Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 52.2

Сюй Чжиюань сидел рядом с книжным шкафом справа от Цинь Чжэндяня и был полностью погружен в систематизацию и изложение дел для Ся Хоуцзиня.

Он был очень хорошо информирован, и написанные им статьи были замечательными. Раньше Ся Хоуцзинь высоко ценил его, но он был действительно неподобающе гордым. Поэтому, чтобы успокоить его, Ся Хоуцзинь передал ему все документы, связанные с капитуляцией Монголии. Ему было специально разрешено по очереди читать все шесть книг, и теперь настала очередь подготовки к церемонии, он взял на себя это поручение, которое было неотделимо от самого Ся Хоуцзиня.

«Принц!», – Сюй Чжиюань протянул Ся Хоуцзиню меморандум со странным выражением на лице. «Это меморандум третьего принца Зазабара, из Монголии, пожалуйста, посмотрите на него».

После утреннего Династического совета меморандумы, присланные придворными, были сложены в кучу. Ся Хоуцзинь не мог читать их пачками. Поэтому, за исключением меморандумов нескольких важных министров, которые могут быть непосредственно представлены в его деле, остальные просматривали должностные лица, дежурившие рядом с ним. Он выбирал лишь наиболее важные из них.

Ся Хоуцзинь поднял глаза и взял его. Взглянув только на первые две строчки этого документа, он был полностью ошеломлен прочитанным. После того, как все чтение было закончено, на его лице уже было самое мрачное выражение. Он сказал с чувством глубочайшего волнения на лице: «Ну он и хорош, каков этот монгольский принц!» Решиться так ударить его!

Ся Хоуцзинь был так взбешён, что разбил ладонью футляр перед собой, и меморандумы, лежавшие на футляре, рассыпались по полу.

Сюй Чжиюань, стоявший рядом с ним, содрогнулся от ужаса, подался вперед и сказал: «Но что же так разгневало господина?». Он действительно не знал, почему регент так разозлился.

Меморандум был написан Зазабаром. В нём он заявлял, что был целиком предан Бай Гуйфэю в ту ночь, что он был так расстроен и не мог думать ни о чём другом, поэтому он искренне просил императора отдать его ему и положить конец благу Цинь и Цзинь для обеих сторон.

«Почему это в храме такой беспорядок?», – как раз в тот момент, когда Сюй Чжиюань беспомощно стоял перед лицом разъяренного короля-регента, в храме раздался ясный голос, который сразу же сломил удушающего злого духа Ся Хоуцзиня.

Гу Юньси подозрительно посмотрел на них обоих, затем указал на разбросанные на земле меморандумы и проинструктировал служанок, шедших позади него: «Быстро соберите все меморандумы». Затем он медленно подошел к Ся Хоуцзиню, который стоял прямо и хмурился, и спросил с улыбкой: «Что же случилось с регентом?». Говоря с ним, он тонкими пальчиками мягко провел по тыльной стороне толстой руки Ся Хоуцзиня прикрывая их широкой манжетой.

Ся Хоуцзинь весь задрожал, и гнев его исчез без следа. Он молниеносно сжал нежную руку в рукаве и потер ее туда-сюда своими пальцами.

«Мой король в порядке?».

Сюй Чжиюань отступил в сторону, его глаза потускнели, и он шагнул вперед: «Я уже видел эту наложницу. Императора в это время нет в зале Циньчжэн, и он попросил бы наложницу переехать во дворец».

Гу Юньси искоса взглянул на него и небрежно ответил ему: «Этот дворец не ищет императора». И он продолжал с улыбкой смотреть на Ся Хоуцзиня, игнорируя при этом Сюй Чжиюаня.

Сюй Чжиюань продолжал говорить с ним глумливо и презрительно: «Я не знаю, и что бы здесь делать свекрови? Это зал Циньчжэн, а не место, где свекровь может смеяться и играть». Он считал Бай Чэньсяо своим доверенным лицом и уже с его слов глубоко ненавидел Гу Юньси. Кроме того, в последний раз, когда Гу Юньси не дал ему сохранить своё лицо в Королевском саду, они вдвоем уже сформировали стену между собой.

Гу Юньси убрал свою руку от Ся Хоуцзиня и повернулся, чтобы посмотреть с улыбкой на Сюй Чжиюаня: «Господин Сюй, а не могли бы вы докладывать господину Сюй по одному?».

Сюй Чжиюань просто хотел ответить саркастически, но он был поражен мрачным взглядом Ся Хоуцзиня, адресованным ему, он сразу же успокоился и неохотно ответил: «Вэй Чэнь испуган».

«Ты спустишься первым, а королю и наложнице ещё есть о чем поговорить».

Толпа людей, упорядоченная Ци Ци, отступила за пределы зала и закрыла за собой дверь. Сюй Чжиюань подумал, что регент будет обсуждать возможность брака монгольского народа с Гу Юньси, он радостно взглянул на Гу Юньси и ушел с ухмылкой.

Независимо от того, согласился ли император в конце концов на это предложение монголов, простой факт возможности такого брака монголов с главной наложницей королевства Ся мог принести большие неприятности Гу Юньсяну.

«Цзиньхуань!», – Ся Хоуцзинь крепко обнял Гу Юньси, поцеловал его в лоб, а затем взял лицо мальчика обеими руками и облизал его сладкие губы.

Гу Юньси слегка наклонил голову, накрыл тонкие губы Ся Хоуцзиня своими и с улыбкой моргнул глазами цвета персика. Его тело уже было очень изголодавшимся по мужчине, но он все еще не мог удержаться от желания подразнить свою любовь: «Господин, мы же во дворце Циньчжэн!».

Глаза Ся Хоуцзиня сразу потемнели, и он обнял мальчика, уводя его во внутреннюю комнату. За последние несколько дней, в течение которых он был вынужден решать проблемы, связанные с приездом монгольских представителей, его кровать во внутренней комнате дворца Циньчжэн почти стала его вторым дворцом.

Гу Юньси лег на эту большую кровать, облизнул красные губы и активно расстегнул свою рубашку, обнажив нежную, похожую на нефрит грудь, а два красных баклана слегка приподнялись.

«Господин, оставь это на ночь, ты скучал по этому дворцу?», – мальчик сел в кровати, его рубашка, неосознанно сброшенная им, молчаливо лежала на на голове Ся Хоуцзиня закрывая его уши, затем он взял мужчину за мочку уха и нежно поцеловал: «Бен Гун Ке знал о позвоночнике той ночью».

Ся Хоуцзинь слегка задрожал, протянул свою руку и притянул его поближе к своей ноге, чтобы легче было удерживать его, потом он поцеловал мальчика, склонив голову и блокируя его прелестный чарующий голос.

Чем глубже они целовались, тем сильнее перекатывались на кровати. Ся Хоцзин сбросил с себя и с Гу Юньси всю остальную одежду, приподнял тонкую талию подростка и медленно вошел в него сзади.

Гу Юньси прикусил нижнюю губу и поднял голову, непрерывно тяжело дыша. Затем он фыркнул и повернул голову, чтобы посмотреть на мужчину, лежащего на его теле.

Ся Хоуцзинь наклонился, прижал грубые пальцы к его зубам и нежно погладил нижнюю губу мальчика: «Не кусайся. Король хочет услышать охи и стоны Цзиньхуаня». Он уставился на чрезвычайно красивое лицо Гу Юньси, и почувствовал, как в глубине его сердца нарастает Небывалое удовлетворение, и он все усерднее и усерднее работал над телом такого прекрасного молодого человека, красивым как нефрит.

Эти двое забавлялись друг с другом в течение часа, и после смены нескольких позиций Ся Хоуцзинь в конце концов просочился в тело Гу Юньси. Никто уже не узнает, забыл ли он об этом или сделал это нарочно. Он не принял никаких защитных мер, когда влюбился в Гу Юньсяня.

А Гу Юньси действительно об этом забыл. Хотя его тело было «братом», он никогда не думал о том, что на самом деле может забеременеть.

___

Ночью во дворце принцессы отец Бай сурово смотрел на Бай Цзюньяня: «Цзюньянь, ты и я – отец и сын. Сегодня ты был слишком груб со своим отцом».

Бай Цзюньянь ухмыльнулся, выпил чашку чая и равнодушно ответил: «Раньше отец не всегда учил своего сына. Он хотел, чтобы все было ясно и публично, и в частном порядке. Почему же теперь он требует от меня выбирать мои слова?».

Хотя отец Бай и принцесса Лонг не испытывали никаких чувств друг к другу, с точки зрения посторонних глаз ни к чему нельзя было придраться. Всякий раз, когда они вдвоем посещали какой-нибудь банкет, отец всегда очень тепло относился к принцессе Лонг на публике и зарабатывал хорошую репутацию. А принцесса Лонг учитывала, что он отец двух братьев Бай Цзюньяна, и следила за тем, чтобы выражения её лица соответствовали каждому его движению. Но никто ведь и подумать не смог бы, что этот джентльмен окажется таким лицемерным джентльменом, и он будет так безжалостно нападать на маленьких детей.

Когда Бай Фу услышал эти холодные слова, он, думая о силе в руках Бай Цзюньяна, глубоко вздохнул и сглотнул: «Это действительно глава своего клана».

«Твой брат находится во дворце уже целый год», – он специально упомянул Бай Цзиньхуаня, своего младшего сына, и оказалось, что с лица Бай Цзюньяня сразу же сошло всё его безразличие, и он уставился на отца Бай.

«Что отец хочет этим сказать?».

Отец Бай вздохнул, выразив своим взглядом сильную обеспокоенность: «Будучи отцом, я просто чувствую, что именно император должен отвечать за проправительственные силы. Твой младший брат – наложница, которая так же горда, как император, и сейчас находится в растерянности, но всё нынешнее правительство сосредоточено в руках регента». Сказав это, отец Бай намеренно сделал паузу, прежде чем продолжить: «Если ты хочешь, чтобы твой брат сидел на заднем сиденье верховного правителя страны, есть только один способ этого добиться». Он был уверен, что старший сын должен понять его незаконченные слова, и при этом отец Бай казался очень обеспокоенным. Бай Цзюньянь долго молча смотрел на него.

Потом Бай Цзюньянь усмехнулся в своем сердце, но при этом задумчиво посмотрел в лицо отца Бая и сказал ему: «Твой сын всё понимает». Отец Бай хотел использовать его силу и влияние Особняка Принцессы, чтобы разобраться с королем-регентом.