Онлайн чтение книги Хаски и его Учитель Белый Кот The Husky And His White Cat Shizun
Глава 84 - Этот достопочтенный тайком поцеловал тебя, но ты не узнаешь об этом

Когда Чу Ваньнин проснулся, он обнаружил, что Мо Жань сидит за столом в оцепенении, подперев голову рукой. Огонек свечи отражался в совершенно ничего не выражающих темных глазах.

Он хотел сесть, но, почувствовав слабость, опустился обратно на кровать.

Снежно-голубой занавес над кроватью мягко колыхался. Он повернул голову, молча глядя на Мо Жаня, но этот дуралей так задумался, что не заметил, как его учитель уже проснулся.

Однако сложно было бы винить его в этом. Не каждый день узнаешь, что у твоего бывшего любовника на самом деле был сын от какой-то женщины. Неудивительно, что Мо Жань был так потерян.

Неужели Ся Сыни в самом деле был незаконнорожденным ребенком Чу Ваньнина? Как такое возможно? Чу Ваньнин был таким разборчивым в связях праведником, что сложно было представить женщину, которая смогла бы понравиться ему.

Более того, если сейчас у Чу Ваньнина был незаконнорожденный сын, значит, этот ребенок существовал и в прошлой жизни. Но они провели вместе слишком много лет. Все эти годы и в обычной жизни, и в постельных делах, Мо Жань в принципе не мог представить Чу Ваньнина мужем какой-то женщины.

Вот только откуда тогда взялась эта золотая бабочка-заколка!?

Мо Жань был так расстроен, что уронил голову на стол. Он так скоро с ума сойдет!

Он никогда не был особо умным и просто не умел думать о таких сложных вещах. Чем больше он пытался, тем сильнее ныло в висках. В конце концов, обхватив голову руками, он с воем ударился лбом о столешницу и так и остался лежать.

— Мо Жань, что ты делаешь?

Чуть хриплый холодный голос, словно доносившийся с нефритовых вершин Куньшань, эхом разнесся по комнате.

Мо Жань вскинулся и с удивлением спросил:

— Учитель, вы не спите?

— Нет, — Чу Ваньнин тихо кашлянул. — А это... гостиница на острове Линьлин?

— Ага, — Мо Жань подошел к кровати и вдруг заметил, что кожа на нижней губе Чу Ваньнина треснула. Он вспомнил, как потерял контроль над собой, чуть не совершив огромную ошибку, и залился румянцем.

Заметив, что Мо Жань опять витает в облаках, Чу Ваньнин спросил:

— Что случилось?

— Ничего, ничего, абсолютно ничего не случилось, — Мо Жань замахал руками, пытаясь побыстрее сменить тему. — Учитель вдруг упал в обморок в Павильоне Сюаньюань, поэтому я принес... — Мо Жань закашлялся, — эм… привел вас сюда отдохнуть. Потом нашел целителя, чтобы он назначил вам лекарство, а потом...

«А потом я услышал, как ты разговаривал во сне, вспомнил о прошлом и не удержался от того, чтобы поцеловать тебя...»

Конечно же, Мо Жань не посмел бы сказать такое. Его голос постепенно затих, а в глазах появилось редкое для него выражение паники и смущения, которое с каждым мгновением только усиливалось.

Услышав о целителе, Чу Ваньнин отметил странное выражение на лице Мо Жаня и внутренне дрогнул. Неужели его ученик уже знает, что из-за отравления его тело в любой момент может уменьшиться? Потеряв контроль над эмоциями, он с силой сжал край одеяла и хрипло спросил:

— Что сказал целитель?

— Сказал, что Учитель был поражен силой божественного оружия и не смог справиться с этим, — Мо Жань, немного помявшись, все же продолжил. — Учитель, ваше духовное ядро...

— Оно хрупче, чем у обычных людей. Ничего серьезного...

Мо Жань был потрясен. В этот момент он подумал о шрамах, которые видел на груди у Чу Сюня и Чу Ваньнина. Между ними определенно должна быть какая-то связь. Но со слов Чу Ваньнина было понятно, что тот считает, что причина в другом. Мо Жань не мог не спросить:

— Как такое возможно? Духовная сила Учителя выдающаяся во всех отношениях, его духовное ядро не могло быть изначально слабым. Когда это началось?

— Много лет назад я был ранен, и с тех пор оно стало таким, — Чу Ваньнин небрежно махнул рукой, будто говорил о какой-то ерунде. — Целитель сказал что-нибудь еще?

— Больше ничего, — покачал головой Мо Жань.

В мутном свете свечи Чу Ваньнин пристально посмотрел на него и спросил:

— Тогда с чего ты вдруг начал биться головой о стол?

Мо Жань какое-то время молчал, но не сдержался. Он достал из рукава золотую заколку-бабочку и протянул ее на ладони:

— Я нашел вот это.

— ...

— У вас...

— ...

Заколка сияла золотом, но сердце Чу Ваньнина упало.

Он не должен был надеяться, что Мо Жань никогда не узнает. В конце концов, он не мог бесконечно скрывать эту тайну...

После долгого молчания они оба вздохнули. Наконец, Чу Ваньнин прикрыл глаза, собираясь признаться, но тут услышал, как Мо Жань тихо пробормотал:

— Учитель, младший брат Ся правда ваш сын?

— …

Чу Ваньнин молча открыл глаза, и кровь, которая, казалось, превратилась в лед, снова потекла по его венам. На мгновение он потерял дар речи и мог только молча смотреть на сложное выражение лица Мо Вэйюя. Взгляд Чу Ваньнина прояснился, и теперь вместо испуга в нем можно было прочитать так и не высказанное определение умственных способностей Мо Жаня — «идиот».

— Правда, — Чу Ваньнин поднял руку и взял заколку с его ладони. — Но я ведь уже говорил тебе об этом. Почему ты спрашиваешь снова?

Мо Жань закрыл лицо руками:

— Я просто… хотел быть уверенным...

Хотя Чу Ваньнин уже не раз утверждал, что Ся Сыни — его плоть и кровь, но Мо Жань не верил в это. Даже сейчас, пусть он и расстроился поначалу, но все равно не поверил и решил втайне расспросить Ся Сыни, когда они снова увидятся. Никогда в жизни он не поверит, что такое возможно!

Отдохнув еще немного, Чу Ваньнин смог подняться с кровати:

— Моя одежда... — он дотронулся до своего ворота и поморщился. — Почему она в таком беспорядке?

Мо Жань закашлялся.

Чтобы память не захватили отрывки сцен из прошлой ночи, он поспешил сменить тему:

— Учитель, вы голодны? Я слышал, что в этой гостинице очень хорошо кормят. Особенно хвалят лапшу из тофу[1]. Давайте, спустимся и попробуем? Я заплачу!

[1] 文思豆腐 wénsī dòufu вэньсы доуфу — лапша из тофу (густого соевого творога), которая подается в бульоне грибном/курином с зелеными стеблями бамбука.

Чу Ваньнин холодно посмотрел на него:

— Из тех денег, которые тебе дал я?

Но все равно взмахнул широким рукавом, открыл дверь и пошел вниз по лестнице.

Блюда на острове Линьлин были похожи на те, что готовили в Янчжоу. Свежие, оригинальные и довольно сладкие, как раз такие нравились Чу Ваньнину.

К этому времени аукцион в Сюаньюань уже закончился, большинство зрителей и покупателей уже разъехались. Им подали обед в отдельной комнате, так что не было необходимости надевать плащи, чтобы скрыть свои лица. После того как они сели, служка принес им по чашке зеленого чая «Изумрудные спирали весны[2]», положил на стол меню и вышел.

[2] 碧螺春 bìluóchūn билочунь — «Изумрудные спирали весны» — сорт зеленого чая, выращиваемого на горе Дунтин провинции Цзянсу. При нагревании листья чая испускают странный сильный запах, за что местные жители называют его «ароматом страшного убийцы».

— Учитель, выбирайте!

— Выбери ты. Я ем все, что готовят в Цзяннани[3], — Чу Ваньнин взял свою чашку и сделал глоток чая.

[3] 江南 Jiāngnán Цзяннань — заречье, правое побережье реки Янцзы.

Но когда чай коснулся губ, он вдруг нахмурился.

— Что? Слишком горячий? — спросил Мо Жань.

— Ничего. Наверное, погода слишком сухая, поэтому губы потрескались, — Чу Ваньнин коснулся уголка рта.

Странно, когда это случилось?

Мо Жань тут же виновато опустил голову.

Еду принесли не сразу, так что Чу Ваньнин и Мо Жань успели поговорить о том, что произошло в Павильоне Сюаньюань. Они ушли слишком рано, так и не узнав, кто забрал главный лот. Хотя сейчас это не имело особого значения, в будущем стоило бы подробнее разузнать о новом владельце.

Пока они болтали, стол постепенно заполнялся блюдами.

Чу Ваньнин понял, что больше ничего не узнает от ученика, и перестал задавать вопросы. Его взгляд скользнул по тарелкам на столе и остановился на лице нервно улыбающегося Мо Жаня.

— Ты был в Цзяннань раньше? — спросил он.

В прошлой жизни Мо Жань, конечно же, нашел время, чтобы посетить эти места и полюбоваться дождем из абрикосовых цветов, но сейчас ему было только семнадцать. Он вернулся на Пик Сышэн всего два года назад, поэтому покачал головой и уверенно ответил:

— Нет, никогда.

Чу Ваньнин опустил глаза. Его лицо было спокойным, а голос — мягким.

— Но ты заказал местные деликатесы.

— ...!

Когда он сказал это, Мо Жань вдруг понял, что выбрал именно те блюда, которые любил Чу Ваньнин. Он хотел, чтобы Учитель хорошенько подкрепился и восстановил силы, но забыл, что в этом времени не должен так хорошо разбираться в хуайянской кухне.

— Ребенком я часто играл недалеко от кухни Музыкальной Палаты. Я мало что пробовал, но о многом слышал.

Чу Ваньнин не стал продолжать разговор:

— Ешь.

Цзяннань кормила река, впадающая в море. Рынки острова Линьлин были наводнены корзинами с крабами, бамбуковыми клетками с креветками и ивовыми плетенками, кишащими рыбой, поэтому стол любой таверны изобиловал морепродуктами. Жареный угорь в хрустящей панировке, рыба в кисло-сладком мандариновом соусе, креветки, мидии и раковины, наполненные фаршем и головами толстолобиков, — все это умопомрачительно пахло, вызывая зверский аппетит.

Свежие овощи и мясо, холодные закуски и десерты отличались изысканностью и отличным качеством приготовления.

Тушеные «львиные головы» с мясом краба[4], хрустальное мясо[5], куриный бульон со стеклянной лапшой, бульон с пельменями и нежная лапша с тофу... список можно было бы продолжать и продолжать.

[4] 清炖蟹粉狮子头 qīngdùn xiè fěn shīzitóu — тушеные большие мясные тефтели (обычно из свинины), фаршированные крабовым мясом.

[5] 水晶肴肉 shuǐjīng yáo ròu — свиные ножки (мясо, типа нашей грудинки) в прозрачном застывшем рассоле/холодце.

Мо Жань, подперев рукой щеку, наблюдал, как слуга ставит на стол последнюю тарелку с кусками османтусового торта, и тайком взглянул на Чу Ваньнина.

Ему было интересно, что Чу Ваньнин выберет первым из этого разнообразия блюд?

Он даже заключил пари с самим собой. Должно быть, это будет «львиная голова» с мясом краба. Это блюдо больше всего нравилось Чу Ваньнину в Янчжоу.

Как Мо Жань и думал, как только тарелки были расставлены, учитель первым делом потянулся палочками к «львиной голове».

Мо Жань вздохнул.

Иногда этот мужчина был так предсказуем. Он всегда выбирал одно и то же и никогда не...

Вот только... внезапно «львиная голова» упала прямо в тарелку Мо Жаня.

…изменял своим привычкам… э...?

Мо Жань ошеломленно поднял голову, и, придав своему лицу максимально услужливое выражение, спросил:

— Учитель?

— Спасибо, что заботился обо мне эти несколько дней, пока мне нездоровилось.

Мо Жань был удивлен и даже напуган поведением Чу Ваньнина. Неужели он ослышался? Учитель действительно сказал ему «Спасибо, что заботился обо мне»?

В прошлой жизни он никогда не говорил ничего подобного!

Чу Ваньнин увидел, что лицо юноши медленно покраснело, брови расслабились, глаза широко раскрылись, а прядь волос на лбу неуверенно дрогнула. Хотя он все еще чувствовал слабость, старейшина Чу должен был сохранять достоинство, так что просто спокойно сделал еще глоток чая.

Как болят губы...

На самом деле, в те дни, когда он был Ся Сыни, Чу Ваньнин чувствовал себя виноватым перед Мо Жанем. Он думал об этом всю ночь и понял, что часто был слишком строг к нему, поэтому пообещал себе, что, вернув прежнее тело, будет вести себя по-другому. Он был просто обязан измениться так или иначе.

Когда Сюаньцзы появился в Персиковом Источнике, Чу Ваньнин долго мялся перед тем, как смог морально собраться и спросить, как у этого старейшины получается не внушать страх своим ученикам.

Сюаньцзы сначала опешил. Он точно не ждал такого вопроса от старейшины Юйхэна, но все же ответил:

— Во-первых, вам нужно правильно проявлять свою любовь и заботу об учениках.

Проявлять любовь и заботу...

Чу Ваньнин подумал, что Мо Жань, наверное, никогда не ел «львиных голов» с крабовым мясом, поэтому он неторопливо заговорил:

— Мясо краба смешивают с рубленой свининой, добавляют креветки и желток, перемешивают и лепят шарики. После этого их обжаривают на масле и тушат в глиняном горшке с прозрачным бульоном, в который добавляют зеленые овощи. Получается очень красивое сочетание цветов.

Мо Жань лишился дара речи от удивления.

Они же просто едят, зачем учителю понадобилось пересказывать рецепт?

Вот только Чу Ваньнин искренне полагал, что лекция о содержании и полезных свойствах каждого блюда и есть правильный способ проявить заботу об ученике. Так что Мо Жаню пришлось не только попробовать каждое блюдо, но и выслушать рецепты их приготовления, звучащие как в кулинарном шоу.

Если бы не приятный слуху мелодичный голос Чу Ваньнина, Мо Жань бы, наверное, не выдержал и, перевернув стол, ушел.

— Эй, ты слышал? Последний лот Павильона Сюаньюань забрали люди из Духовной школы Жуфэн! — их комната была отделена от общего зала всего лишь бамбуковой ширмой, так что они ясно слышали все разговоры.

Чу Ваньнин сразу же прекратил описывать способы приготовления хрустального мяса и, переглянувшись с Мо Жанем, стал прислушиваться:

Грубый голос ответил:

— Как я мог об этом не слышать? За это божественное оружие они сразу же заплатили триста миллионов золотых. Заоблачная цена! Я никогда в жизни не видел столько денег.

— И не увидишь! А слышал, что кроме этого божественного оружия, Духовная школа Жуфэн потратила пятьдесят миллионов на красотку-костяную бабочку.

— Боже, разве костяных бабочек не едят живьем или трахают? Возмутительно, что величайший в мире орден делает что-то настолько позорное, чтобы стать сильнее!

— Брат Су не прав. Костяные бабочки — разумный метод совершенствования, а не запрещенная техника. Может эти красотки и похожи на нас, но они не люди. Это как съесть магический фрукт, чтобы стать сильнее. Тут не о чем спорить.

— Хм, прости, что я не могу согласиться с тобой...

Его собеседник рассмеялся.

— Красотку, кажется, купил один из молодых учеников Жуфэн. Говорят этот парень по фамилии Е предпочитает практиковаться в уединении. Не думал, что такой, как он, в своем духовном развитии будет полагаться на женскую постель. Кажется, Духовная школа Жуфэн движется к своему закату.

Кто-то рядом с ним усмехнулся:

— Что тут плохого? Всем нравятся красотки.

Люди вокруг завели спор об этике и морали, не стоящий того, чтобы его слушать.

Чу Ваньнин тихо повторил:

— Божественное оружие было куплено Духовной школой Жуфэн?

— Похоже на то.

Чу Ваньнин не мог не волноваться:

— Это плохо. Если мы продолжим заниматься этим делом, нам придется обратиться в Духовную школу Жуфэн, чтобы узнать правду...

После этих его слов Мо Жань тут же вспомнил их прошлые разговоры:

— Ах! — Он тихо спросил: — Учитель ведь раньше был в Духовной школе Жуфэн.

— Да.

— Не хотите возвращаться туда?

На лице Чу Ваньнина отразилась усталая скука. Между бровями появилась складка.

— Хотя этот орден — сильнейший в мире совершенствующихся, но я уже...

Он не успел договорить. В общем зале поднялась суматоха. Кто-то крикнул:

— Хозяин, я дам тебе пятьсот золотых! Освободи для нас зал. Прогони всех прочих гостей! Сегодня у нашего юного господина праздник!

Автору есть что сказать:

Любимая и нелюбимая еда персонажей новеллы.

Чу Ваньнин:

Предпочитает: «львиные головы» с крабовым мясом, песочное лотосовое печенье;

Ненавидит: пряный гудон.

Мо Жань:

Любит: пельмени — «ушки» (хуньтунь) в «красном масле дракона» — очень остром пряном бульоне (хунъюлун);

Ненавидит: соленый тофу (соевый творог).

Сюэ Мэн:

Любит: пряный гудон;

Ненавидит: соленый тофу.

Ши Мэй:

Любит: цишаньскую лапшу (лапша с рубленым мясом «саоцзымянь»);

Ненавидит: бинтан хулу (засахаренные фрукты и ягоды (чаще всего боярышник) на палочке).

Е Ванси:

Предпочитает: карп в кисло-сладком соусе; Ненавидит: блины с начинкой из зеленого лука.

Мэй Ханьсюэ:

Любит: салат из амаранта; Ненавидит: свинину (нечистое животное для истинного мусульманина)

А в следующей главе появится любимое блюдо молодого господина Духовной школы Жуфэн: любое мясо, особенно свинина (это не хорошо, но можно понять этого неправоверного); ненавидит: лапшу из тофу.

Есть-то как хочется… исчезает...

О, нет, не расходитесь.

Спасибо, друзья, что читаете мои послесловия. Хе-хе-хе.