Онлайн чтение книги Правильный путь раздачи пощечин при переселении The Correct Way of Face-Slapping in Transmigration
Правильный путь раздачи пощечин при переселении Глава 54.1

Пообедав с младшим братом, Бай Цзюньянь очень неохотно попрощался с ним. Так называемая важная вещь, о которой он говорил сегодня во дворце, на самом деле заключалась в том, что отец Бай и Ся Минсюань убеждали его освободиться от власти регента на десятый день празднования дня рождения императора.

Во время этого обсуждения, происходившего между ними троими, двое пели вместе и пытались использовать Бай Цзиньхуаня в качестве приманки, чтобы соблазнить его, обещая одно за другим. Если бы он не знал их истинного цвета, то Бай Цзюньянь мог бы быть уверен в том, что они его одурачат.

Один из них приходился ему племянником, а другой был его биологическим отцом. Кто бы мог подумать, что они затаили зло, преследуя жертву, словно хищные птицы и прячась весь день напролет, и пытаясь уничтожить дом принцессы. К счастью, это было рано обнаружено, иначе последствия были бы катастрофическими.

После того как он отослал Бай Цзюньяна, Гу Юньси достал другую записку, только перевернул ее на несколько страниц и положил рядом с первой. Он просто почувствовал беспокойство и волнение, посмотрел на антикварную мебель, вспыхнул аурой и приказал людям разместить четыре сокровища в комнате.

Чун Тао растирала чернила для Гу Юньси, и видя, что он использует киноварь и другие предметы для раскрашивания, она с любопытством спросила: «Ньяньньянь, ты хочешь рисовать?». С тех пор как она пришла к Гу Юньси, она ни разу не видела, чтобы он писал.

Гу Юньси улыбнулся одними губами, вместо того чтобы говорить, он сосредоточился на картине и писал с божественным вдохновением. Четверть часа спустя на бумаге возник красивый и статный мужчина.

Чун Тао присмотрелась повнимательнее, думая, что Гу Юньси нарисует регента, но она не ожидал, что увидит совершенно незнакомого ей человека. Мужчина на картинке был очень красив и статен, и он был ничуть не хуже регента, и у него было достаточно энергии, чтобы поглотить всё властолюбие мира.

Чун Тао только мельком взглянула на рисунок и сразу же была ошеломлена внушительными манерами человека на картинке. На мгновение она задалась вопросом, должна ли она похвалить ее мастера за его превосходные навыки рисования, или ей следует, скорее, побеспокоиться о сочувствии мастеру. В Ся Го, помимо художников, только женщины и «братья» в основном интересуются рисованием фигур своих мужчин.

Если это так, то Чун Тао предпочла бы, чтобы ее хозяин был с регентом, по крайней мере, регент выглядит очень нежным и добрым, понимая, что он может ненароком причинить людям боль.

Гу Юньси взял картинку, поднял брови и улыбнулся. Когда он был с Цинь Мо, он думал, что если бы эта жизнь была в древние времена, то он, должно быть, был бы тираном в Мясном лесу Цзючи все дни напролет.

Подумав об этом, он снова взял ручку и нарисовал еще и портрет Вэй Симо Затем сложил две картинки рядом в одном месте и спросил поддавшись случайной прихоти: «Чун Тао, ты видишь, что они похожи?».

Чун Таоцай присмотрелась повнимательнее, отрицательно покачала головой и сказала: «Нет». Но потом она вдруг вспомнила взгляд Ся Хоуцзиня и внезапно поняла: «Это регент! Все они похожи на регента».

Гу Юньси молча улыбнулся, действительно. Когда он впервые встретил Ся Хоуцзиня, у него было похожее чувство к нему, но он был озадачен. Пока они не встретились в беседке во второй раз, и тогда он внезапно обнаружил, что рот Ся Хоуцзиня был похож на рот Цинь Мо, а его глаза были на 60% похожи на глаза Вэй Симо.

«Мама, кто эти двое?»

«Это душа этого дворца», – Гу Юньси приподнял бровь и рассмеялся в ответ. Но, увидев перемену в лице Чун Тао, он с удивлением посмотрел вперед.

«Они твои странники по душам, а как же насчет короля? Разве король не просто их замена?», – лицо Ся Хоуцзиня было мрачным, и он бросился вперед. Он не мог дождаться, когда выйдет Чун Тао, и сразу же резко схватил Гу Юньси за руку. Когда он услышал слова молодого человека, он просто почувствовал себя так, словно ему вонзили нож в сердце.

«Бай Цзиньхуань, скажи мне правду!».

Гу Юньси не мог удержаться от улыбки, пожав своими плечами, он посмотрел на такое выразительное выражение лица Ся Хоуцзиня и очень мило моргнув сказал: «Ты тот, кто перевернул душу этого дворца с ног на голову», – сказав это, он облизнул свои красные губы, обнажив ауру пьянящего очарования. Он улыбнулся с укором, это действительно стыд и позор.

Ся Хоуцзинь был ошеломлен этими словами и сразу же стал ревновать. Он поспешно расслабил руки и с беспомощным выражением уставился на великолепное лицо Гу Юньси. Его красивое лицо было раскрасневшимся. Мальчик был для него таким соблазнительным, что ему всегда сразу же хотелось очень тесно пообщаться с ним.

Гу Юньси увидел его смущенное лицо с покрасневшими от сильного гнева ушами. Он был так смущен, что удалил Чун Тао и тихо спросил мужчину, прошептав ему на ухо: «Первые два старых сна?».

«Цзиньхуань», – горло Ся Хоуцзиня сжалось, а глаза сверкнули. Он пришел в храм Чжунхуа, потому что ему захотелось спрятаться в темноте, чтобы увидеть молодого человека, которого он не видел уже много дней.

Он стабилизировал свой разум, и, едва устояв перед искушением, каким был для него Гу Юньси, торжественно сказал: «Подожди, пока король придет и честно женится на тебе». У него уже было два интимных случая с подростком, и он потом пожалел об этом. Первый раз для них двоих должен был быть ночью при свечах.

Гу Юньси поджал губы и улыбнулся, потом в голову ему пришла дразнящая мысль, и он, глядя на Ся Хоуцзиня, сказал: «Давайте также сделаем портрет для Вань Е».