Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
5 - 7

«Шалль защитит меня.»

Мочка уха, которой касались его губы, напряжена. Однако, Энн как будто получила защитную магию, она почувствовала себя сильной.

Ей казалось, что она видела в действиях и словах Шалля эмоцию, похожую на любовь. Но Энн боялась думать об этом. Если надеется на большее, будет тяжело, когда надежды не сбудутся.

Более того, любовь Шалля может быть похожа на родительскую как у птицы, защищающей своих птенцов. Не зная, какие чувства Шалль испытывает к ней, он может хотеть защищать ее только из-за своей доброты. Смешно думать о собственной глупой любви.

Доброта Шалля дает надежду, Энн очень счастлива. Она не могла просить большего счастья.

Солнце уже село, и в мастерской было темно. У меня есть время только до завтрашнего утра.

Энн зажгла лампу.

Затем Мифрил, сидевший со скрещенными ногами на верстаке, проснулся. 

— А, Энн? Эй! Разве уже не темно?!

Он в панике вскочил и бросился к ней.

— Что ты делаешь, Энн?

— Я собираюсь сделать скульптуру сейчас.

Энн закатала рукава и окунула руки в бочку с холодной водой. Затем Мифрил набрал воду из другой бочки и поставил ее на верстак. Он очень хорошо помнит рабочий процесс и очень помогает. На него можно было положиться.

Энн вытащила руки из бочки и добавила холодной воды в разложенный на верстаке серебряный сахар. Быстро смешав серебряный сахар, она использовала обе руки, чтобы начать месить.

— Фиолетовый, красный, синий и черный. Мифрил, ты можешь принести эти цветные порошки?

— Конечно.

Мифрил быстро достает бутылки цветного порошка, похожего на те, что назвала Энн. 

Они располагают их в порядке от самого светлого к самому темному.

— Что ты делаешь? Энн.

— Это герб.

— Герб? Чей?

— Чемберов.

— Ясно, семья Чемберов… Э-э-э-э!?

— Да.

Мифрил посмотрел Энн в глаза, словно что-то подтверждая, но через некоторое время он кивнул.

— Да. Если ты так решила, значит так и будет.

Когда Энн потянулась, чтобы добавить холодной воды, Мифрил принес ей бочонок.

Замешивание повторяется снова и снова. Замешивать нужно более тщательно, чем обычно, для увеличения блеска, чтобы это выглядело в высшей степени величественно и божественно.

Уже есть определенная форма. Если Ной увидит в ней сердце Герберта, пусть это сердце поселится в нем. 

Энн сделала основу щита нужного размера. Замесила темно-синий цвет для ленты, чтобы обрамить блестящий белый щит. Темно-синий цвет должен быть глубоким и спокойным. Меч должен сиять.

Какого оттенка фиолетового он бы хотел, чтобы был лев?

Энн смешивала цветной порошок и сделала различные оттенки фиолетового, колеблясь с окончательным вариантом. Нужно найти фиолетовый цвет, который лучше всего подходит для щита, ленты и меча. От темных до бледных цветов, от тусклых цветов до ярких, Энн создала множество пурпурных оттенков.

Внезапно ее внимание привлек темно-фиолетовый аметистовый цвет. Это цвет глаз Ноя?

Энн сравнила цвета меча и ленты. Этот фиолетовый отлично смотрится. Владельцу герба, должно быть, очень милым показался фей с глазами, похожими по цвету на льва на гербе. Поэтому он хотел, чтобы Ной выжил? Остался вместо герба.

После завершения одного начинается другое. Энн собиралась сделать это, пока у меня было время. Одной фигуры недостаточно. Она собиралась сделать их много и показать Ною. 

И Ной поймет, что этот герб никогда не исчезнет. Пока есть люди, которые помнят этот герб, он не исчезнет. Так что Ной должен жить.

Энн остановилась, когда комната стала тускло освещенной.

Получилось пятнадцать гербов размером с ладонь. Она зря потратила время. Потребовалось много внимания и усидчивости, чтобы сделать одни и те же фигуры без малейших отличий.

Поместив 15 гербов, которые она сделала, на каменную плиту, она накрыла их тканью.

С долгим вздохом Энн села на круглый стул в углу мастерской. Прислонившись головой к стене, она закрыла глаза. Мифрил тоже дремлет на верстаке.

Через некоторое время в комнате стало совсем светло, а из кухни доносился запах завтрака. В воздухе витал запах теплого супа.

— Ты сделала это? Энн.

Казалось, она заснула. Ее разбудил голос Хью.

Хью стоял, положив руку на косяк дверного проема мастерской. Он снял пиджак и закатал рукава. Похоже, он тоже работал над скульптурой. К его ногам кладут фигуру, накрытую тканью. Ее высота всего с кулак взрослого человека.

И Энн, и Мифрил поспешили вскочить на ноги.

— О, Хью. Доброе утро. Да, все готово. 

Хью взглянул на верстак и кивнул.

— Если вы скажете Ною, что это спор, он может стать упрямым и не съесть ее. Я слышал, ты каждое утро приносила Ною конфеты, верно? В дополнение к этому, скажем, мы с тобой принесли их Ною сегодня.

Хью с Энн зашли в комнату.

Атмосфера необычайно жесткая. Для Хью это должен быть тривиальный матч. Но Энн должна победить.

— Поняла.

— Пошли. Принесем ему леденцов.

Хью берет скульптуру у своих ног и отворачивается. Энн тоже подняла поднос обеими руками, Мифрил взволнованно посмотрел на Энн.

— Энн.

— Я иду.

С ободряющей улыбкой она последовала за Хью.

Салим, который всегда рядом с Хью, тоже ждал в холле. Он последовал за Хью и Энн вверх по лестнице, но остановился, когда подошел к комнате Энн на втором этаже правого крыла. Виконт сказал подождать там.

Стоя у двери, Хью постучал без колебаний. И, не дожидаясь ответа, открыла дверь. Утренний свет озарил комнату. В холодном воздухе комнаты выдыхаемый воздух выглядел как белый пар.

Шалль, лежавший на кушетке, приподнял верхнюю часть тела.

— Ной. Ты проснулся?

Когда Хью говорил, тело на кровати начало двигаться. Опираясь руками, Ной сел на кровати. Его щеки были такими белыми и безжизненными, что, казалось, таяли на свету.

— Виконт Серебряного Сахара?

Хью улыбнулся и подошел к кровати.

— Доброе утро, Ной. Как и обещали вчера, мы с Энн принесли подарки. Если хочешь поесть, можешь съесть то, что принес любой из нас.

Затем Ной отвел взгляд от Хью с извиняющимся видом. 

— Простите, виконт Серебряного Сахара. По приказу я не могу есть ничего, кроме того, что дал мне мой господин..

Не обращая внимания на беспомощные извинения, Хью положил конфету на столик и снял тряпку. Ной взглянул на него. Затем он глубоко вздохнул. С трудом он подошел к столу.

— А…

Удивленный голос раздался как бы нечаянно.

Там были размещены доска и шахматные фигуры.

«Я видела это раньше.»

В видении, которое Герберт показал Энн, определенно была эта фигура. Герберт и Ной играли в игру. Тридцать две фигуры, разбросанные по доске, привлекали внимание своей детализацией и количеством.

Тонкие цветочные узоры, вырезанные на короне короля, а также на складках воротника и плаща. Изящная юбка ферзя, острота рыцарского копья. Динамические мускулы лошади и блеск ее глаз. Фигуры фей самые красивые. Прозрачные крылья, блестящие рыжие волосы, проработанные кончики пальцев. Повсюду на теле инкрустация блестками, напоминающими маленькие драгоценности.

16 фигур богато украшены и объединены белым цвет. Остальные 16 штук —  сине-зеленые.

Фигурки кажутся живыми и окутанными тонким светом. Прелестные и великолепные. Хотя это забавная и глупая игра, выразительность каждой детали оставляет желать лучшего.

Это мир маленьких сражений, где можно почувствовать жестокость. Простая пешка выглядит очень привлекательно. Это потому, что они были сделаны таким образом?

Это память о Ное и Герберте. Скульптура отлично ее воспроизводит.

Энн видела странные видения из прошлого, но Хью, должно быть, не видел этой сцены. Как Хью мог сделать это?

— В маленьком зале была игральная доска. Мне разрешили ею пользоваться.

Глаза Ноя распахнулись.

— Что?

— Вы играли в партии на ней?

Губы Ноя дрожали, когда его спросили. Потом слегка кивнул.

— Похоже, что комплект мистера Герберта был украден и потерян. Однако мастер, который изготовил его, еще жив. Вспомнил и даже нарисовал подробный эскиз. Как тебе? Это то же самое, что когда вы играли с Гербертом?

Глаза Ноя смотрели в никуда, как будто он скучает по прошедшим дням.

— Да. Это фигуры, которые я часто использовал с мистером Гербертом. Точно такие же...

— Господин Герберт был мастером игры, — вдруг сказал Хью.

— Разве?

Ной вопросительно посмотрел на него.

— На соревнованиях он всегда побеждал. Это записано.

— Но мистер Герберт плохо разбирался в игре, поэтому никто с ним не играл.

— Я уверен, что никто не хотел играть против него. Кто бросит вызов лучшему игроку страны?

Ной широко открыл глаза, гадая, не придумал ли он что-нибудь.

— Ты ничего не знал, поэтому он приглашал тебя играть?

Ной слегка кивнул, когда его спросили.

— Но почему господин Герберт говорил, что он не умел? Такая ложь.

— Мистер Герберт, должно быть, был рад играть с тобой не ради победы, а просто для развлечения. Поэтому он, наверное, просто наслаждался игрой с тобой.

— Я не думаю, что это так.

Лиловые глаза Ноя стали влажными.

— Играть с тобой в игры было просто весело.

— Было весело? Правда?

— Он казался счастливым, не так ли?

Когда его спросили, Ной покачал головой. 

— Тебе было весело? — снова спросил Хью.

— Я…

Ной проводил взглядом шахматные фигуры одну за другой и что-то бормотал. Сразу после того, как он прикусил губу, полились слезы.

— Мне тоже было весело. Весело....

— Скульптура твоя. Делай, что хочешь. Как в старые добрые времена, ты можешь их взять.

Энн была ошеломлена словами Хью.

— Действительно. Я возьму.

Если перед ним вынесут ностальгический предмет, и он возьмет его, как раньше, это может вызвать у него желание его съесть.

Хью, должно быть, подумал о том, чтобы позволить принять его скульптуру первым. Фей мог дотронуться до леденца, как если бы человек прикоснулся губами к леденцу. Если он сделает это, его, естественно, привлечет аромат и сладость. Он может это съесть.

Это сила виконта Серебряного Сахара. Техника изготовления изысканна и дотошна, и удивительно, что она была сделана за одну ночь. Но прежде всего Герберт был виртуозом в игре, и Ной был удивлен, когда узнал это. И то, что было потеряно пятнадцать лет назад, Хью воспроизвел его без каких-либо изменений.

— Это было весело…

Ной уставился на скульптуру и снова пробормотал. Его голос дрожал. Он схватился за грудь, как будто его сердце сжалось от невыносимой боли.

Хью смотрит на Ноя с почти ничего не выражающим лицом. Через некоторое время он открыл рот. 

— Ной. Остался еще один подарок.

Под взглядом Хью Энн положила принесенную ею каменную плиту на кровать.

— Я буду дурой, если попытаюсь победить.

Она даже не чувствовала сожаления из-за разницы сил. На этом возможность попросить Кэта о помощи исчезла. Это единственное, что ее беспокоило. Как гильдия Пейдж должна справиться с текущей ситуацией?

Энн смутилась, что герб, который она принесла, был настолько обычным, что его мог сделать любой. Но Ной будет доволен.

Даже если она не сможет победить, если Ной хоть немного обрадуется, он будет спасен. 

— Это тоже принадлежит Ною. Я сделала это для тебя.

Говоря это, она сняла ткань.

Увидев появившийся герб, Хью почему-то опустил глаза.

Как только Ной увидел герб, его глаза загораются.

— Герб!!!

Ной подкрался к груде гербов и посмотрел вниз.

Завершенный герб вообще не содержит идей Энн. Чистый и верный дом Чембер. Синева милосердия глубока, а сияние серебра и белизны меча и щита, символизирующих силу, сильное и торжественное. Пурпурный лев сильный и тихий. Энн добавила блеск и создала цвет, чтобы он выглядел так.

Энн надеялась, что сердце черноволосого мужчины, которого она видела в той сцене, будет жить там. 

— Почему?

Со слезами на глазах и легкой улыбкой Ной невольно поднял его. Он смотрел на него так, будто нашел сокровище.

— Это герб господина Герберта! Красиво!

Возвысив голос в приподнятом настроении, он посмотрел на лицо Энн.

— Симпатичный?

— Да, красиво. Красивый герб!

— Хорошо.

Ной перевел взгляд на свою ладонь и уставился на герб. Радостное лицо Ноя оживает.

Даже если это совсем немного, Энн надеюсь, что Ной почувствует сердце Герберта там. Энн с облегчением увидела конфету в его нежных ладонях. Обернутая в этих руках простая конфета кажется очень драгоценной и сверкающей. Ной был в восторге.

В это время, мягкий свет исходил от ладоней Ноя, на которых был герб. Ной слегка улыбается, глядя на герб. Он тает в свете и впитывается в ладонь Ноя. Его белые щеки слегка покраснели.

Удивленный вздох вырывается изо рта Энн. Шалль тоже смотрел на него с удивлением.

Хью только улыбнулся. Это была самодовольная улыбка.

Герб в руке Ноя полностью растаял. Издав долгий вздох, Ной уставился на свои руки.

— Я съел это…

Ной был ошеломлен, выглядя так, будто сам не мог поверить.

— Я съел это.

Он был ошеломлен тем, что нарушил приказ, и, возможно, из-за шока посмотрел на свои опустевшие ладони. Ной делает лицо, которое выглядит так, как будто оно собирается плакать.

Затем Хью взял один из леденцов и положил его на ладонь Ноя.

Ной смотрел на Хью.

— Виконт Серебряного Сахара?

— Ты можешь есть столько, сколько захочешь.

И Хью посмотрел на Энн.

— Если ты попросишь этот серебряный сахар, мастер сделает еще. Верно, Энн?

Когда ее спросили, Энн твердо кивнула.

— Да.

Если будет такая необходимость, она сделает что угодно в любое время. Она мастер по серебряному сахару. Табу это или нет, но это чье-то желание.  Она не знала.

— Пока это нужно, кто бы что ни говорил, я сделаю это.

Услышав этот ответ, лицо Ноя исказилось. Он выглядел счастливым, но в то же время не мог сдержать грусти. Словно прорвав плотину, слезы хлынули из его лиловых глаз.

— Пока ты помнишь об этом, этот герб никогда не исчезнет.

Тихо, объявил Хью.

— Герберт.

Ной смотрит вниз на герб на своей ладони.

 — Конечно, вы были здесь. Вот здесь. Играете со мной в шахматы, едите леденцы и смеетесь. Вы здесь, господин Герберт.

Мастер, которого долго ждали, так и не вернулся, а все следы его существования были полностью уничтожены и стерты. Пятнадцать лет, вероятно, были таким долгим сроком, что даже самые счастливые воспоминания казались иллюзией.

Но теперь у Ноя герб в руке. Это доказательство того, что там жил добрый хозяин.

Впервые за пятнадцать лет герб должен был сказать, что его воспоминания о хозяине не были иллюзией. 

— Это было весело.

Слезы продолжали капать из опущенных глаз Ноя на его колени. Но губы улыбались.

— Было весело, мистер Герберт.

Фей, казалось, шептал человеку, с которым, наконец, воссоединился.

— Ты выиграла, Энн.

Оставив Ноя, Хью похлопал Энн по спине и вышел из комнаты. Потом, когда он подошел к окну в коридоре, он уперся локтем в раму за спиной, прислонился к нему и сказал:

— Я ошеломлен невероятными результатами.

Кондитерские изделия Хью лучше, чем у кого-либо еще. Даже Энн это знала. Даже Ной должен был это знать. Однако Ной невольно ест сахарные кондитерские изделия с эмблемой. Он съел это.

— Почему... почему Ной принял герб?

Он не мог не спросить. Энн понятия не имела, почему она выиграла.

Слегка взглянув в потолок, Хью криво усмехнулся.

— Потому что это доказательство того, что умерший хозяин жил в этом мире. Ной, знакомый с обычаями и мыслями знати, знает значение герба. Это представляет дух тех, кто родился в этом доме. Сердце Герберта видно на гербе. Но Ной не признал, что господин Герберт мертв. Хотел бы я отнестись к его словам серьезно. Но подумав об этом, любой идиот может понять, что человек, проигравший битву и не возвращавшийся пятнадцать лет, мертв. Но Ной не хочет этого признавать. Хотя он знает, что он мертв, он продолжает ждать.

Ждать мертвого мастера напрасно. Кроме того, для Ноя существует мучительная реальность. Замок разрушен, герб сожжен, портрет порван, и даже следы существования Герберта вот-вот будут стерты из этого мира. Это должно быть самым мучительным.

Ной всегда был упрям, отказываясь от еды. Отчасти это подчинение приказам Герберта, но в то же время это результат потери надежды на жизнь.

Отчаяние, пустота и воспоминания сами по себе не дадут воли к жизни. Но если есть хоть немного надежды, он может хотеть жить.

Живое доказательство важного человека, которого вот-вот должны были стереть, возрождается. 

— Почему ты решила сделать это?

— Потому что Ной спрятал герб за портретом, на который он смотрел все это время.

— Это табуированный герб. Ты не думала, что серебряному сахарному мастеру нельзя такое делать?

— Были мысли. Но я не думаю, что есть смысл не делать то, что ты хочешь сделать. Ты собираешься сообщить об этом Его Величеству Королю и графу Даунингу, чтобы наказать меня?

— Ни за что.

Сказав это, Хью перевел взгляд на внешнюю сторону окна. Утреннее солнце освещает сад. В небе на западе видна белая утренняя луна. Его лицо выглядело несколько одиноким.

— Ты все обдумал и знал. Почему ты не сделал герб? Не могу поверить, что ты отказался от победы. Ты должен был победить меня.

Хью снова посмотрел на Энн.

— Я не хотел сдаваться. Я тоже сделал герб.

— Герб?

— Однажды я сделал герб, но уничтожил его. Вместо этого я выбрал идею, которая, казалось, имела самые высокие шансы на победу рядом с гербом.

Энн вспомнила. Вчера днем, когда она принесла чай Хью, она услышала, доносящиеся из комнаты. Разговор между Салимом и Хью. 

Салим задумался: 

— С этого момента?

Должно быть, это был вопрос Хью, собирается ли он теперь переделывать леденцы.

— Почему ты его сломал? Я знаю, что ты сделал.

— Я виконт Серебряного Сахара. Я служу Его Величеству Королю и делаю сахарные кондитерские изделия только для Его Величества Короля. Делать герб, который является табу для королевской семьи Миллсленда… мне не следует.

— Вы не можете сделать это.

— Правильно.

— Если у тебя есть решимость, ты сможешь это сделать. Если ты просто мастер серебряного сахара, тебе придется быть очень осторожным. Но я другой. Я вассал Его Величества Короля.

Хью говорит равнодушно с улыбкой, но в его глазах есть намек на беспомощность.

— Ребята, вы свободны.

— Как ты стал виконтом Серебряного Сахара?

Энн никогда не думала об этом раньше. Положение виконта означает, что может делать кондитерские изделия только для короля. Для ремесленника это все равно, что ему оторвали крылья. 

Даже если ее назначат виконтом Серебряного Сахара, она сможет отказаться. Никому не нравится быть связанным, если он даже не заинтересован во власти.

— Кэт спросил меня: «Почему ты должен принимать такое!» Он был зол. Он был зол, когда я взял фамилию Меркури и когда стал главой мастерской. Но я проигнорировал все это и в итоге стал виконтом Серебряного Сахара. Кажется, он спросил меня, хочу ли я такой силы.

— Ты действительно хотел чего-то подобного?

Энн тоже не знает. Если даже свобода творить отнята, ремесленник больше не испытывает боли. 

— О. Я хотел этого.

Хью сузил глаза.

— Если у тебя нет силы, есть вещи, которые ты не можешь сделать. Вот почему я хотел власти. Когда я был ребенком, у меня почти не было власти, и поэтому я позволил своей сестре умереть. Вот почему я тогда поклялся.

Хью сел и хлопнул Энн по голове.

— На этот раз ты победила. Ты не испугалась. Вот почему ты выиграла. Право на Кэта переходит тебе. Нет времени задерживаться. Немедленно сообщи ему.

Бросив быстрый взгляд себе в спину, Хью ушел.

— Пошли, Салим.

Салим, ожидавший в конце коридора, следовал за ним, как тень.

На спине, которая уходит, нет ни колебаний, ни сожалений. Он идет прямо по пути, который он выбрал.

Глядя на эту сильную спину, Энн сжала кулаки.

Если бы Хью не был виконтом Серебряного Сахара, он бы создал табуированный герб. А для Хью, ясно понимавшего значение герба для Ноя, тот же самый герб мог быть представлен по-другому.

Даже если это тот же герб, Ной обязательно выбрал бы герб Хью. Энн не могла сказать, что выиграла.

В конце концов, Энн далеко до виконта Серебряного Сахара. Но когда-нибудь она хотела стать мастером серебряного сахара, как Хью. Но, как и он, Энн не хочет терять свои крылья.

Она просто стояла там.

Через некоторое время дверь в комнату Энн открылась, и вышел Шалль. Он подошел к Энн, которая смотрела в коридор с суровым выражением лица.

— Ной заснул. Кажется, ему очень помогли конфеты. Он не умирает.

— Понятно... это хорошо.

— Ты выиграла.

Энн сильно покачала головой. Она закусила губу, но, естественно, потекли слезы.

— Я проиграла.

Это было неприятно. Не очень жалко, что она не выиграла самостоятельно. Было обидно, что лучшего мастера сахарных кондитерских изделий в Королевстве Хайленд лишили свободы. И из-за этого неудобства ей было обидно, что он отдал ей победу.

Энн вытерла слезы кулаком.

— Энн!

Послышался стук шагов. Из малого зала выбегает Надир.

— Только что я подслушал разговор Эллиота и виконта! Энн, ты выиграла?!

— Я не выиграла, но я смогла получить права на Кэта..

— Что ты имеешь в виду? 

— Я не знаю.

Энн кивнула, и Надир вскочил.

— Мы сделаем это. Мы успеем к Новому Святому Фестивалю!

— Это верно, — раздался голос в конце коридора. Эллиот вошел.

— Серебряный сахарный виконт вернулся, я слышал о результате матча.

— Я сообщу всем!

Надир принялся за дело. Эллиот провожал его и улыбался Энн.

— Я понимаю твое недовольство. Вот почему ты должна оттачивать свои навыки больше и больше.

Если бы Энн смогла превзойти мастерство Хью и победить его, потеря Хью не была бы такой трагичной. Энн думала, он счастливо улыбнется. Она не должна позволять себе видеть такие беспомощные глаза. 

— Когда-нибудь, если я действительно смогу победить виконта Серебряного Сахара, смогу ли я выплатить этот долг? 

— Ты все равно выиграла. Мы спасены. Все довольны. Итак, от имени мистера Гленна я скажу... молодец, Энн.

Эллиот погладил голову Энн, как ребенка.

— Да.

Она смогла честно кивнуть. Может быть, потому что слова Эллиота сделали ее счастливым. Она будет оттачивать свои навыки все больше и больше. И когда-нибудь она станет серебряным мастером по сахару, который мог бы конкурировать с Хью.

— Обязательно когда-нибудь.

В ее сердце родилась сильная решимость.

Энн тут же написала Кэту.

Хью дал ей права на Кэта, так что она устроила так, чтобы он как можно скорее приехал в замок Холлилиф в Льюистоне, как и обещал.

Энн передала письмо почтальону, который был знаком с Эллиотом. Поскольку она заплатила премию, он согласился немедленно доставить его на Южную улицу. Если это произойдет, Кэт придет в замок уже завтра.

Эллиот приказал Энн отдохнуть в течение дня после того, как всю ночь она работала. Ей с суровым видом сказали, что если она будет участвовать в работе, не выспавшись, у нее будут проблемы, если она накосячит.

Энн подумала, что это разумно, и согласилась. Но прежде чем отдохнуть, она хотела хоть раз увидеть Ноя. 

Заглянув в комнату, Энн увидела, что Ной сидел на кровати. Он безучастно смотрел на фигурки гербов, который попробовал.

— Ной.

Когда Энн позвала, Ной посмотрел на нее и его лицо стало ярко-красным. А потом с огромной силой нырнул в одеяло. 

— Потому что я не вижу леденцов!

Энн не могла сдержать улыбку, потому что он придумывал оправдание, что ему они не нужны. Она была счастлива видеть его в таком хорошем состоянии.

— Да. Ты не видел их, не так ли?

Когда она присела на корточки возле кровати, она заметила что-то необычное на прикроватном столике. Фигуры и доска, сделанные Хью, исчезли. Только скульптуры, сделанные Энн, стояли на столике.

— А? А как насчет скульптуры, сделанной виконтом Серебряного Сахара?

Ной медленно высовывает лицо из-под одеяла и готов заплакать.

— Виконт Серебряного Сахара забрал ее домой?

— Когда я проснулся, ее уже не было.

— Поскольку виконт Серебряного Сахара не мог принести ее домой, скульптура должна была остаться у тебя. Но странно... мог ли кто-нибудь взять без разрешения?

Когда Энн удивилась и подумала об этом, Ной испуганно открыл рот.

— Эм... ну, воры... не...

— А? О, понятно. Меня зовут Энн.

— Энн?

— Что?

— Сахарные кондитерские изделия… Правда ли, что ты сделаешь больше, когда они закончатся? — тихо спросил Ной.

— Я сделаю это. Пока ты говоришь, что хочешь этого, я буду делать.

— Кроме того, у меня есть вопрос. Ты вернула тем двум их крылья? Почему ты вернула? Может быть, ты вернула их, потому что они бесполезны?

У него был беспокойный голос. Энн немного рассмеялась. Потому что она знала, о чем беспокоился Ной.

Он действительно любил своего хозяина и хотел быть полезным, поэтому ничего не мог поделать.

— Герберт добрый, но он лжец. Он говорил, что плохо разбирался в игре, но виконт сказал, что у него это действительно хорошо получалось. Вот почему он мог лгать. Он мог солгать о том, что я полезен.

— Нет, Ной. Я вернула им крылья, потому что странно использовать друга, который живет со мной на равных. Я вернула их, потому что думаю, что они такие же, как и я. Я думаю, что Герберт, должно быть, ценил Ноя так же сильно, как и я, поэтому вернул крыло. Для Герберта ты был дорогим другом, не так ли?

Затем Ной медленно повернулся лицом к Энн. 

— Дорогой друг?

— Я не думаю, что ты ошибаешься. Ему все равно, полезен ты или нет, ему это просто нравилось.

Ной тихонько рассмеялся, когда та ответила. У него была красивая улыбка, похожая на цветок.

Энн привела в порядок одеяло, а затем взяла Ноя за руку.

— А теперь поспи. Тогда тебе станет лучше.

— Да.

Ной закрыл глаза. Энн с облегчением увидела слегка покрасневшие щеки Ноя. 

Когда ему стало легче, она внезапно заснула.

Когда веки опустились, она смогла услышать чье-то дыхание поблизости. В состоянии, которое как бы затягивает в сон, Энн поняла, что Герберт здесь.

Теперь она совсем не боится.

Ей просто интересно, почему Ной не видит Герберта.

Затем она услышала голос.

— Если он меня встретит, он скажет отвести его в мир, в котором я сейчас нахожусь.

Конечно, Ной будет цепляется за тень Герберта и расплачется, чтобы пойти с ним.

— Спасибо, дочь мастера серебряного сахара, — голос сказал тихо и нежно. — Теперь я наконец могу спокойно покинуть замок. 

И голос исчез. Звук дыхания и присутствие исчезли.

Энн знала, что Герберт ушел.

Говорят, что душа человека возносится на Небеса в день Вознесения в год его смерти. Но душа Герберта оставалась в этом замке пятнадцать лет. Обеспокоенный верной феей, он, возможно, отказался вознестись на Небеса.

Теперь он наконец может покинуть замок. Будет ли душа, покинувшая замок, вечно блуждать по земле, подобно ветру по королевствам? Или ему будет позволено снова вознестись на Небеса, когда наступит следующий День Вознесения?

Но на следующий День Вознесения Энн решила приготовить сахарную скульптуру для Герберта. Пятнадцать лет назад, в год смерти Герберта, никто не приготовил для него конфет.

Тогда в этом году Энн будет готовиться.

С благословением сахарной скульптуры  даже спустя 15 лет она чувствовала, что дверь в рай может быть открыта.

— Но перед этим я должна кое-что сделать с сахарными кондитерскими изделиями для Нового Святого Фестиваля.

Среди рассеянных мыслей мелькнули лица Эллиота и других мастеров в мастерской Пейдж. И, наконец, на ум пришло лицо Кэта. 

— Все в порядке. Кэт придет.

Сахарные леденцы, имитирующие снежинки, настолько качественно сделаны, что если скомбинировать разные размеры, то можно сделать скульптуру, аналогичную той, что они показали на отборе. Однако из-за того, что серебряный сахар затвердел, работы по сборке были приостановлены. Еще не достроена ни одна снежная башня.

—  Нужно успеть вовремя. Конечно…

Почувствовав себя комфортно, Энн уснула, словно ее обняли уютные волны.

~*~*~*~*~

Надир громко говорил о том, что сегодня утром Энн выиграла матч против виконта Серебряного Сахара. Услышав это, Бриджит успокоилась. Если Кэт присоединится к работе, леденцы будут готовы к Новому Святому Празднику. Ей стало легче, и она почувствовала себя немного лучше.

Бриджит хотела выпить чай, но она не хотела делать это в одиночестве. Желая выпить чай с Глэдис, она направилась в свою комнату.

Однако Глэдис всегда бродит по замку. Бриджит хочет увидеть его лицо, однако его часто не сразу находит.

Обычно он находится возле левого фланга. Бриджит как-то поняла, что он, похоже, интересовался кондитерскими изделиями из сахара.

Даже сейчас его может уже не быть в комнате. Вот что она подумала, поэтому открыла дверь, даже не постучавшись Неожиданно в комнате оказался Глэдис.

Стоя в недоумении у окна, он улыбается. Окно, где он стоит, имеет широкую оконную раму. На подоконнике лежала богато украшенная доска и фигуры для игры в шахматы.

В мастерской Пейдж нет таких фигур. Это, должно быть, леденец, сделанный виконтом Серебряного Сахара.

— Почему, Глэдис?

Глэдис держал королевскую фигуру и смотрел на нее. А через некоторое время пешка начала терять форму, покрываясь легким золотым блеском. В мгновение ока кусочки растаяли и всосались в его ладонь.

— Что ты делаешь?!

Невольно Бриджит повысила голос. Глэдис испуганно повернул к ней голову. И прежде чем Бриджит снова откроет рот, с поразительной скоростью он подошел к ней и схватил ее за плечо.

— Молчи, Бриджит.

Прошептав сладким голосом, Глэдис насильно втащил ее в комнату и закрыла дверь. Он потащил ее в сторону.

— Глэдис! Не трогай леденец! Я тебя не прощу!

— Действительно?

Сжимая запястья Бриджит, Глэдис свободной рукой поглаживает фигуру ферзя. Затем кусок тает со слабым свечением и всасывается в его ладонь.

— Что ты делаешь?!? Стой, стой!

Она борется, но его сила слишком сильна. 

— Я полон силы, — зачарованно пробормотал Глэдис, словно не замечая сопротивления Бриджит. При этом проводите ладонью по кусочкам один за другим, плавя и поглощая их.

— Как и ожидалось от виконта Серебряного Сахара. Я был раздражен, что ребенок Пейдж не смог сделать фигуру.  Повезло, что я получил это. Сюда стоило приехать.

— Глэдис!!

Бриджит не могла не думать, что это слишком хорошая история.

Эта прекрасная фея предстала перед Бриджит. И торговец фей, которому он принадлежит, отдал его за небольшие деньги. Сладкий и красивый, как желает для Бриджит. Он также хорошо относился к ней.

— Я был ранен, Бриджит. Я хотел конфет, чтобы восстановить силы. Жаль, что я воспользовался тобой. Это позор. Но я не чувствую ни малейшей вины.

Оттолкнувшись, Бриджит рухнула на пол.

— Я не прощу тебя! Стоп!

Предательство Глэдис было странно болезненным. Она знала, что у него нет к ней ни любви, ни интереса. Бриджит просто искала утешения, максимально используя силу удержания крыла. Ей надоела собственная глупость. Так что предательство Глэдис - это не боль. Однако Бриджит не могла допустить, чтобы прекрасные кондитерские изделия, сделанные виконтом Серебряного Сахара, растаяли и рассыпались у нее на глазах. Сахарные кондитерские изделия священны. Это важно.

Только тот фея-ребенок, которому предложили эту конфету, может разбить или съесть ее. Это леденец существует для счастья того, кому посвящен.

Бриджит — дочь главы фракции. Как бы ни были искажены ее чувства, ее благоговение перед леденцами оставалось непоколебимым.

Она вытащила из груди небольшой мешочек и достала из него крыло.

Глэдис улыбнулся.

— Что ты собираешься делать?

— Решено!

В отчаянии Бриджит расправила крыло.

Но Глэдис улыбается.

— Что?...

На мгновение в ее голове стало пусто. Почему он не страдает?

— Бедняжка. Где-то страдает обладатель этого крыла.

Эти слова сопровождались страхом. Она взмахивает крылом, пытаясь отступить назад. 

Перед ней Глэдис опустился на колени и заглянул ей в лицо.

— Это мешает мне есть.

~*~*~*~*~

Ему стало немного легче.

Жизнь того маленького фея, который пятнадцать лет ждал человека, которым он восхищался, будет сохранена.

Сто лет, двести лет. Чувство желания ждать, даже если знаешь, что другой человек мертв, Шалль хорошо знает. Вот почему он хотел, чтобы этот фей жил. Если он хочет продолжать ждать, пусть ждет.

И будет ли он продолжать ждать или снова начнет жить? Судьба направит его.

Шалль вышел в сад и почувствовал холодный воздух поздней осени. Яркий свет сиял даже в пустынном саду. В мастерской слева он видел, как вдалеке двигались мастера. Кэт присоединится к работе завтра. Перспективы высоки, и их боевой дух высок.

Ветер дует мягко. Шуршат иссохшие ветки разных деревьев.

Шалль почувствовал кого-то позади себя. У кого такой напряженный вид, как у него?

Он понял сразу.

— Шалль.

Это был Глэдис. Его рука коснулась плеча Шалля.

— Не прикасайся ко мне.

Он стряхнул его руку и обернулся.

— Прекрати. Я не хочу играть с тобой в дружбу. С какой целью ты приближаешься ко мне?

Глэдис улыбнулся, когда он это увидел.

— У тебя красивые глаза.

— Не глупи. Я убью тебя.

Двусмысленная улыбка Глэдис внезапно изменилась. Он улыбался, но это была улыбка безжалостного существа, нашедшего добычу в крови.

— Я не шучу, я много раз представлял себе это в прошлом. Шалль Фен Шалль. Приятно слышать твое имя. Если бы не спросил, то и не заметил бы… что ты тот, кого я искал.

— Искал?

Брови Шалля хмурятся.

— Я не знал ни твоего имени, ни твоего лица. Но я знал, что ты родился. Вот почему я искал тебя. Я наконец понял, где ты. Я не понимаю. Я думал, что больше никогда тебя не увижу. Сдавшись, спустя более ста лет, я не ожидал тебя встретить.

С тех пор, как Глэдис заговорил об этой темной часовне, появилась возможность. Есть только один способ проверить эту возможность.

— Какое твое настоящее имя?

Когда я спросил, Глэдис медленно ответил мне.

— Меня зовут Рафаль Фен Рафаль.

Мысли «Я так и знал» и мысль «Ни за что» становятся все более и более запутанным, и холод пробегает по всему телу. 

— Рафаль Фен Рафаль.

Фе  названы в честь звука энергии, с которой они рождаются. Звучит знакомо. Это был звук, который всегда был рядом с ним. Шалль тоже знает, значит и другая сторона должна была понять. Говорят, что имена друг друга - это отголоски существ, которые были близки друг другу еще до своего рождения.

— Обсидиан, из которого ты родился, был вставлен в рукоять старого меча. Это был меч, хранившийся в темной часовне, словно был спрятан.

Он напоминает большой желтый камень неясного цвета. Прямо рядом с обсидианом, из которого родился Шалль, он сиял.

Жадеит не был наполнен достаточной энергией, чтобы родилась фея. Вот почему Шалль думал, что фея не будет рождена.

Однако это было уже после рождения феи, и энергия была пуста.

Фей по имени Глэдис, Рафаль Фен Рафаль, родился в часовне, где родился Шалль.

Он знал, на что это похоже. И, прежде всего, это имя звучит так, как будто он знал его давным-давно.

— Я родился из того камня. Те драгоценные камни, из которых мы родились, были выбраны и установлены там. Энергия была настолько сконцентрирована, что он был в предвкушении того, кто родится из них. Прежде чем мы родились, было решено, что мы должны быть вместе.

Были времена, когда я думал об этом. Кто хозяин этого меча? Рафаль что-то знает, поэтому он говорит, что были выбраны три камня, которые были на рукояти меча.

— Кто выбрал эти три камня?

— Мастер мечей.

— Скажи мне, кто это.

— Не спеши, Шалль. Я научу тебя всему, что ты хочешь знать. Я родился первым, и я ждал, когда ты родишься. Когда я был полон сил, я даже подумывал о том, чтобы смотреть на этот обсидиан и пробудить тебя. Я хотел бы научить тебя всему, что я знал, и идти с тобой. Тот факт, что я смог встретиться с тобой, может быть доказательством этого. Это судьба.

Словно нежно приглашая его, Рафаль медленно протянул руку.

— Что?

— Тебе не обязательно жить с людьми. Сбрось власть людей и пойдем со мной.

При этих словах у Шалля в голове промелькнула яркая улыбка.

«Энн.»

Его спутанные мысли успокоились.

— Почему ты сомневаешься?

Шалль хочет узнать разные вещи, но не настолько, чтобы обменять то, что у него есть. Было ли бесполезно 100 лет цепляться за прошлое с Лиз? Теперь он знает. Энн научила его.

Энн всегда усердно работает. Важно то, что происходит сейчас, и можно надеяться на будущее. Найдя ее, он узнал это.

Задолго до того, как он встретил Лиз. Глупо думать о вещах, произошедших до своего рождения, о которых он даже не помнит.

Внезапно Шалль рассмеялся.

— Судьба? Идиот. Почему я должен идти с тобой? Ты мне не нужен. Я не выберу такую жизнь рядом с тобой.

— Ты хочешь, чтобы тобой правили люди?

— Мои крылья в моих руках. 

— Но разве причина, по которой ты не можешь покинуть людей, не в том, что если узнают, что ты фея без хозяина, за тобой снова будут охотиться охотники? Вот почему ты продолжаешь служить этой девушке.

— Неверно.

Глэдис ухмыльнулся.

— Разве? Тогда эта девушка такая милая, что ты не можешь ее бросить? Если да, то все в порядке. Эта девушка мастер серебряного сахара.

— Я не отдам ее.

— Тогда заберу силой.

— Не говори так, как будто у тебя нет проблемы с маленькой девочкой, которая держит твои крылья. Рафаль фен Рафаль.

Шалль быстро развел правую ладонь. Там собираются сверкающие частицы света.

— Что ты думаешь? Думаешь, что сможешь?

Рафаль повернул правую ладонь вверх и вытянул руку прямо в сторону. Зерна серебристо-красного света собирались там и вгрызались в него, а волосы от макушки до кончиков быстро окрашивались в ярко-красный цвет.

Сразу же Рафаль почувствовал энергию, которую вытолкнул из всего тела. В правой руке он держит связку тонких нитевидных лезвий, а его волосы сияют серебристо-рыжим цветом. 

Это он атаковал карету гильдии Пейдж, когда они ехали на отбор. Нет, сомнений в том, что это фея противостояла Шаллю.

— Ты?

Шалль стиснул зубы. Разочарование от побега возрождается.

Неоднозначный цвет — это свойство опала. Рожденные из него феи меняют свой блеск и цвет в зависимости от света, который на них падает, и их настроения. Скрытые цвета различны, в любое время он может стать любым цветом.

Серебристо-красный — цвет битвы Рафаля?

— После того, как ты порезал меня, я ответил, как и ожидалось. Когда мы впервые встретились здесь, я действительно хотел драться. Я был так слаб, что не мог задержать дыхание. Благодаря сахарным кондитерским изделиям виконта Серебряного Сахара, я полностью восстановил свои силы. Смотри, вот как я могу сражаться.

В руке Шалля тоже появился серебряный клинок. Вместе с волнующей радостью возникает какое-то возбуждение. Крылья напряжены и приобретают жесткий серебристый блеск.

— Раскрыть свою истинную личность — это мужество.

Он посмеялся уголками губ.

— На этот раз не убегай.

Рафаль тоже смеется.

— Ну, у меня были проблемы. Обычно я бы не убежал. Я планировал изрубить тебя за то, что ты причинил мне боль, но… Сегодня ситуация изменилась. Ты тот, кто должен быть со мной. Я не хочу причинять тебе боль. Я в большом минусе. Так что я возьму эту девушку вместо тебя. Тогда ты тоже будешь моим.

Прежде чем Рафаль успел договорить, Шалль устремился и ударил его. Наконец Рафаль сделал большой прыжок позади него и приземлился в лесу.

Шалль прыгнул за ним и взмахнул лезвием в сторону, где он приземлился. Однако Рафаль отпрыгнул назад и перенаправил его, согнув в руке нитевидное лезвие и скосив окрестные кусты.

Уклоняясь от веток деревьев, которые были сверху, Шалль прыгнул назад. Он быстро огляделся, но Рафаля нигде не было видно.

— Я возьму эту девушку.

Он  взмахнул клинком в направлении голоса, но он только перерезал плющ. В ушах Шалля раздался смешок, когда он щелкнул языком.

— Ты должен быть со мной.

Он услышал голос вдалеке, похожий на эхо. А присутствие и голос Рафаля растаяли в воздухе. Он исчез.

В тот момент, когда он почувствовал, что что-то не так, Шалль бросился бежать.

— Энн!

Она должна быть сейчас у Ноя. Через лес он бежал до комнаты второго этажа в правом крыле замка. Замок был наполнен ярким солнечным светом и очень тих.

Шалль открыл дверь.

Он увидел спящую Энн, прислонившуюся к краю кровати лицом вниз. Он бросился к ней и обнял ее левой рукой, в которой не было меча.

— А... Шалль?

Он почувствовал облегчение, услышав полусонный голос Энн, и прислонил голову к ее шее. Пахнет сладко. Это определенно Энн.

Энн стала паниковать. Одной рукой Шалль прижал ее голову еще крепче к себе, чтобы она не убежала. Ее лицо, склонившееся к нему, становится красным.

— Шалль? Что случилось?

— Я не сдамся.

Он почувствовал биение сердца Энн в груди, которая коснулась его.

Изначально Рафаль хотел серебряного мастера по сахару. Более того, Энн для Шалля особенный человек. Он это заметил.

Вокруг нет следов Рафаля. Но теперь, когда он восстановил свои силы, он обязательно попробует заполучить Энн. Через несколько часов, завтра или послезавтра.

— Ну, давай же, Рафаль.

Шалль не мог ослабить бдительность ни на мгновение. Он обострил свое чувство борьбы.

— Я поклялся, что всегда буду рядом с тобой и защищу тебя. Никого не подпущу.

Крик, расколовший воздух, пронзил замок. Стая испуганных птиц за окном вылетели все сразу.

~*~*~*~*~

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Всем привет. Меня зовут Мири Микава. 

Это второй том, посвященный гильдии Пейдж. В прошлом томе Энн решила сделать сахарные кондитерские изделия к Новому Святому Фестивалю вместе с мастерами гильдии Пейдж.

Что ж, давайте пока постараемся.

Так. Это пятый том.

Рабочие продолжают работать. Какой бы ни была работа, она может быть тяжелой. Говоря о работе, пока я писала эти пять томов, мой персональный компьютер был в плохом настроении, и я была очень обеспокоена.

Не то чтобы я выдвинула ему необоснованное требование. Я просто тихо печатала в своем текстовом редакторе, но вдруг экран стал синим, а затем наступила тишина. Что бы я ни делала, ситуация не менялась, поэтому, к своему ужасу, мне пришлось отключить питание. Разумеется, часть рукописи не сохранилась. Это происходит раз в час и повторяется снова.

Почему? Я пробовала разное, но компьютер никак не мог заработать нормально.

Но я не могу писать. Не то чтобы я совсем не могла писать, но это вредно для моего сердца. Я ерзала и пыталась спасти его. Так как я продолжаю увеличивать мощность главного блока, не зная, сломается ли.

В конце концов, когда я включила основное питание, я подумала: «Я не пытаюсь своими руками уничтожить свой компьютер?!» 

Ну наконец-то я закончила писать. 

Возможно, незадолго до выхода этой книги выйдет журнал под названием «Premium Beans VOL. 1» Я написала небольшой рассказ о сахарном яблоке. Основные герои — Энн, Шалль, Эллиот и Мифрил, который всегда напивается. 

И, к счастью, появились там также цветные страницы и манга (?), нарисованные Аки-самой. Какая роскошь иметь возможность увидеть мангу! Премиум, как и положено.

На этот раз я глубоко благодарна ответственному лицу. Всегда на телефоне много точных замечаний, их становится меньше. На этот раз, как ни странно, они были размером с рисовое зернышко.

С этого момента вы можете увидеть много странных вещей, но, пожалуйста, потерпите меня.

Аки, которая рисует замечательные иллюстрации, большое спасибо. Каждый раз это очень, очень красиво, и я с нетерпением жду этого.

Уважаемые читатели. Я всегда благодарна за вашу помощь. Тот факт, что вы все здесь, делает меня счастливой.

Многое происходит на земле, где живут люди. Когда случается невообразимое, я ошеломлена и не могу ничего сделать, потому что я слабый человек.

Простите, мне так грустно, мне так жаль. Тем не менее, я хочу делать то, что могу на своем месте.

До скорой встречи. В следующий раз, я чувствую, что смогу встретиться с вами немного раньше, чем обычно.

Мири Микава