Онлайн чтение книги Хаски и его Учитель Белый Кот The Husky And His White Cat Shizun
Глава 324 - Экстра 4.1. Как Сюэ Мэн ходил на свидание вслепую с загадочной состоятельной женщиной...

Экстра 4.1. Как Сюэ Мэн ходил на свидание вслепую с загадочной состоятельной женщиной средних лет. Часть 3

Когда заждавшийся Сюэ Мэн уже дошел до точки кипения, он услышал голос слуги:

— Комната Ветра, проходите, пожалуйста.

Наконец-то эта женщина соизволила явиться.

Сюэ Мэн стряхнул с себя раздражение и, распрямив плечи, сел ровно, стараясь держаться с тем же спокойным достоинством, что и его отец.

Послышались легкие шаги и неспешная поступь, а затем неясная фигура проскользнула сквозь свернутый бамбуковый занавес с цветочными тенями. В первую очередь в глаза бросилась длинная серебряная трубка для курения с гравировкой в виде дракона. К трубке был привязан синий шелковый мешочек, украшенный вышитыми цветами поллии. Державшая трубку рука была тонкой и изящной, на невероятно притягательном запястье виднелась словно нарисованная киноварью маленькая красная родинка.

Сюэ Мэн подумал, что где-то он уже видел похожую руку, но это воспоминание было слишком смутным[1] и ему так и не удалось что-то припомнить. Пока он ломал над этим голову, гостья уже вошла.

[1] 雾里看花 wùlǐ kànhuā «в тумане смотреть на цветы» — обр. в знач.: не видеть ясно, неверно представлять, быть как в тумане.

Ему было известно, что благодаря специальному саше для свиданий вслепую каждый из них был скрыт от другого при помощи магии и представший перед ним образ был лишь иллюзией, созданной из его собственных представлений о возможной внешности девушки с добавлением черт ее истинного облика.

С самого начала в представлении Сюэ Мэна Жо Ин была похожа на его мать, поэтому неудивительно, что из-за бамбукового занавеса вышла женщина, смутно напоминающая госпожу Ван.

У нее была белоснежная кожа, спокойное и сдержанное выражение лица, но нахмуренные брови и морщинка на лбу придавали ее образу некоторую болезненность.

Сюэ Мэн вскочил на ноги, чувствуя себя так, словно ему в грудь ударил большой камень. Впрочем, его реакция была естественной для человека, который увидел женщину, которая как минимум на треть была похожа на его покойную мать. Даже понимая, что эта внешность была подделкой, ему было сложно не испытывать смешанных чувств.

Он открыл рот, и слово «мама» практически вырвалось из него, но, к счастью, следом за Жо Ин в комнату вошел слуга, и это вернуло его с небес на землю. В последний момент язык Сюэ Мэна изменил «мама» на «ты».

— Ты…

— Так ты и есть Ван Сяосюэ? — Голос Жо Ин напоминал ледяную родниковую воду. Хотя звук тоже был искажен иллюзией, на голос госпожи Ван он был совершенно не похож.

— Да, это я.

Большие круглые глаза Жо Ин оценивающе посмотрели на него.

В этот момент у Сюэ Мэна появилось очень странное чувство, даже скорее интуитивное понимание, что для Жо Ин естественно вот так оценивать людей, глядя на них холодным, слегка пренебрежительным взглядом с намеком на раздражение и нетерпимость.

— У меня не слишком хорошая память, могу неправильно назвать имя или фамилию, — сказала Жо Ин. — Просто буду звать тебя даос[2] Ван, можно?

[2] 仙长 xiāncháng сяньчан — бессмертный господин/госпожа, может быть обращено и к мужчине, и к женщине.

Хотя само предложение было построено как вопрос, никаких возражений оно не предполагало. Скорее уж это звучало как безапелляционное решение.

Сюэ Мэн тихо проворчал себе под нос:

— Как так вышло, что я чувствую себя так, словно передо мной моя мать?

Но бормотал он очень тихо, так как глава Сюэ ни на секунду не забывал, что он был лицом своей духовной школы. Под деликатным руководством старейшины Сюаньцзи способность Сюэ Цзымина ладить с самыми разными людьми поднялась на новый уровень и достигла невиданных высот, особенно по сравнению с тем, что было раньше. Поэтому, продолжая проявлять терпимость и мудрость настоящего главы школы, Сюэ Мэн прочистил горло и сказал:

 — Договорились, рад знакомству… Жо...

Он хотел назвать ее барышня Жо, но гениальный глава Усадьбы Таобао был воистину изобретательным и предусмотрительным мастером. Чтобы помочь людям найти свою истинную вторую половинку, он добавил к функционалу маскирующего саше ряд дополнительных заклинаний. Так, помимо создания иллюзорной внешности, саше мешало задавать вопросы и давать ответы о возрасте, росте, весе и... даже половой принадлежности.

Поэтому еще до того, как слово «барышня» слетело с губ Сюэ Мэна, саше запечатало его рот заклинанием молчания.

Казалось, сам старик Ма зажал ему рот рукой, а потом принялся размахивать руками и кричать ему в ухо:

«Возраст, рост, вес, красивая внешность и даже пол не являются ключом к поиску любимого человека! Заклинатели, пожалуйста, уделяйте больше внимания душе, а не кожаному мешку!»

Однако Сюэ Мэн не оценил усилий и добрых намерений главы Ма. Решив, что опять что-то не так с продукцией Горной усадьбы Таобао, он, нахмурив брови, все-таки поправился:

— Даос Жо.

— Да, — Жо Ин восприняла его согласие как должное и, не дожидаясь приглашения, уселась напротив Сюэ Мэна.

Сюэ Мэн：— …

«Эй, сестричка, а где вежливое приветствие[3] и слова благодарности?»

[3] 敛衽 liǎnrèn ляньжэнь «подбирать полы платья» — приветствовать сложением рукавов; женское приветствие (поклон) со сложенными и спрятанными в рукава кистями рук.

Эта богатая девица Жо равнодушно взглянула на него и чуть кивнула:

 — Можешь сидеть, вставать не обязательно.

Сюэ Мэн: — ...?!

«Что за манера разговаривать?»

Если бы такое случилось раньше, Сюэ Мэн, вероятно, уже вскочил бы на ноги и громко высказал свое возмущение, но теперь у него вышло сдержаться.

Он же был самым видным молодым господином Нижнего Царства и в память о родителях должен был поднять престиж Пика Сышэн до Небес.

Да, такому достойному человеку, как он, не пристало спорить с женщинами.

Поэтому, распрямив плечи, Сюэ Мэн сел прямо перед Жо Ин и пальцами подтолкнул к ней свиток с меню и винную карту «Павильона Сихуа»:

— Сделаешь заказ?

Судя по всему, Жо Ин не была заинтересована ни в чае, ни в сладостях.

— Можешь выбрать на свой вкус, — сказала она, после чего откинулась на спинку стула из красного сандалового дерева с гравировкой в виде дракона и добавила немного курительной смеси в свою длинную трубку.

— ...Ты куришь коноплю с опиумом? — спросил Сюэ Мэн.

— Особый рецепт. — Жо Ин даже не потрудилась поднять веки и посмотреть на него. — На тебе это не отразится.

— Подожди, в таком юном возрасте...

— Кто тебе сказал, что я «в юном возрасте»?

У Сюэ Мэна от этого заявления глаза на лоб полезли:

— Сколько тебе лет?

Жо Ин прислонилась к окну. На кончиках пальцев вспыхнуло пламя, которым она подожгла курительную трубку и, затянувшись, с бесстрастным выражением сказала:

— Каким образом это тебя касается?

— …

— К тому же, — Жо Ин подняла свой изящный подбородок и кивнула на парчовый мешок, висевший на поясе Сюэ Мэна, — этот Ма установил кучу ограничений. Я не могу ответить на твой вопрос, пока не сниму это саше. Просто устраивайся поудобнее и расслабься. Я здесь только для того, чтобы встретиться, но спутника на тропе совершенствования не ищу.

Сюэ Мэн был потрясен: «Еб твою мать, как эта женщина посмела украсть мои реплики?!»

Если ни один из пришедших на свидание вслепую людей не имеет намерения вступать в серьезные отношения, выигрывает тот, кто признается первым, второй же в такой ситуации в любом случае потеряет лицо. Так что сказать, что Сюэ Мэн почувствовал себя опозоренным, это ничего не сказать.

Он не только чувствовал, что его макнули в грязь лицом, но и должен был признать, что у этой женщины был богатый опыт свиданий вслепую... Иначе как объяснить, что она смогла так быстро захватить инициативу и первой нанести удар?!

Должно быть, ранее эта дикарка была сосватана не менее тысячи раз, но из-за грубости и недостатка воспитания мужчины отвергли ее тысячу и один раз.

Конечно, так все и было!

Красивое лицо Сюэ Мэна слегка позеленело, на скулах заходили желваки:

— Думаешь, я сюда на смотрины пришел? Сейчас я... я скажу правду! Я достаточно богат и благороден! Стоит мне махнуть рукой — и очередь желающих войти в мою семью выстроится от Янчжоу до Сычуани!

Женщина равнодушно посмотрела на него.

До того как сделать это заявление, Сюэ Мэн видел себя как минимум императором.

Но когда закончил свою речь и поймал на себе ее насмешливый взгляд... внезапно почувствовал себя полным идиотом.

К тому же спокойное и сдержанное поведение Жо Ин только усилило ощущение стыда из-за неправильно выбранной линии поведения.

Еще раз затянувшись из своей курительной трубки, Жо Ин слегка наклонила голову и обратилась к официанту, по лицу которого было видно, что подобное представление для него не впервой:

— Принеси чайный набор «Цветы зимней сливы в Нефритовых чертогах». Для этого просветленного даоса.

Сюэ Мэн вытаращился на нее:

— Разве до этого не было речи о том, что я сам не могу сделать заказ?!

— Я постоянный клиент этого заведения, — тихо и спокойно сказала эта богатая женщина средних лет. — Чай «Цветы зимней сливы в Нефритовых чертогах» сначала терпкий, а потом сладкий — самое то для только что вступивших на жизненный путь молодых людей[4].

[4] 初出茅庐 chūchū máolú «впервые вышел из тростниковой хижины» — обр. в знач.: только вступивший на жизненный путь; неоперившийся птенец, вылетевший из гнезда.

Сюэ Мэн разозлился еще больше.

Он был так взбешен, что никак не отреагировал, даже когда принесли заказ. Кристально чистый свежезаваренный чай благоухал морозной свежестью. В ярком свете свечей красиво украшенные пирожные приковывали взгляд, но у него совершенно не было аппетита.

— Не хочешь есть? — спросила Жо Ин.

С трудом переведя дыхание от возмущения, Сюэ Мэн рявкнул:

— Я состоятельный человек, но не транжира. Зачем ты провоцируешь меня?

Когда Жо Ин услышала его слова, она прищурила свои круглые абрикосовые глаза и испытующе посмотрела на него сквозь сине-зеленые клубы дыма.

— Даос Ван из Горной усадьбы Таобао на озере Сиху?

— Нет.

— Богатый купец из Линьи?

— Тоже нет.

— Ученик Гуюэе из Янчжоу?

— Гуюэе? И чем же так хороша эта школа? — с напускной легкостью бросил Сюэ Мэн. — Ученик Гуюэе? Да даже если бы глава Цзян, хе-хе, бросил к моим ногам все свое состояние, я бы от него и медяка не принял!

По неизвестной причине, стоило Жо Ин услышать эти слова, ее брови изумленно взлетели вверх.

— Что это за выражение на твоем лице? Не веришь мне? — заметив ее реакцию, спросил Сюэ Мэн.

Жо Ин усмехнулась и ничего не ответила, продолжая курить свою трубку. Спустя время она оторвалась от мундштука и сказала:

— Раз уж ты у нас такой исключительный, почему бы не заказать что-нибудь еще? У меня сегодня не было времени на завтрак.

Хотя Сюэ Мэн в настоящее время испытывал к ней неприязнь, раз девушка сказала, что голодна, он не мог отказать ей. Взяв со стола свиток с меню, он спросил:

— Что желаешь?

— «Восемнадцать изысков». Я заказываю это каждый раз, когда бываю здесь.

Сюэ Мэн равнодушно сказал:

— Хорошо, просто закажи… кхе-кхе-кхе-кхе!

У него чуть глаза не выпали, когда он увидел цену этого блюда в меню!

— Каждый раз, когда приходишь сюда… ты ешь это?!

— И еще чайник «Золотой росы весенним утром», — апатично добавила Жо Ин.

Сюэ Мэн почувствовал, как кровь свернулась в его груди. Сейчас хватило бы даже прикосновения лапки маленького котенка, чтобы его начало рвать кровью.

Если бы он сам не назначил свидание в этом месте, он бы даже предположил, что перед ним замаскированная служанка «Павильона Сихуа»! «Ушлая баба, хочешь развести меня на деньги[5]!»

[5] 玩仙人跳 wán xiānréntiào вань сяньжэньтяо «играть в Подпрыгивающего Бессмертного» — шанхайск. диал.: выманивать деньги (шантажировать) с помощью женщины; мошенничество с использованием чар молодой красавицы.

После еды сердце главы Сюэ обливалось кровью, а кошелек наполовину опустел. Когда они вышли из «Павильона Сихуа», походка Сюэ Цзымина уже не была такой уверенной.

— Тебе нездоровится?

Увидев, как нахмурились брови Жо Ин, до смерти боявшийся потерять лицо глава Сюэ постарался состряпать хорошую мину при плохой игре:

— Нездоровится? Нет-нет! Я не заболел! Отлично себя чувствую.

— Если человек болен, то не стоит этого отрицать и избегать помощи целителя.

Сюэ Мэн возмущенно уставился на нее:

— Это у тебя болезнь! А я в полном порядке!

— Неужели? — тихий голос Жо Ин, казалось, был пропитан запахом целебных трав, а ее слова были как целебный спиртовой бальзам на его открытые раны. — Сухость во рту, слабость в коленях и пояснице, жар в пяти точках. — Ее миндалевидные глаза прошлись по всему телу Сюэ Мэна, создав у него иллюзию, что его только что препарировали живьем. — Уважаемый даос, у тебя все симптомы почечной недостаточности[6].

[6] 肾虚 shènxū шэньсюй — симптомы почечной недостаточности = симптомы снижения мужской потенции.

Сюэ Мэн ахнул и в гневе закричал:

— Замолчи! Ты не лекарь, а шарлатан!

Все тем же отстраненным тоном этот «шарлатан» дополнил свой диагноз:

— Кроме того, у тебя явно огонь в печени[7].

[7] 肝火旺 gānhuǒ wàng ганьхо ван «яркий печеночный огонь»; 肝火 gānhuǒ ганьхо — гнев; кит. мед. печеночный огонь. Печеночный огонь – болезненное состояние с симптомами неправильного течения печеночной ци в результате задержки жара в меридиане печени или вследствие невоздержания семи эмоций.

Сюэ Мэн：— …

Кажется, все его прежние представления были полностью ошибочны. Женщины, которые любят возиться с лекарственными травами, не обязательно похожи на его мать, которая для всех была подобно освежающему бризу в жаркий полдень. Встречались и такие бесстыдницы, рядом с которыми людям кажется, будто они сидят на циновке из игл!

Но кое-что приводило Сюэ Мэна в полное отчаяние. Одно из правил нефритового свитка гласило: свидание двух людей засчитывалось за активное использование, только если оно длилось не менее шести часов.

Он уже потратил время и кучу денег — если еще и свидание не будет засчитано, это действительно будет слишком большим ударом для него.

Чтобы совсем не уйти в минус, Сюэ Мэн решил терпеть до последнего. Он просто обязан продержаться!

Кроме того, эта женщина с самого начала всем видом показала свою незаинтересованность в нем, чем сильно подточила его самолюбие. В глубине души Сюэ Мэн принял решение…

Он не только будет терпеливо сносить все, но и в течение следующих пяти часов создаст образ загадочного богача! Такого, для которого жемчуг как галька, а золото как железо! Он заставит эту богатую дамочку, которая смотрит на него как на безродную дворняжку, бесконечно сожалеть об утраченной возможности заполучить такой бриллиант. Во что бы то ни стало он собирался оставить в ее жизни неизгладимый след с горьким привкусом потери.

Однако «Павильон Сихуа», а между прочим, это самая дорогая чайная в Янчжоу, не произвел на нее впечатления. Так куда еще он мог отвести эту женщину, чтобы наверняка поразить ее воображение?

Обдумав это, он внезапно вспомнил, что есть одно идеальное место...

Восстановив свой боевой дух, глава Сюэ примерил на себя маску богатея и снисходительным тоном предложил:

— Подобно ряске на воде наши пути случайно пересеклись. Даос Жо, не стоит так беспокоиться о моем здоровье, очень скоро все придет в норму. Однако просто стоять и ждать, пока выйдет время свидания, довольно скучно. Как насчет того, чтобы для расширения кругозора я отвел тебя в одно интересное место?

После паузы Жо Ин спросила его:

— Куда ты хочешь отвести меня?

В конце концов Сюэ Мэн привел ее на рынок Чанъэ[8].

[8] 长夜 chángyè — долгая/вечная ночь; cмерть; могила.

Это было трехэтажное деревянное строение с изогнутыми крышами и большими глубокими карнизами. Оно располагалось неподалеку от порта Янчжоу и был хорошо известно как крупнейший в этой части мира рынок краденого. Ходили слухи, что большинство вещей, которые исчезли из мира совершенствования, так или иначе прошли через это здание. То, что подобный черный рынок так высокомерно и открыто бросал вызов всему миру совершенствования, было в значительной степени обусловлено тем, что его владельцы пользовались негласной поддержкой Гуюэе.

Когда Сюэ Мэн был молод, однажды он захотел поехать развлечься на юг. Узнав об этом госпожа Ван позвала его к себе и, взяв за руку, засыпала предостережениями. Перебрав кучу надуманных опасностей, в итоге она сделала ему последнее внушение:

— Мэн-эр, рынок Чанъэ в Янчжоу — не очень хорошее место. И дело даже не в заоблачных ценах на товары, также… также есть...

Казалось, его мать была так смущена, что ее белые щеки слегка покраснели и она так и не смогла закончить фразу. Наконец, кашлянув, госпожа Ван сказала:

— В любом случае, в твоей дорожной сумке не так много денег. Если ты войдешь в это место, то не только останешься с пустыми карманами, но и поставишь себя в неловкое положение. Поэтому, если увидишь рынок Чанъэ, обходи его стороной. Ты понял?

Сюэ Мэн был хорошим сыном, который во всем слушался свою мать, кроме того, он был очень невинным юношей, поэтому не заметил в ее словах скрытый намек.

— Значит «рынок Чанъэ» — это место, куда ходят только идиоты, которым деньги девать некуда? — полюбопытствовал он.

Наблюдавший за этим разговором Сюэ Чжэнъюн от души рассмеялся над своим юным и наивным сыном:

— Эй, все не совсем так. Твоя мама все еще относится к тебе как к грудничку и поэтому не может прямо сказать тебе некоторые вещи, но я-то другое дело и, как твой отец, должен... — Прежде чем он успел закончить, госпожа Ван нанесла ему меткий удар локтем.

— Кхе-кхе! — Сюэ Чжэнъюн прикрыл ладонью пострадавшую грудь и быстро пошел на попятную. — Есть вещи, о которых тебе в самом деле лучше не знать!

Сюэ Мэн растерянно посмотрел на родителей, но они только смущенно улыбались ему, так что этот глупый ребенок так ничего и не понял. К счастью, в тот день Ши Мэй попросил его отправиться с ним на другую сторону горы, чтобы собрать лекарство для Учителя. Сбитый с толку, он не стал разбираться, а просто ушел.

Однако этот разговор запал в сердце Сюэ Мэна. Он запомнил, что, увидев «рынок Чанъэ», ему следует обходить его стороной, потому что для него не по карману просто бросать деньги на ветер, а вхожи туда лишь очень богатые люди, которым золото девать некуда.

Сегодня, чтобы восстановить свое достоинство и расширить горизонт своих познаний о мире, он привел Жо Ин к этому огромному украшенному позолотой красному зданию. Всю дорогу Жо Ин неоднократно спрашивала его, уверен ли он, что хочет посетить именно «рынок Чанъэ». Не желая показать свое невежество, Сюэ Мэн отмахнулся от нее и надменно вздернул подбородок, как никогда походя на павлина, распустившего хвост.

— Ты — постоянный клиент «Павильона Сихуа», а я — уважаемый гость на «рынке Чанъэ». Так что я отведу тебя туда.

Лицо Жо Ин после этих слов приобрело довольно странное выражение.

Но в тот момент, когда Сюэ Мэн оказался перед управляющим рынка Чанъэ, он почувствовал себя так, словно его поразило сразу пять молний, отчего он вмиг вспыхнул от пальцев ног до корней волос…

— Что за кулон привилегированного гостя? Моя мать ничего не говорила мне о нем. Она сказала, что я могу войти, когда захочу!

Старый управляющий, прищурившись, посмотрел на него и ответил:

— Наверное, прошло уже больше десяти лет с тех пор, как ваша мать посещала Янчжоу? Правила рынка Чанъэ с тех пор изменились: теперь только господа с нефритовым кулоном привилегированного гостя могут вести дела в этом месте. Если у вас такого нет, то я вынужден с вами попрощаться.

— Я… я… я... — Сюэ Мэн хотел найти кусочек тофу, чтобы забить себя до смерти. Он ведь хвалился, что вхож в это заведение, а сейчас, когда пришло время ответить за слова, получается, просто опять упал в грязь лицом?

Справившись с заиканием и покраснев как рак, он все же попытался настоять:

— Ой! У меня плохая память! Я только что вспомнил! У меня в самом деле есть такая вещь!

Старый управляющий засунул руки в рукава. Его возраст был сравним с черепашьим, и на своем долгом веку он повидал множество самых разных людей. С первого взгляда было видно, что Сюэ Мэн слишком незрел и наивен для этого места, а его совершенно дурацкие попытки оправдаться вызывали лишь смех.

— Ну… я-я-я... я покинул дом в спешке и забыл кулон дома!

— Увы, это достойно сожаления. Могу лишь просить вас обоих покинуть это место.

Сюэ Мэн посмотрел на эту старую черепаху, которая оценивала людей в зависимости от их статуса[9], и почувствовал себя несчастным, смущенным, обиженным и растерянным. Он совершенно не представлял, что делать дальше, когда вдруг из-за его спины появилась изящная рука.

[9] 狗眼看人低 gǒu yǎn kàn rén dī гоу янь кань жэнь ди «смотреть на людей глазами собаки» — обр. в знач.: определять своё отношение к людям в зависимости от их социального положения.

На тонком, похожем на самый дорогой фарфор, запястье болталась подвеска из нефрита и золотых бусин. Белый нефрит выгодно подчеркивал киноварную родинку, делая ее еще более заметной.

— Мой кулон со мной.

Когда старый управляющий увидел кулон, он содрогнулся всем телом. От изумления, благоговейного ужаса и заискивающей улыбки даже морщины на его старом лице почти разгладились:

— Не… не… небесный кулон дорогого гостя?!

— Почему дверь все еще закрыта? — холодно спросила Жо Ин.

— Да! Да! Да! Да!

Толстые резные створки двери из красного сандалового дерева тут же распахнулись, и старый управляющий поклонился им так низко, словно приветствовал свою двоюродную бабушку по отцовской линии. Отряхнув пыль со своих широких серебристо-голубых рукавов, Жо Ин оглянулась на Сюэ Мэна, который, лишившись дара речи, так и застыл на месте, словно вырезанный из дерева петух.

Затем с намеком на насмешку она обратилась к нему:

— Раз уж даос Ван имеет такой богатый опыт, может, покажешь мне дорогу?

Сюэ Мэн：— …

*от переводчика:

Кресло из сандалового дерева с гравировкой в виде дракона