Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 48

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 48

«Монгольский Зазабар привел монгольских посланников к императору Ся и регенту», – в часовне пятнадцать вооруженных мужчин, стоявших вытянувшись во весь рост и полных сухожилий, подлетели к Ся Минсюаню и Ся Хоуцзиню.

«На этот раз хан послал меня дождаться заключения дипломатических отношений между двумя странами», – это был Зазабар, имевший самый высокий статус монгольского посланника, который является третьим сыном монгольского хана и, как говорят, был назначен следующим потомком Дахана.

«Хорошо, хорошо, хорошо», – Ся Минсюань поднял ладонь с несколькими смешками, посмотрел на посланников монгольского народа и сказал: «Все монгольские братья пришли издалека, чтобы подтвердить, что они в лодке и трудятся, но лучше бы им сначала отдохнуть. Ночью я устроил банкет во дворце, чтобы очистить для вас воздух».

Зазабар и другие неискренне поблагодарили его: «Справедливость императора Ся Го, но нам лучше подождать подтверждения отношений».

После поездки по Китаю несколько ключевых министров Китая с тревогой воззвали к Ся Хоуцзиню.

«Учитель, император совершенно сбит с толку. Когда монголы вошли в Пекин как побежденная страна, они были так горды и надменны, что, очевидно, ни во что не ставили наше Королевство Ся в своих глазах». Несколько человек вместе вздохнули и с чувством сказали: «А император, как король страны, пошел с ними, как с равными себе братьями, куда будет смотреть наш Ся Гоянь?!».

«Император не только не вслушивался в то, что говорили монгольские посланники, но и высокомерно пировал с ними, тупой и бездарный!». Монголия – побеждённая страна, и в Ся Го должен был быть подписан соответствующий документ о капитуляции и подчинении, но Зазабар заявил, что на самом деле они прибыли для установления дипломатических отношений, и Ся Минсюань тоже кивнул в знак согласия, каким непонятливым человеком надо быть для этого.

Старый министр, переживший две династии, был совершенно ошеломлен происшедшим и сказал: «Сначала я сказал, что это трудная задача, и император должен был сам с этим справиться».

Глаза Ся Минсюаня потемнели, и Вэнь Чжэн убеждал: «Этот император действительно является пристрастным, и я надеюсь, что вы поднимете больше вопросов».

Несколько человек даже сказали, что они не посмели вмешаться, все они были тяжелыми министрами, которые плавали в чиновничестве в течение десятков лет. Их глаза горели, как факелы. Они уже давно видели зло в костях Ся Минсюаня и покачали головами: «Император тщеславен, а министры боятся своей слабости».

Ся Хоуцзинь поднял брови и сказал: "Давайте ещё немного подождём. Если императору действительно нужно было это сделать, император должен будет это сделать».

Несколько министров посмотрели на него, а он посмотрел на них, все они понимали его невысказанные слова и были рады видеть его вежливость: «Министры всё понимают и клянутся следовать за регентом».

___

«Свекровь, во дворце сегодня очень оживленно, разве ты не возьмешь Сяо Хэя и не пойдёшь прогуляться с ним?», – после долгого времени общения Чун Тао с Гу Юньси она преодолела свою замкнутую и стеснительную натуру и стала говорить смелее, иногда даже осмеливаясь сама заговорить с ним.

Гу Юньси посмотрел на солнце снаружи и перевернулся: «Не уходи». Он почувствовал панику, когда в храме осталось одно ведерко со льдом. Если бы он вышел на улицу, то он не знал бы, на что это было бы похоже.

Чун Тао улыбнулась, и Гу Юньси выбрал для себя кусок бамбукового облачения. «Свекровь, Сяо Хэй тоже хотела бы выйти», – она знала, что Гу Юньси гладит Шокирующего Небеса, и, указывая на черную кошку, которая не могла не выглянуть, сказала: «У той, которую ты выбрала для себя, такая шелковая шёрстка, и ее абсолютно круто носить!».

Он оскалил зубы и несколько раз возмущённо крикнул: «Мяу-мяу!». Он хотел рассказать этой девушке с идиотским выражением лица, что его называют Цзинь Тянь, а не Сяо Хэй!

Гу Юньси наконец сел на диване, посмотрел на Шокирующего Небеса и Чун Тао, которые с нетерпением его ожидали, и беспомощно улыбнулся: «Смена одежды для этого дворца».

Гу Юньси казалось, что солнце вовсю расцветает. На самом деле был почти вечер, и солнце садилось на западе.

Шокирующий Небеса бродил вокруг со своими слугами и в шоке смотрел на свои лапы. Он впервые стал полноценной физической субстанцией и интересовался абсолютно всем.

Гу Юньси потрепал кончиками пальцев его голову, положил его на землю и дал ему знак играть. Кстати, он отправил двух дворцовых дам следить за Шокирующим Небеса. Сегодня вечером дворец будет развлекать монгольский народ. Многие люди будут приходить и уходить. Гу Юньси беспокоился, что ему могут нанести небольшую травму не разглядев его, и он будет этим потрясён.

«Познакомьтесь с моей наложницей», – Гу Юньси с удивлением наблюдал, как его оттеснили назад, а несколько наложниц, одетых очень нарядно, вышли вперед.

Он произвольно кивнул нескольким людям и увидел самые роскошно одетые орхидеи, но, когда он увидел выражение лица того «брата», он понял, что этот человек уже знал о своей беременности. В это время он прятался и, по-видимому, хотел подождать. Было объявлено о важном событии.

«Свекровь, уже поздно, ты не собираешься приготовиться?», – наложница увидела Гу Юньси в обычной одежде со слегка нахмуренными ивовыми бровями и не удержалась, чтобы не напомнить: «Роу Фэй может начать обед и попозже, он остался во дворце Цзиньянь».

В гареме Бай Чэньсяо проявлял доброту и великодушие, всегда хорошо относился к ним и редко сердил их. Поэтому он был очень известен во дворце. Однако другие наложницы очень сильно ненавидели его, ведь Гейн монополизировал благосклонность Ся Минсюаня и никогда не советовал императору оставаться во дворцах других наложниц.

Бай Цзиньхуань, наоборот, несмотря на свой высокий статус, долгое время не пользовался благосклонностью императора, но это заставляло их чувствовать себя желанными.

Гу Юньси хмыкнул со сжатыми губами и улыбнулся: «Мы не можем выбирать свои собственные костюмы».

Несколько человек вдруг поняли и засмеялись: «Это министр здравоохранения беспокоится!».

Королевская семья Ся Го была строго дифференцирована. После достижения наложницей уровня, позволяющего ей присутствовать на государственном банкете, Дом внутренних дел изготавливал для неё отдельный костюм, расшитый репрезентативными узорами.

Банкет был устроен в прохладном и ветреном императорском саду. Ся Минсюань улыбнулся. Согласно традициям предков, он взял Гу Юньси за руку на глазах у всех.

Как мужчина любимца Небес, Ся Минсюань выглядел красивым, с гладкими линиями мышц, и в определенной степени устойчиво поддерживал мантию черного дракона на своем теле. Он на расстоянии чувствовал, что находится в этом мире.

А Гу Юньси был одет в парчу Чжу Се Юнь Янь, и его темно-черные волосы, похожие на облако дыма, были собраны нефритовым плащом с рисунком облака и феникса. Остальная их часть была рассыпана по белоснежной шее, а красивые губы были слегка изогнуты. Это создавало ослепительную улыбку, такую изящную и роскошную, что люди, глядя на него забывали обо всём.

Гражданские и военные чиновники и монгольские посланники тихо вздохнули от созерцания такой красоты в таком оформлении.

Мерцающие персиковые глаза Гу Юньси слегка блеснули и посмотрели в сторону Ся Хоуцзиня. Когда мужчина оглянулся на него, он быстро отстранился, опустил голову и молча сел рядом с Ся Минсюанем.

«Ся Го действительно открывает глаза!», – Зазабар, третий принц монгольской этнической группы показал кулак Гу Юньси и громко похвалил: «Девушку красивей этой трудно найти во всём мире».

Гу Юньси небрежно взглянул на него и ничего не ответил. В королевстве Ся похвала «брату» перед его хозяином считается проявлением неуважения.

Зазабар ничуть не смутился, он рассмеялся и продолжил: «Я не удивлюсь, если Зазабару посчастливилось узнать имя этой девушки и дочери?». Он решил выйти вперед, чтобы выразить свою любовь.

«Будь осторожней, третий принц!», – Ся Хоуцзинь встал, поскольку он не мог не встать, его глаза были глубокими и холодными: «В моем Королевстве Ся это считается очень плохим шагом. Принц должен был узнать о наших обычаях до приезда на эту землю».

Зазабар дико улыбнулся и замолчал. Монголы всегда были бесстрашны, но они благоговеют перед Ся Хоуцзинем. В прошлом году именно этот кроткий на вид человек возглавил свою армию, чтобы победить монгольское племя, и убил почти 100 000 храбрых и воинственных солдат монгольского племени, нанеся тяжелые потери всему монгольскому племени и затруднив восстановление жизненных сил монголов в течение десяти лет.

«О да, мой король, нет, прошу меня извинить, пожалуйста, не беспокойтесь об этом», – он приложил правую руку к груди и извинился.

Гу Юньси пристально посмотрел на Ся Хоуцзиньяна с улыбкой, затем повернулся, чтобы посмотреть на Зазабара, и сказал: «Третьему принцу не стоит проявлять такой непосредственности». Его голос был ясным и прозрачным, все еще мягким особой юношеской мягкостью. Он словно укачивал.

Бай Цзюньянь сел на место следующего генерала и уставился на человека, который плохо вел себя по отношению к его младшему брату. Потом он, наконец, обратил свой взор на Ся Хоуцзиня, который так своевременно заступился за Гу Юньси, прищурившись и тайно покосившись, нерешительно подумал о том, что тот посвятил себя жизни полной боли и страданий, Сломанная трубка!

Если бы не Ся Хоуцзинь, то сейчас искренняя улыбка Цзиньхуаня предназначалась бы ему.

У Бай Чэньсяо не был достаточного уровня и сидел на более низкой позиции, чем Гу Юньси. Он мрачно уставился на мальчика на сиденье выше, держась за свои ладони кончиками пальцев. Эти навязчивые идеи и похвалы должны были принадлежать ему, и это он был тем, кто родился заново!

Первоначально Бай Чэньсяо мог спокойно убедить себя не торопиться. Однажды он столкнет Бай Цзиньхуаня и Особняк принцессы в трясину, но теперь он не мог больше ждать. Ему не терпелось увидеть разочарование Бай Цзиньхуаня. О, как же он хочет попортить его лицо, заставить его потерять свою гордую красоту и жить с самым уродливым обликом в мире.

Бай Чэньсяо опустил голову, чтобы скрыть мрачную улыбку на своём лице. Прошло много времени, прежде чем он снова поднял голову, став, как обычно, той доброй и нежной, всё знающей наложницей.