Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 80

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 80

«Лидер, – сказал Бай Иньянь с чуть покрасневшими от волнения глазами, прижимаясь к груди Хэ Цицяня, – я никогда не видел своих родителей с тех пор, как себя помню, но лидер – самый лучший человек, которого я когда-либо встречал после того, как вышел из Долины. Мне очень нравится лидер, и, если мне придется выбирать, то я охотно откажусь от ненависти своей семьи в обмен на возможность остаться вместе с лидером».

Глаза Хэ Цицяня оставались тусклыми, и на его лице невозможно было увидеть абсолютно никакого выражения, он просто продолжал спокойно смотреть на Бай Иньяня.

Глаза молодого человека были такими яркими, что он не испытывал к нему никакой неприязни.

Он признался Бай Иньяню в том, что он вовсе не был хорошим человеком, но этот пятнадцатилетний подросток может отказаться даже от глубокой ненависти своей семьи ради так называемой любви.

Ну что ж, хотя Гу Шеньи и не участвовал в спорах по боевым искусствам, он был известен как очень хороший учитель, способный обучить и воспитать так много талантливых учеников, которые совершенно забыли своих предков.

Бай Иньянь увидел, что Хэ Цицянь не возвращается к нему, и сам запечатлел поцелуй на губах Хэ Цицяня: «Лидер, я вовсе не хочу как-нибудь огорчать лидера, я только надеюсь на то, что лидер сможет жить со мной».

Он не ответил ему, но и не возразил, он просто позволил ему это сделать. После такого полукольца он оттолкнул Бай Иньяня от себя и спросил его: «А если я захочу, чтобы ты назвал мне местоположение Долины Божественной Медицины и Великого Священного Доктора, ты согласишься?».

«Нет, нет, нет!», – в панике ответил ему Бай Иньянь, но увидев, как побледнело лицо Хэ Цицяня, он сразу же объяснил: «Учитель однажды заставил всех нас дать клятву яда. Если кто-нибудь из Долины осмелится раскрыть местоположение Долины или Гу Шеньи, или взять с собой туда посторонних без его разрешения, то не только он сам умрет через желудок, но и его любимый человек тоже умрет вместе с ним».

Хэ Цицянь иронично усмехнулся и посмотрел на него: «Маленькая ядовитая клятва, в самом деле?». Если бы ядовитая клятва могла сбыться, то он уже и не помнил, сколько раз его проклинали до смерти.

«Слова моего господина нехороши. Лекарство Мастера по изготовлению ядов не имеет никаких аналогов в этом мире, и никто не может перебороть его. Он использовал эту клятву яда просто для того, чтобы предупредить всех нас. Затем он лично будет разбираться с предателями в Долине. Я боюсь, что могу нечаянно замешать во всё это и моего господина, поэтому я не смею много об этом говорить», – почтительно сказал Бай Иньянь, глядя на Хэ Цицяня.

Бай Иньянь очень любил Хэ Цицяня, но он также и боялся Хэ Цицяня. Он знал, что Хэ Цицянь читал бесчисленное множество людей, и знал все заблуждения его сердца, и сам он мог покорить сердце Хэ Цицяня только своим послушанием.

Хэ Цицянь пристально посмотрел на него своими глубокими и непредсказуемыми глазами, а затем медленно сказал: «Ну вот и всё, просто забудь об этом».

«Тебе не нужно больше ничего говорить о Хуа Гунь Цине. Это сиденье имеет свои собственные размеры. Вполне возможно, что он на самом деле вовсе не твой брат Фэнь Ицинь».

Бай Иньянь вздохнул с облегчением, кивнул ему и не посмел опровергнуть его слова, он уставился на Хэ Цицяня ласковыми глазами, а затем услышал, как Хэ Цицянь продолжил: «Похоже, что Байли Чаньцинь не любил тебя так».

Бай Иньянь сжал кулаки, и его гнев невольно вырвался наружу.

Он не мог не погрузиться в воспоминания и остался стоять перед своим любимым Хэ Цицянем.

Да, в Долине Божественной Медицины ему казалось, что он является учеником легендарного Мастера Байли Чаньциня, но на протяжении более чем десяти лет время его обучения у Мастера было намного меньшим, чем у его брата Фэнь Ициня.

Бай Иньянь, одновременно, и очень уважал Байли Чаньциня и ненавидел его.

Он день и ночь старательно изучал медицинские книги и не смел даже расслабляться днём, когда учился у Байли Чаньциня, но от своего учителя он только и слышал всё время «Ицинь, Ицинь». А его имени он так ни разу и не произнёс.

Вот и всё. Более десяти лет этот человек в Долине говорил, что Байли Чаньцинь примет его в ученики, но это было только из-за энтузиазма Фэнь Ициня, а его самого Мастер считал посредственным и недостойным своей высокой квалификации учеником.

Как же это нелепо!

Это же он, Бай Иньянь, был талантливым, прилежным и трудолюбивым, но для Мастера он всё равно был не так хорош, как Фэнь Ицинь, который не был на правильном пути и изучал только ленточного червя.

Но Байли Чаньцинь всё равно предпочёл учить Фэнь Ициня уже не медицине, а техникам отравления, которые ему самому он так и не передал.

На каком основании?

Но что он ненавидел больше всего, так это то, что Фэнь Ицинь безо всяких колебаний от всего отказался, а затем и вовсе взял и исчез, и никто не видел его в течение последних трёх лет.

Байли Чаньцинь потерял своего любимого последователя и был в полном унынии. Вскоре после этого он оставил ему медицинскую книгу, составленную им самим, не сказав при этом ни слова, а потом он просто пошел бродить по области рек и озёр.

Эта медицинская книга была эзотерической и непонятной. Но никто не учил его, 12-летнего ребенка, тому, как надо её понимать!

И что же это такое? Он просто заменял собой Фэнь Ициня! Второй выбор Байли Чаньциня!

Ясно осознавая этот факт, Бай Иньянь имел очень серьёзные претензии к Фэнь Ициню, брату Фэнь Ициню, который последние три года вообще никак не контролировал его. И даже когда он был моложе, Фэнь Ицинь всё время учил его, что его воспоминания о прошлом были неверно им истолкованы одно за другим, и это стало для него ещё одним доказательством того, что на него смотрели свысока.

Он больше не должен был жить в тени Фэнь Ициня.

Он хотел, чтобы Бейли Чаньцинь увидел его самого, Бай Иньяня, а не просто «брата Фэнь Ициня».

Бай Иньянь с раннего возраста знал, что он и Фэнь Ицинь не были близкими братьями. Но даже и в этом случае, почему Фэнь Ицинь постоянно позировал перед своим братом и ругал его?

Хэ Цицянь посмотрел на Бай Иньяня полным гнева взглядом и холодно улыбнулся. Невестка мужского пола, которая не могла даже стоять на столе, осмелилась взять Джо перед собой.

«На кого так сердится на И Нянь?», – холодно спросил он, показывая свой дискомфорт.

Бай Иньянь мгновенно снова вернулся к нему и посмотрел на Хэ Цицяня, который выглядел очень бледным, его лицо тоже сразу же побледнело, и он неловко рассмеялся: «Нет. Я просто вдруг подумал о некоторых неприятных старых вещах, которых было бы недостаточно для лидера».

Хэ Цицянь увидел его осторожный вид и усмехнулся, очевидно, очень довольный страхом перед ним Бай Иньяня. Он больше ни о чем не стал его спрашивать, он просто поднял Бай Иньяня и повёл его во внутреннюю комнату.

___

В подземелье демонов, с помощью Шокирующего Небеса, все внутренние повреждения людей из Лиги Вулинь почти полностью восстановились, а остальное – это всего лишь несколько телесных ран. Для них было не так уж и важно то, насколько ужасно они выглядели.

Но боль всё ещё была очень сильной, особенно там, где раны у них были инфицированы.

В течение всего того времени пока эти несколько человек оставались без присмотра в подземелье, они терпели боль и соскабливали с себя гнилую плоть, и впервые все они поблагодарили Гу Юньси: «Спасибо Фэньцзы за помощь нам».

Один из них, по имени Лу Чжун, был сильнейшим мастером боевых искусств и обладал самой глубочайшей внутренней силой среди всех этих людей. С первого же взгляда на Гу Юньси он понял, что тот был тоже серьезно ранен и внутри, и снаружи, и он не мог не взволноваться за него и спросил: «А почему Фэньгунь не исцелит самого себя?».

По их мнению, он мог бы вылечить свои внутренние повреждения так же быстро благодаря особому дару исцеления, священному для них, которым обладал Гу Юньси.

Гу Юньси посмотрел на него и улыбнулся. После этого он снова должен был выходить на контакт с людьми Хэ Цицяня. Если сам он излечится от своих травм, разве им не будет легко увидеть признаки этого?

Это было очень больно, но он всё ещё мог это вынести.

Лу Чжунь был ослеплен улыбкой юноши, и его сердце сразу же забилось быстрей, но, после того как он протрезвел, он подумал о глубоком смысле того, почему Гу Юньси не желал исцеляться. Он тупо уставился на Гу Юньси, восхищаясь человеком, находящимся перед ним.

«Мальчик-Ветер, скажи что нам делать дальше, чтобы он выпустил нас отсюда».

Гу Юньси притормозил его, людей Лиги Вулинь действительно воспитал Тань Люфэнь, и все они были очень щепетильны.

«Уговорить Лу Шаося было очень тяжело. Но в течение двух ближайших дней Хэ Цицянь позволит своим людям ослабить бдительность, чтобы я мог спасти вас. Когда это случится никому из вас больше не нужно будет беспокоиться обо мне, просто спускайтесь вниз по склону в сторону Лиги Вулинь».

Он немного понаблюдал за всеми этими людьми, а потом серьезно сказал им: «Мне ещё нужно закончить здесь кое-какие личные дела».

Перед уходом он должен был спросить Бай Иньяня, не пожалел ли этот белоглазый волк о том, что он сделал, и это было одним из желаний первоначального «я» его тела.

Но он не думал, что сам он этого хочет.

Лу Чжун неодобрительно уставился на Гу Юньси, очевидно, догадываясь, к какому выводу он собирается прийти, и очень торжественно сказал ему в лицо, чтобы остановить его: «Сыну ветра нельзя этого делать, это слишком рискованно. И если мы не сможем дождаться сына ветра, а мы просто должны это сделать, то я не уйду без тебя!».

Лу Чжун пользовался большим авторитетом среди всех этих людей, и остальные согласились с ним и сказали: «Клянёмся продвигаться только вместе с сыном ветра».

Их глаза были яркими и твердыми, с верой в то, что они видят смерть, как если бы они уже были мертвы, Гу Юньси посмотрел на их искренние глаза, беспомощно кивнул и решил, что выяснит это в следующий раз.

Он поднял глаза и улыбнулся: «Хорошо. Я буду жить или умру вместе с принцами».

Это замечание вырвалось из его уст с какой-то невероятной высокопарностью, и все эти ученики Лиги Вулинь были в этот момент взволнованы до глубины души благородством Гу Юньси, и в конце концов ему пришлось сдаться, потому что это условие было неизменным.

Посреди ночи Хэ Цицянь покинул Бай Иньяня и Юань после небольшого излития, ведь он никогда не оставался рядом с домашними невестками. После того, как он ушел, Бай Иньянь не заснул, а вместо этого аккуратно оделся и прокрался в подземелье демонов.

Хотя люди, вышедшие из Долины Божественной Медицины, очень хороши в изготовлении лекарственных препаратов, они вовсе не так хороши в боевых искусствах, как думает этот мир, но их мастерство просто замечательно, особенно в легкой работе.

Легкая работа может спасти жизни.

Её можно использовать как для спасения тяжелобольных пациентов, так и для того, чтобы спасаться бегством самому после того, как обидел других людей.

«Шшш, кто-то близко», – Лу Чжун услышал звук движения и сделал храпящий жест в сторону остальных. Все эти несколько человек сразу же бросились на землю, притворяясь умирающими.

Бай Иньянь прибыл в подземелье, нашел местонахождение Гу Юньси и сразу же с тревогой побежал вперед, обеспокоенно спрашивая его: «Брат, ты в порядке?».

Гу Юньси поднял глаза и молча посмотрел на него.

«Как они могли заставить тебя так выглядеть ?!», – Бай Иньянь был так потрясен, что его пальцы задрожали, как будто он пытался дотронуться до раны Гу Юньси.

Затем он опустился на колени на землю, крепко вцепившись руками в железный столб подземелья, и тихо закричал: «Брат, это нехорошо для меня. Я думал, что спасаю тебя, но я не ожидал, что причиню тебе такой ужасный вред».

Тут голос Бай Иньяня дрогнул, и в отражении лунного света, пробивающегося сквозь потолочное окно подземелья, Гу Юньси ясно увидел выражение глубокой печали и сожаления на его лице.

Он намеренно посмотрел сначала на него, потом на эту кучку людей, занимающихся боевыми искусствами, а сейчас притворяющихся лежащими в коме и без сознания, а затем сказал: «Никому больше не нужно притворяться, и я вовсе не твой брат. Меня зовут Хуа Гунь Цинь».

«Нет, ты мой брат, я знаю, что ты мой брат Фэнь Ицинь!».

Гу Юньси небрежно взглянул на Бай Иньяня.

Он знал, что Хэ Цицянь в данный момент тоже находился в углу подземелья. И он совершенно не верил в то, что Бай Иньянь об этом не знает.

Бай Иньянь никак не мог перестать плакать, он кусал свои губы и говорил: «Брат, я действительно сделал это для тебя. Тем человеком, который убил моих родителей был вовсе не лидер. Почему ты должен был убить лидера?». Он сделал паузу и продолжил говорить снова: «Ты же знаешь, что мастер боевых искусств обладает очень высокой силой, и у тебя есть только один путь. Брат, я просто не хочу потерять своего единственного любимого человека».

Гу Юньси усмехнулся и ещё больше стал презирать Бай Иньяня. Внутри и вне его слов было только одно значение, он просто наплевал на кровь семьи Бай и её глубокую ненависть, и он выдал своего брата, признавшись, что тот Фэнь Ицинь.

Убийство Хэ Цицяня, чтобы отомстить за семью Бай, было мечтой первоначального «я» его тела в течение 14 лет. И сейчас Бай Иньянь фактически признавал его виновным перед Хэ Цицяном в его присутствии.

Если бы первоначальное «я» его тела было здесь, то даже ценой раскрытия его истинной личности, он не смог бы не поспорить с Бай Иньянем в состоянии сильного гнева. А это стало бы доказательством того, что он действительно солгал Хэ Цицяню.