Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 50

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 50

И люди Ся Го, и представители монгольского народа были ранены в этих схватках. Ся Минсюань поспешно объявил, что доктор будет их лечить. Он сидел расстроенный и не мог попросить помощи у Ся Хоуцзиня. Он предполагал, что регент не просто так поручил ему оказать гостеприимство чужеземцам. Давно ожидалось, что монголы будут амбициозны и захотят увидеть его шутки.

Если бы Бай Чэньсяо время от времени не убеждал Ся Минсюаня, он бы уже давно знал о злонамеренности Ся Хоуцзиня. В настоящее время некоторые новые должностные лица в Китае поддерживали нового императора. Однако эти чиновники поступили на службу лишь недавно. Они не видели сути Ся Минсюаня и думали, что тот был императором с широким кругозором.

«Император, Чэнь также испытывает некоторый физический дискомфорт, интересно, могу ли я попросить Королевского врача позаботиться и поставить диагноз заодно и мне?» – спросил Лань Минь, прикрывая рот.

Ся Минсюань встревожился, нетерпеливо взглянул на него, кивнул и жестом подозвал врача, чтобы тот пришел и поставил ему диагноз.

Юй И с удивлением опустился на колени и поздравил: «Поздравляю императора! Поздравляю императора!». «Свекровь Лань счастливая!», – он знал, что это был первый ребенок императора, и, независимо от того, был ли он мужчиной, женщиной или «братом», император придаст ему большое значение, и Тайи, поставивший диагноз Симаю, последует за ним.

Ся Минсюань удивленно открыл глаза, нетерпеливо встал со своего места, подошел к Ланью и спросил: «Действительно ли Ланьюй счастлив?».

Императорский врач утвердительно кивнул: «Вэй Чэнь занимается медициной десятилетиями, и он никогда не поставит диагноз неправильного счастливого пульса».

«Ха-ха-ха, я запоздал!», – он громко рассмеялся, предыдущая депрессия прошла, и он взволнованно обнял Ланчи и пообещал: «Пока ты рожаешь своего ребенка, я закрепляю за тобой статус как за самым благоразумным человеком. Принцесса!».

В гареме королевства Ся есть четыре наложницы, среди которых наложница-принцесса имеет самый высокий статус. Услышав это, Лань Янь улыбнулся и обнял Ся Минсюаня, сказав: «Спасибо тебе, император, за твою милость».

Ву Байгуань переглянулись и через некоторое время поздравили: «Поздравляем, император!».

Несколько ключевых министров в Северной Корее покачали головами и снова вздохнули. В гареме император принимал государственный банкет независимо от повода, а также обнимать свою наложницу на публике считалось потерей лица.

Лицо Бай Чэньсяо также резко изменилось, он яростно уставился на сцену гармонии и радости, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы восстановить спокойствие, и шагнул вперед, чтобы поздравить: «Поздравляю императора!». Затем он посмотрел на Ланьчжоу с улыбкой на губах и сказал: «Я также надеюсь, что Лань Юй позаботится о себе, и она должна поддерживать свое тело, чтобы не навредить ещё нерожденному ребенку». В конце концов, никто не знает, когда умрёт.

___

Банкет закончился, и Чунь Тао последовала за Гу Юньси, шагнула вперед и взяла его за руку: «Свекровь, рабыня поможет тебе вернуться».

Гу Юньси взглянул на кого-то, прячущегося в тени, и улыбнулся, открывая весеннюю персиковую дорогу: «Во дворце немного холодно, ты возвращайся и возьми накидку для дворца, этот дворец трезвеет и трезвеет».

Чун Тао посмотрела на своего хозяина с пьяным лицом, демонстрирующего соблазнительный взгляд, неохотно кивнула и трижды беспокойно отошла назад.

Налетел порыв прохладного ветра, Гу Юньси слегка вздрогнул, прижал к груди Цзиньи и пробормотал, что летом легче всего простудиться. Он намеренно выпил много алкоголя на банкете. В этот момент он был немного опьянён. Он давно уже забыл, что может сам помочь скорректировать свои физические данные. Он был непобедим.

Ся Хоуцзинь наблюдал, как подросток с пустым лицом направился к пруду с лотосами, и быстро вышел, удерживая его тело.

Гу Юньси посмотрел на него со смущенным выражением лица, его изящные пальцы погладили его лицо, и он ухмыльнулся: «Этому дворцу, кажется, недавно снился ты».

«Что это был за сон?» – спросил Ся Хоуцзинь, пристально глядя на него.

Пальцы Гу Юньси были слегка холодными, и его указательный палец остановился и потер тонкие губы Ся Хоуцзиня: «Мне снилось, что этот дворец «брат» Вань Е, и мне снилось, что этот дворец и Вань Е Цинь Се гармоничны.

В уголках его глаз стояли слезы, и его голос был сдавлен улыбкой: «Но сны всегда заканчиваются. После пробуждения дворец сталкивается с холодным дворцом, безответной любовью дворца к королю, ты и я, ты не можешь пересечь громовой пруд за один шаг».

«Цзиньхуань, король тоже любит тебя!», – Ся Хоуцзинь крепко сжал руку Гу Юньси и поцеловал его чистые и красивые кончики пальцев: «Король может вернуть тебя от императора».

Гу Юньси почувствовал, как закатились его глаза, когда он услышал, что у его мужчины не было в жизни амбиций. Он захватил теплые руки Ся Хоуцзиня и сказал ему в лицо: «Господин, этот дворец не может позволить себе такое оскорбление».

«Нет, пока ты этого хочешь, король немедленно скажет всему миру, что это король любит тебя и отнимает тебя», – Ся Хоуцзинь схватил подростка за плечи и серьезно смотрел, как Гу Юньси приходит в себя.

«В этом нет необходимости. Этого достаточно, чтобы в этом дворце был королевский лорд», – Гу Юньси приблизился к шее Ся Хоуцзиня, и аромат его тела поплыл в носу Ся Хоуцзиня вместе с прохладным летним ветром. Глазами подростка с хрустальными слезами он ясно видел мужчину, полного желаний внутри.

Ся Хоуцзинь горизонтально поднял и прижал к себе Гу Юньси, наклонил голову и поцеловал красные губы мальчика, когда он шел, его зубы касались его губ, а его сладкий язык катался и сосал.

Сегодня вечером они оба выпили много вина с сильным ароматом во рту и в это время почувствовали, что они пьянеют. Ся Хоуцзинь избегал патрулирующих стражников и пронес Гу Юньси всю дорогу до самого дворца.

___

Он осторожно положил мальчика на кровать, задул свечу в подсвечнике и осторожно поцеловал каждый дюйм кожи на лице мальчика при лунном свете.

Длинные ресницы Гу Юньси слегка дрогнули, он почувствовал, как пара горячих рук легла ему на пояс и медленно стянула ремень.

Ся Хоуцзинь тихо рассмеялся, стянул парчу с мальчика, вонзил свои руки в кропотливо намотанные одеяния мальчика и нежно коснулся маленького красного прыщика.

Гу Юньси тихо фыркнул и сказал, смущенно подмигнув: «Господин, у меня такой странный голос». Он утратил свое обычное высокое положение и больше не настаивал на том, чтобы называться этим дворцом.

Ся Хоуцзинь был зацеплен его чистым и прозрачным, но очаровательным голосом, затаив дыхание, глядя на него глубокими глазами, нетерпеливо срывая все костюмы подростка, снимая его последний костюм, его большие руки нежно разминали эти длинные и стройные ноги и медленно шли вверх по течению. Зубы укусили юношеский приподнятый горловой узел мальчика, оставив синеватый след.

Ся Хоуцзинь поднял голову, его темные глаза пристально посмотрели на мальчика, и он нервно спросил: «Цзиньхуань, так тебе хорошо?».

Гу Юньси закрыл глаза, прикусил нижнюю губу и застенчиво кивнул, его лицо очаровательно раскраснелось. Затем он издал крик, что-то вонзилось в его тело.

Крепкая большая кровать покачивалась в такт движениям Ся Хоуцзиня. Он схватил Гу Юньси за тонкую талию и обнял его на кровати, чтобы погрузиться глубже.

Гу Юньси обхватил руками его спину, оставляя на ней царапины. Ся Хоуцзинь в этой жизни отличался от двух предыдущих. Он был очень мягок в постели, но его навыки всё еще были очень хороши. Даже если бы у него не было опыта любви в двух предыдущих жизнях, он бы всё равно влюблялся в мужчин просто из-за этого чудесного чувства неопределенности.

Он облизнул губы и улыбнулся, и ему показалось, что иногда неплохо попробовать что-нибудь новенькое.

Рано утром на следующий день небо было немного светлым, и Гу Юньси сел со своей больной талией и перевернулся, чтобы встать с кровати. Он остановился, чтобы подобрать разбросанную по полу одежду, и поспешно оделся.

Ся Хоуцзинь спал. Вокруг его глаз были темные круги, очевидно, он уже давно плохо спал.

Гу Юньси слегка улыбнулся, нежно поцеловал его в бок и отвернулся.

Когда Ся Хоуцзинь проснулся, он протянул руку и почувствовал холод. Он сразу же встал, посмотрел в сторону храма Гу Юньси Чжуньхуа и принял в своем сердце тайное решение.

___

Находившаяся перед залом Чжуньхуа Чун Тао сразу поспешила внутрь, как только увидела фигуру Гу Юньси: «Господин, вы облегчаете поиск Чун Тао». Она невольно взглянула на сине-фиолетовый узелок на шее Гу Юньси, и ее рот слегка напрягся.

Она уже давно знала, что у ее хозяина и регента были личные отношения, и Гу Юньси исчез на всю ночь, и Чун Тао не была такой наивной, чтобы думать, что они просто болтали.

«Рабыня вернулась чтобы скрыть следы густой пудры на тебе». Все во дворце Чжуньхуа верны Гу Юньси, но у других людей, которые каждый день входят во дворец Чжуньхуа и выходят из него, есть свою люди и во дворцах других наложниц. Стоит только хоть один раз дать повод для сплетен и всё будет разнесено вокруг.

Имперская власть регента, естественно, не боялась никаких сплетен, но ее хозяин был «братом» и главной наложницей императора, и она опасалась, что дело может пойти вверх дном.

Чун Тао принесла воды, чтобы вымыть Гу Юньси, и она посоветовала Гу Юньси, расчесывая его длинные волосы: «Господин, порвите с регентом».

«Регент – это не только дядя императора или ваш дядя. В случае, если что-то случится, ваша репутация будет разрушена». Мир всегда винит обездоленных людей, и говорят, что крах предыдущей династии Чэн Яофэй произошёл потому, что что-то пошло не так, и она не захотела однажды просыпаться, и их хозяину тоже было нанесено такое ужасное оскорбление.

Гу Юньси усмехнулся и прикоснулся губами к отметине от поцелуя на шее: «Этот дворец не имеет никакого отношения к регенту, но на этот раз он был пьян и неблагополучен, супружеский акт с росой».

Чун Тао выслушал и отпустил, заговорил с улыбкой на лице и сказал, что Гу Юньси не смог найти собственную истерику прошлой ночью.

«Наконец-то невестка-рабыня помогла Сяо Хэю пригладить его шёрстку и дала ему миску сушеной рыбы. Сяо Хэй был счастлив с первого взгляда».

Цзинь Тянь прыгнул на колени к Гу Юньси, сжав зубы, чтобы продемонстрировать это Чун Тао, а затем обиженный повернулся к Гу Юньси.

Гу Юньси отмахнулся от Чун Тао, поднял Цзинь Тяня и спросил: «Почему ты снова злишься?».

«Учитель, у вас запах этого человека, он очень сильный».

«Шокирующий Небеса, как ты его почувствовал?», – вот тут Гу Юньси был очень озадачен. Цзинь Тянь – его питомец-компаньон. Само собой разумеется, что, когда у него недостаточно мировой энергии, чтобы воспринимать колебания души человека, Цзинь Тянь не может почувствовать вкус души его возлюбленного.

Цзинь Тянь безучастно покачал головой: «Я не знаю, но я думаю, что у него уникальный вкус. Ну, я все еще ненавижу это». Цзинь Тянь намеренно добавил последнее предложение.

Гу Юньси вздохнул и также предположил, что существует большая вероятность того, что об этих результатах нельзя будет дать запрос.