Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
2 - 7

Поскольку старый замок был построен с расчетом на битву, защитить комнату Лорда Замка было просто. В случае вражеского вторжения комната Лорда Замка будет защищаться в течение фиксированного периода времени, в течение которого они могут сбежать или, наоборот, покончить жизнь самоубийством.

Кроме лестницы, ведущей в центр башни замка, не было другого способа добраться до комнаты Албана. Ширина лестницы едва позволяла двум взрослым мужчинам пройти рядом, кроме того, его спиралевидность затрудняла разгон. Защита входа на лестничной клетке не позволит никому приблизиться к комнате, в которой находятся Энн и Албан.

Шалль стоял у входа на лестницу с мечом в руке. Медленно он закрыл глаза, он чувствовал себя неловко. Энн была в комнате, которую он защищал у себя за спиной — это было прекрасно. Проблема была в Албане, этот одержимый мужчина может причинить ей вред в импульсивном порыве.

По правде говоря, он не хотел оставлять их двоих наедине, но Энн очень хотела, чтобы сахарная скульптура была завершена. Это было не только ради награды в тысячу крессов и не из-за упрямства, это была ее собственная гордость и упорство мастера.

«Что за идиотка.»

Но Энн была Энн, ничего не поделаешь. Если это было ее желанием, он намеревался исполнить его.

Снаружи башни замка были слышны голоса толкающихся солдат и звуки конфликта. Они скоро придут.

— Вон там! Это та самая лестница! — озвучил один из солдат.

Открыв глаза, он увидел пятерых мчащихся солдат, звенящих кольчугами. Подняв меч, он скомандовал: 

— Стой.

Заметив фигуру Шалля, солдаты остановились.

— Фея-воин герцога Филакса?

Выглядя озадаченными, они обменялись взглядами, а затем сказали: 

— Фей, отойди в сторону. Даже если ты защитишь своего хозяина в этот момент, это бесполезно. Мы наложим на него ограничения, твой хозяин неизбежно будет заключен.

— К сожалению, у меня нет хозяина.

При таком ответе лица солдат становились все более озадаченными.

— Хотя ни по чьему приказу я вас не пропущу.

Очевидно, почувствовав сильную волю Шалля, пятеро солдат приготовили свои мечи. Шалль тоже, все еще бдительно подняв его, осмотрел пятерых.

В этот момент позади солдат раздался голос. 

— Эй, Шалль.

Из темного коридора вышел Хью с лампой в руке. За ним следовал Салим с окровавленным мечом. Глаза солдат расширились, когда они увидели Хью. 

— Серебряный сахарный виконт? Почему вы здесь? вместе с Эрлом Даунингом…?

— Я собирался, но когда я сказал Эрлу Даунингу, что хотел бы лично поехать, если мой старый друг будет схвачен, он разрешил это. Я прорвался через бой на лошади Салима и приехал сюда. Кстати, вы должны отказаться от того, чтобы принимать это в качестве противника. Все пятеро из вас будут убиты.

Говоря, Хью встал перед пятью солдатами. 

— Итак, я слышал от Салима, что ты ушел один, чтобы спасти Энн, но почему ты защищаешь Албана, Шалль?

— Я не защищаю его. Мне просто нужно время. Я не могу позволить тебе пройти какое-то время.

— Теперь, когда дело дошло до этого, Албану уже некуда бежать. Я хочу поскорее увидеть его и увести целым и невредимым. Вот и все. Дайте мне пройти, Шалль. Чем больше они думают, что он сопротивляется, тем больше будет проблем.

— Извини, но я не могу тебя пропустить.

— Почему?

— Необходимо время. Вот что она желает.

— Она? Ты имеешь в виду Энн? Я не знаю, что она задумала, но, во всяком случае, позволь мне пройти.

— Я отказываюсь.

Хью раздраженно цокнул языком. 

— Ты не забыл? У меня здесь твое крыло. 

Он устремил острый взгляд на Шалля, мягко роясь во внутреннем нагрудном кармане. Шалль почувствовал, как по его спине пробежали мурашки перед перспективой повредить крыло.

Прикусив его задними зубами, он тонко улыбнулся. 

— Если хочешь сделать это, давай.

— Я твой владелец.

— У меня нет владельца, — еще раз сказал Шалль.

Их могучие взгляды столкнулись.

~*~*~*~*~

— Серебристые глаза с прозрачным ощущением, верно?

Энн насыпала горсть серебряного сахара в маленький горшочек. Она подбежала к камину и поднесла его дно к огню.

— Что ты собираешься делать? —  пробормотал Албан, пораженный духом Энн.

Он не мог скрыть своего удивления и замешательства по поводу того, как даже после того, как солдаты ворвались внутрь, она заявила, что продолжит делать сахарную скульптуру.

— Я создам серебристые глаза.

Внутри нагретого горшка серебряный сахар начал таять, превращаясь в густую прозрачную жидкость. Маленькие бугорчатые пузыри вырывались из кастрюли.

— Хорошо.

Энн сняла кастрюлю с огня и направилась к каменной плите рабочего стола. Она тотчас же вылила расплавленный серебряный сахар на грифельную доску и, охладив пальцы в холодной воде, коснулась ими густо растекающейся прозрачной серебряно-сахарной жидкости.

— Горячо!..

Она тут же отдернула руку от жара. Но, еще раз охладив пальцы в холодной воде, она разделила и без того затвердевающую серебристо-сахарную жидкость на две части, каждая размером примерно с ноготь большого пальца.

Вязкость жидкости быстро возрастала, а серебряный сахар становился мягким и желеобразным. Затем она собрала их на каменном сланце.

Как только серебряный сахар был расплавлен при нагревании, его свойства изменились. При охлаждении он становился жестко твердым и прозрачным, как стекло.

На каменном сланце расплавленный серебряный сахар, который катался в ее ладони, превратился в великолепные сферы. Маленькие сферы выглядели как маленькие хрустальные шарики.

Схватив их кончиками пальцев, она поднесла их к свету лампы. Оранжевый свет блестяще преломлялся и передавался. Глядя на него, она кивнула.

«Да, все в порядке.»

Затем она провела рукой по лицу сахарной скульптуры. Сделав вмятины в месте расположения глаз, она создала глазницы. Внизу глазницы были заполнены серым оттенком, нанесенным серебряным сахаром. В них она вставила только что сделанные сферы.

Она добавила веки и сделала ресницы. Ресницы она аккуратно нарисовала одну за другой, стараясь задержать дыхание, переплетая их кончиками пальцев. Она применяла бесчисленное множество из них. Затем, взяв в руки иголку, сколола их кончики, сделав их еще тоньше.

«Появись.»

Бессознательно она молилась в сердце.

«Вот… в этой сахарной скульптуре… появись.»

Она умоляла кончиками своих пальцев, чтобы появилась «форма», которую желал Албан. 

— Это… — прошептал Албан, невольно вставая.

Пока она формировала ресницы, пот, струящийся с ее головы, застилал ей глаза, но даже время, чтобы вытереть его, было слишком драгоценно, и она продолжала работать, как есть.

Албан медленно приблизился к сахарной скульптуре.

Внезапно Энн остановила движение иглы. Что-то инстинктивно подсказывало ей, что все готово.

«Этого… пожалуй, достаточно.»

Опустив руки, она осмотрела всю сахарную скульптуру. Серебряные глаза смотрели на нее сверху вниз.

— Кристина… — прошептал Албан.

С облегчением Энн улыбнулась.

— Удалось ли мне сделать сахарную скульптуру, соответствующую ожиданиям Вашей Светлости?

Глядя на сахарную скульптуру фей в натуральную величину, Албан пробормотал: 

— Это она.

Она была необычно велика для сахарной скульптуры, но по сравнению с фигурой феи, спокойно стоящей, словно приспособившейся к атмосфере, размер не бросался в глаза.

Слабая голубая окраска казалась мимолетной, словно собиралась исчезнуть в любой момент. Тем не менее, глядя на него, можно было различить шелковистые, струящиеся воду волосы, нежно улыбающиеся губы, и эти серебристые глаза были поразительно чистыми.

Скорее всего, она всегда смиренно оставалась рядом с Албаном, нежно улыбаясь. Наверное, она была такой женщиной. Энн отчасти это понимала.

— Я смогла это сделать. Слава богу. 

С облегчением, улыбка сорвалась с ее губ. Албан посмотрел на Энн и некоторое время молчал.

— Ремесленник… Я не расслышал твоего имени.

— Хэлфорд. Меня зовут Энн Хэлфорд.

— Хэлфорд, не так ли? — повторил он для подтверждения, затем снова повернулся лицом к волшебной сахарной скульптуре. — Это… это то, что я хотел, Хэлфорд.

— Да.

— Это ирония. Видя это передо мной, я больше понимаю. Как сказал тот фей, из этой простой "формы" не может родиться наполненная любовью жизнь... Но... я хотелаэтого. С того момента, как я подумал , что это возможно, я хотел этого так сильно, что не мог этого вынести… Я хотел увидеть ее.

Навязчивая идея, охватившая его до этого момента, исчезла у Албана, который говорил равнодушно. Хотя и интеллигентный, спокойный и с благородным статусом, молодой человек оказался в неудачном положении. Наверняка, даже когда он одержимо искал сахарную скульптуру, в глубине души какая-то часть его должна была обладать этим рассуждением. Разрываясь между разумом и одержимостью, он страдал.

«Хотя, скорее, если бы Его Светлость мог стать человеком одной лишь одержимости, он бы сейчас погрузился в восторг.»

Он должен был получить то, чего так безумно хотел, но, увидев грустное выражение лица Албана, у Энн заболело сердце. Она поняла, что голубой цвет безумия, охвативший Албана до этого момента, на самом деле был цветом печали и отчаяния.

— Какой бы глупой это ни была мысль, я хотел этого. Я просто хотел этого. 

— Не то чтобы это было доказано, — невольно сказала Энн.

Албан медленно повернулся к ней лицом.

— Феи рождаются из энергии объекта и взгляда живого существа. Если бы эта «форма» была самой леди Кристиной, возможно, если бы ваша милость думала о леди Кристине и продолжала смотреть на нее, в конце концов что-то могло бы произойти. Никто не доказал, что это невозможно.

При этих словах Албан вдруг улыбнулся.

— Даже в качестве утешения, это приятная мысль. Действительно, эта сахарная скульптура — сама Кристина. Настолько, что я чувствую, что не было бы ничего странного, если бы что-то случилось… Хэлфорд.

— Да.

— Вон там, на столе лежит кожаный мешок. Внутри десять сто золотых монет. Можешь взять его.

Действительно, над рабочим столом лежала сумка.

— Вы уверены?

— Это было соглашение, не нужно сдерживаться. Ты можешь взять и вернуться туда, где твой фей. Иди.

Энн взяла кожаную сумку в руки, как и было сказано. Это было довольно тяжело. Звук трущихся друг о друга монет внутри мешочка, без сомнения, принадлежал золоту.

— Тогда я возьму это.

Она быстро склонила голову и собиралась выйти через дверь. 

— Хэлфорд.

Ее окликнули прямо перед тем, как она смогла выйти. Когда она обернулась, Албан улыбался. Хотя это была нежная улыбка, он выглядел так, словно собирался расплакаться в любой момент.

— Ты… величайший сахарный мастер.

Энн улыбнулась в ответ, все время желая, чтобы отныне молодой человек перед ней мог получить хоть малейшее спасение.

— Большое спасибо.

~*~*~*~*~

Хью и Шалль уставились друг на друга.

Хью приложил немного силы к руке, засунутой в пальто. Почувствовав чувство дискомфорта во всем теле, Шалль нахмурился.

― Собираешься сделать это?

Потом внезапно неприятные ощущения исчезли. Хью смотрел на лестницу через плечо Шалля.

― Энн?

На шепот Хью Шалль обернулся.

Энн спускалась по тускло освещенной лестнице, крепко сжимая обеими руками кожаную сумку на груди. Возможно, из-за переутомления ее походка была ненадежной и шаткой.

Очевидно, узнав стоящую там фигуру Шалля, она мягко улыбнулась. 

― Шалль…  Хью?

Как только она вскрикнула, ее нога соскользнула, и с коротким вскриком ее тело было подброшено в воздух.

― Энн!

Быстрее, чем Хью возвысил голос, Шалль растворил меч в руке и поймал тело Энн, когда она падала, выдержав сильный удар по его руке.

Как только он убедился, что поймал ее, он вздохнул и посмотрел на нее сверху вниз. Казалось, Энн еще не оправилась от шока падения, и просто смотрела на Шалля идеально круглыми глазами.

— Шалль… Спасибо.

Обычно именно здесь он хотел бы сказать несколько слов о ее беспечности, но от облегчения, вызванного ее благополучным возвращением, он не смог произнести ни слова. Он молча опустил ее на пол и так же крепко прижал к своей груди.

—Шалль?

 Энн в замешательстве назвала его имя.

Хью подошел к ним.

— Ты ранена, Энн?

— Это действительно Хью, да? Что ты здесь делаешь? — спросила Энн, прижатая к груди Шалля.

— По разным причинам я пришел взять герцога Филакса под стражу. Он наверху?

— Ага, он там. Вместе с сахарной скульптурой, — сказала она, выглядя несколько довольной.

— Сахарная скульптура? Это ты сделала?

— Правильно. Сахарная скульптура леди Кристины.

— Я понимаю.

На какое-то мгновение Хью изобразил страдальческое выражение.

— Кажется, Его Светлость подготовился. Пожалуйста, не будь грубым, Хью.

Хью пожал плечами.

— Я виконт Серебряного Сахара, так что я не сделаю ничего грубого. Будь уверена.

Затем он столкнулся с Салимом и пятью солдатами позади него и дернул подбородком.

— Ты слышал, никаких грубых вещей. Эй, один из вас, выйдите на улицу и сообщите графу Даунингу, что герцог Филакс задержан. А также, остановить битву. Салим, ведите оставшихся четырех и идите в комнату наверху. Вы должны знать место. Я подойду позже.

Один из солдат побежал к внешней стороне башни замка. В сопровождении остальных четырех солдат Салим поднялся по лестнице.

Проводив их, Хью вытащил из внутреннего нагрудного кармана небольшую кожаную сумку.

— Я возвращаю это.

Это была кожаная сумка с крылом Шалля.

Энн наклонила голову.

— Шалль... Почему ты…?

— Я взял это у Шалля, но даже с этим, этот парень абсолютно не будет слушать, что я говорю, так что мне это не нужно. Вот.

Он небрежно бросил его Шаллю, который поймал его одной рукой.

— Я заставлю тебя заплатить за это.

На слова Шалля Хью воскликнул: «Э-э…!» в преувеличенном выражении удивления.

— Как так? Я вернул тебе крыло. Я сделал то же самое, что и Энн, так почему же Энн отделалась этим, а я должен платить? Это дискриминация, — сказал Хью, поднимаясь по лестнице, ухмыляясь.

Наконец-то стало тихо, и Энн, казалось, поняла, что все это время она была крепко прижата к груди Шалля.

— А!… Почему, я…

Вздрогнув, она пошевелилась, пытаясь отойти от него. Однако Шалль не допустил бы этого. Вложив в свои руки еще больше силы, он обнял ее. Очевидно, почувствовав это, Энн остановилась.

— Шалль?

Ее лицо мгновенно покраснело, но ему было все равно и он продолжал обнимать ее.

— Что случилось? Ммм...Верно. У меня тысяча крессов. Они у меня здесь.

Он почувствовал легкое движение кожаной сумки, которую она держала на груди. 

— Эй, Шалль.

— Постой еще некоторое время.

— Э… Но…

Несмотря на то, что он услышал ее взволнованный голос, он еще сильнее обнял ее. Энн опустила глаза.

— А-хорошо... 

Послушно ответив, она остановилась.

— Ты идиотка. Не заставляй меня волноваться.

— Мне очень жаль. Но я… Потому что я сахарный мастер… Но, мне очень жаль… 

— Энн, — он пробормотал ее имя, чтобы удостовериться в ее безопасности.

Затем Энн тихо сказала: 

— Второй раз…

Он слышал это.

— Что такое?

— Не называя меня «пугалом», или «идиоткой», или «глупой», а назвал меня по имени. Только что это было во второй раз..

При этих словах глаза Шалля расширились. 

— Ты ведешь счет чему-то подобному? Почему?

— Это потому, что когда меня называют по имени, я счастлива.

―Действительно?!

Это был легкий шок. Если такие тривиальные вещи могли сделать ее счастливой или огорченной, неудивительно, что он не мог понять ее странного поведения. Серьезно, он не понимал людей. Особенно — даже больше, чем Лиз — он не понимал Энн.

По крайней мере, он мог предсказать действия Лиз, но не мог предсказать действия Энн. Он не думал, что, зная, что замок окружен солдатами, она будет продолжать делать сахарную скульптуру в присутствии этого Албана. И все же она объявила об этом своим желанием с глазами, в которых таилась сильная воля. Он не знал другой девушки, у которой был бы такой сильный взгляд.

Она была полна сюрпризов и загадок. Но почему-то не было неприятно. Это даже показалось забавным. Это было странно.

На данный момент он решил в своем сердце называть ее по имени как можно больше с тех пор.

— Шалль, — с сомнением прошептала Энн. — Я хочу остаться вместе. С этого момента, хорошо?

Вместо ответа Шалль прижал ее еще крепче.

Он до сих пор не понимал почему, но почувствовал облегчение от того, что вернул эту девушку в свои объятия. Тело, которое он обнимал, было теплым. Это тепло было похоже на объятия чего-то мягкого и нежного.

~*~*~*~*~

Албан, герцог Филакс, был задержан виконтом Серебряного Сахара Хью Меркури и отправлен в Льюистон под присмотром графа Даунинга. Месяц спустя двоюродный брат короля Эдмонда II, Джон Блэк, был недавно удостоен звания герцога Филакса.

Албану, разумеется, грозила казнь. Однако сдержанный Албан остался таким же интеллигентным и спокойным юношей, как и прежде. Даже когда его взяли под стражу, он сам объявил это само собой разумеющимся, так как пренебрег своим обязательством.

Его похвальное поведение, казалось, тронуло даже графа Даунинга, который был в авангарде организации падения Дома Албанов. Король, который с самого начала симпатизировал Албану, конечно же, не желал сурового наказания.

В конце концов Албан был лишен статуса и под наблюдением графа Даунинга приговорен к домашнему аресту в маленьком замке на окраине Вестхолла.

Ему было запрещено вступать в контакт с внешним миром и не разрешалось жениться. О его личных потребностях должны были заботиться феи из-за опасений, что, если человеческая женщина позаботится о его личных потребностях, поворот к худшему может привести к тому, что его род продолжится. С поколением Уильяма Дом Албанов должен был закончиться. Он стал узником на всю жизнь. Но Албан, казалось, проводил свои дни мирно, живя без необходимости потворствовать королю. Став заключенным, он смог защитить свою гордость.

В его комнате стояла сделанная фея из сахарной скульптуры. Говорили, что он проводил время, неустанно глядя на нее каждый день.

Хотя даже при отправке войск это было щедрое обращение, которое, как говорят, было чрезвычайно исключительным. Из-за этого люди начали говорить. Они говорили: «Герцог Филакс получил чудесную сахарную скульптуру, и благодаря этому он получил невообразимое счастье.»

И, естественно, заговорили и об имени мастера, изготовившего эту сахарную скульптуру.

~*~*~*~*~

— Здравствуйте, тетушка!

При открытии двери Флюгера, расположенного на окраине к западу от Льюистона, глаза Хозяйки, подававшей еду гостям, вдруг заискрились.

— Маленькая мисс, да?! Ты точно сделала это!

Хозяйка бросила тарелку с едой на стол гостя и подбежала. Она крепко прижала Энн к груди.

— Тетя? Что такое? Что ты имеешь в виду под «это»?

— Ходят слухи. Что была сделана сахарная скульптура по вкусу герцога Филакса, и благодаря этому он получил огромное счастье. И что имя мастера, который сделал эту сахарную скульптуру, — Энн Халфорд!

— Действительно?

Энн была удивлена. Казалось, слухи дошли до Льюистон быстрее, чем она.

Выйдя из замка, она провела три дня в городе Филакс и, избавившись от усталости, снова вернулась в Льюистон.

Она намеревалась зарезервировать гостиницу для ночлега на зиму, где она будет проводить приятное завершение года. Средствами для этого послужила тысяча крессов, которые она получила от Албана.

Денег у нее было более чем достаточно, но из-за своего природного менталитета бедняка она хотела выбрать дешевое и безопасное место, соответствующее ее положению.

Именно тогда она подошла к Флюгеру.

Хозяйка отпустила Энн и улыбнулась Шаллю и Мифрилу, которые тоже шли позади нее.

— Я тоже рад видеть вас двоих.

По словам хозяйки, обедавшие гости, похоже, заинтересовались скульптурами Энн. Мужчина, похожий на разносчика, крикнул из-за соседнего столика: 

— Значит, вы тот самый, по слухам, сахарный мастер. Вы точно молоды. Сколько вы берете?

— Ну, самые большие и сложные — это два кресса.

— Хм, это относительно недорого. У меня скоро будет ребенок. Может быть, мне стоит заказать у вас праздничную сахарную скульптуру.

— Эх, во что бы то ни стало!

В этот момент в углу комнаты раздался недовольный голос. 

— Вам, вероятно, следует отказаться от сделанной ею сахарной скульптуры.

Оглянувшись, это были молодые люди из гильдии Рэдклифф. Джонас в том числе. Как только взгляд Джонаса встретился со взглядом Энн, он быстро отвел взгляд. 

— Эта девушка соблазнила виконта Серебряного Сахара. Вы можете догадаться, как она вообще покорила герцога Филакса. Верно, Джонас?

На просьбу своего товарища о согласии, с непроницаемым взглядом, Джонас возразил тихим голосом: 

— Ах, да... Ну. Но, это...

— Что с этим делать? Хотя, что касается Джонаса здесь, мы все видели, что герцог Филакс признал его, так что мы можем это гарантировать.

— Но даже если вы таким образом понравитесь герцогу Филаксу и сделаете сахарную скульптуру, если сахарная скульптура будет сделана плохо, она не принесет удачи, верно? — сказала женщина, сидевшая за прилавком, которая, по-видимому, была хозяйкой купеческого дома.

— Сахарная скульптура, которую этот ребенок сделал для герцога Филакса, была невероятной. Даже вы, ребята, признаете, что этот ребенок сделал эту сахарную скульптуру, верно?

Узнав об этом, юноши потеряли дар речи. Джонас беспокойно ерзал все больше и больше.

Молодой человек, сидевший рядом с юношами, резко открыл рот. 

— Вы все, хватит этого неприглядного поведения. Вы нанесете ущерб репутации гильдии Рэдклифф.

Недовольные, они уставились на него. Но как только молодой человек встал и посмотрел в их сторону, они удивленно возвысили голоса.

— Кит… Ты. Да ведь в таком месте… — пробормотал Джонас.

Тот, кого они называли Китом, медленно разглядывал Джонаса и их.

—Я иногда прихожу сюда пообедать, вы не знали? Все вы, немедленно покиньте это место. Я не хочу, чтобы вы причиняли еще большим урон.

— Но, Кит! Эта девушка действительно…

Один из юношей повысил голос, чтобы пожаловаться, на что другой в шутку приложил указательный палец к губам и издал «шшш».

Однако в этих глазах не было смеха.

— Молчи, пока не расстроил меня.

Юноши замолчали от тихого запугивания. Обменявшись взглядами, они встали со своих мест.

— Хорошо. Если Кит так сказал, мы уйдем.

— Рад слышать.

Юноши подошли к Энн и, стараясь не смотреть на нее, попрощались. Только Джонас взглянул в ее сторону, когда проходил мимо нее, но и в этот раз, как только их взгляды встретились, он быстро отвернулся и ушел. Кэти, которая последовала за ним, посмотрела на Энн, как обычно, как на врага, прежде чем уйти.

После того, как они ушли, тот, кого звали Кит, положил на стол щедрую сумму, а затем крикнул хозяйке: 

— Извините за шумиху. Я тоже уйду.

Он медленно подошел к входу и на мгновение остановился перед Энн.

У него были ярко-каштановые волосы и пурпурно-синие глаза, благоразумный вид, сдержанные черты лица, в тонком пальто до колен.

— Мои коллеги сказали что-то грубое. Простите их.

— Э, нет, меня это не беспокоило.

С легкой улыбкой на губах молодой человек ушел. Энн наклонила голову, провожая его спину.

―Член Рэдклиффа?..

Полная улыбки, Хозяйка положила руку на плечо Энн, в то время как Энн смотрела на вход.

— Теперь, еще раз, добро пожаловать. Остановитесь на ночлег? Или, может быть, поедите?

Обернувшись, Энн взяла себя в руки и улыбнулась.

— И то, и другое. Жилье и еда.

— Ура! Горячая еда! Энн, Шалль Фен Шалль, давайте сядем здесь. Это близко к плите, это лучшее место.

Мифрил направился к столу в задней части комнаты, подпрыгивая вверх и вниз. Несмотря на то, что он сам не чувствовал холода, его забота о том, чтобы выбрать столик у плиты ради Энн, сделала ее счастливой.

Кстати говоря, забота Хозяйки Флюгера о феях тоже сделала ее счастливой. Она явно позвала Шалля и Мифрила, сказав: «Рада вас видеть». Как владелица, она приветствовала фей. То есть в этом месте хозяин признал, что феям разрешается обедать вместе со всеми. Тем самым она сообщила об этом другим гостям, и если у кого-то были проблемы с этим, у них не было другого выбора, кроме как уйти.

— Интересно, что мне хочется поесть. Но сначала я хочу выпить немного глинтвейна. Это основной продукт зимы, поэтому я обязательно должен его выпить.

Мифрил бросился присаживаться и взволнованно посмотрел на доску на стене. На доске мелом было написано «Сегодняшнее избранное меню».

— Пойдем тоже, Шалль. Я тоже проголодалась. А пока я хочу фирменный суп из фасоли Флюгера и хлеб с грецкими орехами. Тогда на основное блюдо, может быть, немного курицы, приготовленной на гриле с солеными травами. И, может быть, какой-нибудь десерт.

Когда она направилась к столу, потирая живот, Шалль изумленно пробормотал: 

— Ты собираешься столько съесть?

— Ну, это потому, что я голоден. Это неправильно? Ах, правильно. Что, если я растолстею?

— Неважно, сколько чучело съест, оно, вероятно, не станет намного больше. Поторопись и сядь, Энн.

—Опять чучело… А… Но…

Чувствуя себя немного неловко, Энн села, затем наклонила голову, чтобы посмотреть на Шалля. В течение последних нескольких дней она собиралась спросить о чем-то, что показалось ей странным.

Заметив ее взгляд, Шалль, который присел, нахмурил брови. 

— Что такое? У тебя странное лицо.

— Эй, Шалль. Сейчас и последние три дня, ты иногда звал меня по имени. Почему?

Когда ее назвали по имени, она очень обрадовалась, но почувствовала дискомфорт. Почему-то когда это делал Шалль, она чуствовала, что звать ее по имени было так странно, что она не могла этого вынести.

— Ты сказала, что это делает тебя счастливой, не так ли? Так что я намерен приложить усилия.

— Э, тогда ты называл меня такими словами, как «пугало» или «идиотка» до сих пор, не из злости, чтобы намеренно запугать меня?! Хотя ты только что небрежно назвал меня пугалом, это было бессознательно?! — удивленно спросила она в ответ, на что у Шалля появилось сложное выражение.

— Ты думаешь, я такой злобный?…

— Значит, это была не злость…

Тогда это означало, что оскорбительный язык Шалля был естественным. Она была потрясена.

Из кухни лились ароматы фасолевого супа, подогретого вина и тщательно прокопченного мяса. Запах еды вместе с жаром печки приносил облегчение. Мифрил восторженно вдыхал запах готовящейся еды.

Шалль, похоже, находил забавным, когда его считали злобным до глубины души. Он опустил взгляд и издал смешок.

Глядя на его длинные, опущенные ресницы, когда он улыбался, Энн чувствовала себя невероятно счастливой. Она была счастлива, что он был перед ее глазами, счастлива, что он улыбался.

Ее легкие чувства к нему продолжали жить в ее сердце, но она уже не чувствовала никакой странной нервозности. Шалль был рядом, этого было достаточно. Мифрил тоже был с ней. Только от этого она почувствовала облегчение и удовлетворение. Она тоже естественно улыбнулась.

— Ну, кто же это будет?!

 Хозяйка позвала из-за прилавка энергичным голосом.

На данный момент все трое были счастливы.

~*~*~*~*~

Примечание автора

Всем привет. Я Микава Мири.

К счастью, мне удалось написать продолжение «Сказка о сахарном яблоке».

В конце предыдущей работы «Серебряно-сахарный мастер и черная фея» я лично подумала: «Энн стала счастливой! Это все, что имеет значение!»

Но, написав продолжение, я вдруг пришла в себя.

Энн упустила свой шанс стать Мастером Серебряного Сахара, у нее почти нет имущества. И все же ей приходится содержать двух фей. Как жестоко для 15-летней девочки

Авававава. Это плохо!

Я представила сюжет, который начинается год спустя, и я не знаю, как, но она каким-то образом дожила до этого момента. Но такого обмана допускать нельзя. Я решила для себя, что я не могу спешить здесь.

Тем не менее, эта история происходит почти через два месяца после окончания предыдущей работы.

Кроме того, я написал короткую историю о Сахарном Яблоке для «The Beans VOL.15» незадолго до выхода этой книги. Действие происходит через три дня после окончания предыдущей работы. В этой книге появляется Мастер Серебряного Сахара, который дал Энн плащ, который она носит. Также появляется маленькая фея размером с Мифрила. И что? Она включает в себя четырехпанельную мангу, нарисованную Аки-самой, и цветную булавку Шалля. Это экстравагантно. Это чудесно. Поэтому, пожалуйста, купите его.

И в этот раз я действительно причинила Управляющему-саме много неприятностей. Тем не менее, я бесконечно благодарен за их всегда яркое и комфортное общение. Пожалуйста, продолжайте заботиться обо мне.

И Аки-сама. От рисунков Энн Аки-Сама у меня сжимается грудь, а от Шалля кружится голова. Мифрил вызывает у меня желание держать его в кармане. Большое спасибо. Мне невероятно повезло, что у меня есть ваше искусство.

Я также получила много писем. Все ободряющие слова и впечатления меня очень порадовали. Поэтому я от всего сердца желаю, чтобы вы получили удовольствие от чтения этой книги.

Именно благодаря читателям я смогла написать продолжение. Я очень всем благодарна.

Что ж, тогда я буду рада видеть вас снова.

— Мири Микава