Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
15 - 3

Королевская столица Льюистон озарена светом заката. Триумфальная улица, идущая прямо с юга на север, от южной площади до стен королевского замка, напоминает тоннель из белой ткани, отражающий яркий косой оранжевый свет.

Под этим тоннелем поддерживается приятная температура, не позволяющая почувствовать прохладу осеннего воздуха.

Время от времени дует ветерок, рассеивая жар, исходящий от трудящихся там ремесленников. Они разминают серебряный сахар на верстаках, расставленных посреди улицы.

Вдоль левого и правого края улицы тянутся ряды деревянных платформ высотой до колен. Их ширина составляет примерно столько, сколько взрослый человек может охватить, раскинув обе руки, но они тянутся вдоль всей улицы.

По обеим сторонам улицы также тянется узкая сцена. После того, как мастера завершают свою основную работу на верстаках в центре улицы, они приступают к изготовлению сахарных изделий на этой длинной узкой сцене.

— Вода теплая! Что случилось с водой?! — раздается крик мастера.

Рядом с ним подмастерья, промокшие от пота, тащат двоем бочку холодной воды и отвечают:— Да, сейчас будет!

Они еще сильнее стискивают зубы и ускоряют шаг, стараясь как можно быстрее донести холодную воду мастерам.

Подмастерья носятся туда-сюда по суженной из-за сцены и верстаков улице, нося бочки с серебряным сахаром и холодной водой. Если кто-то кричит на них, что вода слишком теплая, они бросаются уносить бочку и тут же приносят другую бочку холодной воды. Если им делают замечание, что закончился серебряный сахар или цветная пудра, они также бегут за ними. Они мечутся вокруг, как муравьи, занятые в гнезде.

Половина мастеров, работающих за верстаками, являются феями.

Феи отвечают за основные процессы, такие как замешивание серебряного сахара, прядение из него нитей и ткачество, но они выполняют эти действия намного быстрее людей. Движения их рук плавные и никогда не застаиваются. И они работают без лишних слов.

На первых порах люди-ремесленники тоже упорно замешивали сахар, но по мере того, как солнце садилось, их нетерпение нарастало, и в конце концов они стали раздавать инструкции по окраске серебряного сахара, оставляя базовые процессы на фей. В свою очередь, они сосредоточились на создании конечных форм конфет.

— Я чувствую, что у меня отобрали работу, — бормочет себе под нос мастер, создающий на сцене основу из серебряного сахара, и через плечо бросает взгляд на спины фей, работающих позади него.

— Да уж, — невесело отвечает мастер с мягкими светлыми волосами рядом с ним. Он поднимает глаза, разминает ноги и смотрит на спины фей. Он вытирает пот и продолжает, — Но ничего не поделаешь. Времени нет. Если мы не оставим это им, то сахарные леденцы не будут готовы.

Тогда маленькая фея, ожидающая под верстаком, хватает полотенце и прыгает ему на плечо.

— Господин Джонас, пожалуйста, вытрите пот. Желаете выпить воды? – предлагает фея с огненно-рыжими волосами по имени Кэти.

Джонас Андерс, начинающий мастер в гильдии Рэдклифф, берет у Кэти полотенце, небрежно отвечает, что ему не нужна вода, а своему коллеге, стоящему рядом с ним, говорит:

— У нас нет другого выбора, да? У моей семье тоже есть кондитерская лавка. Если у нас закончится серебряный сахар, вся семья окажется на улице.

— Это верно… — устало отвечает мастер, услышавший тихий голос Джонаса.

У них мало времени, а объем работы огромен. Виконт Серебряного Сахара приказал закончить работу за шесть дней и объяснил, почему срок именно такой.

Скоро сахарные яблоки созреют и упадут. Если в течение следующих семи дней первый серебряный сахар не окажется в руках людей, то в этом году сахар не удастся очистить.

Идея состоит в том, чтобы к тому времени создать сахарные изделия и принести удачу мастерам в будущем.

Виконт Серебряного Сахара не говорил: «Взбодритесь» или «Сделайте все, что в ваших силах». Он просто велел мастерам молиться за себя.

Если в этом году не удастся очистить серебряный сахар, ремесленники останутся без работы на год. Было бы не так плохо, если бы только этим и ограничивалось, но если не появится первый серебряный сахар, то сахарные леденцы навсегда исчезнут с лица земли. Столкнувшись с такой реальностью, мастерам ничего не остается, кроме как молиться. У них нет другого выбора, кроме как использовать все свои силы, чтобы сделать леденцы, которые принесут им счастье.

Всю осень ремесленники испытывают страх, ведь сколько они ни пытаются, серебряный сахар не получается очистить должным образом. А факт, о котором им сообщили, только усугубляет ситуацию. 

Страх и тревога приводят их к отчаянию.

Среди мастеров есть те, кто ощущает дискомфорт и недовольство от участия феи в их работе. Но даже чувствуя внутренний протест, у них нет времени на жалобы.

Эту работу мастера выполняют для себя.

Солнце клонится к закату, и в белом тоннеле становится все тусклее.

Подмастерья бегают с зажженными лампами в руках и ставят их рядом с мастерами.

Из церкви Сейнт-Льюистон раздается вечерний колокол. Наступает время, когда дневная и ночная группа рабочих сменяют друг друга. Работа продолжается и днем, и ночью. Причина этому — нехватка времени. Однако, работая в центре городе, мастера должны быть начеку круглые сутки, иначе с их работой может случиться непоправимое.

Мастер, работающий рядом с Джонасом, поднимает голову и переводит взгляд в сторону белого тоннеля, ведущего в сторону королевского замка.

— Нокс и остальные собрались на площади перед королевским замком? Интересно, как там дела? Им приказали сделать такую вещь. Если бы меня попросили, я бы отказался. После такого могут и обвинить в преступлении. 

Виконт Серебряного Сахара собрал ремесленников и серебряный сахар со всего королевства и дал указание изготовить сахарные изделия. У виконта есть огромное количество эскизов, которые можно назвать грубыми планами, и кажется, что они были нарисованы им самим. Он показал их координаторам каждой гильдии и поручил им им делать свою часть работы своим собственным способом.

Виконт Серебряного Сахара приказал создать единую сахарную композицию, но мастера в замешательстве, можно ли работу такого масштаба назвать единой.

Однако с высоты птичьего полета можно понять намерение виконта Серебряного Сахара назвать эту работу «единой». План заключается в том, чтобы распределить сахарные изделия почти по всей Триумфальной улице, южной площади и площади перед королевским замком.

Самое важное и привлекательное место, конечно же, площадь перед королевским замком. Для этого места виконт Серебряного Сахара лично собрал мастеров, выбранных из каждой гильдии.

Но нет такого мастера, который бы не засомневался, узнав о скульптуре, которую собираются возвести на площади перед королевским замком. У граждан Королевства Хайленд эта форма определенно вызовет вопросы.

— Ты знаешь, Кэти? Что там происходит? — спрашивает Джонас, возвращая Кэти полотенце.

— Да. Похоже, мастера не могут договориться, и работа еще даже не началась.

Он хмурится от этих слов.

— Мы успеем? Вообще, мы на самом деле собираемся это сделать?

— Ну…

Джонас с обеспокоенным видом переводит взгляд в ту же сторону, что и его коллега.

~*~*~*~*~

Хью Меркури, виконт Серебряного Сахара, слышит вечерний звон колоколов церкви Сейн-Льюистон изнутри своей виллы.

Он сидит за рабочим столом, но звук колоколов заставляет его повернуться и посмотреть в окно. В этот момент Кэт перед ним делает недовольное лицо.

— Эй, я изо всех сил старался предоставить тебе отчет, который ты просил, так почему ты отвлекаешься?

— О, виноват, — извиняется Хью, чтобы еще больше не раздражать Кэта, чье настроение и так неважное.

В конце концов, если он обидится и бросит работу, это будет проблема. Остается всего шесть дней. Только на этот период он может попытаться угодить Кэту.

Хью приказал Кэту докладывать о ходе работы один или два раза в день. Это масштабный проект, поэтому Хью должен внимательно следить за ситуацией в целом. Он не может попросить об этом Эллиота, Киллейна и Маркуса, которым поручена роль координаторов гильдий, а также ему нужен мастер, имеющий знания и опыт, чтобы точно понимать ход работы. В конце концов, единственный подходящий кандидат — это Кэт, обладающий знаниями и опытом и не принадлежащий ни к какой гильдии.

— Ну и что?

— Как я только что сказал, все идет почти без проблем. Но перед замком дела обстоят не очень хорошо.

— Что значит «не очень хорошо»?

— За последние два дня практически ничего не сделано.

Хью хмурится.

— Почему?

Тогда раздраженный Кэт хватает лист бумаги со стола и бросает его перед Хью.

— Посмотри внимательно, что ты приказал им сделать, ты, тупой ублюдок!!!

Это эскизы сахарных изделий, который Хью нарисовал на нескольких листах. На их основе координаторы гильдий дают указания своим мастерам, а они, в свою очередь, воплощают эскизы в жизнь своими методами. Так устроена работа.

То, что бросил Кэт, является наброском элемента работы, который должен стать ядром всей композиции, располагаясь прямо перед королевским замком.

— Какой мастер не испугается такой работы?! Если они не будут осторожны, их обвинят в непочтении! Их могут выпороть кнутами.

— А если я возьму на себя всю ответственность, все равно нет шансов?

— Все равно это отпугивает их. Вот почему мастера спорят, как продолжать работу, и неосознанно сомневаются. Даже если они сделают что-то в таком состоянии, из-за страха результат будет не тот.

— Ясно.

Это неудивительно. Вот почему Хью лично от каждой гильдии отбирал мастеров, которые будут работать перед королевским замком. Он отбирал мастеров, которые являются достаточно опытными, но кажутся равнодушными к авторитетным вещам. Но даже они не решаются сделать это?

— Неужели нет другого выбора?

Хью усмехается. В его памяти всплывает лицо Энн, которая всегда смотрит на него с удивлением в глазах.

— Это означает, что все мастера не такие глупые, как Энн.

Кэт морщится от этих слов.

— Если бы малявка была здесь, ты заставил бы ее это сделать?

— Если она посчитает это нужным, она сделает это без страха.

По собственному опыту Хью знает, что если Энн почувствует необходимость, она действительно это сделает. Ведь она, не колеблясь, создала для фея герб, запрещенный королевской семьей.

Прежде чем Хью это осознал, он начал использовать Энн в качестве своего стандарта, но все же она исключительный случай.

Если так, то есть только один способ.

— Тогда, может, я сделаю это?

— Хм?

Кэт фыркает, думая, что Хью шутит.

— Эта работа заказана Его Величеством Королем, но сахарные изделия предназначены не для него. Если виконт Серебряного Сахара сделает леденцы не для короля, не будет ли он обвинен в преступлении? 

— Это тонкий момент. Если учесть обстоятельства, при которых король дал приказ, если его настроение будет хорошим, проблем не будет.

— Но то, что ты пытаешься сделать, может легко привести к обвинению в непочтении. Если это будет просто ремесленник, то, в худшем случае, его выпорют и на этом все закончится, но если это сделает мастер Его Величества, виконт Серебряного Сахара, то из-за статуса неизвестно, какое наказание может ждать.

— Это я поручил мастерам сделать эту скульптуру. В чём разница?

— Разве нет разницы между тем, когда кто-то приказывает сделать что-то, и тем, когда человек делает что-то самостоятельно? Если ты дашь кому-то инструкции сделать что-то, ты можешь отделаться словами: «Я не передал инструкции» или «Я не проконтролировал». Если мастера будут настаивать на том, что «неправильно поняли инструкцию», то это будет просто ошибкой с обеих сторон. Но если ты сделаешь это сам, выхода нет.

Всё ещё восхищаясь тем, как быстро Кэт соображает, когда дело касается изготовления сахарных конфет, Хью кивает в знак согласия.

— Я учитывал это. Я также думал, что ремесленники сделают все возможное, чтобы создать эти сахарные изделия, и моя задача — дать им указания, чтобы общая работа была сбалансированной. Но если никто не сможет это сделать, то у меня не будет другого выбора, кроме как сделать это самому. Чтобы композиция была завершенной, скульптура перед королевским замком обязательно должна быть создана.

Услышав эти слова, глаза Кэта слегка расширяются от удивления, но он решительно прищуривается и смотрит на Хью.

— Ты снова делаешь заведомо опасную вещь?

— Снова? Когда я делал что-то настолько опасное?

— Когда ты противостоял графу Даунингу в Северном Блоу!

В порыве гнева Кэт наклоняется над столом и хватает Хью за воротник.

— Прости, прости. Я забыл.

Он игриво поднимает обе руки в знак извинения, но вместо того, чтобы ослабить хватку на воротнике, Кэт сжимает его еще сильнее, от чего Хью, как и ожидалось, морщится.

— Кэт, успокойся.

Хью не совсем понимает, почему Кэт настолько злится. Кошачьи глаза Кэта расширяются еще сильнее от злости.

— Ты всегда такой. Думаешь и решаешь все по-своему. Сколько бы времени ни прошло, ты обращаешься со мной как с ребенком. Я больше не подмастерье, и я не ремесленник в мастерской, где ты главный мастер. Эй, я такой же мастер, как и ты, понимаешь?

Глаза Хью расширяются от недовольных слов.

«Обращаюсь как к ребенку?»

Честно говоря, Хью не намерен относиться к такому взрослому мужчине, как к милому ребенку. Но эти слова заставляют Хью задуматься, как он относится к Кэту.

С тех пор, как Кэт был учеником, Хью смотрел на него как на младшего брата или мастера, которого он должен защищать. Это чувство осталось, даже когда Кэт стал независимым, и неважно, где он и что он делает, Хью видит в нем мастера, которого он должен защищать, возможно, всё ещё воспринимая его как просто подмастерье, которого можно удобно использовать.

— Ты признаешь малявку как равную. Иначе бы ты никогда не сказал, что поручишь ей дело, которое может привести к обвинению в непочтении. Разве не так?

— Думаю, да.

Хью без возражения принимает точку зрения Кэта.

Энн — опытный мастер. Но кроме этого, у нее есть твердая решимость, возможно, потому что она хочет жить вместе с Королем Фей. Несмотря на то, что она еще совсем юная девушка, ее решимость делает ее достойной признания как прекрасного мастера, равного Хью.

Тогда Кэт с досадой произносит:

— Чем я хуже этой малявки? Почему ты обращаешься со мной, как с ребенком? Почему ты не приказываешь мне это сделать?

— Понятно… Это так. Ты прав, тебя исключили.

Хью осознает, что не относится к Кэту как к равному мастеру, потому что не поручает ему работу, связанную с риском. Он понимает это только после слов Кэта. В конце концов, Хью все еще думает о Кэте как о подмастерье, которого можно удобно использовать и которого следует защищать. Поэтому Хью, похоже, даже не приходило в голову поручить Кэту работу на площади перед королевским замком.

Возможно, на подсознательном уровне он по-прежнему рассматривает Кэта как подмастерье, даже в сравнении со Стеллой Нокс, который даже не является серебряным сахарным мастером.

Но если он скажет это прямо, Кэт только ещё сильнее рассердится.

— Но ты всегда делаешь только то, что хочешь сделать. Даже если я прикажу тебе сделать что-то, ты никогда не сделаешь это, если сам не убедишься в этом. Мне жалко тратить время, чтобы убеждать тебя.

Когда он говорит другую причину, Кэт морщится и сдавленно восклицает:

— С чего ты взял, что я не хочу этого делать?

Хью моргает от неожиданного ответа.

— Ты хочешь это сделать?

— Это плохо?!

Хью никак не мог ожидать, что Кэт, который всегда делает только то, что хочет, с энтузиазмом отнесется к совместной работе. 

Когда дело доходит до изготовления сахарных изделий, он всегда делает то, что хочет, поэтому Хью не мог ожидать, что он будет заинтересован в создании совместной работы. Совместная работа, которую невозможно выполнить по собственному усмотрению, — это то, что Кэт ненавидит больше всего.

— Почему ты хочешь это сделать? — спрашивает Хью, не раздумывая, и Кэт некоторое время молчит, прежде чем ответить.

— Я не знаю, зачем ты заставляешь мастеров создавать такие сахарные скульптуры и почему ты выбрал эту форму. Но я думаю, что она должна стать частью композиции. Я считаю, что скульптура завершает проект. Поэтому я хочу её сделать. Её необходимо создать.

Эти искренние слова такие же простые и ясные, как и сам Кэт.

— У тебя одного не хватит времени, чтобы сделать это.

— Я понимаю. Чтобы сделать что-то такого масштаба за пять дней, потребуется более десяти мастеров.

— Ты будешь работать с другими?

— Если не буду, мы никогда не закончим!

— Ты…

Впервые Хью чувствует, что может положиться на Кэта. Он лучший в своем деле и достаточно умен, поэтому если им правильно управлять, то нет человека полезнее его. Но возможно, так кажется, потому что Хью до этого момента пренебрежительно относился к нему, думая о нём как о младшем ученике.

Но Кэт злится и требует, чтобы к нему относились как к равному. И теперь этот человек, который не любит и не способен ладить с другими людьми, сам говорит, что «хочет сделать это», несмотря на то, что это означает совместную работу с большим количеством мастеров. Это слова мастера, знающего свое дело.

«Может быть, я действительно должен принять его.»

Внезапно тяжесть с плеч Хью исчезает.

Интересно, вырос ли Кэт, который все время упрямо настаивал на своих интересах, настолько, что понимает, какую роль он должен играть, и берет ее на себя?

Возможно, ему помог опыт работы помощником в мастерской Пейдж или его опыт инструктирования фей в качестве лидера. А может, дело в том, что он некоторое время находился в замке Сильвер Уэстолл, где столкнулся с ужасающим опытом невозможности очистить серебряный сахар.

Когда они впервые встретились, он был еще «котенком», но прежде чем Хью это осознал, он уже идет плечом к плечу с ним.

— Никто, кроме тебя, не может отчитываться о ходе работы дважды в день. Ты сможешь продолжать делать это и сосредоточиться на работе перед замком?

Кэт кивает в ответ.

— Могу.

— Можешь ли надрать задницы тем, кто сомневается, и продвинуть работу вперёд?

— Сделаю…

Кэт мгновение колеблется, но кивает и на это. Видя решимость в его глазах, Хью принимает решение.

— Хорошо, Кэт. Ты будешь руководить работами перед замком. Сделай это, ты справишься.

— С самого начала так и надо было говорить!

Язвительный голос Кэта звучит задорно, а кошачьи глаза сверкают, как у мальчишки, но он, кажется, забыл, что все еще сжимает воротник Хью, отчего его шея болит еще сильнее.

— Кэт, а пока отпусти руки.

Как только Хью это говорит, дверь в кабинет распахивается, и Салим врывается внутрь. На его лице встревоженное выражение, необычное для него, и он восклицает:

— Виконт!...

Но когда он замечает, что над столом Кэт душит Хью за воротник, его глаза округляются от удивления.

— Что ты делаешь с виконтом?

— Ой, ладно, Салим. Это просто шутка.

Хью смеется и машет рукой в сторону Салима, который тут же кладет руку на рукоять меча у себя на поясе. За спиной Салима в комнату входит стройная фигура.

— Если ты принесешь кошачью дразнилку, он отпустит виконта Серебряного Сахара и полетит сюда. Почему бы тебе не принести ее, Салим? — говорит холодный голос.

Конечно же глаза Хью распахиваются от удивления.

Перед ним стоит обсидиановый фей с черными волосами и черными глазами. Это тот самый Король Фей, Шалль Фен Шалль, который сейчас должен находиться в путешествии в поисках первого серебряного сахара.

— Ты вернулся? Не может быть…

⠀

⠀

Возможно, он все-таки достиг своей цели, но это кажется слишком быстрым. По информации, которую герцог Колетт шепнул Хью, они должны быть достаточно далеко на севере, в горном хребте Бирсес. Необъяснимо то, что они вдруг появляются в Льюистоне, в двух шагах от него.

Услышав о кошачьих игрушках, Кэт отпускает воротник Хью и с запозданием реагирует на замечание:

— Да кто наброситься на кошачью дразнилку?!!

— Разве тебе такое не нравится, мистер Кэт?

— Не нравится!!! И не называй меня «мистер»!!! И почему ты здесь?! Разве ты не отправился с малявкой искать первый серебряный сахар?! Я слышал, что да!

Затем Энн, которую не видно за спиной Шалля, в панике выскакивает и встает между ними двумя. Она, конечно же, вернулась вместе с ним.

— Прости! Кэт, это было грубо! Есть причина, почему мы вернулись.

— О причине я спрошу позже, но сначала разберусь с этим парнем! Я не могу больше этого выносить! Я сражусь с тобой!

Шалль радостно скрещивает руки на груди, смотрит на Кэта с прищуром и спрашивает с усмешкой:

— Какой поединок ты хочешь?

— Леденцы!

— Тогда я выбираю меч.

Хью встает и подходит к ним, кладет руку на плечо Энн, пока она пытается сообразить, что делать.

— Мы оставим эту странную дуэль на потом. Вы оба объясните ситуацию.

Затем он притягивает Кэта за воротник сзади, когда он собирается накинуться на Шалля. Хью смотрит на фея со строгим выражением лица. 

— Энн сказала, что есть причина, так? Это значит, что вы не получили первый серебряный сахар, верно?

Увидев кивающего Шалля, лицо Кэта также становится серьезным.

— Что это значит? Вы еще не получили первый серебряный сахар? Какого черта, малявка?

Хью попеременно смотрит то на Энн, то на Шалля, а те переглядываются между собой. Затем Энн начинает говорить:

— Я объясню ситуацию, Кэт. Но сначала, Хью, ты можешь устроить встречу с Его Величеством Королем? Ты можешь устроить так, чтобы мы быстро и тайно с ним встретились, и чтобы герцог Колетт этого не узнал?

Хью хмурится, слыша абсурдную просьбу.

— Это почти как незаконное проникновение в королевский замок. Если я устрою это, меня обязательно поймают.

~*~*~*~*~

Он прыгает и бежит. Он продолжает бежать, бежать и бежать. Чтобы избавиться от всего, что окружает его тело, Эриль Фен Эриль продолжает бежать вслепую.

Как он сказал Рафалю, Энн и Шаллю, он не хочет о чем-либо думать.

Энн сказала, что если Эриль подумает об этом, то, возможно, сможет увидеть будущее, и ему тоже кажется, что он что-то видит. Но сейчас, чем больше он об этом думает, тем сильнее становится боль в груди. Вместо того, чтобы видеть будущее, его сердце наполняется болью, и он начинает путаться.

За спиной не чувствуются признаки того, что Рафаль либо кто-то еще преследует его.

Чувствуя усталость, Эриль этой ночью сворачивается калачиком у подножия дерева в лесу и засыпает. Он не знает, в каком лесу находится, но это и не имеет значения.

Проснувшись следующим утром, Эриль чувствует сильный голод и жажду. Поэтому он окунает руки в течение ручья, чтобы испить воды. Однако есть в лесу нечего.

Эриль стоит один в лесу, чувствуя грусть и одиночество.

Ему кажется, что он скучает по Рафалю, но вспоминая боль, раздирающую его сердце от требований Рафаля и присутствия Энн и Шалля, он энергично качает головой.

— Я не хочу этого.

Он больше не хочет страдать от такой боли.

Когда Эриль начинает идти, ноги естественным образом приводят к дороге, по которой ходят люди. Он знает, что если пойдет по ней, то найдет деревни и города, населенные людьми, и там будет много еды.

«Надо что-то придумать, чтобы попасть в человеческий город и раздобыть немного еды.»

Ноги Эриля двигаются почти инстинктивно.

Когда он подходит к небольшой деревушке около дороги, он останавливается в лесу, чтобы понаблюдать за ней. Он понимает, что жителей недостаточно, чтобы он смог затеряться между ними, поэтому уходит, одолжив старый плащ с заднего двора фермера. Он надевает его, чтобы спрятать свои крылья, и идет дальше по дороге. 

Эриль думает, что если он отправится в большой город со спрятанными крыльями, он сможет на некоторое время смешаться с толпой людей, не будучи пойманным как фей. Как только он смешается с толпой, он уверен, что будет легко найти и украсть еду. Поднимая голову, он видит разрозненные облака, которые одиноко плывут по ясному осеннему небу. 

Пока он идет, что-то на его поясе кажется странно тяжелым. Покопавшись в кармане брюк, он находит небольшую кожаную сумку. Это первый серебряный сахар, который он забрал у Энн.

Его грудь сжимается от боли. Вспоминая отчаянное лицо Энн, он чувствует невыразимую боль. Мешочек ощущается тяжелым для своего маленького размера, словно напоминая ему о том, какой ужасный поступок он совершил.

— Что-то вроде этого…

Он останавливается. Рядом с дорогой находится грязный пруд и он может видеть свое отражение в этой мутной воде, окруженным водными растениями и мутной водой. Одетый в потрепанный плащ с капюшоном, спущенным на голову, он выглядит слишком жалким.

«Если я буду держать его с собой, я буду продолжать страдать!»

Словно в подтверждение этих слов, серебряный сахар в его руке становится еще тяжелее.

Эриль хватает кожаный мешок, замахивается и пытается бросить в пруд.

Но отражение того, как он замахивается, появляется в мутной воде и выглядит до невозможности уродливо. Эриль приходит в ужас от этого безобразия и делает шаг назад.

Он понимает, что ему не следует выбрасывать такую драгоценную вещь, которую он забрал у Энн.

— Но... что мне с этим делать? — бормочет Эриль дрожащим голосом, как будто собирается разрыдаться, кладет мешочек с серебряным сахаром обратно в карман и затем вяло идет дальше.

Ноги Эриля, который живет чуть меньше года, направляются в единственном направлении, которое он знает. Неосознанно Эриль идет по дороге, по которой пришёл в горы Бирсес.

~*~*~*~*~

На щеке Рафаля запеклась человеческая кровь. Рафаль считает человеческую кровь настолько отвратительной и грязной, что обычно даже не хочет к ней приближаться. Но когда кровь струится в ответ на его действия, это другое дело. Такая кровь только возбуждает в нем чувство победы.

— Сколько их? — спрашивает Рафаль, глядя на трупы торговцев и охотников на фей, лежащие у его ног.

— Минимум двадцать.

Рафаль слегка улыбается, когда слышит голос феи под своим командованием.

— Освободи их. И скажи им, чтобы шли с нами. Они могут убежать, если хотят, но они знают, что вскоре будут снова преследоваться, так что лучше пойти с нами.

Они находятся в Северном Блоу, самом северном городе, где расположен рынок фей. Удивительно, но в городе живет множество охотников на фей, которые охотятся и собирают фей в северных пустошах.

Рафаль напал на место, где охотники и торговцы фей продают свой «товар». Феи были собраны в доме на окраине города, а люди, которые пытались их купить и продать, были разгромлены.

Рафаль ворвался в дом на окраине города, где были собраны феи, и где люди пытались торговать ими, и заявил, что он Король Фей. Затем без колебаний убил всех людей, находившихся на месте. Кроме одного, которого он целенаправленно отпустил.

Вероятно, этот человек добежит до города, сообщит обо всем гвардии, и до королевского двора быстро дойдет новость о том, что появился фей, называющий себя Королем Фей, и он нападает на людей.

Косые лучи солнца через окно освещают ноги Рафаля, окрашивая их в красный цвет, точно такой же, как и его волосы. Кровь, пролитая на полу, тоже отражает закатное солнце, блестя и медленно растекаясь.

— Шалль. Ты никогда не впишешься в ряды людей, никогда, — тихо говорит он, а затем усмехается и вытирает кровь с щеки.

Вот так он планирует нападать на людей и собирать фей, преследуя Эриля.

Хотя следы Эриля так и не были найдены, если действовать ярко и открыто, он наверняка заметит присутствие Рафаля. Он уверен, что тогда Эриль сам приблизится к нему.

Эриль — благородный и настоящий Король Фей. Однако, поскольку он родился всего менее года назад, у него нет никаких знаний и, вероятно, он полон беспокойства. На самом деле, сразу после рождения, когда он мог убежать куда угодно, он последовал за спящим Рафалем, которого полюбил.

Как и в тот раз, Эриль, который сбежал один, в конце концов начнет беспокоиться, скучать по Рафалю и сам вернется к нему.

Рафаль предусмотрел, что если он будет заметно атаковать людей, они, конечно, ответят встречным нападением. Однако прямо сейчас он не думает о том, какие у него шансы на победу в бою с людьми. Единственное, что беспокоит Рафаля, — это то, что Шалль Фен Шалль, который должен быть одним из Королей Фей, пытается найти компромисс с людьми, и он не может этого перенести. Он хочет полностью предотвратить это. Движимый только одной целью, он не думает о шансах на победу.

Король Фей должен быть абсолютно несовместим с людьми. Король Фей не должен ладить с людьми ради гордости своего вида.

~*~*~*~*~

— Давай сперва успокойся и расскажи, что случилось.

Хью проверяет цвет лица Энн и подталкивает ее в спину, призывая сесть на диван.

— Я не могу успокоиться. Нам нужно немедленно отправиться в королевский замок.

Энн энергично качает головой, желая как можно скорее встретиться с Эдмундом II, что заставляет Хью приобрести строгий вид.

— Я не могу сделать это, не зная, что происходит. Подумай об этом, уже звучал вечерний колокол церкви Сейнт-Льюистон. Ворота королевского замка закрыты, и сейчас никому не разрешено входить. Как думаешь, как я могу привести вас туда? Единственный вариант — ворваться или пробраться как воры. И даже если нам удастся успешно проникнуть, действительно ли это подходящее поведение для Шалля и тебя? Вы не в том положении, чтобы вызывать беспокойство или недоверие у Его Величества.

С глубоким вздохом Шалль скрещивает руки, прислоняется к стене возле входной двери и говорит Энн:

— Виконт Серебряного Сахара прав. Сядь.

После слов этих двоих, Энн наконец успокаивается и садится на диван.

Хью тоже устраивается в кресле напротив Энн, но только Кэт смотрит на них, сканирующим взглядом, поглядывая на спину Хью и лицо Шалля.

— Итак, что же произошло? Существует ли первый серебряный сахар вообще? — спрашивает Хью спокойным голосом, слегка наклоняясь вперед и кладя локти на колени.

Энн открывает рот, собирая в голове разные вещи.

— Первый серебряный сахар действительно существует. И я действительно смогла его получить.

На эти слова Хью и Кэт почти одновременно издают звуки удивления. 

— Но… — поспешно продолжает Энн — У меня его отобрали. Его забрал Эриль Фен Эриль.

— Каменный брат Шалля? Я не видел его лично.

— Эй, подожди минутку.

Кэт перебивает Хью и подходит к Энн, становясь перед ней.

— Вы оба что-то скрываете от меня, правда? Объясните мне это. Почему только Шалль знает о существовании и расположении первой сахарной яблони? И почему именно ты пошла с ним туда, малявка? Разве это не странно? Обычно, если дело касается существования сахарных конфет, то едет виконт Серебряного Сахара. К тому же этот тупой ублюдок объяснил нам, что только Шалль знает о существовании первой сахарной яблони...

Затем Кэт краем глаза смотрит на Хью, стоящего позади него.

— Это началось в замке Сильвер Уэстолл, когда ты сказала, что у тебя есть цель, малявка. Я уверен, ты тоже знала о ее существовании и местоположении. И теперь вы оба здесь и хотите увидеть Его Величество. Во что вы оба ввязались?

Кэт безжалостно настаивает на ответе от Энн, и она волнуется, размышляя, что ей можно сказать.

Она знает, что не сможет обмануть его случайным ответом, но она также не может рассказать о статусе Шалля и его обязательствах перед королем королем Эдмундом II.

— И почему сахарные конфеты, которые этот глупый ублюдок пытается заставить своих мастеров сделать, имеют такую форму? Все они имеют смысл, и он скрыт. Правильно?

Похоже, понимая, что Энн не может ответить, Хью говорит:

— Мы не можем сами решить, можно ли это рассказать. Это необходимо обсудить с Его Величеством Королем или герцогом Колеттом.

Тогда Кэт, не крича как обычно, медленно оборачивается и, сдерживая гнев, спрашивает:

— Мы даже недостойны знать, зачем на самом деле делаем эти леденцы?

Кэт недовольно хмурит брови, но прежде чем он успевает продолжить жаловаться, вмешивается Шалль.

— Какие именно леденцы ты планируешь сделать, виконт Серебряного Сахара?

Хью, кажется, задается вопросом, что Шалль имеет в виду под этим внезапным вопросом, но, видимо, решив, что это необходимо, он встает, подходит к рабочему столу, берет пачку эскизов и раскладывает их на журнальном столике перед сидящей на диване Энн. 

Увидев эти эскизы, у Энн захватывает дух.

— Это…

Шалль медленно приближается и смотрит на эскизы.

— Это моя идея.

Эскизы, нарисованные живыми линиями на нескольких листах, сначала кажутся беспорядочно расположенными. Но, если отступить и взглянуть на них с высоты, они образуют единую композицию.

Эскиз, лежащий в правом углу журнального столика, вероятно, изображает вид на север Триумфальной улицы в месте, которое находится вблизи южной площади Льюистона.

Далее идет сама южная площадь.

Вид с южной площади вновь направлен на север в сторону Триумфальной улицы, и в конце крайний слева набросок на журнальном столике изображает площадь перед королевским замком.

С юга на север по обеим сторонам Триумфальной улицы расположены кондитерские изделия из сахара.

Слева и справа от южного конца расположены фигуры фей, счастливо играющих группами, а также фигуры людей, стоящих на коленях или ползающих у их ног. Вокруг них растут цветы, и феи, кажется, даже не замечают людей у своих ног, продолжая беззаботно играть.

Это изображение меняется по мере продвижения на север.

Люди, которые ранее ползали, медленно поднимают лица и становятся на колени, и как раз перед входом на южную площадь они поднимаются на ноги.

То, что разворачивается по периметру южной площади, похоже на битву между феями и людьми, произошедшую пятьсот лет назад. Там нет цветов, только блеск оружия.

Около выхода с южной площади на север Триумфальной улицы, изображены поверженный Король Фей и взирающий на него Король Людей, стоящий по другую сторону дороги.

К северу отсюда, на Триумфальной улице, радостно работают и смеются люди, а у их ног сидят феи. Это изображение как будто меняет местами положение фей и людей, которое было на южном конце.

Но, приближаясь к площади королевского замка, картина меняется.

Сидящие феи постепенно встают и поднимают руки. Они протягивают руки к сахарным яблоням, и люди тоже касаются их.

Вокруг площади перед королевским замком возвышаются многочисленные сахарные яблони, а между ними виднеются занятые работой люди и феи.

И, наконец, возле самого королевского замка, вероятно перед его главными воротами, изображены две фигуры.

Одна из них, судя по одежде, представляет короля Хайленда. Другая…

— Шалль…

Перед королем стоит фигура однокрылого фея. Он чем-то похож на Шалля. Фей и король стоят и смотрят друг напротив друга.

«Это то, что Хью собирается создать. Это то, что мастера сейчас стараются сделать.»

Энн удивляется масштабу и одновременно потрясена точностью этих необходимых сейчас форм, которые придумал лучший мастер королевства Хайленда.

Сохранение сахарных леденцов и заветное желание Шалля. Привлечь счастье для их достижения не так просто. Это даже сложнее, чем привлечь одиночное счастье, ведь надо направить реальность, переплетенную множеством замыслов и желаний, в нужное русло.

Возможно, это течение времени.

Хью решил радикально преобразить его, создав общую картину.

Сначала он выставляет факты из прошлого на первый план, затем постепенно меняет форму, приближая к желаемому будущему.

«Самое главное здесь.»

Энн неосознанно касается пальцами рисунка слева. Это зарисовка площади перед замком.

— Это общий набросок. Детали оставлены на усмотрение мастеров каждой гильдии, которой поручена работа, но они координируют свои действия, чтобы не потерять ощущение единства.

Энн поднимает голову и смотрит на Хью.

— Кто работает над этим местом?! На площади перед королевским замком!

Почему-то этот эскиз отличается от других, в нем много неясных деталей. Возможно, это потому, что это место не воспроизводит реальность, прошлое или легенду, а отражает будущее.

Но Энн чувствует, что это место — самое важное, оно требует особого внимания и точности, чтобы сформировать его, как будто оно реально. Это место, где нужно создать желаемую форму, используя мысли и навыки мастера.

«И это Хью поручает мастерам, которые работают над этим местом.»

Мастерам необходимо создать эту массивную скульптуру, включив все необходимые элементы, не нарушая баланса этой работы и не пропустив ни одной детали.

Взглянув снова на эскиз, Энн слышит внутри голос своей души, который шепчет с страстью мастера:

«Того, что здесь нарисовано, недостаточно. Необходимо нечто большее. Мастерам нужно это выяснить.»