Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 46

Правильный способ пощечины при быстрой трансмиграции

Глава 46

Когда наступила ночь, Гу Юньси приказал кому-то накрыть деревянный стол во дворе дворца Чжунхуа, держа в руках дим-сам и перекусывая, чтобы остыть, и позволил кому-то в беседке подождать, чтобы надеть его.

Через час Ся Хоуцзинь не смог удержаться, встал, беспокойно сделал несколько кругов, снова сел и откинулся на спинку стула, чтобы вспомнить все, что было прошлой ночью. Является ли сегодняшнее соглашение просто его принятием желаемого за действительное?

«Рабыня встречает регента».

Ся Хоуцзинь был обеспокоен, и служанка в дворцовом костюме цвета лотоса подошла и поклонилась ему. Он безучастно поднял свои глаза, нахмурился и ничего не ответил.

Чун Тао тоже не смутилась и еще раз объяснила церемонию: «Принц, рабыня Чун Тао, новая горничная наложницы, по приказу свекрови, пожалуйста, пройдите во дворец».

Дворец Чжунхуа был дворцом любимой наложницы первого императора в его время, и он довольно роскошный. Это уникальный дворец, построенный в Гареме королевства Ся с самыми большими людскими и материальными ресурсами. Ся Минсюань преподнес Бай Цзиньхуаню этот дворец в качестве подарка, чтобы показать свою значимость и любовь к Бай Цзиньхуаню.

В то время на императорском указе была поставлена личная печать Ся Хоуцзиня. Когда он услышал, как дворцовая девушка произнесла название дворца Чжунхуа, он почувствовал радость в своем сердце, но притворился совершенно спокойным и сказал: «Веди нас вперед».

Чун Тао развернулась и пошла перед ним, но не удержалась и сжала губы, понося свой живот, ее мать и дочь действительно привели волка в комнату.

Все в мире говорили, что король-регент был потрясен и элегантен, а элегантные люди были глубокомысленными. Он даже поклонялся Царству Ся, за исключением одной только голубой любви. Однако, с точки зрения Чун Тао, Ся Хоуцзинь мало чем отличался от обычных мужчин. Он так же сильно любил красоту. Всего лишь после двух бесед он заинтересовался ее хозяином.

Шокирующий Небеса, свернувшись удобным гнездышком в объятиях Гу Юньси, ел сушеную рыбу, которой его кормил хозяин, и вдруг он встал, выгнулся и очень недружелюбным «мяу» встретил того, кто был снаружи.

Гу Юньси увидел шагающую фигуру Ся Хоуцзиня и быстро обнял его, нежно приглаживая его шёрстку, и, улыбаясь, сказал: «Ну, добродушная маленькая штучка».

В предыдущих двух жизнях Цзинь Тянь не мог обрести форму существа. Цинь Мо и Вэй Симо ничего не знали о его существовании. Естественно, они никогда не делали ему ничего плохого, но Цзинь Тянь, казалось, просто ненавидел их. Как только появился мужчина, его надо срочно поджарить.

Как только Ся Хоуцзинь вошел в зал Чжунхуа, его глаза уставились на молодого человека перед ним.

Сегодня Гу Юньси был одет в дворцовое платье из багрово-пурпурного парчового шелкового атласа, высоко держа корону из своих закрученных волос, оставив лишь несколько тонких волосков, свисающих на уши. Он опустил глаза и посмотрел очень нежно, чтобы успокоить кошку у себя на руках. В свете луны его светлая кожа, казалось, излучала серебристо-белое свечение. Это превосходило всю красоту мира, и Ся Хоуцзинь мгновенно потерял дар речи.

Гу Юньси услышал учащенное дыхание мужчины, слегка приподнял голову, и пара очаровательных глаз цвета персика улыбнулась, демонстрируя волнующее очарование.

«Господин Вань», – позвал он с улыбкой, Ся Хоуцзиньфань снова пришёл в себя, подошел к Гу Юньси, встал перед ним и постарался восстановить своё дыхание. Его темные глаза уставились на потрясающего молодого человека перед ним и молча говорили: «Цзиньхуань сделал этого Вань Хао и т.д.».

Гу Юньси поджал губы и улыбнулся, слегка отступив назад и отстранившись от него. Одно дело знать, что этот человек – любовник, но его гнев никуда не делся, лучше сначала позволить кому-то пострадать.

«Этот дворец мой, а не моего дворца. Он наказал самого себя тремя чашами и признал себя виновным перед королем», – он взял со стола бокал с вином и выпил его.

Ся Хоуцзинь слегка замер, и его брови слегка нахмурились. Он явно чувствовал, что подросток отталкивает его. Это было очень плохое чувство, которое заставило его запаниковать. Он протянул руку и схватил Гу Юньси за тонкое запястье, останавливая его: «Нет, не нужно. Король только пошутил, Цзиньхуаню вовсе не нужно быть внимательным».

Гу Юньси накрыл своей рукой с длинными и красивыми пальцами большую руку Ся Хоуцзиня и очень мило моргнул, говоря: «До тех пор, пока Вань Е это не волнует».

Почувствовав теплую и нежную кожу в своей руке, Ся Хоуцзинь не смог удержаться, чтобы не потереть ее несколько раз, и внезапно почувствовал жажду в горле. Он в панике отпустил Гу Юньси, и лицо Цзюньмэя залилось легким румянцем, и он прошептал, скрываясь, извиняясь: «Мой король Менланг ушел».

Гу Юньси сомкнул губы и улыбнулся. Он впервые увидел такого скромного любовника, и это было довольно странно и весело. Затем он откашлялся и ответил: «Господин Вань слишком много говорил».

Он указал на другую сторону и продолжил: «Господин Вань, пожалуйста, садитесь. Сегодня вечером луна в самый раз. И нам с Вами лучше пить вино. У этого дворца также есть ещё кое-что, о чем я хотел бы спросить Вань Е».

___

Во дворце Цзиньянь, после облака дождя, Ся Минсюань оглянулся на Бай Чэньсяо, который прижимался к нему, и вдруг почувствовал, что его грудь мокрая. Он слегка приподнялся и увидел, что Бай Чэньсяо плачет от цветов груши и дождя. Огорченный, он спросил: «Что случилось с наложницей?».

Бай Чэньсяо сел, протёр голову, вытер слезы на лице и, поперхнувшись, сказал: «Чэнь Е было только немного неловко в ее сердце. Чэнь Е и главная наложница выросли вместе, и для него было неожиданностью то, что главная наложница почему-то не пожелала передать им печать Феникса, им также приходится сражаться против воли прежнего императора, так что придворные чиновники оказались перед сложной дилеммой».

«Ну, я брошу эту наложницу, как только вступлю в права единоличного правления, и ты будешь моей наложницей». Бай Цзиньхуань имеет вид страны и города. Ся Минсюаню как мужчине трудно не думать о нем, но в доме Бай, не будучи прослеженным по следам Чэньсяо и отца Бая, он чувствовал, что его трон может занять только «брат», и его лицо было потеряно. Мысли исчезли. Вместо этого, когда он увидел Бай Цзиньхуаня, он испытал глубокое отвращение в сочетании с характером и гордостью Бай Цзиньхуаня. К тому же тот часто обращался с ним холодно, что вызывало у него еще большее отвращение.

«Я должен предостеречь императора, что, если его услышат старшая принцесса и генерал защитник страны, я буду бояться за императора», – Бай Чэньсяо приложил палец к губам Ся Минсюаня, его лицо было полно беспокойства. Его император был слишком огорчен.

Это нормально, не говоря уже о принцессе Лонг и Бай Цзюньяне. При упоминании о них Ся Минсюань с трудом сдерживает гнев.

В начале нынешней династии генерал-защитник Бай Цзюньянь фактически стоял рядом с королем-регентом, наложив вето на нового лидера гвардии, прямо заявив, что этот человек был бездарен и оконфужен, и что для безопасности народа не следует, чтобы его люди контролировали дворец. Вэй также величественно сказал, что это было бы плохо и для его безопасности!

Он прекрасно понимал, насколько важна была военная мощь, он сумел выпросить военную мощь у регента через дела иностранных посланников, но был уничтожен одним предложением Бай Цзюньяня. Как же он мог не ненавидеть это?

«Рано или поздно, но в один прекрасный день мы заставим их за всё заплатить!», – Ся Минсюань обнял Бай Чэньсяо и был очень доволен: «К счастью, мне помогает моя наложница». По мнению Ся Минсюаня, Бай Чэньсяо был разносторонне одаренным человеком, который всегда помогал ему в политике.

___

Принцесса Лонг безучастно сидела посреди зала и пила чай, Бай Цзюньянь вошел с угрюмым выражением лица и, в ответ на приветствие горничной, помахал ей рукой.

«Мама, я нашел это», – он выглядел унылым и посмотрел на старшую принцессу: «Мама, ты знала, что отравление Цзиньхуаня как-то связано с нашим отцом». Он не ожидал, что его отец, который всегда проявлял себя в образе джентльмена, на самом деле даже не так хорош, как свинья.

Работа Бай Фу очень чёткая, но Бай Цзюньянь – генерал, который защищает свою страну. Под его началом много отборных частей. Он просто за один день вытащил на свет все дела Бай Фу, и образ жизни Бай Чэньсяо за все эти годы также всплыл на поверхность.

Наконец-то он понял, почему его отец так любил последнего сына своего старого друга.

Принцесса посмотрела на него, поставила свою чашку и сказала: «Цзюньянь, ты знаешь, что нет такого умного раба, который был бы лучше, чем хозяин. Если ты осмелишься сразиться за своего брата в доме принцессы, будет невозможно скрыть это от хозяина дома. Но в доме есть два хозяина. Ты говоришь, что мать должна сомневаться в нем?».

«Мама», – у Бай Цзюньяна сжалось горло, и на мгновение он просто не знал, как сказать ей об этом, но он продолжил объяснять принцессе Лонг все тонкости этого. Он боялся, что больше всех пострадала его мать.

«Говори. Почему твой отец это сделал?», –принцесса Лонг уставилась на Бай Цзюньяна, не решаясь понять его, по-видимому, боясь причинить себе боль, потом вздохнула: «Цзюньянь, мать вышла из гарема, и что? Грязных вещей никто никогда не видел».

Бай Цзюньянь вытащил письмо из рукава и отдал его принцессе.

Принцесса, молча пробежав его глазами, швырнула его на стол и усмехнулась: «Принцесса действительно всегда смотрела на него свысока». Это было такое большое честолюбие, что она никак не ожидала, что ее пони не только начнет с маленьких детей, но и захочет уничтожить весь дом принцессы, что?!

«Цзюньянь, семья Бай оставит это тебе. Не обращай внимания на лай непослушной собаки», – она сделала паузу и продолжила: «Не бойся своего отца, я сама этим займусь».

Бай Цзюньянь ответил ей без слов. С того момента, как он узнал всю правду, он был полностью разочарован своим отцом. Он не ненавидел безразличие своего отца к ним и не ненавидел то, что у него была маленькая семья, но Цзиньхуань был его матерью и его сокровищем, их обратной шкалой. И ради власти, ради незаконнорожденного ребенка, которого не было на сцене, его отец мог убить Цзиньхуаня, своего биологического сына, которому была небезразлична дружба отца и сына.

___

«Вань Е испытывает такое замешательство, что это совершенно неожиданно для этого дворца», – Гу Юньси улыбнулся, взял фляжку и хотел добавить еще один бокал вина для Ся Хоуцзиня.

Ся Хоуцзинь взял Гу Юньси за руку и отстранился: «Мой король так потрясен, что снова напьется. Разве Цзиньхуань не говорил, что ему есть о чем спросить моего короля, я не знаю о чем?». Он почти потерял контроль над собой, прежде чем напился. Древние говорили, что алкоголь пить не стоит, и это действительно правда.

Гу Юньси осторожно поднял его руку и убрал ее. На его щеках вспыхнули два светло-красных пятна, а густые и тонкие ресницы слегка задрожали, и он сказал: «Это немного личное, я не знаю, кого спросить, и я надеюсь, что Вань Е выслушает меня. Не смейтесь над этим дворцом».

Смущенный взгляд подростка был так прекрасен при ярком лунном свете, что Ся Хоуцзинь был мгновенно очарован им, и, вернувшись к Всевышнему, он быстро пообещал: «Цзиньхуань может говорить совершенно уверенно».

Гу Юньси посмотрел на него с явным волнением и притворился серьезным. Он ухмыльнулся в глубине души, но на лице его появилась еще большая застенчивость, и он бесстрастно сказал: «Осмелюсь спросить Господина, действительно ли любовь так прекрасна, как говорит мир?».

Ся Хоуцзинь внезапно замер, затем внезапно встал и сбил деревянный стул. Он недоверчиво посмотрел на Гу Юньси и нетерпеливо спросил с каким-то экстазом: «Почему у Цзиньхуаня возник такой вопрос?».

«Потому что этот дворец всегда находится во дворце», – Гу Юньси намеренно сделал паузу: «И всё ещё не с императором».

Ся Хоуцзинь задохнулся, его глаза зажмурились, он бессознательно схватил его за руку и бессвязно спросил: «Как это возможно, вы ведь замужем за императором уже больше года, почему, как при этом дворец мог остаться необъезженным?».