Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 84

Тан Шиши не успела ничего сообразить и неосознанно улыбнулась. Когда к ней вернулась способность соображать, Тан Шиши постепенно поняла, что что-то не так.

Обычные женщины больше всего боялись, что муж заподозрит их в неверности. Тан Шиши была беременна до брака. Как она могла сейчас говорить подобные вещи?

Она что, совсем спятила?

Тан Шиши украдкой взглянула на Чжао Чэнцзюня и заметила, что лицо Чжао Чэнцзюня ничего не выражает, он был в очень плохом настроении. Тан Шиши поняла, что ошиблась, осторожно выдернула волосы из рук Чжао Чэнцзюнь и вежливо поблагодарила его: 

— Уже почти все готово. Спасибо, князь.

Чжао Чэнцзюнь отпустил ее, позволив откинуть волосы, но так ничего и не сказал. Тан Шиши поняла, что Чжао Чэнцзюнь рассердился, и, с особым мастерством тут же искусно признала свои ошибки: 

— Князь, я ошиблась, я не это имела в виду. Кто заставил твои слова звучать так странно? Я не подумала...

Тан Шиши - человек, который положительно относится к признанию своих ошибок и никогда не меняется, поэтому невозможно ожидать, что она изменит свои взгляды. Даже если она и признает свою ошибку, то все равно скажет, что она тут ни при чем, а это Чжао Чэнцзюнь ввел ее в заблуждение.

Однако на этот раз она действительно задела его самое чувствительное место. Обычно Чжао Чэнцзюнь не обращал внимания на ее озорство, но о втором браке она не могла сказать ни слова.

Чжао Чэнцзюнь молча встал и вышел наружу, чтобы убрать ножницы. Тан Шиши нетерпеливо посмотрела на Чжао Чэнцзюнь, но тот не удостоил ее ни единым взглядом. До Тан Шиши дошло, что на этот раз Чжао Чэнцзюнь был крайне зол. Тан Шиши была озадачена. Она ведь сказала, что не хочет снова выходить замуж. На что же рассердился Чжао Чэнцзюнь?

Чжао Чэнцзюнь вернулся и по-прежнему не разговаривал с Тан Шиши. Сидя перед туалетным столиком, Тан Шиши вдруг схватилась за стол и болезненно нахмурилась.

Чжао Чэнцзюнь подумал про себя - слишком топорно. Неужели он дважды попадет в одну и ту же ловушку? Чжао Чэнцзюнь не обратил на нее внимания, но через некоторое время от Тан Шиши не последовало никакого движения. Непреклонная решимость Чжао Чэнцзюнь постепенно рушилась. Он не мог не задаться вопросом, не из-за ребенка ли Тан Шиши стала такой чувствительной? Действительно ли она испытывает дискомфорт?

Чжао Чэнцзюнь рационально считал, что это обман, но эмоционально он всегда боялся, а вдруг. В итоге рациональность все же победила беспокойство. Чжао Чэнцзюнь холодно спросил: 

— Что с тобой?

Тан Шиши не ответила и лишь тихонько прислонилась к туалетному столику. Чжао Чэнцзюнь расстроился и подошел к Тан Шиши: 

— В чем дело? Кто-нибудь, позовите придворного лекаря.

Тан Шиши слабо дернула Чжао Чэнцзюнь за рукав и тихо сказала: 

— Не нужно. Я просто лягу в постель и немного отдохну.

Чжао Чэнцзюнь внимательно вглядывался в лицо Тан Шиши. Честно говоря, он думал, что она притворяется, но в душе постоянно звучал голос, который напоминал ему, а что если. В итоге Чжао Чэнцзюнь не решился рисковать, осторожно взял Тан Шиши на руки и положил ее на кровать.

Чжао Чэнцзюнь взял мягкую подушку и положил ее на спину Тан Шиши. Тан Шиши, пользуясь случаем, прислонилась к плечу Чжао Чэнцзюнь. Почувствовав ее движения, Чжао Чэнцзюнь сделал небольшую паузу и спросил: 

— Как ты?

— У меня немного кружится голова, - Тан Шиши закрыла глаза и слабо сказала: - Если князя это раздражает, то сначала иди отдохни. Пока я сама побуду.

Чжао Чэнцзюнь был уверен, что она действительно притворяется. Чжао Чэнцзюнь ненавидел предательство людей, с одной стороны, и обман - с другой. После того как Тан Шиши неоднократно обманывала его, Чжао Чэнцзюнь должен был бы рассердиться, но на самом деле он обнаружил, что у него совсем нет переменчивости в эмоциях.

Вероятно, это происходило слишком много раз, что он начал воспринимать как приемлемость. Чжао Чэнцзюнь позволил Тан Шиши прислониться к нему на некоторое время и спросил: 

— А как сейчас? Голова все еще кружится?

— Уже гораздо лучше, - Тан Шиши выглядела слабой, но ее рот ничуть не отставал, - Спасибо, князь. Князь поистине ласков и терпелив. Это тройное счастье для любой женщины - выйти замуж за такого мужа, как Вы.

То была очень поверхностная лесть, но Чжао Чэнцзюнь все равно не мог удержаться от смеха: 

— Только ты можешь так говорить. Ладно, садись как следует, раз уж ты доставила столько хлопот.

Тан Шиши поняла, что снова прошла испытание, «головокружение» стало легче, и она послушно села. Чжао Чэнцзюнь взял прядь ее волос и поиграл ею в ладони. К ее удивлению, он спросил: 

— Что такого сказала тебе днем Фэн-момо, что повлияло на таое настроение?

Тан Шиши от неожиданности вздрогнула и инстинктивно посмотрела на Чжао Чэнцзюнь. Чжао Чэнцзюнь всегда был таким удивительным и непредсказуемым. Еще секунду назад ей казалось, что она покорила этого человека. В следующую секунду она уже была в холодном поту от его равнодушного взгляда.

Чжао Чэнцзюнь не хотел ее пугать, так как Тан Шиши отличалась от окружающих, и не было необходимости применять к ней политику кнута и пряника. Чжао Чэнцзюнь поправил волосы и тихо сказал: 

— Неважно, если ты не хочешь говорить. Я просто беспокоюсь, что в сердце у тебя что-то накопилось, что вредно для твоего здоровья.

Чжао Чэнцзюнь не нужно было спрашивать у Тан Шиши, что сказала Фэн-момо, он и так почти догадался. На самом деле он поныне беспокоился за Тан Шиши. Ему все время казалось, что Фэн-момо сказала Тан Шиши что-то неподвластное Чжао Чэнцзюнь.

Чжао Чэнцзюнь ненавидел это ощущение потери контроля.

Тан Шиши отчаянно искала оправдания, но потом задумалась: какие у нее могут быть секреты перед Чжао Чэнцзюнь? Чжао Чэнцзюнь знал все ее мысли и стремления.

Тан Шиши сразу же почувствовала облегчение. В отличие от Чжао Цзысюнь, перед Чжао Чэнцзюнь она не страшилась показать свои амбиции, презрение, грубость и невыносимость. Правда, она не осмеливалась говорить некоторые вещи другим, но в отношении Чжао Чэнцзюнь, который имел самый высокий статус и был самым могущественным, у нее не было никаких угрызений совести.

Тан Шиши тихонько вздохнула и сказала: 

— Фэн-момо рассказывала о семье Тан. Она сказала, что за четыре года, прошедшие с тех пор, как я вошла в императорский дворец, бизнес Тан Минчжэ расширился. Вдоль канала и даже в столице появились филиалы семьи Тан.

Лицо Чжао Чэнцзюнь не дрогнуло, он равнодушно спросил: 

— Что еще?

Судя по тому, как Чжао Чэнцзюнь понимал Тан Шиши, если бы речь шла только о расширении бизнеса ее отца, ей было бы трудно с этим смириться, но никогда не было бы так плохо до такого состояния.

— Фэн-момо также добавила, что Ци Цзиншэн успешно стал цзюйжэнь, а Тан Яньань в самом деле стала женой цзюйжэнь.

Чжао Чэнцзюнь поднял брови, его взгляд мгновенно изменился. Он думал о семье Тан, но не связывал с Ци Цзиншэном.

Конечно же, Чжао Чэнцзюнь помнил его имя - Ци Цзиншэн. То был жених Тан Шиши, который был помолвлен с ней в течение пяти лет. Если бы не несчастный случай, она непременно вышла бы за него замуж.

Чжао Чэнцзюнь, сохраняя спокойствие и собранность, спросил: 

— Тебя волнует этот вопрос?

— Конечно, волнует! - Тан Шиши до сих пор зудела от злости при одной мысли об этом. Она сосредоточилась на второй половине фразы, а Чжао Чэнцзюнь не мог сосредоточиться ни на чем другом, услышав только первую часть.

Чжао Чэнцзюнь замолчал. Через некоторое время он негромко сказал: 

— Дела минувших дней должны остаться в прошлом. Не будь слишком настойчива.

Тан Шиши тихонько фыркнула, явно не собираясь подчиняться. Как Тан Шиши могла оставить это дело без внимания? Неважно, что Ци Цзиншэн женился на жене, но он женился именно на Тан Яньянь и одним прыжком преодолел врата Дракона*, что принесло Тан Яньянь славу и благородство. Было бы странно, если бы Тан Шиши смогла проглотить этот вздох.

*[龙门 lóngmén - врата Дракона, обр. в знач.: известная личность, знаменитость; слава, известность]

Глаза Тан Шиши были пронизаны светом, а лицо - взволнованным, было видно, что ее это очень волнует. Чжао Чэнцзюнь, глядя на ее выражение лица, не мог сказать, каково в его сердце.

В конце концов Чжао Чэнцзюнь вздохнул, натянул парчовое одеяло на Тан Шиши и негромко сказал: 

— Уже глубокая ночь. Ложись спать.

Тан Шиши устала за день, и она действительно была измотана. Она медленно легла на подушку, Чжао Чэнцзюнь подоткнул ей одеяло и спросил невзначай: 

— Что ты думаешь о семье Тан?

Тан Шиши холодно хмыкнула и сказала: 

— Единственный человек в семье Тан, с которым я поддерживаю отношения, - это моя матушка. По какой причине жизнь или смерть других имеет отношение ко мне?

Чжао Чэнцзюнь поднял брови, так как все этические нормы предполагали уважение к старшим и любовь к младшим, самопожертвование ради других и посвящение своей жизни семье, а Тан Шиши хороша, стоит ей открыть рот, как она произносит подобные слова. но это же Тан Шиши. Чжао Чэнцзюнь кивнул и спросил: 

— А как же остальные?

— Остальные? - Тан Шиши на мгновение задумалась и ответила: - Естественно, чем менее успешны остальные, тем лучше. Богатство Тан Минчжэ не останется без моего внимания. Напротив, чем крупнее будет его бизнес, тем больше будут гордиться наложница Су и Тан Яньань, а моей матери придется терпеть гораздо больше притеснений. Я желаю всем этим людям несчастья.

Такое могла сделать только Тан Шиши, она скорее проиграет, чем позволит своим врагам жить хорошо. Чжао Чэнцзюнь беспомощно вздохнул и подавил в сердце едва уловимое разочарование.

На самом деле он хотел спросить Ци Цзиншэна. Ведь Чжао Чэнцзюнь был князем. Если бы Тан Шиши избегала упоминания, то Чжао Чэнцзюнь не стал бы принуждать. Он накрыл Тан Шиши одеялом, закрыл занавеску на кровати и сказал: 

— Ну, не думай об этом. Ложись спать.

Тан Шиши удивленно посмотрела на Чжао Чэнцзюнь: 

— Князь, ты...

— Мне еще нужно утвердить несколько документов. Ты ложись спать, я вернусь позже.

Тан Шиши осознала, какой она была кичливой в последнее время. Чжао Чэнцзюнь составлял ей компанию, чтобы поесть и погулять, а его служебные обязанности, естественно, накапливались до ночи. Тан Шиши знала, что все имеет свои пределы. Если бы кто-то прервал ее, когда она была занята официальными делами, ей непременно захотелось бы задушить того до смерти.

Тан Шиши не стала больше ничего говорить. Она ловко сказала: 

— Князь, иди займись официальными делами. Мне и одной будет хорошо.

— Это не имеет значения, - Чжао Чэнцзюнь и так уже долго задерживался, его больше ничего не волновало, - Ты можешь спокойно спать. Я останусь здесь с тобой.

Он сказал, что подождет, пока Тан Шиши уснет, и Тан Шиши была очень довольна. Чжао Чэнцзюнь сидел неподвижно и, казалось, совсем не шутит, поэтому ей оставалось только закрыть глаза в благоговении.

Как она закрыла глаза, мир вокруг погрузился в темноту. Тан Шиши знала, что кто-то охраняет ее неподалеку, и как бы ни выл ветер, ни хлестал дождь, ни разрывали землю оползни, ничто не могло причинить ей вреда. Тан Шиши наполнилась чувством защищенности и быстро уснула.

Чжао Чэнцзюнь некоторое время глядел на ее лицо со стороны, потом протянул руку, чтобы смахнуть волосы с лица, и нежно провел пальцами по ее лицу.

— Спи спокойно, я обо всем позабочусь, - Чжао Чэнцзюнь прошептал: - Тебе достаточно просто быть счастливой.

Многие диву давались, узнав, что Тан Шиши и Чжао Чэнцзюнь собираются провести свадебную церемонию. Еще больше удивляла дата свадьбы, назначенная на двадцать седьмое число девятого месяца.

Ни одна из барынь и жен в Сипине никогда не видывала такой поспешной свадьбы. Какая семья не проходила шесть обрядов за год или два до свадьбы? Даже если бы они очень волновались, на это ушло бы не более трех месяцев. Цзин-ван - молодец, собирался жениться уже через семь дней.

По-существу, в этом был действительный фактор. Момо императорского дворца поныне ждали в столице, не следует заставлять момо ждать дольше, посему свадьбу нужно было ускорить. Но семь дней... было слишком небрежно.

Никто не осмеливался говорить об этом открыто, но в частном порядке постепенно распространялся слух о том, что Цзин-ванфэй, якобы, не ценится князем, и даже свадьба является весьма формальной. На двадцать седьмой день в резиденцию приехала семья Лу, чтобы присутствовать на свадьбе, и старшая невестка семьи Лу, увидев сцену бракосочетания, не раз хмурилась.

Старшая невестка семьи Лу терпела до тех пор, пока не пришла во двор Лу Юйфэй. Когда посторонних не оказалось рядом, она тут же сорвалась с места и сразу же с неприязнью проговорила:

— Шицзифэй, разве ваша княгиня не нарушает грубо правила приличия? В любом случае, это свадьба, а она такая спешная. Свадьба - самый прекрасный день для женщины. Князь не хочет придать ей достоинства даже в такой день. Как же она будет жить в будущем?

Лу Юйфэй помолчала немного и небрежно ответила: 

— Она беременна и пользуется поддержкой императорского дворца. Самое главное, у нее есть поддержка, и неважно, какое у нее достоинство.

Старшая невестка семьи Лу пробормотала: 

— Да, она беременна. После беременности она сохранила очень хорошую фигуру. Прошло уже почти пять месяцев. Я даже не заметила этого, ведь на ней было свободное свадебное платье.

Лу Юйфэй опустила глаза, не желая говорить о детях. Однако старшая невестка семьи Лу стала без умолку болтать:

— Шицзыфэй, тебе тоже следует поторопиться. Эта княгиня хорошо выглядит и намного моложе Цзин-вана. Старший муж проявит благосклонность к младшей жене, а она, к тому же, беременна. В будущем ребенок станет оковами Цзин-вана, он будет обязан ее посещать, как бы свысока на нее ни смотрел. Мужчины - они такие, стоит им увидеться почаще, и даже самые большие обиды рассеиваются.

— В этом нет необходимости, - тон Лу Юйфэй не был ни холодным, ни равнодушным, она сама не знала, в кого вонзает нож: - Она уже переехала во двор Яньань и живет с князем. Не нужно ждать будущего, как я погляжу, князь уже очарован ею.

— А? - старшая невестка семьи Лу нахмурилась. В резиденции князя царил строжайший контроль, и новости не могли распространяться за ее пределами. Старшая невестка семьи Лу узнала, насколько много событий произошло за последнее время, только войдя в резиденцию.

Старшая невестка семьи Лу была встревожена, ведь Лу Юйфэй была единственной надеждой их семьи. Несколько братьев и племянников семьи Лу зависели от продвижения шицзыфэй. Заботясь о своей семейной жизни, старшая невестка сразу же отбросила отчужденность и искренне посоветовала Лу Юйфэй: 

— Шицзыфэй, в этом случае тебе нужно поторопиться. Если у этой особы родится мальчик, плоть и кровь Цзин-вана, твое с шицзы положение станет неловким. Ты должна быстро родить старшего внука и утвердить свое положение в глазах Цзин-вана.

Лу Юйфэй прикоснулась ладонью к нижней части живота и горько улыбнулась. Она и в самом деле хотела этого, но Чжао Цзысюнь не приходил к ней в комнату. Что же делать?

Старшая невестка семьи Лу продолжала настойчиво увещевать ее. Лу Юйфэй расстроилась, слушая ее, и холодно прервала старшую невестку семьи Лу: 

— Невестка, перестань. Я и сама знаю. Однако что я могу сделать с беременностью? В ближайшие дни Чжоу Шуньхуа вернется, боюсь, тогда я потеряю свое место.

— Что? - старшая невестка семьи Лу снова была шокирована: - Разве ее не отправили в деревню? Как она может вернуться?

— Кто еще может быть? - Лу Юйфэй холодно усмехнулась, - Уж не та ли моя добрая свекровь, которая специально забирает ее обратно? Под предлогом того, что княжеская резиденция собиралась устроить свадьбу и была слишком занята, я тянула с этим семь дней. После сегодняшнего дня у меня больше не будет причин мешать шицзы забрать ее.

Старшая невестка семьи Лу замолчала. Она посмотрела на Лу Юйфэй и хотела что-то сказать, но засомневалась. Она никогда не спрашивала о делах золовки, но о прекрасной наперснице шицзы тоже кое-что слышала. Еще до замужества Лу Юйфэй шицзы спутался с этой женщиной. Семье Лу даже пришлось приносить извинения за барышню, рожденной от наложницы. В итоге, если бы Цзин-ван не выступил вперед, скорее всего, Лу Юйфэй не смогла бы выйти замуж в резиденцию.

Позже она узнала, что ту женщину отослали. По этой причине старшая невестка семьи Лу восхищалась золовкой, способной справиться с такой строптивой любимицей мужа. Кто бы мог подумать, палкой владея, но во двор целясь - Лу Юйфэй изо всех сил старалась прогнать ее, а другой человек смог вернуть ее без особых усилий?

Не окровавив лезвия* оружия, убивает взятым взаймы ножом**. Похоже, сегодняшняя княгиня является настоящим знатоком.

*[兵不血刃 bīngbùxuèrèn у оружия не окровавлены лезвия, обр. о победе в знач.: легкий, бескровный; победоносный бой)]

**[借刀杀人 jiè dāo shā rén - убивать взятым взаймы ножом, обр. в знач.: делать грязную работу чужими руками]

____________________

Переводчику есть что сказать:

В связи с началом учебы с 1 сентября в день будут выходить по одной главе. Прошу проявить понимание и уважение. Всем студентам и учащимся школы желаю успехов в учебе✌︎('ω')✌︎ᕦ(ò_óˇ)ᕤ