным.

— Чем сахарные яблоки в этом году отличаются от предыдущих? Чтобы это выяснить, нужен многолетний опыт и хорошее чутье на сахарные яблоки. Верно, мистер Рэдклифф?

Эллиот, сидящий на стуле возле верстака, с интересом смотрит на Маркуса. Тот выглядит неопределенно.

— Понятно. Вы не пригласили меня, чтобы унаследовать навыки серебряной сахарной феи, но почему же вы пригласили меня на этот раз? Виконт Серебряного Сахара, что это значит? Вы хотите сказать, что пригласили меня, потому что я стар?

На каждого из мастеров, вызванных Хью, возлагаются свои надежды.

Мастера, унаследовавшие навыки серебряной сахарной феи от каждой гильдии и обладающие хорошей интуицией, — Эллиот, Киллейн, Стелла. Затем идет Маркус, обладающий большим опытом. Ной, от которого ожидают чувствительности феи. В данном случае Энн позвали из-за ее прекрасного чутью к серебряному сахару, хотя она еще не восстановила свои навыки в изготовлении сахарных кондитерских изделий.

— Я ценю ваше понимание, мистер Маркус. Вы очень полезны. У вас есть навыки, и вы самый опытный среди мастеров серебряного сахара.

Маркус хмурится и складывает руки на груди, недовольный тем, что к нему обращаются как к старику. Но, несмотря на это, он оглядывается и говорит:

— Хорошо. Я возьму на себя проверку сахарных яблок. Но я сам выберу мастеров, с которыми буду работать.

— Как угодно.

Хью смеется. Взгляд Маркуса движется медленно.

— Он бывший ученик школы священников, он должен обладать огромными знаниями, Киллейн. И выпускник независимой школы государственной церкви, поэтому от него тоже ожидаю знаний, Нокс. И ты, подмастерье.

Последним выбирают Ноя. Фей, сидящий на самом неприметном стуле в конце комнаты, резко вскакивает.

— Я-я?! Почему?

— Похоже, у тебя есть чутье фей. Ты был первым, кто заметил что-то странное. Может, ты и подмастерье, но ты можешь быть полезен.

— Д... да.

Ной кивает, немного нервничая, но выбор Маркуса успокаивает Энн.

«Хотя мистер Маркус не одобряет мастеров-фей, он выбирает лучший вариант, когда дело касается леденцов.»

Большинство мастеров против того, чтобы феи работали кондитерами. Маркус — яркий тому пример. Но так мастера-феи становятся незаменимыми. Маркус признает это, хотя и чувствует некоторое сопротивление.

Вероятно, именно в такие моменты люди и феи пересекаются, даже не осознавая этого. В точке пересечения границы становятся размытыми, растворяются и однажды могут исчезнуть.

— Мы вчетвером будем проверять сахарные яблоки. Нам не нужно больше людей. Даже если у нас будет больше неумных и неопытных мастеров, это будет бесполезно. И если бы Пауэлл был здесь, я бы хотел, чтобы он присоединился.

— Ему доверили дела замка Холлилиф, — отвечает Хью и коротко вздыхает, как будто пытается перевести дыхание. Хотя он выглядит очень бледным, он продолжает говорить, — Вызвать сюда Пауэлла действительно невозможно. Это остановило бы работу замка. Я также очень надеюсь, что Пауэлл соберет там всех фей и найдет что-то с их чувствами.

Маркус кивает.

— Ничего не поделаешь.

— Остальные не могут полагаться на свой мозг, потому что они просто мастера, полагающиеся на интуицию?

Киллейн пожимает плечами, глядя на Кэта, который морщит переносицу.

— Хингли, ты хочешь поспорить?

— Нет! Не буду!

Выплюнув это, Кэт подходит к верстаку, кладет на него руки и наклоняется.

— Итак, что будут делать остальные безмозглые?

Энн хочется опровергнуть слово «безмозглые», но у нее не хватает на это уверенности, поэтому она этого не делает. Вместо этого она подходит к Кэту. Затем Эллиот обходит верстак, чтобы встать рядом. Мифрил тоже забирается на верстак и присоединяется к группе.

— Хии, Фуу, Мии… нас четверо, верно? Если посчитать виконта Серебряного Сахара, нас будет пятеро. Как насчет того, чтобы разделить обязанности?

— Замачивание в воде, кипячение, сушка и измельчение. Есть четыре этапа. Однако последний этап не влияет на качество серебряного сахара, поэтому нас интересуют только первые три. Нужно распределить четверых мастеров на три этапа, — предлагает Энн, вспоминая о своей прежней роли главного мастера в мастерской Пейджа.

Кэт гладит свой подбородок своими длинными тонкими пальцами, пока Эллиот говорит:

— Нет. Не так. Есть еще одна вещь: нужно учитывать возможность того, что плохой серебряный сахар может быть превращен в нормальный путем добавления еще одного процесса.

— В таком случае нам нужны четыре мастера, чтобы разделить и проверить три обычных процесса и один новый отдельный процесс. Мне... какой процесс подходит лучше всего…

Мифрил немедленно отвечает на размышления Энн.

— Процесс превращения некачественного продукта в достойный, конечно же! Энн, в прошлом году вы с Китом работали над изменением плохого серебряного сахара до приличного качества.

— Тогда, Энн, я думаю, это будет твоей обязанностью.

Кэт кивает на слова Эллиота. Мифрил с грохотом ударяет себя в грудь.

— Почувствуйте себя на большом корабле [1] и оставьте это Энн. Я буду работать с ней!

— А? Грязевой корабль? — переспрашивает Энн, и Мифрил разевает рот, громко крича.

— Что за грязевой корабль!? Большой корабль! Боль-шой! Грязевой корабль тонет в мгновение ока!

— П-прости. Мне послышалось…

Она пожимает плечами и извиняется. В этот момент Эллиот внезапно начинает расслабленно улыбаться и поднимает руку.

— Тогда я займусь процессом варки. Это потребует много физической силы, и мне придется оставаться там долгое время. Я больше подхожу, чем виконт Серебряного Сахара, который постоянно занят различными делами, или Кэт, у которого нет сил.

Кэт неровно рычит. Он тоже мужчина. Хотя Кэт гораздо сильнее Энн, он явно тоньше Эллиота, поэтому он не может не кивнуть.

— Хорошо. Я буду замачивать сахарные яблоки в воде. Если горечь не исчезнет, есть большая вероятность, что мы сможем это исправить, внеся некоторые улучшения на первом этапе. Я попробую изменить различные условия. Остальные процессы делай сам, тупой ублюдок.

— Сушка? Я не думаю, что в ней можно многое поменять, но мне не придется тесниться в мастерской, как вам, ребята, так что все идеально.

— Ну что ж, поехали…

Энн повернулась, чтобы отойти от верстака и приступить к работе. Но, повернувшись, она вдруг чувствует сильный толчок в голову, и ноги подкашиваются.

— Эй!

Кэт, который стоит рядом, ловит Энн, когда ее тело летит в сторону. Она инстинктивно хватается за его руку, но затем быстро встает.

— Прости. Я случайно споткнулась.

Она пытается уйти, оправдываясь, но раздается строгий голос Хью.

— Стойте.

Мастера, которые, как и Энн, собираются приступить к работе, останавливаются и поворачиваются к Хью.

— Работа начнется завтра.

— Эй, но!

— У нас мало времени! Когда все сахарные яблоки созреют и упадут с веток, все будет кончено… — говорит Энн, сжимая ткань юбки своего платья.

— Вот почему, если сделать работу небрежно, это может привести к концу, — твердо говорит Хью и встает. — Мастера гильдий Рэдклифф и Пейдж, вы устали после поездки, и у вас была нервная встреча с Его Величеством. Не думаю, что в таком состоянии можно здраво мыслить. А если вы перетрудитесь и через пару дней будете разбиты, то об этом и говорить не стоит. Я не знаю, сколько дней потребуется, чтобы выяснить причину и найти способ очищения.

— Я не так уж устала… — пытается возразить Энн.

— Ты действительно можешь так говорить? Успокойся и подумай о своем состоянии.

Хью пристально смотрит на Энн. Строгость в его взгляде заставляет ее держать рот на замке.

«Я не хочу отдыхать... Я даже не чувствую усталости. Но…»

Но после его слов Энн понимает, что у нее тяжелеет голова и стоит тупая боль за глазами, а плечи напряжены. После завершения двухдневного путешествия ее сразу же потащили на встречу с Его Величеством Королем. Его тело и нервы должны быть истощены. Однако Энн настолько потрясена и взволнована ужасающим фактом, что даже не осознает своего изнеможения.

«Хью знает лучше.»

Всем необходим отдых. Как мастера, Энн и ее коллеги несут ответственность за отдых, необходимый для выполнения порученной им работы, и за работу, в которой они должны быть уверены, что она будет выполнена.

— Если виконт говорит завтра, значит, завтра.

Маркус, который призывал своих подчиненных покинуть мастерскую, глубоко вздыхает.

— Распорядитесь, чтобы нам подготовили комнаты для отдыха и еду, виконт Серебряного Сахара.

Возможно, именно из-за своего возраста он уверенно требует об этом.

— Конечно, — отвечает Хью, окидывая быстрым взглядом остальных мастеров. — Отдохните сегодня. Завтра начнем. Я тоже на пределе.

Его последние слова показывают степень его усталости.

⠀

⠀

⠀

Под руководством слуг всем мастерам были предоставлены комнаты.

Кэт и Ной жили в замке уже десять дней, поэтому они вернулись в комнату, которой пользовались все это время.

Маркусу, Киллейну и Эллиоту были предоставлены отдельные комнаты из-за их положения глав и заместителей глав своих гильдий. Слуга тактично попытался подготовить для девушки Энн отдельную комнату, но вместо этого она попросила поселить ее вместе с Мифрилом и Шаллем в одной комнате. Из-за того, что происходило так много всего, Энн не хотелось спать одной в комнате.

В сопровождении слуги Энн идет по темному коридору. Свет свечи, которую держит слуга, ненадежно мерцает во тьме, и от этого свечения и окружающего мрака чувство усталости словно становится сильнее. Мифрил, сидящий у нее на плече, тоже выглядит утомленным.

— Мы принесем еду в вашу комнату позже.

Говоря это, слуга останавливается перед дверью одной из комнат. Затем он отходит в сторону двери и кивает, словно приглашая зайти внутрь.

— Вашего спутника, черноволосого фея, уже проводили в комнату. Он ждет внутри.

— Спасибо.

Слуга улыбается, склонив голову, и разворачивается, чтобы уйти.

— Я устала… Мифрил Рид Под, — обращается она к фею, сидящему на своем плече, но ответа нет. Оглянувшись, Энн видит, как Мифрил прижимается к ее шее и тяжело дышит. Энн нежно обхватывает его руками, снимая с плеча и прижимает к груди, чтобы не разбудить. Затем она открывает перед собой дверь.

~*~*~*~*~

Комната, в которую привели Шалля, оказалась одноместной.

Кровать с толстым балдахином настолько большая, что на ней легко могут разместиться три человека. Однако виконт Серебряного Сахара никогда не позволил бы им пользоваться общей комнатой. В конце концов, Шалль находится в положении Короля Фей. Зная это, Хью следует поручить своему слуге подготовить отдельную комнату.

Шалль открывает окно, выходящее на балкон, чтобы впустить ночной воздух в комнату. Он удобно садится в кресло, вытягивая ноги и подпирая подбородок рукой. В лунном свете подрагивает рябь на поверхности озера. Шалль смотрит на черную тень замка, возвышающегося над сверкающей рябью.

«Колетт там.»

Впервые за долгое время, Шалль испытывает гнев на человека. Он медленно тлеет.

«Нам нужно оружие. Безопасное оружие, которое можно использовать против людей. Оружие, которое, в зависимости от того, как с ним обращаться, может представлять угрозу для людей, но в своей сути не представляет никакой опасности.»

Сколько бы он не думал, ему не приходит в голову ничего подобного.

Вдруг он слышит голоса, разговаривающие за дверью. Когда он поднимает голову, дверь без стука открывается, и оттуда выглядывает Энн.

— Что случилось?

Шалль ожидал, что мастера сразу же приступят к работе, поэтому удивляется, когда видит ее лицо. Закрыв за собой дверь, Энн сразу идет к кровати.

— Ничего, Мифрил Рид Под уснул.

Отвечая, она осторожно кладет на кровать Мифрила, которого до этого прижимала к груди.

— Но почему ты пришла в мою комнату, чтобы оставить здесь источник шума? Это домогательство? — спрашивает Шалль, подняв бровь.

Энн удивленно смотрит на него, а затем тут же нетерпеливо начинает размахивать руками.

— Ах, прости! Я сама это решила! Верно, Шалль, тебе бы понравилась одноместная комната!

Затем, словно извиняясь, она поправляет свою челку.

— Прости. Я без разрешения попросила, чтобы нас троих поселили в одну комнату. Но если подумать, то очевидно, что ты хочешь спать один и в тишине...

Шалля забавляет видеть ее панику, поэтому он усмехается и встает.

— Я сейчас же пойду и попрошу, чтобы тебе дали другую комнату! А пока пусть Мифрил поспит вот так немного, жалко его будить!

Когда она уже пытается убежать, Шалль хватает Энн за запястье. Она быстро поднимает левую руку и энергично, словно обещая, произносит:

— Не волнуйся! Я уже бегу!

— Успокойся. Что насчет работы?

— Да. Это… Я хотела приступить к работе сразу, но Хью сказал всем сделать перерыв. Мы начнем завтра. Хью сказал, что он тоже на пределе. Я никогда не слышала, чтобы он так говорил. Наверно, он очень устал.

Внезапно голова Энн опускается.

— Даже у виконта Серебряного Сахара был тяжелый день.

Шалль вспоминает спокойную манеру поведения Хью. Это человек, который, кажется, целиком посвятил себя сахарным кондитерским изделиям. В какое отчаяние и безысходность он пришел бы, если бы его поставили перед фактом, что сахарные изделия исчезают.

«Миссия и ответственность?»

Шалль теперь болезненно это понимает. У Шалля тоже есть миссия. Как и ответственность. Вот почему слова Коллетта так его разозлили.

— Похоже на то. А теперь я пойду попрошу другую комнату.

Когда Энн снова пытается убежать, Шалль сильно дергает руку, державшую Энн за запястье, и легко разворачивает ее тело.

— Ах…

Глаза Энн трепещут, когда он обхватывает ее за талию.

— Мне все равно. Оставь все как есть.

— Но, Шалль, как же шум?

— Меня не беспокоит шум, пока я сплю.

— Но ты хотел бы одноместную комнату.

— Я хотел бы быть с тобой.

Благодаря слабому лунному свету, проникающему через окно, он видит выражение лица Энн. Ее глаза расширяются, а лицо постепенно краснеет. Даже ее уши краснеют. Когда он обнимает Энн, тлеющий в его груди гнев на людей утихает. Он легонько целует ярко-красное ухо Энн. На его губах появляется ощущение пушистости. Уши Энн сейчас, должно быть, очень горячие.

— Шалль… Знаешь… Эм…

Она вздрагивает, словно в панике.

— Можно тебя поцеловать?

Чтобы не напугать ее, не привыкшую к такому поведению своего возлюбленного, он ласково шепчет ей на ухо, и ощущение пушистости в месте соприкосновения его губ становится сильнее.

— По-поцелуй!!! Поцелуй, да? В четвёртый раз?

Шалль поражен этим вопросом. Инстинктивно он убирает губы от ее уха и смотрит прямо в лицо Энн.

— Ты считаешь?!

Энн чуть не подпрыгивает, отрицая это.

— Нет!

Но вскоре она понимает, что ее обман не удастся.

— Ах, знаешь. Эм… Да. Я считаю...

После минутного колебания она признает это, а затем виновато опускает руки.

— Какой смысл считать такие вещи?! — настойчиво спрашивает он.

Но Энн ерзает, выглядя слишком смущенной. Она выглядит настолько по-детски, что Шалль начинает смеяться. Когда он обнимает ее, смеясь, тонкое, ненадежное тело девушки становится еще прекраснее.

И в то же время этот момент настолько приятен, что он снова чувствует тревогу.

В голове проносятся слова герцога Колетта: «Я просто хочу задать вопрос.» Шаллю нужно найти оружие для феи. А Энн должна справиться со сложившейся ситуацией, чтобы защитить кондитерские изделия, которые являются смыслом ее жизни.

Смогут ли они навсегда оставаться рядом друг с другом, пока жизнь Энн не закончится?

Пока Шалль прижимает Энн к себе, она, кажется, привыкает к этому, и напряжение в ее теле ослабевает. Она мягко опирается на руки Шалля и делает долгий вздох. Вероятно, она тоже устала.

— Серебряный сахар можно очистить?

В ответ Энн качает головой, прижимаясь щекой к его груди. Он чувствует сладкий аромат ее волос.

— Я не знаю. Но мы все решили это сделать. Мастера по всему королевству начнут думать об этом, когда узнают новости. Все феи в замке Холлилиф тоже об этом подумают. Я верю, что мы как-нибудь разберёмся.

Ее голос звучит тревожно, но слова сильны, как будто она пытается подбодрить себя.

— Как ты себя чувствуешь, когда делаешь леденцы? Ты еще недостаточно восстановилась.

— Сейчас я должна больше думать о серебряном сахаре, чем о себе. О себе я подумаю потом.

Пока у Энн есть кое-какие дела, которые она должна сделать здесь, что Шалль должен делать в это время?

«Оружие фей. Если я не смогу его найти, то не смогу заключить сделку с Рафалем.»

Вдруг Энн поднимает глаза, ощущая, что Шалль глубоко погружен в свои мысли.

— Шалль? Что случилось?

— Ничего.

В этот момент раздается стук в дверь комнаты. Вероятно, принесли еду.

Он выпускает Энн из своих объятий и гладит ее по голове.

— Поешь и спи. Ты, наверно, устала. Следуй указаниям виконта Серебряного Сахара и отдохни.

~*~*~*~*~

— Ооо~!!! Что, черт возьми, здесь произошло?!

От неожиданного громкого голоса Энн резко просыпается.

— Идиот, огромный идиот, идиот!

В тусклом свете раннего утра Мифрил корчится на кровати и дергает свои волосы.

— Что случилось?! Мифрил Рид Под!!!

Энн пытается вскочить, но ей не удается сдвинуться с места. Шалль спит в той же кровати и крепко обнимает Энн под одеялом.

— Шалль!!! Что это?!

Вчера вечером, как только она съела еду, которую принесли в комнату, на нее навалилась сонливость. Энн так хотелось спать, что она натянула ночную рубашку и заползла в кровать. Она не знает, что делал Шалль после этого.

Лицо Шалля находится так близко, что она чувствует его дыхание на своем лице. Он спит с красивым выражением лица, его длинные ресницы отбрасывают тень на щеки. Он снял свой пиджак, оставив лишь тонкую рубашку, и уютно устроился на кровати. Но несмотря на его комфортный вид, сейчас не время сомневаться и медлить с пробуждением.

— Шалль! Шалль! Эй, это…

Энн ощущает непереносимое чувство стыда от того, что она обнимается всего в одной тонкой хлопковой ночной рубашке. А над ее головой еще сильнее стонет и терзается Мифрил.

— Почему только я уснул прошлой ночью?! Что Энн и Шалль Фен Шалль делали рядом со мной?! Они сделали то, это или то!?!? ! Я так разочарован! Упустить такой шанс!

— Мы ничего не делали! Наверно!

В отличие от суетящейся Энн, Шалль неторопливо открывает глаза.

— Ты проснулась? — шепчет он, нежно касаясь ее щеки холодными пальцами.

Затем Мифрил хлопает себя по щекам обеими руками и кричит:

— Что это?! Из-за этого кажется, что что-то произошло!

— Шалль! Это создает нелепое недоразумение, пока ты продолжаешь это делать!!!

Хмурясь от шума, Шалль наконец выпускает Энн из своих объятий и садится.

— Заткнись!

Он бьет стонущего Мифрила по затылку кончиками пальцев. Маленький фей кричит, падая с кровати, но тут же запрыгивает обратно.

— Что ты делаешь?!

— Королю Фей не следует поднимать шум из-за глупостей по утрам.

Мифрил скрещивает руки на груди и высокомерно смотрит на Шалля.

— Ты все время называешь меня Королем Фей. Я подумал, что это странно. Но наконец-то я понял, чего ты добиваешься, Шалль Фен Шалль.

— Что?

— Я понял, почему ты пытаешься отвлечь меня, называя Королем Фей. И почему тебя вызвали на аудиенцию к Его Величеству Королю!

При этих словах Мифрил поднимает указательный палец и задирает подбородок.

— Тебе так нравится быть возлюбленным Энн, что ты хочешь стать еще и кондитером, чтобы проводить с ней больше времени! Вот почему ты нацелился на мою должность!

О чем говорит Мифрил? Энн ошеломлена, а Шалль угрюмо наклоняет голову. Не обращая внимания на их реакцию, Мифрил продолжает бесконечный поток слов:

— У меня есть талант цветного фея. Сейчас нет ни одной цветной феи, поэтому, если ты хочешь стать сахарным кондитером, эта должность — твоя цель. Значит, ты пытаешься присвоить мою должность, чтобы стать цветным феем! Тебя позвали на аудиенцию к Его Величеству Королю, потому что ты тайно рассказал Хью о том, что ты — цветной фей! Я все об этом знаю! Я все знаю!

И Энн, и Шалль молчат. Это настолько глубокое недоразумение, что они не знают, с чего начать.

— Ну… Ты сам до этого додумался… — наконец говорит Шалль через некоторое время.

Как он воспринял слова Шалля, которые, должно быть, означали: «Ты слишком много думал об этой чепухе»?

Мифрил тихо смеется.

— Ты боишься? Но чтобы быть цветным феем, у тебя должен быть талант. У меня есть этот талант. Я собираюсь отточить свой талант и заявить о себе как о цветном фее, впервые появившимся за последние пятьсот лет. Вот я и подумал...

— О чем… кстати? — испуганно спрашивает Энн. Похоже, он снова планирует что-то возмутительное.

— Я должен сосредоточиться на своем обучении, чтобы стать цветным феем. Я не могу быть Королем Фей и цветным феем одновременно, поэтому я перестану быть королем. Мне жаль Шалль Фен Шалля, который не может быть цветным феем, поэтому я отдаю ему должность Короля Фей.

— От всего сердца, это достойно уважения, но… ты такой идиот.

Слова Шалля, которые кажутся искренне изумленными, вероятно, означают именно то, что они говорит, но Мифрил поднимает руку и закрывает глаза, словно от боли.

— Ничего не говори! Это так больно, что меня разрывает на части! Но пускай меня называют дураком, такова моя судьба! Мой выбор — это важное решение!

— Эм, Мифрил Рид Под. Это не то…

Мифрил со слезами на глазах смотрит на Энн, которая пытается ему что-то сказать.

— Не останавливай меня, Энн! Но подумай об этом! Кто важнее, цветной фей или Король Фей?! Цветной Фей, конечно же!!!

— А? Что? Это так?

— Абсолютно! Цветные феи могут помочь сделать леденцы, но Король Фей ничего не делает! Более того, это скучно! Вот почему с болью на сердце я передаю должность Короля Фей Шалль Фен Шаллю.

Видимо, в сознании Мифрила Король Фей может становиться им или уходить по своему желанию. От этой неразберихи может разболеться голова, но, как ни странно, его взгляд серьезен.

— Король Фей существует ради фей, верно? Даже если Шалль Фен Шалль не может стать цветным феем, то, кажется, он все еще может стать Королем Фей. В конце концов, Энн уже вошла в моё королевство, так что он подходит для этой роли.

Мифрил неправильно понимает разные вещи и повторяет странные теории и мысли, но он на удивление точно видит суть. Какими-то безумными размышлениями он наконец пришел к тому, что Шалль — Король Фей.

Почему-то это похоже на судьбу.

«Наверно, настоящий король все-таки должен стать королем даже случайно.»

Внезапно Энн чувствует тяжесть на сердце. Шалль не может жить спокойной жизнью, будучи просто возлюбленным кондитера. Это похоже на бремя.

— Я съел корону, но как ее обладатель, я доверяю ее тебе. Поэтому ты, безусловно, законный Король Фей.

Стряхнув волосы, нависшие на ресницы, Шалль начинает смеяться.

— Кажется, все хотят повесить на меня неприятности.

— Что? Тебе это не нравится?

— Честно говоря, это не то, кем я хочу быть. Но если ты доверяешь это мне... Полагаю, так и должно быть.

В его темных глазах можно увидеть смирение и решимость. Должность Короля Фей, доверенная ему Мифрилом, сильнее происхождения Шалля и больше вселяет в него уверенность, чтобы стать королем. Больше, чем нечто столь неопределенное, как судьба, существование которой также неопределенно. Больше, чем факт его собственного происхождения, которого нет даже в его памяти. Тот, кто стоит перед ним и говорит ему, что он должен быть королем, во много раз сильнее.

Шалль мягко улыбается.

— Я унаследую твою корону и стану Королем Фей, Мифрил Рид Под.

— Оу!

Мифрил похлопывает Шалля по ладони своей маленькой ручкой, словно передавая что-то невидимое.

Утреннее солнце быстро поднимается, и лучи яркого света сияют на волосах, крыле и очертаниях лица Шалля, когда он сидит на кровати, согнув одно колено. Энн сидит рядом и смотрит на двух фей.

Фей капли озерной воды тоже сидит на постели, улыбаясь голубыми глазами и уверенно кивая.

Среди скомканных одеял и простыней эта сцена кажется мягкой и светлой, но в то же время торжественной и божественной.

«Странная церемония коронации.»

Корона сейчас находится в животе короля и не имеет формы. Но она обязательно будет передана по наследству.

Сердце Энн разрывается, но это то, что нужно феям. Она также чувствует некоторое облегчение от того, что все становится на свои места.

«У Шалля есть своя работа. Точно так же, как и у меня есть своя.»

Хоть это и болезненно, но это также становится мощной силой, поддерживающей изнутри.

— Хорошо! Теперь я в полной мере могу работать мастером, ни о чем не беспокоясь! Давай, Энн. Нам, мастерам, пора приступать к работе!

Вид Мифрила, когда он спрыгивает с кровати, настолько уверенный, что вызывает у нее улыбку.

— Да. Пойдем.

У Энн есть своя работа. Сила, знания и интуиция. Она должна использовать все это, чтобы справиться с поставленной задачей.

Мифрил решил стать мастером по изготовлению сахарных конфет, думая, что это более важная работа, чем быть Королем Фей.

⠀

⠀

Примечание переводчика

[1] Это пародия на фразу «Почувствуйте, что находитесь на большом корабле» (чувствовать себя уверенно и непринужденно). Иногда словосочетание «большой корабль» заменяют на «грязевой корабль», и оно означает подготовку к ужасной ситуации или чувство тревоги, как будто вы находитесь на корабле, который вот-вот затонет.