Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 27

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 27

Вэй Симо немного вздремнул в машине и проснулся, схватившись за грудь, он чувствовал, что его сердце билось все быстрее и быстрее. Когда машина приблизилась к съемочной площадке, он неосознанно напрягся.

Он изо всех сил старался подавить нарастающую тревогу в своей душе, пытаясь найти тему, которая успокоила бы его так быстро бьющееся сердце, поэтому он спросил у финансового менеджера: «Как идут съемки у Гу Синя?».

Уголок рта Цянь Цяня дернулся, когда он сглотнул слюну на своем переднем сиденье и он ответил: «Очень хорошо, все идет гладко». Просто они были слишком бедны.

Он следовал за Гу Синем в течение нескольких лет. Естественно, он хорошо понимал, что финансирование «Юнь Шаня» было результатом настойчивых усилий режиссёра. Первоначально этого было вполне достаточно, но с учетом того, как Гу Синь тратил деньги, никакой их суммы не хватило бы.

Цянь Цянь хотел было продолжить ответ, но Вэй Симо равнодушно взглянул на него. Больше он никак не отреагировал на его слова. Его сердце как будто ухнуло вниз от волнения, и он очень смущенно замолчал.

Вэй Симо вообще не слышал ни единого слова из того, что сказал Цянь Цянь. В тот момент, когда в их поле зрения появились съемочная площадка и съемочная группа «Юнь Шаня», он почувствовал, как в его груди нарастают сильные эмоции, которые вот-вот «вырвутся из-под земли» (т.е. вырвутся из его груди).

Цао Юй неловко сидел рядом с Гу Юньси, время от времени поглядывая на красивое лицо Гу Юньси и сглатывая слюну. Раньше он об этом не думал, но теперь он только поражался тому, как его хороший брат мог быть таким красивым.

Его такая тонкая талия, белоснежная шея, пухлые красные губы, тонкие брови и длинные веерообразные ресницы были действительно крайне соблазнительны.

Он подошел и осторожно прошептал на ухо Гу Юньси: «Что, если потом мне действительно станет тяжело?».

«Я позволю тебе хорошо провести время», – озадаченно ответил Гу Юньси, бросил на него косой взгляд и наклонил голову, чтобы избежать горячего дыхания, которое коснулось его уха.

Цао Юй тяжело дышал, и его грудь пылала огнем под названием «Страсть».

«А потом я кастрирую тебя».

«Пуф», – пожар был быстро потушен. Он опустил голову «с низко опущенными ушами» и долго вздыхал (как щенок с низко опущенной головой и опущенными ушами).

Гу Юньси встал и отошел в угол, чтобы тихо посидеть, отказываясь продолжать разговор с этим идиотом.

Из-за того, что режиссер временно изменил график съемок, персонал изо всех сил старался побыстрее организовать место их проведения.

Они просительно смотрели на Гу Синя, пытаясь изменить его первоначальное намерение очистить ото всех место действия.

«Зачем вы все собрались здесь? Немедленно очистите территорию!», – очевидно, Гу Синь не был готов ответить на их невысказанную просьбу.

В этой сцене актёры должны были сыграть первую встречу генерала с Юнь Шанем в борделе Фэн Юэ. Первое свидание этих двух мужчин было очень масштабным и требовало, чтобы оба актера предстали обнаженными.

Тем не менее, во время последующего редактирования обнаженные сцены будут соответствующим образом обрезаны.

Причина, по которой Гу Синь решил поставить эту сцену только перед камерой, заключалась в том, что она должна была выражать чистую похоть. Большинству актеров было достаточно легко погрузиться в спектакль, но гораздо труднее им было потом вырваться из него. По ходу съемок Чжоу Сиран и Цао Юй должны были бы все больше и больше погружаться в чувства Юнь Шаня и генерала в фильме. Но в это время им было бы уже трудно выразить эту разрядку чистого желания.

Через минуту только два или три оператора оставались на месте в режиме ожидания. Гу Синь посмотрел на Гу Юньси и Цао Юя, жестом пригласил их войти на съёмочную площадку, а затем сделал операторам жест начинать съёмку.

Гу Юньси и Цао Юй сделали несколько глубоких вдохов, похлопали себя по лицам и быстро вошли в нужное для этой сцены состояние.

Сладкий аромат едва ощущался в воздухе, и на хорошо застеленной резной кровати сидел молодой человек, прекрасный, как нефритовая корона. Ему было около семнадцати или восемнадцати лет, и он был подобен цветку лотоса на воде.

Подросток был одет в тонкую пурпурную рубашку. Его прекрасное тело было небрежно прикрыто; он был неотразимо соблазнителен.

У него была пара больших и очень красивых глаз, похожих на глаза кошки, за исключением того, что его зрачки были как будто покрыты серой тканью. Они были тусклыми и темными, в них не было никакого света…

Дверной занавес был приподнят. В поле зрения камеры появилась пара широких ладоней, а затем вошёл высокий и дородный мужчина.

Должно быть, он выпил уже много вина. Его шаг был заметно неустойчивым, и он, пошатываясь, двинулся вперед.

«Милорд!», – увидев шедшего к нему человека, мальчик поспешно встал и тоже пошёл ему навстречу, чтобы поддержать его: «Милорд, с вами все в порядке?».

Голос, чистый, как у горной певчей птицы, донесся до ушей мужчины. Тот повернул голову на звук голоса, и его затуманенные глаза сузились. Значит была ещё в этом мире такая потрясающая красота!

Он крепко обнял мальчика за тонкую талию, его губы целовали и целовали этот прекрасный и ароматный затылок. Затем он грубо разорвал тонкую рубашку мальчика и толкнул его на мягкую кровать.

Мальчик слегка запыхался. Его нежные кошачьи глаза безучастно уставились на карниз кровати, а в уголках рта появилась слабая улыбка.

Он обнял героического мужчину, послушно следил за всеми его движениями и попросил его предварительно поцеловать.

Они целовались снова и снова. Мужчина, казалось, недостаточно нацеловался и крепко впился в красные губы мальчика. Спустя долгое время он наконец отпустил измученные, слегка припухшие губы и двинулся вниз по белому телу мальчика.

Он поддерживал свое тело и ошеломленно смотрел на обнаженного молодого человека под ним. Его дыхание участилось. В нетерпении он сорвал с этого юноши остатки рубашки и склонился над его телом.

«Стоп! Снято!», – крикнул Гу Синь. Он схватил простыню рядом с собой и поспешно подбежал, чтобы оттолкнуть голого Цао Юя, плотно укутав Гу Юньси.

«Отлично! Какие замечательные кадры!», – радостно воскликнул он. В своем волнении он поднял Гу Юньси на руки и закружил его по кругу, затем бесстрастно взглянул на Цао Юя и сказал: «Просто сохраняй этот импульс и пройди следующую сцену за один дубль».

Его тон резанул Цао Юя по лицу, как Северный Ветер, заставив его лицо болеть без каких-либо физических повреждений. Цао Юй схватил одеяло с кровати и криво усмехнулся, прикрывая нижнюю часть тела. Это чертовски дифференцированное отношение!

Все кинооператоры обернулись к нему и посмотрели вниз на некое нечто, что поднялось. Они плакали без слез. А ведь это была всего лишь разминка. Настоящая сексуальная сцена все еще была впереди. Смогут ли они выдержать это испытание? Юнь Шань был соблазнительным маленьким монстром, который мучил людей.

Через пять минут съемка началась снова.

Гу Юньси сбросил простыни со своего тела и тихо лег на кровать. Его кожа была влажной и светлой, лицо раскраснелось эротическим румянцем, а затуманенные глаза смотрели вверх, делая его чрезвычайно мягким и хрупким.

Цао Юй сглотнул слюну, потер руки и осторожно положил ладони на грудь своего друга.

«Мотор!».

В поле зрения камеры пара теплых больших рук грубо разминала красные бугорки мальчика, заставляя его плакать от боли. Он слегка стиснул зубы и смотрел на мужчину со слезами на глазах.

Но обладатель большой пальмы уже был опьянен ароматным нефритовым телом мальчика. Он ущипнул юношу за тонкую талию и жадно поцеловал его в красные губы. Затем, когда его тело продвинулось вперед, он погрузился в тело мальчика.

Большая кровать слегка задрожала, и брови мальчика сильно нахмурились. Его лицо побледнело от сильной боли, и он закрыл глаза, чтобы скрыть в них эту боль.

Затем мужчина поднял его и опустил на колени на кровать, его тело раскачивалось вверх и вниз вместе с крепким мужчиной, его худая спина была немного влажной и потной, а кокетливый стон, смешанный с тяжелым дыханием, задерживался в комнате…

«Проваливай!», – с этим яростным криком Цао Юй, который все еще был целиком погружен в эту сцену, был сброшен с кровати на землю. Он упал и его ноги задрались вверх, создавая жалкое зрелище.

Тело Гу Юньси было поспешно прикрыто большим пиджаком от костюма.

«Черт возьми, да кто ты, черт возьми, такой!», – Цао Юй с рычанием встал на ноги. Совершенно не заботясь о том, что он все еще был обнаженным, он схватил мужчину перед собой за воротник и изо всех сил ударил его кулаком.

Вэй Симо не смог увернуться достаточно быстро, и удар пришелся ему в лицо. Его глаза потемнели, и он без всяких угрызений совести отплатил нападавшему тем же.

Эти двое были одного роста и очень крепкого телосложения. Когда они сражались, они были равны, и обе стороны наносили удары. И оба противника явно не любили друг друга – кулаки одного из них всегда были нацелены в лицо другого.

Несколько человек, которые присутствовали на съемочной площадке, были слишком ошеломлены неожиданным происшествием. Им потребовалось много времени, чтобы прийти в себя и отреагировать. Наконец они поспешно ринулись останавливать эту драку. После некоторой общей борьбы и нескольких диких ударов, им, наконец, удалось разнять этих двух мужчин.

Цао Юй выплюнул кровь изо рта, взял банное полотенце, поданное ему оператором, и прикрыл нижнюю часть тела. Он пристально посмотрел на психопата, который дрался с ним без всякой причины, а затем удивленно расширил глаза.

Да перед ним же был самый богатый человек в стране во плоти – Вэй Симо!

Некоторое время он смотрел на него с недоверием, пока, наконец, не убедился, что да, он действительно тот, самый богатый человек в стране. Он только что победил в драке самого богатого человека в стране, помогите!

При виде вновь прибывшего на лице Гу Юньси промелькнула улыбка. Он стянул костюм, чтобы прикрыть свое тело, обнажив красивую ключицу-бабочку. Его прямые и стройные ноги были слегка приподняты, и он невозмутимо лежал на деревянной кровати, наблюдая за происходящим.

«Вэй Симо?»

Гу Синь приподнял бровь и посмотрел человека, лицо которого было полностью разбито. Без всякого сочувствия он спросил: «Что ты здесь вообще делаешь? И почему ты создаёшь такие большие беспорядки сразу же по прибытии?».

Он даже не подумал, что Вэй Симо приехал навестить его съёмочную группу. Несмотря на то, что они были старыми друзьями, они никогда не вмешивались в работу друг друга.

Вэй Симо полностью проигнорировал Гу Синя и его слова. Его мрачные глаза были прикованы только к Гу Юньси, который лежал на резной кровати. При виде того, как нежная и очаровательная внешность этого юноши была выставлена нагой напоказ окружающим, у него несколько раз перехватило горло. В его груди закипел гнев, который он подавил усилием воли.

Гу Юньси небрежно взглянул на него и в замешательстве посмотрел на режиссёра.

Он и Любимец Небес были обреченными врагами, такими, которые будут сражаться друг с другом до последнего вздоха. Поэтому ему не нравился Вэй Симо, который был главной поддержкой Любимца Небес, и он не хотел с ним даже разговаривать.

«Председатель Вэй, я наконец-то нашел вас».

Цянь Цянь, тяжело дыша, подбежал к нему. За то время, что он ходил в ванную, Вэй Симо исчез, и когда он вышел, ему пришлось бегать кругами и искать его.

«Цянь Цянь, это ты привел сюда Вэй Симо?», – спросил Гу Синь с мрачным выражением лица у финансового менеджера. Из-за вторжения Вэй Симо все ресурсы, брошенные на съёмку этой интимной сцены, были полностью потрачены впустую.

«Зачем ты позвал его сюда?»

«Но Вы же фактически сказали, что хотели попросить Председателя Вэя осмотреть нашу съёмочную площадку, разве вы не помните?», – Цянь Цянь бросил взгляд на Гу Синя, указал ему глазами на молчащего Вэй Симо и сделал такой жест, как будто пересчитывал деньги.

Лицо Гу Синя потемнело еще больше, ему очень хотелось обвинить своего финансового менеджера в том, что он слишком умен, но он ни в чём не мог упрекнуть его.

Цянь Цянь тоже сделал это ради съёмочной группы. Если бы не то обстоятельство, что для этого были выбраны неподходящее время и место, Гу Синь не возражал бы против сотрудничества с ним. Но теперь, когда Вэй Симо только что разрушил его сцену и был избит его актером, можно было только констатировать, что ситуация быстро обострилась и стала очень неприятной.

Драка закончилась, и суматоха подошла к концу. Видя, что у режиссера явно болит голова, Гу Юньси предположил, что они, возможно, не смогут снять эту сцену сегодня. Он томно встал, завернулся в простыню, проигнорировал, как и раньше, сосредоточенный взгляд Вэй Симо и вернул ему пиджак от его костюма. Затем он отошел в сторону и замер, молча ожидая, когда режиссёр заговорит.

«Ты продолжай носить его», – Вэй Симо последовал за Гу Юньси и снова накинул пиджак ему на плечи так, чтобы не было никаких возражений. Его поведение было очень мягким, но глаза оставались такими же темными, как и раньше.

Гу Юньси не стал этому противиться. Он поблагодарил его и склонил голову, избегая взгляда Вэй Симо. Вэй Симо когда-то был «золотым лордом» изначального «я» его тела. Когда эти двое общались друг с другом, они никогда много не разговаривали. Теперь Гу Юньси, естественно, был доволен таким соглашением.