Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 63

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 63

На следующий вечер, как только Гу Юньси пришёл в бар, ему сразу же сказали, что босс ожидает его в ложе. Этим так называемым боссом не мог быть никто иной, кроме Тан Циня.

Он быстренько переоделся в свою униформу и отправился в ложу.

Тан Цинь посмотрел на Гу Юньси без особого выражения на лице и медленно сказал: «Иди сюда».

Гу Юньси послушно подошел к нему и остановился, затем он послушно сел рядом с ним, как велел ему Тан Цинь.

Тан Цинь сжал ему подбородок, посмотрел на него с довольной улыбкой на лице и приказал: «Налей вина». Казалось, он ожидал именного того, что Гу Юньси пойдет на компромисс, и в его глазах не было никаких признаков удивления.

До сих пор Тан Цинь не проявлял особого интереса к этому миру. В его глазах весь этот мир не стоил того, чтобы тратить на него своё время. Но красивый молодой человек, вошедший в дверь этой ложи в ту ночь, заставил его сердце забиться сильнее, и он впервые в жизни испытал сильное желание чего-то, что, вероятно, и являлось так называемым чувством жизни.

В тот вечер он впервые смеялся потому, что его сердца коснулась, наконец, улыбка огромного счастья.

Гу Юньси послушно налил ему бокал вина и наклонил голову, чтобы посмотреть на кажущуюся отсутствующей улыбку на лице Тан Циня.

Тан Цинь протянул руку и налил алкоголь в рот Гу Юньси. Затем он прижал мальчика к дивану и выпил у него изо рта этот крепкий напиток. Выпив, он понизил голос и воскликнул на ухо Гу Юньси: «Аньянь, Сяо Аньянь».

Два теплых тела были очень близки друг к другу, Тан Цинь склонил свою голову и положил её на шею мальчика, полностью очарованный им, и почувствовав свежий запах юности, исходивший от мальчика, он медленно сказал: «Ты принадлежишь мне».

Он уставился своими глазами в глаза Гу Юньси, его глаза были темными, в них проскакивали пугающие искорки безумия.

Гу Юньси посмотрел на него без малейшего страха, приподнял свои губы, облизнул тонкие губы мужчины и улыбнулся ему в ответ: «Это будет зависеть от того, достаточно ли у тебя будет фишек».

«Если ты хочешь получить меня, ты не можешь просто спасти моего отца и всё», – Гу Юньси уставился на него, его дыхание колыхалось на губах Тан Циня.

Тан Цинь схватил его за запястье и прищурил глаза. «Будь уверен, я могу дать тебе всё, чего ты захочешь», – сказал он, наклоняясь и кусая молодого человека за ключицу, оставляя на ней глубокий след от своих зубов.

Гу Юньси фыркнул и беспомощно посмотрел на поведение Тан Циня, которое было признаком его крайней неуверенности в себе. Его возлюбленный слишком много страдал в этой жизни, и он мог чувствовать облегчение только в том случае, если он всё держал под контролем в своих руках.

Когда хватка Тан Циня ослабла, Гу Юньси оттолкнул мужчину, который хлопал его по ключице, сел и внимательно посмотрел на него: «Сначала скажи, как ты можешь мне помочь».

«Я знаю, что у тебя большой вес, но дела моего отца вовсе не так просты. Ты действительно не беспокоишься, что твоё вмешательство в них может повлиять и на семью Тан?», – хотя Гу Юньси и знал, что его возлюбленный мог в одиночку противостоять всей своей большой семье, но если бы его действия могли затащить всю семью Тан в воду, Гу Юньси ни за что не согласился бы на это. Ему вроде как нравился Тан Фэй, и он просто не мог причинить боль этому ребёнку.

Тан Цинь внезапно опустил своё лицо, взял Гу Юньси на руки и холодно посмотрел на него: «По кому ты только что скучал? По Сяо Фэю? Он тебе нравится?».

Он оперся на талию мальчика и усмехнулся: «Никому не позволено быть в твоем сердце, кроме меня, и ты не должен быть слишком близок ни с кем, иначе я обязательно запру тебя».

Гу Юньси кивнул бровям Тан Циня. Его изменчивый нестабильный любовник был ещё более грозным, чем в трёх предыдущих мирах, но логика его мышления была очень странной. Он задал простой вопрос, а его до такой степени неправильно истолковали.

Он глубоко вздохнул и улыбнулся ему: «Ты слишком много думаешь».

«Так будет лучше», – Тан Цинь прищурил глаза, на его лице появилось мрачное выражение.

После того, как он расчленил женщину в возрасте семи лет, Тан Цинь потерял всё свое сострадание к другим людям. Он стал до крайности равнодушен и мог причинить боль даже самым близким ему людям.

Гу Юньси увидел это чрезвычайное одиночество в его сердце через темные глаза Тан Циня, увидел боль в его сердце и, прикоснувшись к шраму на лице мужчины, сказал: «Я могу всегда принадлежать тебе».

Глаза Тан Циня быстро вспыхнули, он уставился на Гу Юньси: «Ты понимаешь, о чем ты говоришь?».

«Я понимаю».

Гу Юньси взял в свои руки большую руку Тан Циня и пообещал ему в форме клятвы: «Так как я обещал тебе быть твоим, я буду следовать за тобой всю мою жизнь, до тех пор, пока ты не перестанешь нуждаться во мне».

Тан Цинь холодно посмотрел на него и, казалось, оценивал подлинность его речи.

Они долго смотрели друг на друга. Глаза Тан Циня наконец-то немного потеплели. Он поцеловал шпильку в волосах мальчика: «Я не возражаю, если ты мне соврёшь, потому что тебе всё равно не убежать от меня».

Гу Юньси увидел, что он, наконец, успокоил своего неуверенного возлюбленного, и вздохнул с облегчением, а затем снова повторил недавно заданный ему вопрос: «Так скажи мне, что ты собираешься делать?».

«Кое-кто уже отправился в Юньчэнь», – Тан Цинь погладил подростка по талии и усмехнулся. «Об инциденте с Юньчэнем сообщили слишком рано, потому что приведенных наверх доказательств было недостаточно, люди наверху открыли один глаз и закрыли другой глаз, не нажимая ни на что, с чем можно было бы справиться».

Тан Цинь склонил голову, поцеловал губы Гу Юньси и продолжил: «Я спас этого инспектора, пожертвовав ради него одной ногой восемь лет назад, так что он обязан мне жизнью».

По так называемой программе защиты чиновников и должностных лиц, высокопоставленные сотрудники Юньчэня могут творить всё это внутри Юньчэня не вызывая каких-либо подозрений, но им необходимо при этом полагаться на кого-то сзади, способного защитить их.

Этот человек не обязательно должен быть близок к ним, но пока отец Лю все еще носит на себе свою метку, он будет защищать его на протяжении всего его пути.

В конечном счете, всё сводится к очень простой мысли: «всякая слава преходяща, всё течет – всё меняется».

Политика никогда не бывает делом одного человека, это всегда поле битвы для группы людей. Во многих организациях нередко собирают особые группы людей и проводят эти группы в частном порядке. Каждый, кто занимается политикой, знает, что всё в ней очень запутанно.

Гу Юньси тщательно припомнил мировые данные. Это было правдой, что такой человек пришел, но в конце концов он был оглушен этим отцом Лю. Думая об этом, он не мог не спросить: «А ты уверен, что этому человеку можно доверять?».

Тан Цинь взглянул на Гу Юньси и коротко ответил: «Он надёжен».

Он не ожидал, что ум этого молодого человека будет настолько острым, потому что тот человек на самом деле вовсе не был обязан ему жизнью, как он сказал, он просто взял за руку неизвестного ему человека.

Гу Юньси увидел решимость своего возлюбленного, высвободился из объятий Тан Циня, встал и сказал с улыбкой: «Ну что ж, это хорошо. Я буду ждать от тебя хороших новостей».

Тан Цинь взял его за руку и, глядя ему в лицо, холодно спросил у него: «Куда ты идешь?».

«Я иду на работу», – Гу Юньси считал это само собой разумеющимся. Он официант в баре, куда же еще он может пойти в рабочее время?

Тан Цинь тоже встал, крича молодому человеку в плечо: «Нет! Тебе больше не разрешается туда ходить!».

Он был очень мрачен, со странной улыбкой на лице: «Я знаю, ты хочешь найти Сяо Фэя, верно, он тебе всё еще нравится, он тебе нравится!».

Он встречался с мальчиком дважды, и каждый раз тот был с Тан Фэем. Эти двое были примерно одного возраста, оба такие молодые и очень хорошо выглядящие.

Гу Юньси уставился на мужчину, который так внезапно впал в истерику. Прежде чем он успел среагировать, Тан Цинь снова прижал его к дивану, и он был не в силах пошевелиться.

«Ты хочешь солгать мне, да, ты смеешь лгать мне! Ты сказал, что ты мой, так почему же ты не можешь оставаться рядом со мной в безопасности и сохранности?», – Тан Цинь нежно погладил лицо Гу Юньси, в его словах звучала удушающая его депрессия.

Гу Юньси не знал, что психическое состояние его возлюбленного достигло до такой степени нестабильного состояния. Он смягчил свой голос и очень мягко посмотрел на Тан Циня, чтобы успокоить его: «Я не лгал тебе. Но если тебе это так не нравится, я никуда не пойду».

Глаза Тан Циня потемнели, его лицо слегка исказилось, а большая рука, державшая Гу Юньси, слегка дрожала, как будто он пытался подавить какие-то эмоции. Он крепко держал Гу Юньси за руку, и прошло много времени, прежде чем он отпустил мальчика.

«Прости, я просто потерял контроль над собой».

Гу Юньси увидел, что эмоции мужчины наконец-то стабилизировались, почувствовал облегчение и медленно погладил лицо Тан Циня, снова повторив: «Ты можешь быть уверен, что я всегда буду принадлежать тебе».

Тан Фэй встревоженно стоял снаружи у двери ложи, потом он стиснул зубы и решился открыть дверь ложи.

Как раз в тот момент, когда он собрался начать действовать, Гу Юньси просто толкнул дверь так, что Тан Фэй упал, он вышел, закрыл за собой дверь, посмотрел на Тан Фэя, склонив голову набок, и улыбнулся: «Что ты тут делаешь?».

Тан Фэй поднялся с земли, поспешил вперед, взял Гу Юньси за руку, осмотрел его со всех сторон и увидел, что на теле Гу Юньси нет шрамов, а затем ударил его кулаком: «Да, я беспокоился о тебе!».

«Честно говоря, я боялся, что мой дядя покалечит тебя», – как только он получил известие о том, что его бабушка и дедушка убеждали дядю отказаться от своей затеи, он сразу же бросился к нему, опасаясь, что друг, которого он только что встретил, будет просто уничтожен.

Гу Юньси сделал шаг назад и слегка отстранился от Тан Фэя. Он только что кое-кого утешил, и вовсе не хотел, чтобы произошел еще один инцидент.

Он посмотрел на плотно закрытую дверь ложи, и на всякий случай потащил Тан Фэя к повороту в конце коридора, и там он успокаивающе ответил ему: «Всё хорошо. У меня есть свои собственные меры».

Возможно, в будущем он станет его «тётей». Сердце у Гу Юньси было дискредитировано, и он не мог не смотреть на Тан Фэя с улыбкой, которую он считал «доброй». Он мог лишь надеяться на то, что после того, как он и Тан Цинь будут вместе, этот мальчик сможет как-то продержаться.

Тан Фэй посмотрел на него так как заботливо смотрят на ребенка с умственной отсталостью, нахмурился и похлопал Гу Юньси по плечу: «Эй, с тобой действительно всё в порядке?».

«Все в порядке».

Тан Фэй подошел к Гу Юньси поближе и с любопытством спросил: «Тогда скажи мне, что же ты такого сделал, чтобы мой дядя отпустил тебя?».

Он боялся своего дяди, но в тоже время и очень уважал его и ему больше всего хотелось бы хоть раз нормально пообщаться с дядей.

У каждого мальчика в детстве была мечта стать героем, и Тан Цинь являлся в сознании Тан Фэя таким героем и образцом для подражания.

Тан Цинь был высок и могуч, и его мастерство было необычайным. Он также был главным национальным спецназовцем, и он всегда производил на Тан Фэя сильнейшее впечатление и заставлял его стремиться к таким же достижениям.

Гу Юньси весь напрягся и прошептал: «Это нормально – уметь ладить с людьми. В этом нет абсолютно ничего особенного». Ну не мог он сказать Тан Фэю, что его дядя целовал его, а он тоже целовал его в ответ.

Тан Фэй, очевидно, не поверил, он скептически посмотрел на Гу Юньси, прищурился и только хотел заговорить снова, как вдруг они услышали мягкий женский голос, донёсшийся до них с другой стороны коридора.

«Тан Фэй!».

Он тотчас же повернулся, чтобы посмотреть кто его зовёт, и увидел, что Лю Лулу приближается к ним с улыбкой на лице, она спонтанно сразу же схватила его за руку и, увидев, что Гу Юньси смеётся, воскликнула: «Аньянь, и ты тоже здесь, какое совпадение!».

Тан Фэй посмотрел на нежные белые руки на своём локте и вдруг почувствовал себя немного малодушным, но Лю Лулу была его девушкой, а он не умел давать девушкам пощечины, и всё же он чувствовал себя очень обиженным.

Хотя Тан Фэй и имел такой же необузданный нрав как у его дяди, в отношениях с людьми у него всё складывалось по-другому.

Он был внимателен, полон энтузиазма и всегда оправдывал своих друзей. Просто ему не хватало здравого смысла заводить хороших друзей, он встретил в Пекине много друзей, которые оказались лисьими щенками, и из-за своего излишнего усердия он выносил горшки с дерьмом за другими. Поэтому он был, в конце концов выслан отцом Тан в Юньчэнь только для того, чтобы изменить характер своего блудного сына. Кстати, он порвал все свои отношения с этой группой людей.

Гу Юньси наблюдал за декларацией Лю Лулу о суверенитете и спокойно приветствовал ее, ухмыляясь в глубине души.

«Я не ожидала, что Аньянь встретится здесь с Афэем», – Лю Лулу прижалась к Тан Фэю и с улыбкой спросила у Гу Юньси: «Афэй рассказывал тебе обо мне?».

Она демонстрировала свою неразлучность с Тан Фэем, и она всё время называла его таким интимным именем, чтобы сразу же дать понять Гу Юньси, что они с Тан Фэем были парой.

Гу Юньси, казалось, не видел, как она схватила Тан Фэя за руку, он притворился, что напряженно думает, и, подумав некоторое время, ответил: «Нет».