Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
3 - 4

Следующий день был единственным днем за всю неделю, когда Энн могла расслабиться. Больше всего на свете она была счастлива, что наконец-то ее уставшее тело сможет отдохнуть.

Она была измотана, но вернулась в свою комнату с обедом в слегка приподнятом настроении. Однако Шалль уже закончил свой ужин и ушел, чтобы ответить на призыв Кита.

Энн и Мифрил ели вместе.

У нее было ровно четыре бочки серебряного сахара.комната — четыре, которые она заработала сама. Она завершила всю необходимую подготовку для изготовления конфетной скульптуры. Но даже после обеда она не почувствовала вдохновения, прикоснувшись к серебряному сахару.

«Интересно, что я должна сделать?» Она начала испытывать нетерпение.

«Я хочу сделать Шалля... но Кит уже лепит его. Кроме того, Шалль...»

Пока она пыталась думать о своей работе, образ Шалля и Бриджит вернулся к ней, и ей казалось, что он душит ее.

Она слегка покачала головой, пытаясь прогнать этот образ из своей головы.

— Скажи, Мифрил Рид Под, — спросила она, — хочешь прогуляться?

Мифрил расплылся в ухмылке.

— Конечно. Как хорошо, когда рядом нет того парня, Шалль Фен Шалля, мы вдвоем можем пойти прогуляться.

 Мифрил весело запрыгнул ей на плечо, и Энн шагнула вперед, выйдя на задний двор.

Луна висела в небе. Было похоже, что она была сломана ровно пополам. Почему-то вид убывающей луны был душераздирающий. Дул холодный ветер, и сухие ветки лиственные деревья, окружавшие задний двор, громко ломились друг от друга.

Энн стало немного холодно. Она обняла себя и потерла обе руки.

— Энн, между тобой и Шалль Фен Шаллем произошло что-нибудь хорошее в последнее время? — оптимистично спросил Мифрил.

Она смотрела на луну в меланхолическом настроении. 

— Нет, — мрачно ответила она.

Мифрил выглядел удивленным.

— Хм? Действительно?

— Я имею в виду, я была занята. Мне почти не удавалось с ним поговорить.

— Но я прошлой ночью в полусне... — пробормотал Мифрил, обращаясь к себе, —  Этот Шалль Фен Шалль, он… Может быть, мои глаза меня обманули? Было темно. Хорошо, я предполагаю, что был неправ. Кажется сомнительным, что он сделать что-то подобное, в конце концов. Но, может быть, он мог вести себя развратно по-своему...

Энн начала задаваться вопросом, о чем говорил Мифрил, когда он вдруг хлопнул в ладоши.

— Я понял! Энн, ты должна попытаться загнать его в угол.

— Загнать его в угол?!

Прежде чем она успела спросить его, почему она должна это делать, Мифрил сжал кулаки, полные уверенности, и настаивал:

— Я небрежно выйду из комнаты и останусь вне дома на всю ночь. Пока меня не будет, ты загонишь его в угол. Скажи ему, что он тебе нравится или что-то в этом роде, и умоляй его всего об одном поцелуе. Даже он должен быть тронут этим, и тогда твоя любовь расцветет! Правильно, в этом нет никаких сомнений. Почему это не приходило мне в голову раньше?!

Стремление Мифрила отплатить Энн за услугу привело его к тому, что дал ей какой-то странный совет.

Энн обхватила голову руками.

— Уххх, хм... Я рада, что ты хочешь помочь, но я не думаю, что это произойдет. Шалль уйдет и все.

— Но мое сердце выпрыгнуло бы из груди, если бы девушка сказала мне, что любит меня, каким бы пугалом она ни была!

— Так ты говоришь…что я ведь пугало...

В этот момент кто-то вышел из одной из других спален здания. Они могли видеть, что это Джонас, освещенный слабым светом луны. Кэти сидела у него на плече. Джонас нерешительно подошел к Энн и Мифрилу.

— Что ты здесь делаешь?

— Ничего. Просто погуляем.

Джонас нес несколько шпателей разной толщины. Он шел вероятно в мастерскую.

Если кондитер хотел попасть на Королевскую ярмарку конфет, ему не была предоставлена отдельная комната, все должны были работать над своими сахарными скульптурами в углу мастерской студии.

У Джонаса не было отдельной комнаты, поэтому ему нужно было заниматься там.

— Прогулка? — Кэти сказала со своим обычным презрением. — В отличие от вас, блуждающих и расслабляющих, мистер Джонас направляется работать над своей скульптурой. Вы уже отказались от создания чего-либо собственного?

— Ты такая раздражающая. Заткнись, уродка!

 Мифрил высунул язык, и Кэти посмотрела на него в ответ.

— Ты умеешь говорить, креветка!

— Кэти. Этого уже достаточно. Молчи, — слабо упрекнул ее Джонас. Затем он опустил голову и пробормотал: — Я собираюсь поработать над своей скульптурой сейчас. В этом году я собираюсь сделать это правильно. Хотя я уверен, ты тоже что-то делаешь. Ты смотришь на меня так, как будто я ничего не стою. Но если я был таким же дураком, как и ты...

Энн ожидала, что он будет хвастаться, как всегда, но то, что он сказал, было бесхребетно и слабо.

— Джонас?

— Я действительно ненавижу тебя, — пробормотал он. Джонас не сводил глаз с Энн, когда он шел к мастерской.

Мифрил склонил голову набок, глядя, как он уходит. 

— Что такое с ним? Интересно, может быть, он съел что-нибудь плохое?

Положение Джонаса в мастерской Рэдклиффа было неопределенным. Он был племянником Маркуса Рэдклиффа, и у него было немало мастерства. Несмотря на это, он спал в общей гостиной.

Кит, с другой стороны, был в отдельной комнате. Джонас, вероятно, был под большим давлением, так как он был племянником Рэдклиффа. Каждый вокруг него скорее всего ожидал большего от племянника главы фракции.

Мастера мастерской Рэдклиффа оказывали почтение Киту, но не выказал никакого почтения Джонасу. Ходили даже слухи вокруг того, что Джонас, племянник главы, будет проигнорирован и что Кит станет следующим главой.

Если бы был выбран Кит, позиция Джонаса исчезла бы. 

— Я уверена, что у него тоже есть много дел, с которыми нужно иметь дело. Вероятно. 

Вероятно, его тоже тяготило чувство нетерпения. Отягощенный паникой, которая говорила ему, что ему нужно больше оттачивать свои навыки, что он должен был сделать лучшие скульптуры.

— Все в отчаянии. Держу пари, мы все страдаем. Я уверена, что даже хладнокровный, спокойный Кит беспокоится о скульптурах, которые он готовит. Если нет, то он не попросил бы меня взглянуть на это. В моем случае, когда я беспокоюсь, вот когда я хочу, чтобы кто-то другой проверил мою работу.

Энн снова посмотрела на луну и закрыла глаза. Она все еще могла видеть лунный свет, слабо сияющий сквозь ее веки. Давайте обдумаем это. Медленно.

Она вспомнила цвет щек Бриджит, когда она обняла Шалля, это выглядело как счастье.

«Сахарная скульптура. Я сделаю это. Я собираюсь сделать нечто невероятное.»

Энн стряхнула с себя праздные мысли и обдумала дилемму. 

«Фестиваль сахарных скульптур спонсируется королевской семьей. Так что я делаю фигуры для них. Кит сказал, что им нравятся конфетные скульптуры фей. Мне тоже нравятся феи. А особенно нравятся Шалль и Мифрил. Я хочу их вылепить. Но...»

Она вдруг открыла глаза. Луна все еще светилась. 

Почему королевской семье нравятся конфетные скульптуры фей?..

Она вспомнила, что случилось с лордом Албаном, бывшим герцогом Филакс.

Вначале она не останавливалась, чтобы спросить себя, почему он хотел, чтобы Энн сделала скульптуру феи с картины. Из-за этого она сделала большой крюк в этом процессе.

— Мне нужна причина, — пробормотала Энн.

Мифрил склонил голову набок. 

— Хм? По какой причине?

— Почему королевская семья любит скульптуры фей. Я должна расследовать это.

— О чем ты говоришь?

— Я говорю о сахарных скульптурах. Если нет ничего другого, я знаю, что надо сделать завтра.

Энн улыбнулась Мифрилу, который в замешательстве наклонил голову.

— Вернемся в комнату? — она спросила. — У нас много дел завтра. Давай сегодня пораньше ляжем спать.

Когда они вернулись в комнату, Шалль уже вернулся из комнаты Кита.

Он сидел у окна, видимо, задумавшись. Когда Энн открыла дверь, он посмотрел в ее сторону, немного вздрогнув.

— Шалль. Ты вернулся? Ты сегодня рано закончил.

Когда она посмотрела на него, она вспомнила сцену с ним и Бриджит в тот день. Так или иначе, Энн выдержала чувство удушья и притворно спокойная села на кровать.

— Кажется, даже этот мальчик устал. Он сегодня рано остановился чтобы он мог отдохнуть.

По какой-то причине у Шалля тоже не было настроения. Более того, он изо всех сил старался не смотреть на Энн. Повисла неприятная тишина, словно невидимая стена между ними двумя.

Не выдержав, Энн заговорила самым веселым голосом, на какой только была способна. собрать. 

— О верно. Послушайте, вы оба. Завтра, я хочу поехать в церковь Святого Льюистона Белла.

Когда она сказала это, Мифрил, сошедший с плеча Энн и деловито зарывшись под одеяло, вдруг вскочил.

— Что?! Но почему? Завтра единственный раз, когда мы трое, наконец-то, можем собраться вместе и отдыхать весь день!

Мифрил вскочил на на колени Энн и посмотрел на нее со слезами на глазах. 

— Я хотел пить глинтвейн в Флюгере и расслабляться!

— Прости, — ответила Энн. — Но это необходимо для моей скульптуры для Королевской конфетной ярмарки. У меня не так много времени, так что... Ах, я знаю. Если вы хотите пойти к Флюгеру, как насчет того, что вы вдвоем пойдете? Трактирщик там знает вас.

— Было бы пыткой идти куда-либо наедине с Шалль Фен Шаллем! Я ненавижу эту идею. Я скорее умру!

Шалль посмотрел на Мифрила, который распростерся на коленях Энн и сделал лицо крайнего недовольства.

— Будь уверен, я тоже никуда не пойду.

— Мифрил Рид Под, не плачь, ладно? Когда Королевская конфетная ярмарка закончится, мы втроем обязательно пойдем во Флюгер. Я обещаю.

Энн погладила Мифрила по щеке кончиком пальца. Когда он поднял голову, всхлипывая, он крепко сжал ее палец обеими руками и умолял ее: 

— Мы обязательно сходим. Это обещание.

— Мм, обещаю. Хорошо? Ты тоже, Шалль.

Шалль поморщился от шума.

— Если это заставит его перестать плакать, я пойду куда угодно.

Услышав бесцеремонный комментарий Шалля, Мифрил протер глаза и перестал плакать. 

— Я могу жить с этим обещанием, которое поддерживает меня. Энн,ты можешь пойти в церковь Сент-Льюистон Белл.

 — Тогда мы пойдем завтра вместе?

— Нет. Я не собираюсь. Энн, ты идешь с Шалль Фен Шаллем.

— Почему? Это наш единственный выходной, так что пошли все.

— Ты тупица! Энн!

Мифрил ловко вскочил на плечо Энн и прошептал ей: 

— Ты идешь одна с Шалль Фен Шаллем! Это твой шанс!

— Шанс сделать что? — тихо спросила она.

Мифрил показал ей твердый большой палец. 

— Поставить в угол Шалль Фен Шалля. Даже если ты пугало, несомненно, ты тоже девушка.

— Угу... я уже говорила свое мнение об этом.

— Действуй.

— Не могу.

Не услышав ни слова Энн, Мифрил спрыгнул обратно на кровать.

— Ах, кхм, кхм. Шалль Фен Шалль. Завтра, думаю, я проведу весь день в комнате Кэт, пытаясь укрепить мою дружбу с Бенджамином. Ага.

На следующий день у Кэт и Бенджамина был выходной. Шалль сделал озадаченное лицо.

 — С тем парнем?

Но Мифрил не обратил на него внимания и вдруг выбросил одну руку в воздухе. 

— Шалль Фен Шалль, ты пойдешь в церковь Сейнт-Льюистон Белл с Энн, не так ли?! Я бы беспокоился о том, что она пойдет одна. А это значит, что вам обоим лучше поработать завтра!

Это было все, что сказал Мифрил, прежде чем снова устроиться в постели.

— Усердно работать над чем? — пробормотал Шалль через минуту.

«Я не могу ему сказать...»

Холодный пот струился по спине Энн.

— Н-хорошо. Я буду в порядке, — пробормотала она. — Я иду в церковь Сент-Льюистон Белл завтра, но... что ты будешь делать, Шалль? Ты можешь остаться в комнате и отдохнуть.

— Я пойду. Что-то надоедливое обязательно произойдет, если ты пойдешь бродить в одиночестве.

— Ты говоришь так, словно я ходячая катастрофа…

Несмотря на ее ответ, Энн была действительно счастлива, что он собирается сопровождать ее. Но вдруг она снова вспомнила Бриджит.

— Но, Шалль, а как же Бриджит? Если ты все равно собираешься идти, ты не хочешь пойти с ней?

— Бриджит? Кто это?

— Хм? Бриджит... Ты хочешь сказать, что вы двое обнимались и ты даже не знаешь, как ее зовут? Было ощущение, что может быть, но не говори мне, Шалль, что ты очень...

— Очень что? Прежде всего, я даже не помню, чтобы обнимал кого-то.

Энн все больше раздражалась. Она встала, подойдя ближе к Шаллю.

— Лжец.Я видел вас двоих вместе из окна общежития сегодня днем!

Шалль устало ответил: 

— Значит, Бриджит была той женщиной, да? Она была говорить о том, что бы купить меня или не покупать меня. Она была запутанной и раздражающей, поэтому я сказал ей, что если она хочет меня, она должна украсть мое крыло. Я сталкивался с такими людьми всю жизнь, они появляются время от времени.

 — А, это так?

Энн чувствовала себя глупо из-за того, что так волновалась. Она почувствовала облегчение, но Шалль угрюмо повернулся, чтобы посмотреть вдаль. 

— Ты, кажется, немного не в духе. Вот почему? — она спросила.

— Если я должен объяснить причину, это ты.

— Хм? Что?

Она попросила его повторить, потому что она не смогла услышать его очень хорошо, но Шалль еще больше отвернулся.

— Ничего, — сказал он. — Поскорее засыпай, пугало.

Оскорбительный язык Шалля был таким же, как обычно, но Энн давно перестала пытаться что-то с этим делать. Однако в последнее время он прилагал больше усилий, когда дело касалось Энн. Он более или менее перестал называть ее пугалом. И все же он только что намеренно назвал ее «пугалом».

«Он издевается надо мной или что?»

Она понятия не имела, что заставило его быть таким злым.

Она склонила голову в замешательстве.

На следующее утро, как только Мифрил открыл глаза, он объявил: «Я отправляюсь укреплять дружбу с Бенджамином.» И вышел из комнаты с высокомерным фырканьем.

Только что взошло солнце. Энн могла только представить, какой это неприятностью был бы для Кэт и Бенджамина визит Мифрила в этот час. Ей было жаль их.

Церковь Сейнт-Льюистон Белл находилась на южном конце Льюистона. Из пригородов на юге столицы все выглядело так, что церковь была построена для защиты королевского замка, возвышавшегося на фоне за колокольней церкви.

Высокий стройный шпиль главной колокольни возвышался посреди два ряда меньших колоколен по обеим сторонам. Ниже этого было святилище, построенное из белого камня.

Официальная религия Королевства Хайленд называется просто «государственная религия». Она монотеистична, но единственное верховное божество имеет ни формы, ни имени. Говорят, что Бог есть Бог, и все остальное немыслимо. Образов Бога тоже нет. Это потому что они представляют собой сущность, которую человеческий разум не может представить.

Государственная церковь существует для распространения и защиты государственной религии. Штаб-квартира, церковь Святого Льюистона Белла, также была известна как место для академических занятий. Вокруг святилища было много построек. Они включали библиотеку, школу для обучения духовенства и места для учебы. 

Только священнослужителям разрешалось входить в библиотеку или школу. Но святилище было открыто для публики, и каждый мог молиться там свободно.

Энн стояла в дверях святилища, глядя на потолок.

— Огромная!

Вход уже был открыт, когда они прибыли. Двери были сделаны из камня и открывались наружу от середины, и они были примерно в три раза выше Энн. Она не смогла бы сдвинуть их ни на йоту. Для этого требовалось десять священнослужителей, чтобы открывать и закрывать их каждое утро и вечер.

Как огромный зонт, потолок выгибался из центра, и это было даже выше, чем двери. Звук шагов и голоса людей эхом разносились по всему пространству.

— Ах… это…

Энн пошла по центральному проходу, ведущему к алтарю, мимо рядов скамеек, используемых для богослужений. Она по-прежнему смотрела в потолок. Когда она сделала это на полпути, она снова остановилась. 

На главном алтаре был белокаменный рельеф символа, представлял бога, круг в сочетании с крестом. Вдоль стен по обеим сторонам стояли огромные статуи святых, защищающих государственную религию. Но внимание Энн не отводилось от потолка.

Наверху были картины. Сцены чудес, совершаемых святыми, окутанными светом, растянулись по куполообразным потолком. Но то, что привлекло внимание Энн, было в самой высокой точке потолка. Оно было нарисована в самом центре.

Меч молодого человека со светлыми волосами и голубыми глазами пересекался с мечом фея, у которого были рыжие волосы и красные глаза.

Она знала, что светловолосый юноша должен быть королем-предком Седриком. Он выглядел именно так, как его описал лидер церкви в религиозной школе давно. Светловолосый и голубоглазый, одетый в шлем, украшенный крыльями, меч в одной руке и лук в другой. Над его правым глазом была характерная рана. Это был легендарный Король Прародитель, сражавшийся против Короля Фей ради будущего человеческого мира. Он обладал покровительством Бога, и говорили, что он обязан этому своей победой.

Противником, с которым он сражался, был Король Фей. Он был прекрасной феей. Энн чувствовала, что в каком-то смысле его присутствие напоминало Шалля, но они определенно отличались своей энергией. Завораживающая темная аура Шалля была поразительна, но красная аура галантного Короля Фей излучала подавляющую силу, как будто люди должны быть отброшены его огненной интенсивностью.

Битва между Королем Предков и Королем Фей часто изображается в государственных церквях. Оба героически скрещивают мечи, в каждой церкви Хайленда. Но их выражения всегда были окрашены так, чтобы выглядеть очень печально, что всегда заставляло Энн чувствовать себя некомфортно.

В городах и деревнях, которые она посещала с Эммой, Энн ходила в религиозные школы, спонсируемые местными церквями. 

Пасторы часто спрашивали ее, что она думает об этой картинке.

Другие дети всегда давали ответы типа «Фигура Король Прародителя божественна» и «Вы можете ощутить силу Короля Предков».

Но Энн сказала: «Если они оба выглядят такими несчастными из-за этого, может быть, они не должны драться». Она вспомнила, как ее жестко ругали за это.

— Король Фей действительно прекрасен. Если подумать, я... я не знаю имя Короля Фей… — пробормотала она.

За ее спиной Шалль тихо сказал: 

— Конечно, ты этого не знаешь. Государственная церковь держит имя в секрете. Они, наверное, думают что фей не нужно называть по имени, но даже если они это скрывают, его имя не исчезнет. Короля Фей зовут Риcельва Сирил Саш.

Энн повернулась, чтобы посмотреть на Шалля.

— Откуда ты это знаешь?

— Я всегда знал, с тех пор как я был рожден. Вероятно, кусок обсидиана, из которого я родился знал это.

— Интересно, почему он знал что-то подобное?

— Это была вставка из обсидиана на рукояти меча. Сам меч уже заржавел и сгнил. Наверное, что-то увидел, когда он был у своего владельца.

Шалль посмотрел на картину с изображением Короля Фей на потолке.

Он вдруг показался загадочным — он был тем, кто знал имя Короля Фей, которое церковь держала в секрете.

— Ризельва Cирил Саш...

Других признаков человеческого присутствия внутри святилища не было. Это было связано с тем, что поклонение обычно происходило ранним утром или до полудня в выходные. Когда она произнесла имя вслух, голос Энн слабым эхом разнесся в тихой космос.

Вот когда это случилось.

— Вы там.

Со стороны алтаря к ним подошел священнослужитель. Его волосы были совершенно белыми, а глубокие морщины вокруг глаз заставил его выглядеть добрым. Он носил черную одежду духовенства. Энн рассудила, что он должен быть смотрителем святилища.

Мужчина остановился перед ними и сделал обеспокоенное лицо. 

— Ты должна знать, здесь звучит эхо. Есть ощущение, что я только что услышал странное имя, исходящее из твоих уст.

— Имя Короля Фей?

Священник нахмурился, выглядя еще более расстроенным.

— Я полагаю, ты, должно быть, выполняла домашнюю работу или что-то в этом роде. Где ты этому научилась? Это имя не следует слишком часто произносить вслух. Настолько государственная церковь обеспокоена, мы запечатали это имя.

Мужчина вроде бы ни в чем ее не обвинял, просто информировал ее. Энн смиренно поклонилась. 

— Я кондитер, я сожалею за то, что произнесла имя Короля Фей вслух. Я не знала, что это запрещенно. Просто он знал имя Короля Фей, вот и все.

Священник выглядел заинтригованным. 

— Мы видим их иногда, феи, обладающие знаниями о прошлом. Я первый раз смотрю глаза на одного из них. И очень красивый, при этом.

Священник с завистью смотрел на Шалля с выражением как будто он нашел редкую книгу, которую искал.

— Гм, сэр, я хочу, чтобы вы мне кое-что сказали, — сказала Энн. умолял.

— Хм, что это?

Как и следовало ожидать от члена духовенства, этот человек не обращал внимания на присутствие Шалля, и повернулся к Энн с улыбкой.

— Я планирую сделать скульптуру для фестиваля сахарных скульптур. Я слышала от кого-то, что королевская семья предпочитает тех, кто используют фей как мотив. Вы знаете причину этого?

— Конечно. Королевская семья предпочитает скульптуры, изображающие фей. Сейчас сложно поверить в то, что причиной, по которой члены нынешней королевской семьи благосклонно относятся к ним, заключается в древнем суеверии, согласно которому сказочные скульптуры почему-то приносят большее состояние, чем любые другие. Я думаю, что Его Величество знаком с ним.

— Я хотела бы услышать больше об этом суеверии.

— Это происходит из легенды о Короле Предке Седрике и Король Фей.

 — Что это за легенда?

— Это одна из историй, которые мы, церковные лидеры, не должны рассказывать. Как и имя Короля Фей.

— Я не могу попросить рассказать мне?

— Мм, хм… Я не могу, но... могу дать прочитать.

— Хм?

— Иди сюда.

Священник поманил их и подвел Энн и Шалля к алтарю. Затем он посмотрел на потолок и указал на картину Короля Предка Седрика и Короля Фей.

— Если ты посмотришь на это отсюда, я уверен, ты увидишь, что там есть слова выгравированные вокруг росписи. Если прочитаешь их, ты обнаружишь, что легенда написана там.

— О, значит, есть одно но…

Энн была в замешательстве.

— Я никогда не встречала таких слов. Откуда они?

— Это древнее письмо Хэйланда. Если ты сможешь прочитать это, то узнаешь легенду.

— Ни за что...

У Энн уже были трудности с чтением и письмом. Ни в коем случае она бы не могла сделать что-то подобное.

— Конечно, ходят легенды о Короле Предке и Короле Фей. Но есть и такие, которые лучше скрывать от посторонних, учитывая нынешние отношения между людьми и феями. Если ты действительно хочешь знать, изучи письменность древнего народа и прочитай после того, как изучишь и подготовишься. Это что ты должна делать.

 — И сколько лет это займет?..

Энн сухо усмехнулась, и священник лукаво улыбнулся.

— Ну, постарайся, — сказал он, прежде чем через дверь сбоку от алтаря.

Шалль все это время смотрел в потолок.

— Я не думаю, что не смогла бы прочитать это, даже если бы провела год, пытаясь… — Энн огорчилась. — Я слышала, что людей очень мало, даже в церкви, кто может читать на этом языке.

Когда она сказала это, Шалль наконец опустил взгляд с потолка и посмотрел на Энн.

— Я скажу тебе, — сказал он.

— Хм, скажешь что?

— Что там написано.

Энн была ошеломлена.

— Ты можешь прочитать это, Шалль?

— Похоже на то.

— Ни за что! — потрясенно воскликнула Энн.

Шалль приложил указательный палец к ее губам.

— Твой голос звучит эхом. Сядь здесь.

Шалль сил рядом с Энн на одной из скамеек перед алтарем. Он еще раз посмотрел вверх, а затем медленно приблизил губы к уху Энн.

— Король Предок Седрик был рабом Короля фей.

Его слова щекотали, когда он говорил рядом с ее ухом. Тело Энн напряглось от нервозности. Ее уши стали горячими.

— Но из-за храбрости и искренности Седрика Король фей считал его как друга и освободил. Седрик тоже уважал благородство и силу Короля Фей и считал его своим другом.

Рефлекторно Энн посмотрела Шаллю в лицо, чтобы подтвердить его слова.

— Хм...? Друзья?

— Вот что там сказано.

Снова взглянув в потолок, Шалль приблизил губы к уху Энн.

— Большинство людей не одобряли правление фей. Они собрались на стороне Седрика. Большинство фей хотели продолжать властвовать над людьми. Король фей не мог игнорировать их. Тем не менее, Седрик и Король Фей пытался найти путь, по которому могли бы пройти феи и люди вместе. Но мелкие разногласия не давали им прийти к соглашению. Затем они вдвоем, каждый следуя воле своего народа, дрался с другим.

Голос Шалля, когда он читал древнюю легенду и нарисованные картины на потолке, Король Фей и Король Предков, казалось, сливаются в иллюзию. Энн внимательно слушала Шалля, когда она смотрела в потолок. Разноцветный свет струился внутрь сквозь витражи.

— Король Фей потерпел поражение, а Седрик победил. Седрик был торжествующим, но в то же время он глубоко оплакивал смерть его друга. Идеалы, о которых он мечтал с Королем Фей, жили в Седрике до конца его дней. Он молился, чтобы когда-нибудь феи и люди могли сосуществовать вместе. Он молился, чтобы силы феи могут когда-нибудь помочь человечеству, и наоборот. Седрик заказал скульптуру из серебряного сахара в образе Короля Фей на его похороны, и он вознес много молитв. Эта сахарная фигура была способность привлекать большую удачу... вот и вся история.

 Энн уставилась на фреску. Ей было любопытно кое-что.

Король Предков Седрик хотел сосуществовать с феями?

Порабощение феи считалось естественным в Королевстве Хайленд. Тем не менее, Король Предок, который построил основы страны, изначально надеялся сосуществовать с феями.

Через пятьсот лет обращение с феями как с рабами укоренилось в их обществе. Даже если легенда была распространена далеко и широко, было сомнительно, что люди будут глубоко впечатлены желанием Короля Предков Седрика и освободят их фей.

Несмотря на это, государственная церковь хранила легенду в тайне. Нынешнее царство отличалось от мира, в котором правил Король Предок. Церковь явно не хотела обнародовать историю, которая заставит людей чувствовать себя виноватыми.

В конце концов, они не хотели признавать свои грехи. Это была хитрость людей.

Энн поняла, почему королевская семья отдавала предпочтение скульптура фей, это могло быть связано с предсмертным желанием короля Седрика. Должно быть, он совершил какую-то молитву, желая, чтобы силы фей и людей когда-нибудь были объединились.

И скульптура феи, которая унаследовала такие чувства, по сравнению с леденцами других форм, смогла бы принести большую удачу. Возможно, это было потому, что она унаследовала силу Короля Фей, который тоже надеялся на мир.

Если бы эти два великих предсмертных желания обрели форму, они бы был очень мощным.

— Но почему Король Предков Седрик создал мир, подобный нашему, если он желал мирное сосуществование?

— Это не то, что он сделал. Это то, чего он не смог сделать, — ответил Шалль, глядя на фреску на потолке. — Король Фей и твой Король Предок искали способ сосуществования. Но в конечном итоге закончилось битвой. Победивший Король Предков, вероятно, попытался снова найти путь, по которому феи и люди смогут мирно жить вместе. Но он не смог создать этот мир. Итак, мы оказались в настоящее время здесь. Вот, пожалуй, и все. Есть большие различия между двумя расами.

По выражению лица Шалля было ясно, что он сдался. Энн было больно это видеть. Шалль расстояние между собой и Энн, вероятно, чувствовал огромным.

— Не говори таких вещей. Между нами нет никакой разницы, — Энн пробормотала, не подумав.

Шалль снова перевел взгляд на нее.

— Конечно, есть.

— Не в моих мыслях. Я имею в виду, ты очень нравишься...

Энн сама удивилась, что так много сказала. В следующий момент она почувствовала прилив смущения. Она бросила ее глаза вниз и не мог двигаться. Она задавалась вопросом, что случилось с ней, когда ее рот сказал такие слова. Ее сердце колотилось только от мысли об этом, и она вспыхнула в холодном поту.

Шалль вгляделся в лицо Энн. Он выглядел обеспокоенным, но Энн не могла заставить себя взглянуть на него. Она боялась сказать что-то, что она не могла вернуть.

Она задавалась вопросом, что на нее нашло. Это было так, как если бы сочетание голоса Шалля, читающего древний текст, атмосферу церкви, и разноцветный свет, сияющий в через витражное стекло сговорились вывести Энн из равновесия.

Энн почувствовала собственное сильное сердцебиение, глядя на крыло Шалля, которое плавно лежало на скамье.

Крыло Шалля одновременно было светло-голубым, светло-фиолетовым и светло-зеленым. Он сиял сложным, но нежным сочетанием цветов, словно радуга. Ее любовь к нему росла, когда она смотрела на его красивое крыло.

Когда это было, когда она прикасалась к нему в последний раз? Она вспомнила текстуру и тепло крыла в то время. Крылья суть жизни феи. Наверное, поэтому казались такими драгоценными. Потому что это была сущность Шалля.

Очень ценно.

Она не могла остановить чувства, переполняющие ее изнутри. 

«Если бы я могла превратить это чувство в скульптуру. Если я могла бы сделать это, то даже эти мои глупые чувства смогли бы достигнуть его.»

В тот момент, когда у нее появилась эта мысль, она испугалась. Определенное желание кристаллизовались в ее сердце.

— Ах… Шалль

Все еще держа свою пульсирующую грудь, Энн подняла голову.

— Я могу сделать это. Я хочу сделать скульптуру из серебряного сахара.

Энн поспешила обратно в общежитие. Прежде чем вернуться в свою комнату, она остановилась у Кэта, чтобы увидеть Мифрила. Она постучала в дверь. 

— Кэт, ты там? Это Энн. Я думаю, что Мифрил Рид Под в твоей комнате, и, эм, я пришла к...

Она прервалась на полуслове, когда дверь распахнулась.

 Кэт раскачивался в дверном косяке со свирепым убийственным взглядом.

Он выглядел несколько осунувшимся.

— Кэт?

— Что это за оскорбление?..

Он указал внутрь. Его палец дрожал от едва сдерживаемой ярости.

— Эй, ты. Бенджамин! Не спать, не спать! Теперь твоя очередь.

— Самое главное, Кэт! Если ты не держишь карты, я могу взять одну, можно?! Я нахожусь в середине победной серии из шести игр — ни за что не брошу! Я не остановлюсь, пока не оправлюсь от восьмидесяти-четыре разов проигрышей!

Расположились в центре комнаты, весело направляя карту, сидел Мифрил Рид Под.

— Он пришел сюда, как только взошло солнце. С рассвета было безостановочные карточные игры. Это как какая-то пыточная программа. Ты в ударе, если это была твоя идея!

Энн побледнела от его горького тона.

— Я-это была не я. Мифрил сказал, что хочет познакомиться с Бенджамином получше.

— Этот придурок Бенджамин просидел весь день в полусне, так что я тот, кто пострадал больше всех!

— Эй, Кэт. Скорее возвращайся на свое место и держи карты...

Мифрил как раз собирался жаловаться, когда он повернулся и посмотрел на дверной проем. Когда он заметил, что Энн стоит там, он бросил в сторону свои карты и прыгнул к ней.

— Энн! Вы вернулись?! Как дела?!

— Отлично! Сейчас я начну делать свою скульптуру.

— Не это, дело с Шалль Фен Шаллем. Ты обратилась к его похотливой стороне?

— Его что?

Шалль стоял позади Энн, скрестив руки на груди. Он посмотрел на Мифрила пронзительным взглядом.

Мифрил задохнулся от его присутствия.

— А… ты здесь? Шалль Фен Шалль.

— Меня это не волнует, так что вы все возвращайтесь в свою комнату сию же минуту!

Кэт, казалось, достиг предела своего терпения. Он бросил Мифрила в коридор и захлопнул дверь перед лицом Энн.

— Прости, — уныло сказала Энн двери.

Когда они вернулись в комнату, Энн распахнула окно и выложила на стол инструменты, которые она использовала для лепки.

Она вытащила большую коробку, набитую пузырьками с цветными порошками, вынула их все из коробки и аккуратно разложила на стол тоже.

Наблюдая за ее работой, Мифрил спросил: 

— Ты начнешь сейчас?

— Ага. Мифрил Рид Под, если не возражаешь, не мог бы мне помочь?

Мифрил восхищенно закатал рукава.

— Ты можешь рассчитывать на меня!

Он вскочил и встал на край одной из бочек с серебряным сахаром. Затем ловко отодвинул тяжелую крышку и заглянул внутрь.

— Твой серебряный сахар такой хороший, Энн… Он совершенно не похож на вещи, которые они делают в мастерской прямо сейчас. Он супер, супер, супер белый. И гладкий.

 Серебряный сахар заполнял бочку доверху. Мифрил коротко ткнул в нее указательным пальцем. Где его крошечный палец прикоснулся, сахар быстро растворился и исчез. Мифрил удовлетворенно кивнул и улыбнулся.

— Вкус у него тоже другой.

— Значит, вкус другой, да? Ты можешь сказать?

— Феи в сто раз чувствительнее к запаху серебряного сахара, чем люди, знаете ли, — ответил Мифрил, выпячивая свой грудь с гордостью. — Это как два разных вещества. Твой сахар чистый, сладкий и вкусный. Любая фея может различить легкое различие во вкусе серебряного сахара в зависимости от того, кто его производит.

— Вау, это потрясающе! Я так счастлива, что у меня есть отличный Мифрил Рид Под, знаток вкуса, сказавший, что мой сахар вкусный!

Энн взяла каменную миску и зачерпнула немного серебряного сахара. 

Когда Шалль увидел, что она делает, он встал с кровати, где он лежал. Вероятно, он хотел тактично уйти, чтобы он не отвлекать Энн. Он всегда делал это для нее. Однако…

— Шалль. Если ты не возражаешь, я бы хотела, чтобы ты тоже был здесь.

Энн остановила его. Шалль сделал удивленное выражение лица.

— Я не буду отвлекать? 

— Я бы предпочла, чтобы ты был здесь. Я хочу тебя видеть здесь. Ты останешься?

— Если ты скажешь, то все в порядке, — прямо ответил он, затем снова лег.

Крыло Шалля, скользнувшее по изголовью кровати, отражало теплые тона в дневном свете, сияющем через окно. Оно имело плавный переход от светло-голубого к розовому.

Крылья фей меняют цвет в зависимости от их эмоций и среды.

Энн пристально смотрела на яркие цветные порошки, выстроенные в ряд на столе.

«Я пойду по порядку, начиная с этого конца. Я должна сделать около пяти различных оттенков для градиента каждого цвета.»

Процесс возник спонтанно в ее сознании.

Энн высыпала серебряный сахар на свою каменную плиту, добавила холодной воды и начала месить. Снова и снова она месила серебряный сахар, она месила это пока масса не приобрела гладкую текстуру, которую она почувствовала, когда коснулась крыла Шалля.

Она хотела сделать крыло феи.

Они несли свою жизненную силу и эмоции, и они были более таинственным и красивыми, чем что-либо еще в мире.

И элегантное, похожее на вуаль крыло Шалля, и очаровательное, тугое маленькое крылышко Мифрила были невероятно прекрасными. Сердце Энн переполняло счастье при мысли о том, чтобы сделать скульптуру с ними двумя.

«Мое желание и желания Короля Предков и Короля Фей одинаковые. Я хочу придать форму нашим идеалам.»

Как только в серебряном сахаре появился шелковистый блеск, Энн разделила его на пять кусков. Она взяла пузырек с красным порошком и посыпала его на каждый кусок, немного изменяя количество порошка. Она постепенно увеличивала количество, поскольку она работала вниз по линии, чтобы создать пятиступенчатую градацию, от светло-розового до темно-малинового.

Она снова замесила каждый из пяти кусочков сахара.

У нее было более сотни флаконов с цветным порошком. Она планировала сделать пять разных оттенков из каждого из них. Энн ожидала, что получить пятьсот цветов. Она знала, что необходимо по крайней мере столько, чтобы действительно запечатлеть цвета крыла феи.