Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 33

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 33

«Да Нин, тут вот прислали предложения работы для тебя на ближайшие дни», – агент передал уведомление, которое держал в руке, Шу Нину, снимающему свой макияж.

Шу Нин протянул руку, взял уведомление, взглянул на него и с отвращением бросил это уведомление в лицо агенту: «Я даже отвечать на это не буду. Что это за дела вообще, ты собираешься что-нибудь с этим делать?». Он иронично взглянул на агента, в его словах прозвучали непередаваемые претензии. Его карьера сейчас на тысячи миль выше, и предложения этих рядовых компаний уже долгое время им игнорировались, а второсортные и третьесортные компании и вовсе боялись просить его о выступлениях.

Лицо агента на мгновение исказилось, а в его глазах мелькнули мрачные искры: «Хорошо, я всё понял, я их отвергну».

«Если ты не умеешь работать, так и не берись что-то делать. Не сравнивай меня с Чжоу Сираном», – Шу Нин посмотрел на склоненную перед ним голову агента и усмехнулся. Если бы этот человек не работал с Чжоу Сираном на протяжении нескольких лет, он бы и не стал переманивать его на свою сторону.

Агент молча сжал кулаки и покорно выслушал безжалостно позорящие его слова. Если бы не один миллион юаней, обещанный ему Шу Нином, он никогда бы не выступил против Чжоу Сирана.

Чжоу Сиран всегда уважал его, доверял ему и был очень щедрым в оплате его труда. Это было резким контрастом по сравнению с ежедневными унижениями и бранью Шу Нина, которыми он осыпал его постоянно. Более того, обещанный ему миллион юаней до сих пор не был ему выплачен, и даже обращение с ним было уже далеко не таким хорошим, как раньше.

Он возмущался ядовитыми словами Шу Нина, но не мог не следовать за ним. Его репутация в индустрии развлечений была уже испорчена, и, если бы он ушёл от Шу Нина, у него не оставалось бы никакого выхода.

___

Цзинь Тянь рассказал Гу Юньси, что во время его сна два года назад в мире появилась лазейка. Чжоу Сиран был серьезно ранен во время съемок и был почти мертв. Цзинь Тяню пришлось отправить душу Гу Юньси Чжоу Сирану, чтобы сохранить его жизнь. То есть как раз в то время, когда Вей Симо впервые увидел первоначального носителя его тела и взял его под своё покровительство.

Значит, Вэй Симо действительно любил Гу Юньси от начала и до конца. Его появление прошлой ночью дало понять Гу Юньси, что этот человек уже все расследовал.

Перед тем, как войти в очередной мир, Гу Юньси никогда не приходила в голову возможность воспользоваться силой кого-либо другого, чтобы сокрушить любимца Небес. С тех пор как он ему удалось принять участие в съемках фильма Гу Синя, он спланировал все свои дальнейшие действия. Единственной неожиданностью стало для него то, что его любил Вэй Симо.

Сила Вэй Симо, несомненно, являлась для него самым мощным оружием, позволяя ему максимально сохранить оригинальный стиль и быть признанным законом, чтобы получить как можно больше мировой энергии, но Гу Юньси не хотел использовать для отмщения чувства других людей.

«Я думал, что после вчерашней ночи Вэй Симо сегодня уже не появится здесь, но я никак не ожидал увидеть этого мужчину вместе с его сыном рядом с режиссёром с утра пораньше».

Как только Вэй Ниньцянь увидел Гу Юньси, его большие глазки загорелись, и он побежал к нему на своих маленьких коротеньких ножках, несколько раз падая по дороге.

Гу Юньси наклонился и обнял его. Поцеловав его в обе щёчки, он встал и посмотрел на мужчину, стоявшего неподалеку.

Вэй Симо был очень напряжен, когда молодой человек подошел к нему, он боялся увидеть негодование в красивых глазах Гу Юньси. Узнав обо всём, что случилось с Гу Юньси, он попытался убедить себя держаться подальше от юноши, но никак не мог удержаться от встреч с ним. Мысль о будущей жизни без участия в ней юноши была для него невыносимой.

«Брат, отец и малыш, поужинают вместе», – Вэй Ниньцянь ущипнул Гу Юньси за шею и кокетливо указал на Вэй Симо. Вэй Ниньцяню было всего два года, но он был одарённым ребёнком. Ему очень нравился Гу Юньси, и ему не терпелось быть с ним каждый день. Поэтому Вэй Симо сказал ему, что, если он хочет, чтобы его прекрасный брат жил в их доме, он должен подумать о том, как подвести брата к своему отцу.

Гу Юньси прикоснулся к его круглому личику и улыбнулся. Он любил детей и любил отражавшуюся в их глазах невинность.

«Лао Вэй, это не я сказал, что деньги сейчас действительно ничего не стоят», – Гу Синь потянул Вэй Симо за рукав и налил ему минеральной воды: «Разве ты не знаешь, что фильм сейчас снят только наполовину, а деньги уже закончились? Что бы ты смог сделать теперь?».

«Гм», – ответил Вэй Симо, пристально глядя на Гу Юньси с Вэй Ниньцянем, которые веселились.

Гу Синь ещё немного пожаловался, потом старый лис выругался: «Эх ты, это такая тема, но ты мне не отвечаешь, а Лао-цзы так стесняется просить денег».

Он кашлянул и что-то прошептал, а затем громко сказал: ««Юнь Шань» – это результат кропотливого труда всей моей жизни. Я не могу не закончить это свое произведение. Ты это слышишь?».

Но и на этот раз Вэй Симо не только не нашел, что ответить, но и вообще отвернулся. Он вдруг увидел кого-то, кого здесь не должно было быть.

Когда Ли Фэн увидел внешность Гу Юньси, очень похожего на Шу Нина, и услышал, как тот упомянул Вэй Симо, он сначала подумал, что Гу Юньси полагается только на то, что он маленькая звезда Вэй Симо. Он не очень-то и рассчитывал на его актерские способности, и уж никак не ожидал того, что произошло вчера днем. Но их совместная игра стала протекать на редкость гладко, а игра самого Гу Юньси далеко превзошла все его ожидания.

«Ранняя пташка, Сиран!», – увидев, что Гу Юньси играет с ребенком, Ли Фэн подошел к ним поздороваться: «Это тот маленький актер, которого нашла съемочная группа? Он очень милый». Он ощупал тело Вэй Ниньцяня, потом похвалил его лицо.

Вэй Ниньцянь уткнулся лицом в плечо Гу Юньси, он явно был смущён, и тайком посмотрел в глаза Ли Фэну с проблеском враждебности во взгляде.

Гу Юньси усмехнулся, легонько похлопал ребенка по спинке и ответил: «Нет. Это не актёр. Его зовут Вэй Ниньцянь, и он сын Вэй Симо».

«Ли Фэн!», – Вэй Симо шагнул вперед и взял у Гу Юньси к себе на руки Вэй Ниньцяня. С недобрыми интонациями в голосе он спросил: «И почему это ты вдруг вернулся?».

«А’Мо!», – Ли Фэн увидел недобрую усмешку на лице Вэй Симо, когда тот это услышал. Он пристально вгляделся в лицо Вэй Симо, увидел его гнев и горько улыбнулся: «Ты все еще ненавидишь меня за то, что я забрал его у тебя?».

Гу Юньси услышал слова Ли Фэна и понял, что они говорили о Шу Нине. Он взглянул на Вэй Симо и увидел его изогнутые брови, и выражение откровенной враждебности на его лице, и внезапно он почувствовал себя не в своей тарелке. Вэй Симо говорил, что любит его, и в то же время он все еще думал о Шу Нине, и его лицо отражало его истинные и глубокие чувства.

«Я ошибался в самом начале, и теперь я полностью вкусил горькие плоды своих ошибок. Как твой близкий друг, я бы посоветовал тебе не слишком доверять А’Нину», – Ли Фэн медленно закончил эту фразу, и у него было очень тяжело на душе.

Вэй Симо уже знал, насколько прогнившим и отвратительным был Шу Нин, и никак не нуждался в том, чтобы ему об этом напоминали. Он спокойно посмотрел в глаза Ли Фэну и ответил: «Я не ненавижу тебя, я просто глубоко разочарован в тебе. Я не знаю, кого ты имеешь ввиду, говоря, что ты забрал его у меня. Я любил и люблю только одного человека и всегда буду любить его. До конца моей жизни». Он опустил голову, нежно посмотрел на Гу Юньси и нежно поцеловал его в ухо.

Ли Фэн замер и тоже посмотрел на Гу Юньси: «Да, к тому же ты мудрее меня». Он был пойман Шу Нином в ловушку чувств и преданно любил его в течение 13 лет. И даже несмотря на то, что Шу Нин его предал, что он прекрасно знал его эгоистичную натуру, – несмотря на всё это он еще не мог его забыть.

«Я ещё повторяю, я не люблю Шу Нина, я совсем не люблю его. Я не знаю, что я такого сделал, чтобы у тебя возникла подобная иллюзия», – сказал Вэй Симо с очень серьезным выражением лица, и Ли Фэн не мог вынести такого утешения. Метка собственности Нина была сорвана с Вэй Симо, но он чувствовал себя пристыженным, как будто он сожалел о Шу Нине. Он никогда не влюбится в подонка, его детка даже не осознает своих красоты и очарования!

Когда Гу Юньси услышал суровые слова Вэй Симо, он не почувствовал тайной радости в своем сердце.

«Тогда почему ты меня ненавидишь?», – Ли Фэн никак не мог смириться с этим утверждением. Он вырос вместе с Вэй Симо и когда-то был его лучшим другом. Сначала, стыдясь того, что он похитил возлюбленного своего друга, он с позором бежал за границу, но теперь Вэй Симо говорит ему, что никогда не любил Шу Нина.

«Я сказал, что не испытываю к тебе ненависти, но я был разочарован в тебе», – Вэй Симо продолжал бесстрастно смотреть на его страдания. «Шу Нин нашел меня тринадцать лет назад и сказал, что ты насильственно забрал его. Он, просил меня спасти его от тебя. Я не поверил тому, что он сказал, потому что я не мог даже подумать, что ты на такое способен. Я просто отпустил его».

«Но я не ожидал, что на следующий же день потеряю ваш след. Я сделал много телефонных звонков и расспросил многих людей, но так и не смог найти тебя».

Ли Фэн изумленно открыл глаза и яростно возразил: «Нет, нет, я не содержал его и не прятал его!».

Вэй Симо проигнорировал его истерику и продолжил: «После того, как вы уехали за границу, Шу Нин отправил мне сообщение, в котором он всё ещё умолял меня спасти его. Я должен был поверить в то, что он сказал, и помочь ему, но я знал, что ты его действительно любишь, и вопреки велению моей совести проигнорировал его просьбу. В течение всех последующих лет мое сердце страдало от чувства вины».

«Через тринадцать лет Шун Нин вернулся. Он пришел ко мне и сказал, что ты готов отпустить его, он плакал и умолял меня оставить его в моём доме. Он сказал мне, что ты все эти тринадцать лет издевался над ним и его болью».

«Нет, никогда такого не было!», – Ли Фэн сходил с ума, он никогда не думал, что царящую между ними любовь можно было до такой степени исковеркать в рассказе Шу Нина. Он очень любил Шу Нина. Даже в те дни, когда ему самому за границей не хватало еды, он никогда не позволял страдать своему солнышку. Он опустил свою самооценку ниже плинтуса и шепотом умолял режиссера, у которого снимался, дать Шу Нину шанс сыграть и помочь ему осуществить свою мечту. И что же он получил в ответ на свою любовь и своё полное самоотречение? Только то, что Шу Нин описал его как грязного и злобного подонка.

Вэй Симо посмотрел на Ли Фэна покрасневшими глазами, Ли Фэн, так же, как и он, стал жертвой ядовитой лжи Шу Нина. Как он и сказал прежде, он никогда не испытывал ненависти к Ли Фэну и не жаловался на него, но он был глубоко в нём разочарован. Когда-то он считал Ли Фэна своим близким другом и придавал очень большое значение их дружбе, но он не ожидал, что Ли Фэн будет молча скрываться более десяти лет, заставляя его всё это время чувствовать полную нелепость их отношений.

Подумав об этом, Вэй Симо тайно вздохнул. Если бы они смогли мирно поговорить тогда, в начале всей этой истории, возможно, это не привело бы к сегодняшним результатам, и он не позволил бы Шу Нину наносить обиды другим, пользуясь его именем. К счастью, у него еще есть шанс измениться. И он проведет остаток своей жизни, исправляя все ошибки, которые успел совершить.

___

«Что ты имеешь в виду?», – Шу Нин в раздражении выронил мобильный телефон, указал на телевизионщиков и выругался: «Как можно было открыть ваши собачьи глаза без моего разрешения, я Шу Нин!».

Сотрудник надул губы и пренебрежительно сказал: «Извините, но в списке участников нет вашего имени, большая звезда».

«Что ты себе позволяешь!» Шу Нин был раздражен таким формальным отношением к нему сотрудников и крикнул: «Кто вообще разрешил вам снимать этот фильм».

Сотрудники повидали много такого рода известных звезд и их не испугали произносимые Шу Нином слова, они, наоборот, лишь бросили на него взгляды, полные презрения. О, как же стыдно, что придётся звонить продюсеру.

Продюсер был толстячком средних лет, невысокого роста, с большим животом, и, как только он пришёл, он сразу же взорвался криком: «Это кто ещё создает здесь проблемы?».

Шу Нин подавил негодование на своем лице, пошел с улыбкой к нему навстречу и немного прошёлся рядом с ним, напоминая ему под разными предлогами о Вэй Симо, чтобы обратить на себя внимание толстяка, он сделал это зная, что, хотя этот человек и не был очень способным, у него был достаточно высокий статус.

«Джи, да это же я!».

Когда толстяк заметил, наконец, Шу Нина, его лицо медленно смягчилось.

«Ваши люди только что сказали мне, что мое имя невозможно включить в список сегодняшних шоу. Как же такое может быть возможно?» Его голос был мягким и очаровательным.

Толстяк был в состоянии лёгкого опьянения, он взглянул на него, с улыбкой положил руку на талию Шу Нина и сказал: «На этот раз это действительно так, но в следующий раз все будет зависеть от вашего выступления».

Тело Шу Нина окаменело, и он почувствовал, как соленая рука этой свиньи шарит по его телу вызывая в нём реакцию отвращения. Он сразу же сказал: «В прошлый раз Мо сказал, что хочет инвестировать, ты забыл об этом?» Он намеренно упомянул Вэй Симо, а также использовал такое намеренно интимное сокращение.

Всем было известно, что Вэй Симо всегда выполнял все свои обещания. Но как только речь зашла напрямую о Вэй Симо, выражение лица толстяка сразу же резко изменилось. Совсем недавно Вэй Симо внезапно отозвал все вложенные им в это шоу средства и почти что оставил шоу без крыши над головой. Продюсер не посмел как-либо обидеть Вэй Симо, но буквально задыхался от удушья в течение всего последующего дня.

«Иди, иди давай, не создавай здесь лишних проблем!», – толстяк буквально толкнул Шу Нина прямо на землю, он был страшно разгневан. Их шоу было довольно популярным в Китае. Но многие маленькие звезды, такие как Шу Нин, мнили о себе все больше и больше. Просто немного прославятся и сразу думают, что заработали себе громкое имя.

Шу Нин растерянно встал, его лицо, казалось, ударили десятками горячих пощечин, и он почувствовал, что все вокруг смеются над ним. Он со злостью посмотрел на толстяка и гордо заявил: «Можете больше никогда не посылать за мной, и можете забыть о каких-либо инвестициях от A’Mo, хм!».

Толстяк посмотрел на него со странным выражением на лице и усмехнулся. Какой же он жалкий, и даже не знает, что он уже впал в немилость.