Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 68.2

После того, как отец Лю всё это ему сказал, он посмотрел на Лю Лулу. Лю Лулу, казалось, колебалась и тянула время, глядя на Гу Юньси. Однако в конце концов она решилась и сказала: «Аньянь, ты очень важен для нас. Мы хотели бы установить на тебя камеру, не мог бы ты на это согласиться?».

Это делалось для того, чтобы Аньянь не боролся с водой. Ведь, в конце концов, у них все еще были сомнения по поводу этого подростка, стоящего перед ними.

Брови Гу Юньси нахмурились, и он сделал вид, что целиком погружён в размышления. Такого рода вещи включали в себя посягательство на частную жизнь. Видимо он слишком легко пообещал им превратиться в их тень.

Потратив некоторое время на эти «размышления», Гу Юньси, наконец, кивнул им и сказал: «Хорошо, я согласен».

В этот момент он, конечно, согласился бы с тем, кто сказал бы ему, что он был просто ребёнком, который слепо верил в других людей, и молодым человеком, который ещё не понимал человеческих грехов.

Гу Юньси очень нравилась эта игра в свиней, поедающих тигров. И независимо от того, сколько раз он играл в эту игру, она никогда ему не надоедала.

Тан Фэй нес на спине сумку, полную закусок для Шокирующего Небеса.

Зная, что его подросток очень ценит свою кошку, Тан Цинь стал относиться к ней намного лучше, и он даже специально изучил всё, связанное с её кормлением. А собственного племянника он буквально превратил в раба этой кошки.

Тан Фэй держал его на руках, он кормил и поил Шокирующего Небеса. Он был напуган и повсюду следовал за Тан Цинем. Однако, походив за ним некоторое время, он, наконец, расслабился.

Он думал, что прошлой ночью его дядя преподаст ему суровый урок, когда он проснется. Но кто бы мог подумать, что Тан Цинь не только не станет учить его, но и преувеличит его заслуги, как никогда раньше, и он даже привёл его сегодня в офис их семейной компании, сказав, что теперь он должен вернуть себе свою прежнюю жизнь.

Тан Цинь и Янь Юэ выглядели так лишь тогда, когда Тан Фэй впервые увидел его. Но сейчас он был так расстроен, что внезапно шагнул вперед и, оказавшись бок о бок с Тан Цинем, спросил его: «Дядя, вы действительно уверены в том, что Аньянь последовал за ними в тюрьму?».

Шаги Тан Циня замедлились, и костыль в его руке был опущен вниз. Он наклонил голову, взглянул на Тан Фэя и промычал ему: «Гм-м-м?».

Ему, естественно, было немного не по себе, поэтому он послал кое-кого проследить за мальчиком.

«Ох! Но мне как-то очень не по себе», – Тан Фэй слегка нахмурился: «Я всё никак не могу успокоить из-за Аньяня моё сердце».

Чем больше времени он проводил со своим приятелем, тем больше Тан Фэй чувствовал какое-то кажущееся нарушение. В глубине души он всегда чувствовал, что этот мир не должен был быть таким, и Аньянь и он не должны были останавливаться на достигнутом.

Глаза Тан Циня внезапно потемнели и помрачнели, а его рука очень сильно сжала костыль.

«Дядя, я не влюблён в Аньяня, но я чувствую себя как-то странно», – только увидев темное и искажённое лицо Тан Циня, Тан Фэй обнаружил, что он сказал что-то не то, и он сразу же поспешно объяснил: «Иногда я думаю, что Аньянь – это не Аньянь!».

«Великая» маленькая лапка Шокирующего Небеса, измазанная в чём-то жирном, успешно напечатала цветок на рубашке Тан Циня.

Гу Юньси благополучно прошёл в тюрьму. Но он не увидел радости на лице папы Ань, когда тот увидел его, наоборот, он в ужасе спросил: «Аньянь, почему ты здесь?».

«Тебе кто-то угрожал?», – он провел в тюрьме целый месяц, и эта группа людей вообще никому не разрешала посещать его в тюрьме, но теперь они вдруг позволили его сыну прийти к нему на свидание, и это сразу же заставило его задуматься.

Глаза отца Ань распухли до узких щёлочек, уголки его рта сильно потрескались, а на его шее виднелись явные отметины от ударов. Вся открытая взгляду часть его кожи была в ранах. С первого же взгляда было понятно, что с ним обращались просто бесчеловечно.

Глаза Гу Юньси сразу же потускнели, и он похлопал папу по руке, чтобы успокоить его: «Папа, не волнуйся, я пришёл сюда по собственной воле. Я встретил одного благородного человека, и он сказал, что может мне помочь».

Отец Лю и Лю Лулу услышали это и решили, что под благородным человеком он подразумевает их.

Лицо отца Ань стало немного непринуждённее, его напряженное тело слегка расслабилось, и он ласково посмотрел на Гу Юньси: «Аньянь, как ты себя чувствовал в последнее время? Ты сильно похудел, и это твой отец так повлиял на тебя».

«У меня всё очень хорошо, просто я сильно скучаю по тебе».

Гу Юньси крепко сжал его руку и ответил ему по-другому. Если бы кто-нибудь мог присмотреться повнимательнее, то он увидел бы, что его тонкие пальцы постукивали по тыльной стороне руки отца Ань.

Это уникальный метод связи, принадлежащий оригинальному «я» его тела и отцу Ань – азбука Морзе.

Первоначальное «я» его тела стремилось стать полицейским, и впитывало как губка все примеры, проповеди и учения отца Ань. Таким образом со временем Аньянь приобрел много специальных знаний. Азбука Морзе была одним из них.

Гу Юньси и Ань Ань, по-настоящему заботились друг о друге, и таким тайным образом Гу Юньси рассказал Ань Аню обо всем, что произошло за это время, чтобы он мог пережить это вместе с ним.

Конечно, его отношения с Тан Цинем были опущены, и Тан Цинь был описан только как высокопоставленный человек из столицы, и он был очень милым и отзывчивым человеком. Он решил для начала произвести на отца хорошее впечатление о своём возлюбленном, проложив таким образом путь к их будущему.

Они долго разговаривали таким образом, пока Лю Лулу и отец Лю нетерпеливо ожидали нужных им сведений, и Гу Юньси, наконец, решил успокоить их и перешел к главной теме беседы.

«Папа, ты можешь сказать мне, где ты спрятал доказательства?».

Отец Ань уже знал, что это нужно преступной конторе, и сотрудничал с ним, давая свой ответ: «Аньянь, я расскажу об этом только тебе, помни, что ты должен сразу же пойти за доказательствами и отправиться в Пекин, чтобы найти там кого-нибудь, кто может нам помочь».

Он схватил Гу Юньси за руку и осторожно сказал: «Они находятся у семьи Ду».

Семья Ду являлась смертельным противником семьи Тан, а также большим сторонником отца Лю и других людей из его окружения. Лю Лулу и отец Лю могли играть с ним, а Гу Юньси мог играть естественно.

«Он попросил меня предоставить ему доказательства, и он обещал мне беспристрастно рассмотреть их и вернуть городу голубое небо».

Отец Лю услышал слова его отца, и кровь внезапно ударила ему в голову, а его лицо покраснело от гнева.

Это являлось так называемым «отказом от автомобиля для защиты автобуса», который был очень распространен в среде чиновничества. Люди, которые совершали ошибки и активно сообщали о них, не только сохраняли свое существующее положение, но и получали похвалу.

Семья Ду хотела пересечь реку, чтобы снести мост.

Отец Лю не сомневался в правдивости слов отца Ань, потому что почти никто не знал о его фракции. Хоть он и творил беззакония в Юньчэне, он всегда был очень осторожен и скромен в своем положении.

Облака и волны на высшем официальном уровне случайно будут потеряны. Особенно для людей, которые стояли достаточно высоко.

Падение одного человека повлечет за собой и падение группы связанных с ним людей, которым просто не повезло, поэтому он боялся чётко заявить о своей позиции, чтобы дать себе выход.

«Папа, а где же сами доказательства?».

Гу Юньси уставился на отца Ань, озорно моргая ему.

Аньянь и его отец были взаимозависимы друг от друга. Перед отцом он всегда был большим непослушным мальчиком.

У Гу Юньси не было необходимости повсюду следовать инструкциям Аньяня, но он был счастлив сделать это. Он видел это по самому Аньяню, который был беспомощен, но бескомпромиссен.

Глаза отца Ань увлажнились, и когда он увидел, что его сын все тот же, тяжёлый камень свалился с его души.

«Самое опасное место является самым безопасным местом. Я спрятал все улики в своей полицейской машине».

Слова отца Ань были наполовину правдивы, наполовину ложны. Самые опасные места действительно являлись самыми безопасными, за исключением того, что улики находились не в полицейской машине, а в полицейских архивах.

Его арест в то время был совершенно неожиданным, и у него не было времени передать доказательства в надёжные руки, поэтому он запечатал их в архивах закрытого старого дела.

Ответ, который дал ему отец Ань, был подготовлен для него самим Гу Юньси.

Он попросил отца Ань сказать об этом, потому что его машина теперь принадлежала заместителю комиссара полиции, который был очень недоволен отцом Лю.

Потребовалось бы много усилий, чтобы добраться до того места, где были спрятаны улики. И если бы даже там не было бы найдено никаких доказательств, было бы ещё неизвестно, стала бы эта группа людей сомневаться в том, что отец Ань сказал своему биологическому сыну правду, или же они, наоборот, стали бы сомневаться друг в друге. Эти люди вполне могли бы пойти на небольшое предательство.

История о собаке, кусающей собаку, должна была стать очень захватывающей.

Как только она услышала то, что хотела услышать, на лице Лю Лулу появилась улыбка, которую было очень трудно скрыть.

Теперь Аньянь потерял для них свою потребительскую ценность, и скоро она сможет получить то, что хочет, заставив его попрощаться с миром.