Онлайн чтение книги Сказка о сахарном яблоке The Silver Sugar Master and The Black Fairy
10 - 7

— Тебе лучше?

Вес леденца на ладони Энн исчез, как и золотой свет, пролившийся между пальцами. Шалль прищуривается и слегка рассеянно смотрит вверх.

Когда Энн задала вопрос, Шалль наконец обращает на нее внимание. Вдруг он схватил запястья Энн обеими руками и наклонился к ним. Он легонько целует ее ладони. Холодные губы касаются ее кожи, а черные волосы плавно ниспадают, словно лаская запястья и пальцы Энн. Ее пронзила дрожь удовольствия.

— Твои пальцы сладко пахнут.

Шалль поднял голову и отпустил руки девушки. Лунный свет падает на волосы, щеки и губы Шалля, а его черные глаза смотрят на Энн таким глубоким цветом, словно он может видеть все насквозь.

— Хорошо. Я возвращаюсь к работе. Я должна что-то приготовить для Рафаля.

Едва она ответила, Шалль кивнул. Энн быстро отвернулась, притворяясь, что все в порядке, но ее сердце так колотилось, что она ничего не могла поделать.

Прежде чем вернуться на работу, Энн подошла к озера, где находился Мифрил, которого она попросила присматривать. Он стоит у воды, положив руки на бедра, и неуверенно оглядывается по сторонам. Рядом с ним сидит маленькая зеленая дождевая лягушка и с любопытством смотрит на фея. 

— Мифрил Рид Под.

Когда Энн позвала его, удивленная дождевая лягушка прыгнула в воду. Мифрил видит Энн и запрыгивает ей на плечо.

Затем он тихо спросил на ухо Энн, как будто боялся окружающих:

— Шалль Фен Шалль съел?

— Да, все в порядке. Я потороплюсь, чтобы сделать Рафалю…

Энн уже почти сказала это, но тут же вздрогнула. Прикосновение крыла Мифрила к щеке слишком холодное.

У фей холодная кожа, но дыхание и крылья теплые, что показывает их жизненную силу. Повернув голову, она посмотрела на цвет и толщину крыла. Оно такое же тонкое и бесцветное, как вчера вечером, до сахарной короны. А теперь даже тепло угасает.

Жизнь, поддерживаемая с помощью кондитерских изделий, временна. Энн чувствует себя так, словно столкнулась с реальностью лицом к лицу. Всего за один день Мифрил снова стал таким же слабым. 

Энн остановилась как вкопанная, а голос задрожал:

— Эй, Мифрил Рид Под. Я сейчас сделаю тебе конфету…

— Вместо этого сделай сахарные конфеты для Рафаля. Он ужасен, — сказал Мифрил, пытаясь прервать слова Энн, и усмехнулся. Но затем его лицо стало серьезным. — Я и сам знаю. Я правда на грани…

Сахарных конфет, которые Энн в промежутках делала ему, было уже недостаточно. Это все равно, что отчаянно пытаться остановить течение реки мешками с землей. Вода продолжает течь, а мешки легко сметаются силой воды. Они должны найти способ восстановить силы.

«Нужно быстро найти первую сахарную яблоню. Но как ее найти?»

Место, где, по словам Лулу, находилась первая сахарная яблоня и где, по преданию, жил Глава серебряный сахарных фей, должно быть здесь, в центре королевства. Не может быть, чтобы Лулу говорила так серьезно, не имея никаких доказательств.

Энн нежно коснулась руки Мифрила на своем плече кончиками пальцев.

— Здесь должна быть первая сахарная яблоня. Ее нужно найти. Когда она будет найдена, Рафаль расскажет свой секрет.

Говоря так, Энн мысленно отвергла часть своих собственных слов.

«Он может и не раскрыть свой секрет.»

Рафаль пообещал рассказать свою тайну, когда они прибудут в пункт назначения, и если она сделает ему леденцы. Но Энн не верит этому обещанию.

Эриль тоже пообещал. Энн все еще чувствовала, что может доверять ему, но, учитывая влияние Рафаля, возможно, он не расскажет ей этот секрет.

Чтобы выжить, Мифрил Рид Под съел леденцы трех мастеров: Кэта, серебряного сахарного мастера, Кита, сына бывшего виконта Серебряного Сахара, и Энн. Не может быть, чтобы удача не пришла от того, что он съел эти три конфеты, пусть и немного. Леденцы должны были дать ему шанс и удачу.

Нужно найти первую сахарную яблоню. Это будет козырем для победы. На стороне Мифрила удача конфет из серебряного сахара.

Чтобы наверняка выведать их секреты, им нужно преимущество. Оно так и не было найдено, и Энн беспокоилась об этом.

Но сейчас есть возможность получить козырную карту.

Если Энн удастся быстрее них найти местонахождение первой сахарной яблони, то она сможет получить секрет Рафаля в обмен на информацию о ее местонахождении.

Кто найдет ее первым? Выигрывает тот, кто первым получит карту. 

«Давайте найдем. Мы узнаем раньше, чем они, и это будет наш козырь.»

Нельзя допустить, чтобы удача Мифрила пропала даром. Энн не может проиграть.

~*~*~*~*~

Лежа у корней сахарной яблони, Эриль смотрит в ночное небо. Вокруг тонкие серебристые ветви, зеленые листья и мелкие неспелые ягоды. За ними - луна.

Некоторое время он смотрит на луну, а когда ему надоело, он закрывает глаза и чувствует, как лунный свет сияет сквозь веки. Белый свет напоминает Эрилю заснеженное поле, где он родился.

Впервые в жизни Эриль увидел Рафаля, наполовину засыпанным снегом. Даже его волосы, неясного оттенка светло-зеленого и голубого, были покрыты снегом.

«Рафаль плакал.»

Рафаль был весь в слезах. Это были слезы счастья или слезы сожаления? Эриль удивился, спросил, в чем дело, и как его зовут. Тот рассказал, что упал, когда его преследовали люди, и что он больше не может спастись, и представился каменным братом Эриля. Рафаль велел бежать, умолял его стать Королем Фей и отвоевать мир фей у людей.

Но Эриль только родился и волновался, ничего не зная о мире.

Даже когда ему сказали бежать, он не знал, куда. И он не мог оставить в одиночестве своего брата, который вот-вот должен был исчезнуть, со слезами на глазах.

Рафаль выглядел таким грустным и одиноким.

В этот момент послышался шум воды, доносившийся из озера. Когда он приподнялся, то обнаружил Энн, стоящую на краю. Она о чем-то говорила с Мифрилом на плече.

Рафаль был единственным, что, казалось, помогало Эрилю жить в этом мире.

Но почему-то вид маленькой феи и человеческой девочки, шепчущихся в лунном свете, показался Эрилю счастливым. Он встал и попытался подойти к ней.

— Эриль. Куда ты идешь? — тихо позвал Рафаль, лежавший с закрытыми глазами напротив Эриля у сахарной яблони.

— Там Энн. Я пойду.

— Зачем тебе идти?

На этот вопрос Эриль задумчиво наклонил голову. Его спросили, зачем ему нужно идти, и, вспомнив разговор с Энн, он понял, что причина была.

— Она сказала, что приготовит мне сахарные леденцы, но я их еще не получил. Я попрошу ее еще раз.

— Тебе не обязательно идти. Я прикажу ей.

— Я должен сам попросить ее. Я чувствую это. Так она сделает леденец получше.

Рафаль недовольно хмурится, но Эриль уходит.

Когда мальчик приблизился, Энн испугалась от неожиданности. Но когда она поняла, что это Эриль, то улыбнулась с облегчением.

— Эриль, что случилось?

— Что ты делаешь, Энн? Ты готовишь конфеты?

— Я делаю леденец для Рафаля, но он еще не готов.

— Ах, понятно… Я снова забыл. Я не могу попросить его для себя.

Прежде всего, Энн должна приготовить сахарные изделия для Рафаля. Вспомнив об этом, Эрилю стало грустно. Это заставило понять, как сильно он жаждет сладостей.

«Леденцы нужны Рафалю. Я не могу их есть.»

Заметив изменение выражения лица Эриля, Энн обеспокоенно сказала:

— Сейчас я приготовлю леденец для Рафаля, а в следующий раз сделаю что-нибудь для тебя.

— Нет. В следующий раз тоже сделай его для Рафаля.

Эриль упрямо качает головой.

— Почему ты хочешь дать Рафалю так много конфет?

— Потому что я... забрал то, что принадлежало ему.

В ответ Энн моргнула.

— Что ты имеешь в виду?

— Тебе не обязательно знать.

Его тон стал сердитым. Эриль очень хочет, чтобы она делала кондитерские изделия для Рафаля, а не для него, но ему было жаль, что он сам не может насладиться сладостью кондитерских изделий. Поэтому он грубо отвечает:

— Тебе не нужно ничего знать. Просто сделай это для Рафаля. Ни для кого больше не делай. Ни для Шалля, ни для Мифрила. Шалль совсем нехороший, а Мифрил скоро умрет.

При этих словах выражение лица Энн изменилось. Мифрил склонил голову, сидя на ее плече. Но Эрилу было все равно.

— Не делай леденцы для нехороших фей. Не делай их зря для тех, кто умрет. Вместо этого…

Он уже собирался продолжить, как вдруг почувствовал удар в левую щеку. Он был так потрясен и на мгновение не понял, что произошло.

— Энн! — удивленно вскрикнул Мифрил.

Но Эриль был поражен и схватился рукой за щеку, куда пришелся удар. Энн уставилась на мальчика, и тот наконец понял, что она дала ему пощечину.

— Ты меня ударила?... — спросил он в оцепенении, на что Энн ответила, глядя прямо ему в глаза.

— Я дала тебе пощечину. Потому что ты говорил ужасные вещи.

Почему-то у Энн, которая дала ему пощечину, глаза стали слезиться. Дрожащим голосом она продолжила:

— Я сама решаю, для кого я делаю леденцы. Это я их делаю, разве нет? Я делаю их для Рафаля, потому что я решила сделать их для него. Я делаю их не потому, что мне угрожают или заставляют. Я делаю их, потому что хочу узнать его секрет. Это было мое решение. Ты еще можешь сказать что-то о том, что я делаю?

Эриль знает, что это правда. Но он был просто немного раздражен и сделал случайное замечание.

— Ты как ребенок. Ты не думаешь ни о чем и ничего не понимаешь. Шалль добрый, а Мифрил Рид Под не умрет. Если тебе не нравится пощечина, ты можешь ударить меня в ответ или пригрозить мне мечом. Но это точно твоя вина.

Эриль еще больше растерялся, когда она сказала ему все это в лоб. После того как они некоторое время смотрели друг на друга, удивление постепенно ушло. 

«Не могу поверить, что меня ударил не только Шалль, но и… Энн.»

Эриль чувствовал себя подавленным и опустошенным.

Почему ему так часто давали пощечины?

Рафаль никогда бы не дал пощечину Эрилю. Когда Шалль ударил его, он подумал, что тот изначально не был хорошим. Но Энн была добрым человеком, делающим эти сладкие, нежные сахарные конфеты, и она с самого начала была добра к Эрилю.

Для него было шоком, что она разозлилась и ударила его. Мальчику стало ясно, что должны быть веские причины для того, чтобы Энн и Шалль сделали это.

— Прости… 

Эти слова сами собой вырвались из его рта.

После этого Энн сделала удивленное лицо, в котором не осталось ни намека на гнев. Изменение было похоже на волшебство. Но Эриль не использовал никакой магии. Он только извинился.

— Я действительно не знаю, что случилось, но я понимаю, что сделал что-то не так, потому что я тебя разозлил.

Когда он сказал ей это, Энн горько улыбнулась, как будто ничего не поделаешь.

— Хорошо. Ты тоже прости меня за то, что ударила тебя…

Что-то между ним и Энн столкнулось, взорвалось и расплавилось. Вот что Эриль чувствует, и его охватывает неописуемое и таинственное чувство.

Рафаль добр к Эрилю. Он гладит его по волосам и нежно разговаривает с ним. Но Эриль никогда не чувствовал, что они с Рафалем хоть как-то сталкивались.

Возможно, в этом мире есть много вещей, о которых Эриль не знает. Мир полон чудес, и эти чудеса, кажется, невероятно сверкают. 

Словно возвращая себе самообладание, Энн говорит бодрым голосом.

— Как только мы найдем пункт назначения, Рафаль немного успокоится, не так ли? Я тоже успокоюсь, когда узнаю секрет Рафаля, и тогда я сделаю тебе леденцы.

— Правда?

Энн кивнула, ее голос невольно оживился.

— Да. Я хочу сделать это для тебя и я сделаю это. Я обещаю. Подожди.

— Обещаешь?

— Раз она пообещала, то обязательно сделает это. Мой гражданин номер один не будет лгать.

Мифрил выпятил грудь на плече Энн.

— Тогда я подожду.

«Обещаю.»

Это слово сделало Эриля счастливым.

— Энн, ты дала мне пощечину, но все еще добра ко мне. Но Шалль не был таким добрым. Он тоже ударил меня по щеке, но он не давал обещаний, как ты.

Энн расширила глаза от удивления.

— Шалль тоже тебя ударил? Но почему?

— Когда я спросил его, почему, он сказал, что я идиот.

В ответ Энн рассмеялась. Эриль слегка надулся.

— В чем дело?

— Потому что Шалль часто называет меня дурой. Я думаю, что это то же самое. Он сказал что-нибудь еще?

— Он кричал, чтобы я не сражался без причины.

— Эриль. Шалль добрый, даже если он дает пощечины и называет идиотом. Если ты будешь драться просто так, тебя загонят в угол. Он беспокоится, что это произойдет, поэтому и называет идиотом. Шалль не будет объяснять такие вещи.

Мифрил кивнул на плече Энн.

— Этот парень не очень разговорчивый.

— Значит он добрый? Я не уверен.

— Подумай об этом. Думай своей головой и не торопись.

Энн быстро потянулась к щеке Эриля. Ее сладко пахнущие пальцы нежно погладили то место, куда ударили Шалль и Энн.

— Подумай. Медленно.

«Энн говорит то же самое, что и Шалль.»

Эриль немного удивлен. Шалль дал ему пощечину и оттолкнул его. Энн тоже дала пощечину, но потом нежно погладила по щеке, спокойно поговорила и дала обещание.

Но их слова одинаковы.

«Подумай сам.»

После того, как они вдвоем сказали это, Эриль впервые осознал. 

О чем он всегда думал?

Единственная навязчивая мысль, о которой Эриль думал, — это желание быть с Рафалем. Именно поэтому он был с ним, боролся, путешествовал и злился. Он не хотел думать ни о чем другом. 

— Мы должны идти. Нам нужно работать.

Энн начала идти, но Эриль поспешно остановил ее.

— Подожди, Энн, — сказал мальчик. 

Энн остановилась и оглянулась на него.

— Если я подумаю, случится что-то хорошее?

— Хмм…может быть и нет…

Энн с досадой посмотрела на ночное небо.

— Значит нет?

Почти разочарованная, она рассмеялась и добавила:

— Но будущее, к которому ты стремишься, может измениться. Я не знаю, хорошо это или плохо. 

Сказав это, она помахала рукой и снова пошла. Мифрил на ее плече оглянулся и улыбнулся.

— Для справки, я никогда не умру. Ради Энн.

Глядя на спину Мифрила, который уходил с Энн, Эриль наконец понял, что с ним не так. Он сказал что-то жестокое Мифрилу, который изо всех сил старается выжить. Вот почему Энн разозлилась.

Туман передо ним рассеялся, и он почувствовал себя немного яснее. Эриль даже не осознавал, что находится в тумане. Но теперь он видит, что вокруг него сгущается глубокий туман. Этот туман — устройство мира и мыслей людей, которые Эриль не может понять. Возможно, способ рассеять туман — это подумать своей головой.

Когда туман рассеется, Эриль сможет мельком увидеть то, чего не видит сейчас. Тогда что ждет впереди?

«Это будущее?»

Он никогда об этом не думал. До сих пор все, о чем мог думать Эриль, — это то, что он всегда будет с Рафалем. Вот почему само слово «будущее» было таким освежающим. 

Каково будущее? Будущее с Рафалем — это единственное будущее?

«Нет.»

Он думает, что будущее — это нечто более неопределенное и большое.

Размышляя, Эриль вернулся к Рафалю. Он лег рядом с ним около сахарной яблони и закрыл глаза.

— Рафаль. Ты спишь?

— Я проснулся. Что случилось, Эриль?

— Неужели здесь действительно есть место, куда люди не могут добраться?

Вот что он хочет узнать в первую очередь. Энн дала им «обещание», но если такого места не существует, оно не будет выполнено.

Эриль хочет попробовать леденцы. Эти хрупкие, красивые и сладкие леденцы, которые называются сахарными кондитерскими изделиями.

— Оно должно быть. Если мы найдем его, то ты сможешь собрать там фей, накопить сил и сразиться против людей. Став Королем Фей, ты сможешь вернуть королевство фей.

Рафаль говорит это с нежной, очаровательной улыбкой, глядя на луну.

Снова и снова Рафаль повторяет, что Эриль — Король Фей и что он должен вернуть королевство фей.

— Сражайся, Эриль.

Рафаль говорит противоположное словам Шалля.

«Почему их слова такие разные?»

Эриль осознал, что вопрос «почему» крутится вокруг него. Вопросов так много, что он удивляется, почему не замечал их раньше.

Сейчас Эрилю ясно только одно.

— Мне нужно место, где я смогу жить без преследования и плена. Это все, чего я хочу сейчас. Пока я могу пойти туда с тобой, меня не волнует ничего другого. Я просто хочу быть с тобой.

Когда Эриль честно говорит о своих мыслях, он чувствует, что Рафаль встает. Ему кажется, что тот смотрит на него, но Эриль не открывает глаза.

— Я говорил тебе много раз, Эриль. Ты — Король Фей. Ты отличаешься от других фей. Ты рожден, чтобы восстановить королевство фей. Для этого ты должен сражаться с людьми.

— Кто такой король?

— Он тот, кто ведет свой народ, защищает его и обороняет свое королевство.

— Значит, Мифрил Лид Под — король.

Внезапно Рафаль вздохнул.

— Это полный бред.

Но тот, кто сказал, что Энн — его гражданка, и вступился за нее, был тем самым королем, о котором Рафаль только что сказал ему. Если бы Эриль был королем, он бы хотел быть похожим на него.

— Нет, — твердо ответил Эриль. — Он король. По крайней мере, для Энн.

На его искренние мысли Рафаль промолчал, словно недоумевая. Через некоторое время он спросил проницательным, но мягким, приятным голосом, как всегда: 

— В чем дело, Эриль? Что-то случилось?

Бессознательно Эриль касается своей щеки. Это место, которое Шалль ударил, и которое Энн нежно прикоснулась.

— Ничего, Рафаль. Я просто… немного подумал. Вот и все.

Множество вопросов давит на Эриля. Сомнения скатываются в его ладони каждую минуту. Если думать о них медленно, как говорит Энн, появится ли впереди будущее?

На следующий день Эриль и Рафаль бродили по яблоневой роще. Но они ничего не нашли. Через три дня Рафаль заметно разозлился.

Эриль наполовину сдался и начал думать о том, чтобы покинуть это место и пойти дальше.

Это не то место, которое они ищут.

Однако, если они не найдут своего пункта назначения, обещание Энн не будет выполнено, и Эриль не сможет съесть леденец. Это ужасно разочаровывает.

Но Энн казалась немного другой. Она всегда прикасалась к серебряному сахару и продолжала делать сахарные кондитерские изделия по просьбе Рафаля. Однако всякий раз, когда у нее находилось свободное время, она осматривала рощу сахарных яблонь. Казалось, она была уверена, что здесь что-то есть.

Шалль, похоже, тоже был убежден и не собирался сдаваться.

Мифрил заметно слабеет с каждым днем. Однако он никогда не перестает помогать Энн с ее сахарными изделиями, и всякий раз, когда она переживает о нем, он успокаивает и говорит: «Со мной все в порядке».

Одержимость и разочарование Рафаля. Тяжелая работа Энн и терпение Шалля. Даже бравада Мифрила. Все казалось странным.

Зачем собравшимся здесь феям и людям, включая его самого, нужно было прийти сюда? О чем они думают и чего хотят? Одновременно с размышлениями о себе Эриль старался внимательно присмотреться к словам и поступкам Рафаля и Энн, пытаясь вдуматься в смысл их слов и действий.

Казалось, что Эриль сможет увидеть будущее.

~*~*~*~*~

Когда они приехали на это место, плоды сахарных яблонь были зелеными и твердыми, как камень.

Однако на восьмой день они стали более пухлыми и крупными, а верхушки яблок приобрели слабый оттенок красного. Ветер, покачивающий серебристо-серые ветки, стал холоднее, создавая ощущение, что осень стремительно приближается. Большую часть дня Энн проводит в грузовом отсеке своей повозки.

По просьбе Рафаля она продолжает делать сахарные кондитерские изделия. Если бы не он, Энн бы уже закончила трапезу и отправилась бродить по лесу в поисках первой сахарной яблони, а после пошла бы спать. 

По ночам она спит так крепко, словно в обмороке. Но было бы жестоко останавливать ее.

Мифрил слабеет с каждым днем. Энн также поняла, что сахарные сладости больше не помогают ему. И поскольку Шалль тоже это чувствует, у него нет другого выбора, кроме как обыскивать весь яблоневый лес.

«Как долго продержится Мифрил Рид Под?»

В лучшем случае — еще три дня. Если все будет плохо, он может исчезнуть сегодня или завтра.

Но Энн не собирается сдаваться до самого момента исчезновения.

Шалль никогда не проводил долгое время в компании фей. Это было вполне естественно, ведь первые пятнадцать лет своей жизни он провел с Лиз, а потом скитался сам по себе. Проводить время в компании фея поначалу было утомительно и скучно. В частности, Мифрил никогда не дает ему покоя, потому что он шумный, надоедливый и вызывает головную боль. Но Шалль не хочет, чтобы он уходил, хотя он уже давно должен был ему надоесть.

Энн прикасается к каждой сахарной яблоне. Поглаживает листья, нюхает плоды, гладит ствол, проверяет, нет ли каких-нибудь необычных ощущений. Нетерпение растет. Но она не может ее найти.

— Где она?

Шалль остановился на месте, услышав звонкий голос Рафаля. Он увидел спину фея, стоящего в роще сахарных яблонь. Эриль, сидевший у корней соседней сахарной яблони, посмотрел на Рафаля и встал с немного грустным выражением в глазах.

— Эй, Рафаль. Давай уйдем отсюда.

Эриль успокаивающе касается плеча Рафаля. Тот поднимает голову, и на его лице мрачное выражение.

— И куда мы пойдем?

— Мы сами найдем надежное и безопасное место. Нужно просто поискать.

— Ты не понимаешь.

Рафаль смотрит на небо, скрипя зубами.

— Куда бы мы ни пошли в этом королевстве, везде будут люди. И они будут охотится на нас. Здесь нет безопасного места… Правда, Шалль Фен Шалль? — спросил он через спину. Казалось, он заметил, что Шалль стоит рядом.

— Да. Нигде нет такого места, где феи могут чувствовать себя в безопасности. Чтобы создать его, в Льюистоне сейчас разрабатываются планы по воспитанию серебряных сахарных фей. Феи научатся мастерству, будут работать наравне с людьми и найдут себе место среди них. А затем, используя это как ступеньку, мы создадим систему, в которой все феи смогут жить на равных с людьми.

Смеясь, Рафаль поворачивается к нему. Крыло на его спине раздраженно мерцает легким золотым светом.

— Создать? Как думаешь, сколько лет на это уйдет?

— По крайней мере, пятьсот лет или больше.

Рафаль громко рассмеялся над ответом.

— Несбыточная мечта! Шалль, гораздо проще найти место, к которому человек не прикасался уже пятьсот лет.

— Но есть ли такое место на самом деле? Оно здесь? Я не думаю.

Эриль качает головой.

Оглядев окружающие его сахарные яблони, Шалль заявил:

— Оно есть. Я в этом уверен.

— Почему ты так уверен?

— Последняя серебряная сахарная фея Лулу Лиф Лин никогда бы не сказала ничего подобного без доказательств.

В этот момент донеслось фырканье лошадей не с той стороны, где они должны стоять, и все трое напряглись.

На границе между рощей сахарных яблонь и обычным лесом они заметили двух национальных гвардейцев на лошадях, которые удивленно смотрели на них.

«Преследователи!»

Вероятно, они разослали во все стороны поисковые отряды для поимки Рафаля и остальных. Гвардейцы, задержавшие их восемь дней назад, наверное, уже давно добрались до замка. 

Двое воинов повернули головы своих лошадей и попытались галопом ускакать в сторону леса. Если отпустить их, то скоро придут войска. Отпускать их было нельзя.

Рафаль развернулся и побежал к месту, где привязал свою каштановую лошадь. Шалль последовал за ним и взял поводья сбоку, когда Рафаль отвязал лошадь.

— Я пойду.

Не обращая внимания на напряженное выражение лица Рафаля, Шалль вскочил на лошадь. Он слегка пнул ее и галопом помчался к карете Энн. Он постучал с коня по дверце кареты, и Энн тут же появилась. За последние несколько дней ее стройные руки стали еще тоньше.

— Что случилось?

— Погоня. Нас нашла поисковая группа национальной гвардии.

Цвет лица Энн быстро меняется, но Шалль ободряюще кивает.

— Мы их задержим.

Через плечо Энн он видит внутреннюю часть повозки. Мифрил сидит на верстаке, держа в руках банку с цветным порошком. Казалось, он даже не заметил появления Шалля.

Он поражен этим зрелищем.

— Я вернусь до захода солнца.

Сказав это, он снова ударил лошадь ногой в живот и пустился бежать, постепенно увеличивая скорость, то припадая, то еще больше ускоряясь.

По сравнению с людьми феи весят примерно на 30% меньше. Чем меньше нагрузка на лошадь, тем лучше она бежит. Догнать идущих впереди нацгвардейцев не составляет труда.

Лес проносится слева и справа. Лошадь мчится галопом в мягком осеннем свете с примесью слегка окрашенных желтых и зеленых листьев.

Шалль немного нервничает, оставляя Энн и Мифрила одних.

Но если Рафаль погонится за национальной гвардией, он, конечно же, их убьет. Шалль не может позволить ему убить еще кого-то. Если он убьет их, то Эриль тоже будет считаться опасным феем.

«Нужно догнать их и поймать. Хорошая идея отпустить лошадей.»

Без лошадей путь до ближайшей деревни займет целый день. Оттуда три дня уйдет на то, чтобы связаться с замком, подготовить войска и прибыть сюда. Итого — можно выиграть четыре дня.

Четырех дней будет достаточно.

Мифрил, скорее всего, не продержится дольше трех дней.

Если Мифрил исчезнет, Шалль сможет передать Рафаля национальной гвардии, которая придет на четвертый день. Он хочет отпустить Эриля, но если он встанет на сторону Рафаля, то Шаллю придется снова сразиться с ними двумя.

Он ударил лошадь ногой в живот. Нужно спешить. Он должен как можно скорее вернуться в лес и снова отправиться искать первую сахарную яблоню. Нельзя терять время.

У Мифрила осталось мало сил.

~*~*~*~*~

Видя, как Шалль убегает в погоню за национальной гвардией, Энн почувствовала себя одиноко.

Рафалю нужны сахарные леденцы, поэтому он не станет убивать ее без необходимости, по крайней мере, пока не найдет нужное место. Эриль не причинит Энн вреда. Она знает это, но ничего не может поделать со своим инстинктивным страхом. Ее также беспокоит Шалль, который преследует воинов.

Энн оглядывается и видит Мифрила, сидящего на верстаке с бутылочкой цветного порошка в руках. Он неподвижен и не обращает внимания на разговор между Энн и Шаллем. Кончик его крыла тонко светится и переливается в воздухе.

Энн прикусила губу. Когда Мифрил в таком состоянии, она может сделать только сахарные конфеты. Иногда она кормила Мифрила маленькими леденцами, пока Рафаль не видел, но это не помогало ему хоть немного прийти в себя.

«Я тоже пойду искать первое сахарное дерево.»

Энн решительно открыла дверцу повозки и поставила ногу на ступеньку.

Вдруг из-за задней стенки кареты появился Рафаль. Он стоит прямо перед ней, и Энн не может пошевелиться. С неопределенным цветом волос и неоднознаной улыбкой он посмотрел на нее.

— В чем дело, серебряный сахарный мастер?

— Я тоже хочу пойти искать первую сахарную яблоню.

— Ты делаешь сахарные конфеты. А мы ищем ее.

— Но...

— Разве ты не слышала меня? Я приказал сделать леденцы.

Рафаль наклоняет голову с вымученной улыбкой. Энн ужасает ненависть и убийственные намерения, скрывающиеся за этой улыбкой.

— Хорошо…

Энн вернулась назад в заднюю часть кареты. Она сжала кулаки в разочаровании.

Ей ничего не останется, как сделать сахарную конфету для Мифрила, зная, что это будет бесполезно. Таким образом, Шалль вернется до захода солнца и пойдет искать для Энн первую сахарную яблоню. Она может ему в этом доверять.

Пока они продолжали работать в повозке, свет, проникающий через высокие окна, становится оранжевым. Энн подняла голову и увидела, что небо окрасилось в светло-розовый цвет заката.

Она почувствовала облегчение. Ведь Шалль обещал ей, что вернется до захода солнца. Скоро он будет дома.

Энн снова смотрит на серебряный сахар и двигает рукой.

«Здесь должна быть первая сахарная яблоня. Козырь, чтобы победить судьбу, спрятан здесь.»

Энн вырезала лепестки из тонко раскатанного серебряного сахара и выложила их, чтобы получился цветок. Мифрил все еще неподвижно сидит. Он такой со вчерашнего дня.

Еще три дня назад он помогал ей в работе, бегая взад-вперед по верстаку. Но день ото дня его движения становились все медленнее и медленнее, и он часто садился. 

Даже когда Энн просила его отдохнуть, он говорил:  «Я помощник серебряного сахарного мастера и король, поэтому я помогаю людям в их труде.»

Каждый раз он отвечал, надувая грудь, и снова вставал. Всякий раз, когда Энн просила его отдохнуть, он заставлял себя встать, и наконец она не перестала делать это.

И до вчерашнего дня так и было.

«Где же она? Я обошла почти все места.»

Разочарование Рафаля, наверное, тоже кроется здесь. Он бесконечно ищет первую сахарную яблоню, но не может ее найти. Но есть и другая причина. Уникальная способность Рафаля не восстановилась. Каждый раз, когда он съедал конфету, он уходил один в глубь яблоневой рощи и смотрел на свои ладони. Энн видела это и была поражена. Он пытался создать клинок из серебристо-красной нити, своей истинной способности. Но в его ладонях не собирались серебристо-красные частицы света, и он опустил ладони, как будто сдался.

Странно, что после такого количества сахарных конфет, не было даже небольших признаков выздоровления. Возможно, это как-то связано с тайной Рафаля.

В тот момент, когда Энн остановилась в раздумье, все баночки с цветными порошками на верстаке разом упали. Когда она удивленно оглянулась, то увидела, что Мифрил рухнул, погребенный баночками с порошками.

— Мифрил Рид Под!

Когда она подбежала и подхватила его на ладонь, Мифрил уже обмяк. Его крыло чрезвычайно тонкое и холодное, как лед.

Мифрил медленно открыл глаза.

— Ах, Энн. Кажется, я немного устал.

— Да, это так.

Она подавила дрожь в голосе и улыбнулась ему.

«Ты должна улыбаться.»

Два года назад, когда Энн наблюдала, что Эмма становится все слабее и слабее, она плакала на каждом шагу, но однажды Эмма обеспокоенно сказала ей: «Не плачь, Энн. Улыбнись. Маме еще труднее, когда ты плачешь. Мне сейчас очень тяжело, не делай еще тяжелее.»

Впервые голос Эммы прозвучал так слабо и уязвимо. Энн удивило и смутило, как слабо жаловалась Эмма, известная своей энергией и силой. Услышав это, Энн постаралась не заплакать. Она улыбалась, говоря себе, что это маме труднее всего. После этого Эмма наконец слегка улыбнулась.

— Давай отдохнем вместе? Мифрил Рид Под.

Энн осторожно берет Мифрила в обе ладони и выходит из повозки. На сиденье кучера находилась травяная подстилка, на которую Энн уложила его. Мифрил сам подготовил это ложе. Она собрал траву, веточки и листья сахарной яблони, сделал круг, похожий на птичье гнездо, и ежедневно украшал его мелкими осенними цветами. Вчера и сегодня у Мифрила не было сил украшать, цветы завяли. Поэтому Энн сама украсила ложе. Она наполнила его красивыми белыми и оранжевыми осенними цветами.

 Лежа, Мифрил заговорил после долгого вздоха:

— Эй, Энн. Ты ответила Шалль Фен Шаллю?

Приехав сюда, она совсем забыла об этом. Шалль тоже не делал никаких попыток поддразнить Энн. Они оба отчаянно пытались найти последний козырь для Мифрила.

— Нет, не сейчас.

— Ответь быстрее. Скажи, что любишь Шалль Фен Шалля.

— Не могу...

Голос Мифрила настолько слаб, что Энн не может сдержать слезы. Несмотря на то, что он так слаб, он все еще очень заботится об Энн и Шалле, как и делал всегда.

— Я — человек, а Шалль — фей. Я состарюсь и умру первой, оставив его одного. Тогда Шалль снова станет несчастным и будет скитаться по королевству.

— Ну, Энн. Если бы ты знала, что я закончу вот так, разве ты не захотела бы быть со мной? Если бы ты знала, что я умру раньше тебя, ты была бы счастливее, если бы мы перестали дружить и попрощались?

— Ни за что!

Она положила руку на кучерскую скамью и наклонилась ближе к нему.

— Неважно, проживешь ты дольше меня или нет! Я хочу быть с тобой всегда! Если ты уйдешь от меня, я буду скучать по тебе, и это будет тяжело, но я не хочу покидать тебя, Мифрил Рид Под! Я буду счастлива, если мы будем вместе, пока нам не придется попрощаться!

— Ну вот.

Мифрил улыбнулся и поднял большой палец вверх.

— Нынешний я — это ты, Энн. А ты — это Шалль Фен Шалль.

— А…

Слова Мифрила попали прямо в путаные мысли Энн. Они были так поразительно просты, что пронзили ее до глубины души.

Интересно, почему Энн не замечала такой простой вещи.

— Разве это не легко? Энн, ты правда… пугало.

«Я действительно пугалоголовая идиотка.»

Если вы действительно любите кого-то, вы хотите проводить с ним как можно больше времени, даже если вам однажды придется расстаться в этом большом мире.

«Я не жалею о времени, проведенном с Мифрилом. Я не чувствую себя несчастной.»

Теперь Энн понимает. Что бы ни случилось, каков бы ни был исход, она не жалеет, что встретила его и провела с ним время. Наоборот, время, проведенное вместе, похоже на драгоценное сокровище. Энн счастлива, что ей удалось получить это драгоценное сокровище.

— У меня больше нет времени. Интересно, пришел ли Шалль Фен Шалль?

Мифрил закрыл глаза.

— Энн… Как только Шалль Фен Шалль вернется, поцелуй его…

Кончики волос и крыла Мифрила затрепетали в тонком серебряном свете. 

— Подожди, Мифрил Рид Под! Я найду ее сейчас! Первую сахарную яблоню!

Энн бросилась бежать, поддерживая тело Мифрила обеими руками и прижимая его к своей груди.

«Шалль, Шалль! В такое время его нет!»

Сдерживая слезы, она бежит в поисках первой сахарной яблоне. Она оглядывается. Сахарные яблони машут своими тонкими серебристо-серыми ветвями и колышутся на осеннем ветру. Небо затянуто легкими розовыми облаками.

В глубине души Энн понимает, что не найдет ее, даже если буду бежать вот так в темноте. Но она не может не бежать. Она не может не оглядываться на окружающие ее деревья.

«Первая сахарная яблоня. Где она? Какая она? Где?»

В смятении Энн испытывает чувство нетерпения, напоминающее гнев. Бегая в темноте, она выныривает из-под сахарных яблонь и находит озеро. У кромки воды Энн остановилась. У нее перехватило дыхание. Боль.

«Это не ложь. Лулу сказала, что яблоня здесь, так что это не ложь. Где она? Лулу, где?»

— Лулу!

В отчаянии она бессознательно кричала ее имя, словно зовя на помощь.

— Скажи мне! Лулу!

Мгновенно она вспомнила голос Лулу.

«Ее видно, но не видно.» В конце она сказала: «Я скажу только тебе.»

Энн озарило. Она ахнула.

Зеркальная поверхность озера у ее ног четко отражает фигуру Энн. За ее спиной росла большая сахарная яблоня, высотой чуть ли не выше Шалля. Ее окружают две сахарные яблони, которые были немного выше обычных сахарных яблонь. Энн повернулась и посмотрела за спину.

Там только две низкорослые сахарные яблони, между которыми Энн только что выбежала. Она снова смотрит на поверхность воды.

В отражении за спиной Энн находятся две невысокие сахарные яблони и одна большая, которая стоит за ними.

«Ее видно на поверхности воды, но не на земле!»

Ее видно, но не видно

— Это первая сахарная яблоня… — пробормотала она в шоке. — Это наш козырь.

Как яркий луч света, в сердце Энн сияет надежда.

«Я нашла ее! Это козырь!»

Она почувствовала на своей груди холодное крыло Мифрила и, убедившись, что его тело все еще здесь, бросилась бежать.

— Подожди, подожди еще немного, Мифрил Рид Под.

Сквозь рощу сахарных яблонь она побежала к другому берегу озера.

Оказавшись у воды, она убедилась, что первая сахарная яблоня, отразившаяся в озере, находится на другом берегу. Энн закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула. Затем, когда она снова открыла глаза, она осторожно подняла голову и крикнула:

— Рафаль, Эриль! Первая сахарная яблоня найдена! Я покажу вам, где она! Идите сюда! Скорее!

Из леса сахарных яблок с разных сторон выходят Эриль и Рафаль.

Эриль с любопытством наклоняет голову, а Рафаль улыбается, хотя и с подозрительностью в глазах.

— Ты нашла ее, серебряный сахарный мастер? Ты шутишь?

— До этого, Рафаль. Расскажи мне свой секрет.

— Сначала ты скажешь мне, действительно ли ты нашла ее,и где она находится.

— Ты первый.

— Разве ты в состоянии отдавать приказы?

— Я могу делать это.

Энн проверяет вес Мифрила на своей груди. Он все еще здесь.

«Мой король силен, он обязательно выиграет свою судьбу. Козырь в наших руках.»

Она мысленно твердит себе, что надо быть сильной, и старалась не отводить взгляд от Рафаля.

— На этот раз у меня есть преимущество, потому что вы отчаянно ищете это место. Для вас знать местонахождение важнее, чем скрывать секрет.

— Какие у тебя есть доказательства, что ты действительно нашла это место?

— Доказательством будет то, что я последняя ученица серебряной сахарной феи Лулу Лиф Лин. Она рассказала мне о расположении первой сахарной яблони, которая также является важным местом для кондитеров. Это было похоже на загадку, и я ее не понимала. Но сейчас я знаю.

Она продолжила.

— Серебряная сахарная фея открыла мне секрет, потому что я — кондитер. Это является доказательством того, что мне была дана подсказка о тайном месте. Разве этого недостаточно? Будете сомневаться во мне и сами продолжите искать?

Эриль смотрит на Энн, которая бросает им вызов, с немного обеспокоенным и странным выражением лица.

— Почему ты в таком отчаянии, Энн?

Он задает вопрос, ответ на который настолько очевиден, что ее глаза слезятся от нетерпения и волнения. Но сейчас она не должна позволить своему напряжению вырваться. Сглотнув слезы, она крикнула:

— Потому, что фей, которого я люблю, исчезает сейчас в моих руках!

Глаза Эриля расширяются.

— Ты любишь его?

— Конечно, я люблю его! Поэтому решила ему помочь! Я помогу ему всем, что у меня есть! Мы так долго были вместе, он помог мне не сломаться, так что теперь я помогу ему, и мы будем вместе! Так что рассказывайте секрет! Я расскажу вам все, что знаю!

Дует вечерний осенний ветер. Колышутся листья сахарных яблонь, переливается водная гладь озера, а розовое небо и свет отражаются в нем.

Рафаль безучастно смотрит на Энн, но через некоторое время слабо улыбается.

— Хорошо... Я расскажу тебе. Но если ты не скажешь мне, где находится первая сахарная яблоня после того, как я раскрою секрет, я убью тебя.

— Я расскажу тебе. Обещаю.

Затем Эриль вышел вперед. Подойдя, он осторожно, словно стараясь не напугать, коснулся рук Энн. Нежно коснувшись застывших рук девушки, Эриль прошептал:

— Я открою тебе секрет, так что опусти его тело.

— Ты тоже знаешь секрет Рафаля?

Энн собирается с духом, не понимая, в чем тут хитрость, но Эриль качает головой.

— То, что ты хочешь, — это секрет не Рафаля. Это мой секрет.

— Что?... Что ты имеешь в виду?

—Ты хочешь помочь ему, не так ли? Тогда доверься мне и позволь ему лежать здесь.

Его серебряные глаза выглядят уверенными, а благородный взгляд чем-то напоминает Шалля, хотя цвет их глаз разный.

«Я поверю тебе.»

Энн опустилась на колени и положила Мифрила на траву. Его тело легкое и маленькое, крыло и кончики волос тускло блестят, словно тают в воздухе. Глаза закрыты, он без сознания. Эриль тоже опустился на колени перед Энн, держа Мифрила между ними. Затем он провел руками над феем.

Серебристый свет сочился из обеих ладоней Эриля, медленно опускаясь вниз, словно туман из пыли драгоценных камней.

Энн, потеряв дар речи, смотрит на свет.

Она видела, как Шалль, Рафаль и Эриль собирали свет из воздуха и превращали его в меч. Но сейчас Эриль излучает свет из своих ладоней. Туманный свет, словно по мановению руки, касается щек, плеч и крыла Мифрила. Он движется медленно, словно лаская его.

— У фей есть одна особая способность. Я — фей драгоценного камня, поэтому моя способность — создавать острые предметы, — говорит Эриль, словно разговаривая сам с собой.

Энн тоже слышала это от Шалля. У каждой феи есть свои особые способности, и феи драгоценных камней в основном умеют делать острые предметы. Но это, по большей части, уникальная способность каждой феи.

— Но вот, что странно. У меня есть еще одна способность. Способность поддерживать жизнь, которая вот-вот угаснет, и восстанавливать сломанное тело.

Энн с удивлением посмотрела на Рафаля. Отражая прекрасный персиковый цвет неба, неоднозначный цвет волос Рафаля выглядит еще более сложным. Он улыбается.

— Его способности сохранили мне жизнь, но я заплатил цену.

Он посмотрел на свою ладонь.

— Они отняли у меня мою особую силу.

Именно из-за этого Рафаль потерял контроль над своей особой способностью — клинком из серебристо-красной нити. Возможно, он надеялся, что, съев леденцы Энн, он вернет себе силу.

Однако врожденная способность, которая была отнята, вероятно, никогда не вернется.

Вот почему Рафаль так разозлился. Сколько бы леденцов он ни ел, его способности не восстановились, и он понял, что навесгда потерял свои силы.

— Может быть, этого будет достаточно.

При этих словах Энн опустила глаза. Эриль убрал руку, и под ней лежит тело Мифрила. Его глаза закрыты, и он не двигается.

— Мифрил Рид Под?...

Энн зовет его и осторожно касается его щеки и крыла. Оно излучает слабое тепло.

— Ты?...

— Возможно. У меня такое чувство, будто я заделал трещину в его теле. Но, как и Рафаль, он потеряет свои способности. И он будет спать довольно долго.

— Хорошо.

Энн почувствовала слабость в теле и опустилась на землю. Она наклонилась и прижалась щекой к телу Мифрила.

«Он спит, но он жив.»

Радость тихонько зашевелилась в ее груди.

— Хорошо… здорово…

Ее голос дрожит, а зрение затуманивается от слез.

«Мифрил Рид Под, ты победил. Ты победил, вопреки судьбе.»

Удача леденцов и сила Мифрила помогли ему победить судьбу.

Как только Энн почувствовала, что Эриль встал, раздался голос Рафаля.

— А теперь, серебряный сахарный мастер, скажи мне. Где находится первая сахарная яблоня?

Энн подняла голову на вопрос.

Внезапно освободившись от напряжения и волнения, Энн чувствовала себя немного ошеломленной. Но она знала, что должна рассказать ему, и должна сделать это прямо сейчас.

— Там… стоят две сахарные яблони рядом. Встаньте между ними и посмотрите вниз на воду. Вы увидите большую сахарную яблоню, отражающуюся в озере. Вероятно, это и есть первая сахарная яблоня. Лулу сказала мне: «Ее видно, но не видно.» Я в этом уверена.

Повернувшись к пруду, Энн показывает прямо за собой.

— Ее просто видно на поверхности воды?

Эриль нахмурился, глядя на озеро.

— Она существует в реальности?

— Она должна существовать. Ее видно.

Рафаль громко рассмеялся.

— Однажды я прочитал надпись, которая выглядела как загадка. Там тоже говорилось, как туда добраться. Ты можешь идти, Эриль. Это место для тебя, для Короля Фей. Иди на другую сторону озера. Иди вперед, а я догоню тебя.

— Что ты будешь делать? — спросил Эриль с тревогой в голосе.

Рафаль тихонько улыбнулся и погладил его по волосам.

— Мне нужно кое-что отдать этому серебряному сахарному мастеру. Как только я это сделаю, я пойду к тебе.

Эриль, казалось, хотел остаться, но по приказу он ушел. Рафаль улыбнулся, глядя, как фигура мальчика исчезает в лесу сахарных яблонь.

Завораживающий неоднозначный цвет волос и улыбка. На фоне прекрасного закатного неба он плавно выхватил меч из пояса. Когда Рафаль шагнул к Энн, и она увидела его лицо прямо перед собой, она почувствовала, будто ее ударили кулаком в живот.

«Горячо!»

Через мгновение в животе стало горячо, как будто в него ткнули огненными щипцами, и появилась сильная боль. Не в силах издать ни звука, Энн была ошеломлена. Когда она увидела, что из ее собственного живота торчит кованый клинок, все ее тело ужасно похолодело. Затем боль резко усилилась.

«Больно.»

Рафаль нежно и сладко шепчет ей на ухо:

— Я отниму твою жизнь, милый сахарный мастер. Если ты умрешь, никто не узнает, где находится первая сахарная яблоня. Никто не сможет нас преследовать. Нам будет не хватать твоих сахарных конфет, но… на свете есть много кондитеров. И… к счастью, ты единственная для Шалля.

Холодные губы Рафаля касаются ее уха.

— Ты не умрешь легко, но не слишком надейся. Ты будешь долго умирать, я не задел важные органы. Ты умрешь от боли, находясь в отчаянии. К восходу солнца станет легче, а до тех пор страдай.

Рафаль вытащил меч, Энн вскрикнула от боли и упала на бок. Она свернулась калачиком. Кровь продолжает течь из раны, которую она зажимает обеими руками. Кровь, стекающая между ее пальцами, ужасно горячая.

Энн видит, как ботинки Рафаля наступают на траву, уходя от нее.

«Дышать больно. Очень больно.»

Она дышит поверхностно и часто, ощущение крови, пропитывающей ее руки, заставляет все ее тело похолодеть. Появляется страх.

Сквозь заросли травы и листьев Энн видит Мифрила. Она с облегчением смотрит на него, но зрение помутилось. Может быть, это из-за боли, но у нее текли слезы.

Энн очень хорошо понимает, что такое смерть.

«Шалль.» 

Мысленно она зовет его.

«Возвращайся скорее, Шалль.»

Она отчаянно хочет увидеть Шалля.

Энн хочет увидеть его прямо сейчас. Если она умрет, она больше не сможет взглянуть на него. До этого Энн хочет увидеть его, пусть даже один раз. И она хочет сказать. Она всегда любила Шалля и не могла не любить его. Поскольку Мифрил научил ее этому, Энн может признаться Шаллю без единого сомнения.

«Все-таки я дура. Я не понимала этого, пока он мне не сказал.»

Если бы Энн сразу ответила на признание Шалля, она могли бы стать счастливой парой, пусть даже на короткое время.

Энн думает, что уже слишком поздно, но она хочет рассказать ему о своих чувствах. 

Вот почему она хочет увидеть его как можно скорее.

Это из-за того, что солнце садится, все вокруг становится темнее? Или это у Энн потемнело в глазах? Она не уверена.

Ей стало трудно держать глаза открытыми, и она прикрыла их. Все тело холодное. Она чувствует, что дрожит.

— Энн! — закричал голос.

Голос Шалля, который Энн так ждала услышать, заставил ее улыбнуться сквозь стиснутые зубы. Сильные руки подняли ее за плечи, но она не почувствовала никакой боли. Тело кажется холодным и онемевшим.

— Кто это сделал?! Рафаль?! Энн!

Открыв глаза, она видит прекрасные черные глаза Шалля. Энн рада, что вокруг не темно, и она может смотреть на его лицо. Кажется, он о чем-то спрашивает ее, но ее мысли путаются, и она не может ответить. Энн просто счастлива видеть его. Она легонько улыбнулась.

— Шалль… Мифрил Рид Под… спасен.

— Молчи!

Дышать так трудно, что Энн не может собраться с мыслями и не знает, что сказать.

Но она чувствует, что должна что-то сказать. Прежде чем она подумала о словах, которые ей хотелось сказать, она произнесла:

— Шалль… Я люблю тебя.

Слова вырвались без раздумий. Когда Энн произнесла их вслух, то наконец поняла, что это было именно то, что она хотела сказать больше всего.

— Я люблю тебя. Я хочу сказать, что очень люблю. Поэтому…

— Я сказал тебе не говорить! Я немедленно отвезу тебя к врачу!

В объятиях Шалля она чувствует его запах, напоминающий аромат растений. Энн чувствует облегчение, когда ее окутал этот аромат. Она положила голову ему на грудь, потому что ее тело ослабло.

Энн знала. Она знала, что уже слишком поздно. Шалль тоже должен это понимать. Хоть он и говорит, что отвезет ее к врачу, он не может пошевелиться.

— Поэтому… Я хочу, чтобы ты был моим возлюбленным…

— Ты, что, дура, в такое время!

— Пожалуйста…

Шалль еще крепче прижал Энн к себе. 

Это был ответ Шалля, и она знала, что он чувствует именно это. Энн не могла поверить, насколько она счастлива.

Шалль молча ответил, что пугало может быть его возлюбленной.

Это похоже на сбывшуюся мечту — стать возлюбленной Шалля.

Даже в затуманенном зрении Энн хотелось заглянуть в его прекрасные глаза. Их взгляды встретились.

Он нежно положил руку на щеку Энн и поцеловал ее. Она чувствует холодные губы Шалля на своих губах. Кажется, его губы слегка дрожат.

«Шалль, я люблю тебя.»

Любовь переполняет Энн. Чувство счастья заполняет все тело.

«Очень люблю.»

Энн больше не могла держать глаза открытыми. Даже закрыв их, она продолжала чувствовать его теплое дыхание на своих губах.

В темноте она слышала шум колышущихся на ветру листьев сахарной яблони. После этого Энн потеряла сознание.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Всем привет. Меня зовут Мири Микава.

С этого тома началось издание «Сахарное яблоко». Самым ярким моментом на этот раз является сцена первого ○○○.

Если вы дочитали до конца, надеюсь, вы сможете понять слово, которое стоит в ○○○. Ну, учитывая ситуацию, это, наверное, не так уж и сложно...

В общем, я надеюсь, что вам снова понравилось.

Что ж, это десятый том «Сказки о сахарном яблоке». Я благодарна тем, кто вместе со мной создавал это произведение.

Прекрасные иллюстрации Аки-самы превратили эту серию книг в произведение искусства под названием «Сказка о сахарном яблоке».

Кроме того, я хотела бы поблагодарить всех, кто усердно трудился над созданием этой книги. 

И самое главное, все читатели, которые возьмут в руки эту книгу и прочитают ее, всех вас я благодарю от всего сердца. Спасибо вам большое.

И я надеюсь на вашу дальнейшую поддержку.

Мири Микава