Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 110

Видя неловкое молчание, Тан Минчжэ с улыбкой быстро проговорил: 

— Девушка меняется восемнадцать раз, пока взрослеет. В мгновение ока две мои дочери вышли замуж. Хорошо. Шиши уже родила и имеет ребенка. А дальше, если Яньянь будет стараться и с Цзиншэном поскорее родит ребенка, мне, как отцу, не о чем сожалеть...

Чжао Чэнцзюнь все это время неторопливо улыбался. Услышав это имя, он слегка сдержал улыбку.

Ци Цзиншэн. Чжао Чэнцзюнь поднял голову и случайно встретился взглядом с Ци Цзиншэном. Чжао Чэнцзюнь долго терпел. С самого утра Ци Цзиншэн украдкой поглядывал на Тан Шиши, в его взгляде читались грусть и счастье, тоска и нежность, очевидно - старые чувства еще не прошли. Он был таким откровенным даже в присутствии Чжао Чэнцзюнь, тогда каким же был Ци Цзиншэн до прихода Чжао Чэнцзюнь?

Просто непозволительно. Неужели он думал, что Чжао Чэнцзюнь умер?

Чжао Чэнцзюнь был не только зол, но и доволен тем, что Тан Шиши с самого начала и до конца сосредоточилась на Тан Яньяне и наложнице Су, и ни разу не посмотрела в сторону Ци Цзиншэна. По крайней мере, казалось, что Тан Шиши уже опустила руки.

Это давало Чжао Чэнцзюнь чувство удовлетворения от того, что он - настоящий муж Тан Шиши. Невзирая на давнюю любовь Ци Цзиншэна, Тан Шиши была его человеком и родила ему сына. Возможно, настало время Тан Шиши завести второго ребенка.

Чжао Чэнцзюнь погрузился в глубокие раздумья. После трапезы Тан Минчжэ постарался сделать все возможное, чтобы пригласить Чжао Чэнцзюнь и Тан Шиши остаться посмотреть спектакль. Тан Шиши, потягивая чай, равнодушно ответила: 

— Я не могу долго оставаться в особняке и послушать спектакль. Я вошла во дворец утром, а в полдень обедала с семьей Тан. Если я не вернусь, Гао’эр, наверное, будет плакать.

Услышав слова Тан Шиши, Тан Минчжэ сделал паузу и попытался спросить: 

— Шиши пришла в семью Тан прямо из дворца?

Тан Шиши кивнула и бесстрастно ответила: 

— Да. Немного далеко и дорога была перекрыта. Отец ведь не обидится на меня за опоздание, верно?

Тан Минчжэ задохнулся от волнения. Тань Шиши уже говорила, приехала издалека. В то время они не знали, кто такая Тан Шиши, и ошибочно полагали, что семья мужа Тан Шиши не очень хорошая и живет в отдаленном месте. Кто бы мог подумать, что семья мужа Тан Шиши окажется настолько хорошей, что это он будет жить далеко?

Тан Минчжэ неловко улыбнулся. Когда Линь Ваньси услышала, что Тан Шиши хочет вернуться к ребенку, она поспешно сказала: 

— Ты оставила ребенка дома одного. Возвращайся скорее. Не нужно здесь оставаться. Кстати, сколько лет ребенку и как его зовут?

— Его зовут Чжао Цзыгао, имя выбрала вдовствующая императрица. Сейчас ему десять месяцев, - Тан Шиши взяла Линь Ваньси за руку и сказала, - матушка, сегодня мы уедем. Я приду к тебе с Гао’эр в другой день.

Линь Ваньси в ответ сказала Тан Шиши: 

— На улице холодно. Будьте осторожны, ребенок может замерзнуть. Неважно, приезжай, когда погода станет теплее.

— Мы проделали такой долгий путь с северо-запада до Цзиньлина. Так почему бы нам не проехать это короткое расстояние до семьи Тан? - Тан Шиши, прикрыв уголки губ платочком, неторопливо ответила, - к сожалению, тетушка Су отвечает за семью Тан. Если я захочу отвезти мать в резиденцию, мне даже придется заручиться согласием других людей. Неважно, раз отец доверяет урожденной Су, о чем говорить с молодым поколением? Мама…

Чжао Чэнцзюнь, услышав эти слова, почувствовал себя беспомощным и развеселился. Характер Тан Шиши был действительно беспощадный и чрезмерно избалованный. Услышав эти слова, Тан Минчжэ не смог усидеть на месте. Он быстро взглянул на Чжао Чэнцзюнь. Видя, что Чжао Чэнцзюнь не хотел упрекать Тан Шиши, он сразу же перешел к разговору: 

— Шиши, ты давно не была дома, поэтому не знаешь, как сейчас обстоят дела в доме. Права управления уже давно отданы урожденной Линь, а урожденная Су просто помогает твоей матери по хозяйству.

Тан Шиши охнула и тихо сказала: 

— Раз так я могу быть спокойна. Тетушке Су приходится заботиться о моем младшем брате и помогать моей матери. Боюсь, что она очень устала. Дуцзюань, вручи тетушке Су красный конверт в качестве награды. В будущем тетушке Су не придется помогать моей матери, чтобы разделить с ней бремя, и тетушка Су сможет сосредоточиться на заботе о моем младшем брате.

Лицо Тан Яньянь внезапно изменилось. Что имела в виду Тан Шиши? Неужели она раздавала милостыню слугам? Наложница Су управляла семьей Тан уже более десяти лет. Раньше даже Тан Шиши приходилось выживать под руководством наложницы Су. Ныне Тан Шиши просто впечатляюще вышла замуж. Как она смеет так обращаться с наложницей Су?

Тан Яньянь была в ярости, но Тан Минчжэ, не моргнув глазом, ответил: 

—Естественно. Не волнуйтесь, князь и княгиня.

Чжао Чэнцзюнь заметил, что гнев Тан Шиши уже достаточно выплеснулся, и без обиняков сказал:

— Вот и хорошо, мы уходим.

Тан Шиши встала вместе с Чжао Чэнцзюнем, и все члены семьи Тан встали, чтобы проводить их. Когда Чжао Чэнцзюнь вышел на улицу, чтобы осмотреть карету, Линь Ваньси воспользовалась случаем и, ожидая карету у вторых ворот, тихо спросила Тан Шиши: 

— Шиши, ты так разговариваешь с Цзин-ваном?

Тан Шиши была ошарашена вопросом, она тщательно обдумала его и не сочла, что сказала что-то самонадеянное. Находясь снаружи Тан Шиши беспокоилась за свое лицо, а в резиденции была еще более чрезмерно откровенна.

Тан Шиши ответила: 

— Ничего страшного, его это не волнует.

Тан Шиши уверенно сказала. Линь Ваньси уже собиралась заговорить, но потом засомневалась и сказала с беспокойством: 

— Тогда ты слишком легкомысленна. Как ты можешь так разговаривать с мужем? В будущем тебе следует быть осторожнее. Мужчины любят добродетельных и щедрых женщин, а в императорской семье этому уделяется еще больше внимания. Если ты сегодня критикуешь урожденную Су перед князем, он может подумать, что ты высокомерна и ревнива. Здесь все в порядке, поэтому не нужно за меня заступаться. Главное, чтобы ты сама жила хорошо.

— Я знаю, - Тан Шиши вздохнула в душе. Она взяла Линь Ваньси за руку и сказала, - он не такой лицемерный человек, и мне не нужно притворяться перед ним. Раз уж я стала княгиней, то могу сказать за тебя несколько слов справедливости. Иначе какая же я княгиня? Он очень хорошо ко мне относится, и Гао’эр тоже очень хорош. Мама, просто наслаждайся этим со спокойной душой.

Услышав это, Линь Ваньси почувствовала некоторое облегчение. В это время подъехала карета. Тан Минчжэ подошел к Тан Шиши, следуя за каретой, и с любовью улыбнулся Тан Шиши: 

— Шиши, ты больше всех из детей похожа на отца. Хотя я этого и не говорил, но в душе ты мне нравишься больше всех. Отец и мать очень скучали по тебе, когда тебя не было дома все эти годы. В будущем ты должна часто приходить домой.

Тан Шиши холодно улыбнулась и не удостоив Тан Минчэ взглядом,  обратилась к Линь Ваньси:

— Матушка, я ухожу. Через несколько дней заеду за тобой.

— О, хорошо, - Линь Ваньси с беспокойством посмотрела на Тан Шиши, - возвращайся, когда закончишь. Я никуда не тороплюсь.

Тан Минчжэ недовольно посмотрел на Линь Ваньси, которая не оправдала его ожиданий, а затем улыбнулся Тан Шиши: 

— Княгиня должна почаще приезжать в особняк Тан. Если ты не можешь сама позаботиться о ребенке, пусть твоя матушка и урожденная Су отправятся в княжескую резиденцию и помогут тебе. Не нужно быть вежливой, ведь мы все одна семья.

Тан Шиши промолчала. Подошел Чжао Чэнцзюнь, слушая слова Линь Ваньси и Тан Минчжэ, ответил: 

— Спасибо, тесть и теща. Сегодня мы уезжаем, а в другой день вернемся, чтобы почтить старших.

Тан Минчжэ вздохнул. Его дочь всю дорогу корчила рожицы, а этикет неописуемо благородного зятя, напротив, был предельно вежлив и почтителен. Попрощавшись с Тан Минчжэ и Линь Ваньси, Чжао Чэнцзюнь помог Тан Шиши сесть в карету, а затем последовал за ней, не собираясь садиться на лошадь.

Глаза Тан Шиши расширились, когда она увидела Чжао Чэнцзюнь, садящегося рядом с ней. Чжао Чэнцзюнь незаметно подцепил Тан Шиши за талию и с улыбкой попрощался с двумя старшими через окно кареты: 

— Мы уже уезжаем. Тесть, теща, возвращайтесь первыми.

При виде Чжао Чэнцзюнь Тан Шиши поняла, что что-то не так. Она попыталась глазами попросить помощи у родителей. Однако Тан Минчжэ глядел на них с удовлетворением, и даже Линь Ваньси тихонько вытерла платочком уголки глаз, почувствовав, что ее дочь вправду вышла замуж за хорошего человека. Таким образом, Чжао Чэнцзюнь с торжественной и достойной улыбкой удалился из поля зрения всех присутствующих. Когда карета отъехала от особняка Тан, Чжао Чэнцзюнь улыбнулся еще шире и прижал Тан Шиши к сиденью кареты.

Без служанок в карете Чжао Чэнцзюнь обхватил обе руки Тан Шиши, повис над ней и неторопливо спросил:

— Княгиня, что происходит? Может, ты мне объяснишь?

Тан Шиши пыталась бороться, но обе руки словно были окружены железной стеной и совершенно неподвижны. Напрягаясь запястьями, Тан Шиши закатила глаза: 

— Ничего. Я не сказала ничего плохого.

Все равно не хочет признаваться.  Чжао Чэнцзюнь потянулся к талии Тан Шиши. Тан Шиши боялась щекотки и увернулась, смеясь: 

— Не создавай проблем, снаружи есть люди. Они не спрашивали меня, кто ты такой. Они спрашивали только о том, высокое ли у тебя служебное положение и есть ли у твоего отца или братьев высокие должности. Я подумала, что ты никогда не занимал чиновничьих должностей, поэтому ответила правдой.

Несмотря ни на что, Тан Шиши твердо верила, что она права. Чжао Чэнцзюнь был зол на нее, но в то же время находил это смешным. Он опустил верхнюю часть тела и пристально глядел на Тан Шиши. Он спросил: 

— А как насчет возраста? Если бы я сегодня не приехал, ты бы сказала родителям, что вышла замуж за старика без чиновничьего положения?

— Ты вправду старше меня, не то чтобы я тебя обидела, - Тан Шиши пошевелила талией и вдруг что-то поняла. Она подняла брови и посмотрела на Чжао Чэнцзюнь, - после столь долгого разговора тебя больше всего волнует лишь это? Ты же не ревнуешь Ци Цзиншэну?

— Нет, - Чжао Чэнцзюнь категорически отрицал это, - мне нечем что ли заняться. Как я могу заниматься таким скучным делом? Прошлое уже позади, и оно меня больше не волнует.

Тан Шиши обрадовалась:

— Отлично, тогда я не буду ни о чем говорить.

Чжао Чэнцзюнь на мгновение замолчал и тихо сказал: 

— Тебе лучше рассказать.

На самом деле его это очень волновало.

Тан Шиши не смогла сдержаться и громко рассмеялась. Тан Шиши не спешила садиться. Она изменила позу и удобно расположилась на сиденье кареты. Она, казалось, размышляла: 

— Помнится, не так давно кто-то сказал мне, что через несколько лет он выпустит меня из резиденции и позволит выйти замуж за Ци Цзиншэна.

Чжао Чэнцзюнь медленно сузил глаза. Он понимал, что Тан Шиши провоцирует его, но все же ей это удалось. Чжао Чэнцзюнь чувствовал раздражение, просто слушая эти слова, и понимал, что не может винить других.

Ведь он сам это сказал.

Тан Шиши в то время только въехала в резиденцию, и Чжао Чэнцзюнь всеми силами препятствовал Тан Шиши соблазнить Чжао Цзысюнь. Узнав о прошлом этой женщины, Чжао Чэнцзюнь почувствовал жалость и пообещал отпустить Тан Шиши, уладив все дела. Кто бы мог подумать, что Чжао Чэнцзюнь, успешно защищая Чжао Цзысюнь, сам упадет вниз головой?

Оказывается, даже зная, что это отравленное вино, человек может быть готов выпить его с открытыми глазами. Она была тем ядом, от которого он не мог отказаться.

Видя недоброе выражение лица Чжао Чэнцзюнь, Тан Шиши поняла, что он искренне переживает из-за слов «выйти замуж». Улыбнувшись, Тан Шиши неожиданно взяла инициативу в свои руки, обхватила Чжао Чэнцзюнь за шею и сказала: 

— Между нами давно уже ничего нет. Он уже женился на моей сестре. Даже без тебя я бы никогда с ним не общалась в этой жизни. Он женат, и я замужем. Нас двоих ничего не связывает. Каждый из нас счастлив.

Когда Тан Шиши пошевелилась, Чжао Чэнцзюнь расслабил руку и позволил ей прижаться к его телу. Конечно, Чжао Чэнцзюнь понимал, Тан Шиши уже стала Цзин-ванфэй. В любом случае, с Ци Цзиншэном ничего не получится. Однако при мысли о том, что Тан Шиши и другой мужчина были зелеными сливами и бамбуковыми лошадками*, с чистой детской дружбой**, любившие друг друга в юношеские поры без задних мыслей, Чжао Чэнцзюнь чувствовал себя так, словно в горле застряла рыбья кость.

*[青梅竹马 qīng méi zhú mǎ - зелёные сливы и бамбуковые лошадки: детские игры, также обр. о детской непосредственности и чистоте, о дружбе с детства; о влюбленных, которые дружили с детства]

**[两小无猜 liǎngxiǎo wúcāi - пока оба (мальчик и девочка) малы ― подозрениям места нет, в знач. чистая детская дружба]

Чжао Чэнцзюнь не понимал свое настроение: 

— Вы так долго пробыли вместе, но в конце концов потеряли связь. Не жалеешь?

— О чем тут жалеть? - Тан Шиши фыркнула и ответила, - вначале я согласилась на помолвку, потому что он был человеком с лучшими перспективами и характером среди тех, кого я могла встретить. Но позже меня выбрали во дворец, он без особого сопротивления согласился изменить свой брак. Боюсь, его характер не так уж хорош. Сделка не состоялась, дружеские отношения остались. Разошлись, значит разошлись. Каждый пошел своим путем.

Чжао Чэнцзюнь сдвинул брови, но ничего не сказал. Судя по тому, что Чжао Чэнцзюнь наблюдал сегодня, Ци Цзиншэн, возможно, и сопротивлялся вначале, но, скорее, Тан Шиши не желала его видеть. Неважно, что хотел сказать Ци Цзиншэн, он не мог передать это Тан Шиши. Постепенно у Ци Цзиншэна не осталось сил сопротивляться.

Какая разница, упорствуешь ты или нет, если не видишь никакой надежды в сопротивлении.

Тан Шиши была очень бессердечным человеком.

Чжао Чэнцзюнь втайне вздыхал, но он не мог говорить за своего бывшего любовного соперника, поэтому позволил Тан Шиши продолжить недоразумение. В то же время Чжао Чэнцзюнь считал, что Тан Шиши действительно не испытывает любви к Ци Цзиншэну.

Ее не трогал никто, включая Чжао Чэнцзюнь. Раньше Ци Цзиншэн был кандидатом с лучшей перспективой, с которым могла контактировать Тан Шиши. Теперь его место занял Чжао Чэнцзюнь.

Но это не имело значения, Чжао Чэнцзюнь всегда считал себя лучшим и единственным. К счастью, у него было на несколько лет больше опыта, чем у Ци Цзиншэна, и он уже умел распоряжаться своей судьбой.

Чжао Чэнцзюнь задумался и постепенно успокоился. Он помог Тан Шиши сесть, придерживая ее за талию, поправил ей платье и украшения и сказал: 

— Теперь все позади. С тобой и детьми мы проживем долго и счастливо.

Тан Шиши счастливо улыбнулась и с выражением полной зависимости прильнула к плечу Чжао Чэнцзюнь. Чжао Чэнцзюнь тоже слабо улыбнулся и обнял ее за плечи.

Снаружи доносился грохот колес кареты, всевозможные крики, зазывания покупателей и шум лодочных весел. Водный город Цзиньлин был построен вдоль реки и сильно отличался от благоустроенной провинции Сипин. Чжао Чэнцзюнь некоторое время спокойно наслаждался покоем и теплым ароматом своей любимой жены и спросил слабым голосом: 

— Что собираешься делать с семьей Тан?

— Ничего, - Тан Шиши закрыла глаза, - только моя матушка является моей семьей. Неважно, мертвы остальные или живы, какое это имеет отношение ко мне?

Пока Тан Шиши говорила, она о чем-то задумалась и подняла голову, чтобы предупредить Чжао Чэнцзюнь: 

— Если Тан Минчжэ придет к тебе просить о чем-то или попросит проложить ему дорогу, можешь не беспокоиться о нем. Как этот бессердечный человек относился ко мне и моей матери раньше?  Я удачно вышла замуж, он хочет прийти ко мне с добрым лицом? Нет такого добра под небесами.

Чжао Чэнцзюнь тихонько согласился, но он понимал, что так поступать нельзя. В конце концов, он был родным отцом Тан Шиши и должен соблюдать определенную вежливость.

Кроме того, Линь Ваньси была законной женой семьи Тан, ей предстояло прожить всю свою жизнь в семье Тан. В возрасте Линь Ваньси было нереально иметь сына, поэтому она могла рассчитывать только на сыновей наложниц. Подавление Тан Минчжэ не улучшило бы жизнь Линь Ваньси. Напротив, если дать семье Тан немного сладости, то они поймут, что только угодив Линь Ваньси, они смогут получить выгоду в будущем.

Что же касается семьи младшей сестры и зятя Тан Шиши... Лучше не иметь никаких отношений. Лучше поддерживать родственные отношения, встречаясь раз в год.

Чжао Чэнцзюнь на мгновение задумался и сказал: 

— Разве ты не скучаешь по матери? Пригласи матушку в гости к Гао’эр как-нибудь.

— Замечательно, - Тан Шиши ответила с тоской в глазах, - прошло шесть лет. Уезжая, не надеялась, что в этой жизни у меня будет возможность увидеть матушку. Она всегда любила детей и, конечно, будет очень рада, когда увидит Гао'эр.

Чжао Чэнцзюнь с улыбкой слушал о прошлом Тан Шиши. Он узнал, что у матери и дочери были очень хорошие отношения, а Линь Ваньси очень любила Тан Шиши. Чжао Чэнцзюнь впервые видел ее такой счастливой с тех пор, как познакомился с Тан Шиши. Раньше, если речь шла о титуле, присвоенном императорским указом, или о великолепных драгоценностях, она улыбалась, но глаза ее не блестели, как сейчас.

Чжао Чэнцзюнь вдруг подумал о вдовствующей императрице Яо во дворце, и его улыбка слегка померкла. Вдовствующая императрица Яо, император, семья Яо - если он хотел, чтобы Тан Шиши оставалась счастливой, должен был решить проблему этих людей.

Чжао Чэнцзюнь обнимал Тан Шиши очень нежно, но в глазах его горел холодный убийственный свет.