Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 38

Услышав о возвращении Чжао Цзысюнь, Тан Шиши на мгновение замешкалась, но тут же приняла решение. Жена хуже наложницы, наложница хуже тайной связи, а тайная связь хуже ее отсутствия. Тан Шиши слишком хорошо понимала достоинства мужчин.

Она могла оставаться с Лу Юйфэй и болтать, встретиться с Чжао Цзысюнь на близком расстоянии, но это будет слишком нарочито и неэффективно. Лучше оставить Чжао Цзысюнь со своим очаровательным появлением. Поэтому она развернулась и ушла.

Мужчины стремятся к тому, чего не могут заполучить. 

Тан Шиши, словно перышко, потревожила водную гладь, а затем унеслась прочь. Она не знала, сколько колебаний вызвала у людей в комнате. Тан Шиши уже ушла, а Чжао Цзысюнь, казалось, застыл на месте.

Тан Шиши была одета в тяжелую красную накидку с белым мехом на шее. Ее руки и уши были окружены меховой защитой. Она выглядела величественно и благородно, и вся комната словно озарилась светом. Войдя, Чжао Цзысюнь встал неподалеку от главного входа. Уходя, Тан Шиши неизбежно пришлось пройти мимо Чжао Цзысюнь.

Когда Тан Шиши проходила мимо Чжао Цзысюнь, она слегка склонила голову, и головной убор в виде цветка из мелкого бисера на ее висках затрепетал. Чжао Цзысюнь почувствовал легкий аромат Тан Шиши, но не успел Чжао Цзысюнь уловить этот аромат, Тан Шиши уже открыла занавеску, и холодный ветер ворвался внутрь, отчего аромат сразу же улетучился.

Короткая встреча Тан Шиши и Чжао Цзысюнь прошла как одно мгновение, не задержавшись ни на долю. После ухода Тан Шиши Чжао Цзысюнь стоял на том же месте и долго не мог прийти в себя.

Лу Юйфэй разговаривала с Чжао Цзысюнь и много болтала. Видя, что Чжао Цзысюнь не отвечает, она окликнула:

— Шицзы?

Чжао Цзысюнь внезапно пришел в себя и улыбнулся Лу Юйфэй: 

— В чем дело?

Лу Юйфэй вздохнула и улыбнулась: 

— Ничего, я подумала, что шицзы отвлекся. Шицзы, почему Вы сегодня так рано вернулись?

Какой бы великодушной ни была Лу Юйфэй, она никогда бы не позвала гостью, когда Чжао Цзысюнь был дома, и более того, эта женщина была примерно того же возраста, что и Чжао Цзысюнь. Неожиданное возвращение Чжао Цзысюнь застало ее врасплох.

Чжао Цзысюнь ответил: 

— Разговор с отцом закончился раньше, - после Чжао Цзысюнь небрежно спросил: - а почему здесь была Тан Шиши?

— О, барышня Тан, - Лу Юйфэй пояснила: - я пригласила барышню Тан помочь мне с организацией банкета, но не ожидала, что шицзы вернется внезапно. Когда барышня Тан услышала доклад служанки, она сразу же встала и сказала, что хочет уйти. К счастью, мы уже закончили нашу беседу.

Узнав о его возвращении, она тут же ушла. Чжао Цзысюнь медленно размышлял, протягивая руку, чтобы служанка помогла ему снять холодное защитное снаряжение. Он был слишком занят своими мыслями и не обращал на них внимания. Когда он опустил голову, то увидел Чжоу Шуньхуа.

Чжао Цзысюнь на некоторое время растерялся: 

— Ты?

Чжоу Шуньхуа улыбнулась, отдала честь Чжао Цзысюнь и лично сняла с Чжао Цзысюнь верхнюю одежду: 

— Я помогу шицзы снять одежду. Шицзы, у двери холодно, давай зайдем внутрь.

Лу Юйфэй, держа в руках грелку, стояла поодаль и наблюдала за происходящим со стороны. По ее мнению, такие вещи обычно делали служанки. Она была законной женой, отвечала за жертвоприношения в святилище предков и наследство семьи. Как она могла заниматься такими пустяками, как снятие одежды? Лу Юйфэй высокомерно ждала и не ожидала, что Чжоу Шуньхуа лично поможет Чжао Цзысюнь переодеться, и даже заигрывала с Чжао Цзысюнь.

Цвет лица Лу Юйфэй ухудшился. Она бросила недовольный взгляд на Чжоу Шуньхуа и резко сказала: 

— Эти две красавицы простояли долгое время, они должны устать. Я не та, кто сурово обращается с наложницами. Идите назад и отдохните.

Чжоу Шуньхуа, услышав это, сделала лишь шаг назад и кротко повиновалась. Служанка Лу Юйфэй подошла к Чжоу Шуньхуа и с недовольством схватила одежду в ее руке.

Чжоу Шуньхуа и Жэнь Юйцзюнь были быстро отосланы. Лу Юйфэй не была уверена, наваждение это или нет, но ей все время казалось, что в комнате витает неуловимый аромат. После их ухода Лу Юйфэй наконец выдохнула и обмахнулась носовым платком: 

— Не знаю, чей это запах румян. Так и не рассеивается и раздражает.

— Правда? - Чжао Цзысюнь переоделся в домашнюю одежду и сел на кушетку архата: - Я нахожу аромат благоухающим и не приторным. Весьма приятный запах.

Конда Чжао Цзысюнь сел, слабый аромат стал более явным. Служанка подала ему новый чай и уже собиралась убрать пирожные со стола. Чжао Цзысюнь вдруг махнул рукой и сказал: 

— Не убирай, оставь.

Служанка удивленно посмотрела на Чжао Цзысюнь: 

— Но ведь барышня Тан только что ела из него…

Это оказалась Тан Шиши. Чжао Цзысюнь вдруг понял, что именно Тан Шиши сидела здесь только недавно. Неудивительно, что ему показался знакомым этот аромат. Чжао Цзысюнь не изменился в лице и сказал: 

— Я хочу поговорить с шицзыфэй. Вы беспокойно маячите перед глазами. Выходите.

Старая момо с приданым Лу Юйфэй не могла скрыть своей радости. Она быстро взглянула на служанок и без промедления выпроводила всех из комнаты: 

— Эта служанка не смеет мешать шицзы и шицзыфэй. Эта служанка просит уйти.

Щеки Лу Юйфэй слегка покраснели, но она сохраняла вид законной жены. Она не сразу села на противоположный край кушетки архата, а вышла наружу за чем-то, а затем медленно села обратно: 

— Шицзы, что Вы хотите мне сказать?

Чжао Цзысюнь сделал небольшую паузу. Раз он выслал служанок, значит, ему есть что сказать Лу Юйфэй? Чжао Цзысюнь выдержал паузу, а затем спросил: 

— О чем вы только что говорили? Разве нет обычного порядка проведения новогоднего банкета, принятого в прошлые годы? Зачем тебе понадобилось приглашать Тан Шиши для обсуждения?

Лу Юйфэй слегка удивилась, а в душе не могла скрыть разочарования. Однако Лу Юйфэй поспешила скрыть свои чувства и спокойно ответила: 

— В целом я хотела узнать у барышни Тан о предпочтениях отца. Хотя отец сказал, что я могу спросить Тунсю-гугу, но Тунсю-гугу была слишком строга. Боюсь, что не получится поговорить с ней о песнях, танцах и тому подобных вещах.

Чжао Цзысюнь нахмурился: 

— Песни и танцы?

— Да, мне показалось, что новогодний банкет в резиденции был слишком однообразным, поэтому в этом году я просто хотела сделать более оживленным. Поскольку шицзы и принц столкнулись с убийцами в угодьях, я хочу воспользоваться новогодним праздником, чтобы отогнать неудачу.

Чжао Цзысюнь отнесся к ее идее равнодушно. В любом случае, в резиденции не было недостатка ни в людях, ни в деньгах, банкет был бы для них незначительным. Чжао Цзысюнь не стал возражать: 

— Делай, как считаешь нужным, но мой отец не любит шума. Не устраивай на банкете беспорядков, чтобы не нарушать покой отца.

— Понимаю, - Лу Юйфэй тут же пообещала: - Я позабочусь о том, чтобы банкет прошел блестяще и правильно. Шицзы и принц должны просто сидеть и наслаждаться банкетом, а все остальное я устрою.

— Вот и хорошо, - Чжао Цзысюнь почувствовал облегчение и перестал сосредотачиваться на новогодних делах. Лу Юйфэй неуверенно спросила: 

— Шицзы, барышня Тан часто остается рядом с принцем, но все равно носит пучок молодой девицы. В конце концов она и принц...

Лу Юйфэй окольными путями выясняла межличностные отношения в резиденции. Не успела она договорить, неожиданно лицо Чжао Цзысюнь потемнело. Лу Юйфэй испугалась и быстро встала: 

— Шицзы, я не хотела оскорбить, я просто…

— Не говори ничего подобного в будущем, - Чжао Цзысюнь холодно прервал Лу Юйфэя и продолжил: - Ты не можешь просто так спрашивать о делах отца.

Лу Юйфэй не решилась продолжать расспросы и опустила голову: 

— Слушаюсь.

Затем в комнате воцарилась неловкая тишина. Лу Юйфэй постояла немного, не в силах сдержать смущения, и попыталась спросить: 

— Шицзы, что Вы хотите съесть? Я сейчас же дам распоряжения.

— Не нужно, - Чжао Цзысюнь встал и вышел наружу: - Я пойду в кабинет за заданиями. Ночью останусь в кабинете. Тебе не нужно ничего готовить.

В кабинете... Лу Юйфэй не смогла скрыть своего разочарования и быстро проговорила: 

— Шицзы усердно учится. Я приготовлю  суп, когда шицзы вернется.

— Не нужно, - Чжао Цзысюнь уже накинул накидку, не глядя на Лу Юйфэй, небрежно сказал: - Сегодня можешь спать одна, я не вернусь.

— ...Хорошо. Не торопитесь, шицзы.

В двенадцатом месяце Чжао Цзысюнь и Лу Юйфэй поженились. В мгновение ока наступил Новый год.

Когда Чжао Чэнцзюнь узнал, что Новый год будет отмечаться с размахом, он ничего не сказал. На двадцать девятый день Тан Шиши наконец перестала писать. На двадцать девятый день даже императорский указ должен быть запечатан, не говоря уже о таком мелком писце, как Тан Шиши. В ближайшие полмесяца печать императорского указа не будет вскрыта, а императорский двор не будет заседать. Тан Шиши воспользовавшись случаем, отдохнула полмесяца.

Наконец, Тан Шиши смогла отдохнуть. На следующий день Тан Шиши спала до тех пор, пока не проснулась естественным образом, что для нее было большой редкостью. Ее разбудил звук петард на улице. Открыв глаза, она увидела наклеенные красные бумажки на окне. Из коридора доносился смех маленьких служанок, а сквозь бумажное окно на землю светило солнце. Стояла такая согревающая атмосфера.

Тан Шиши вздохнула, лежа на кровати: таков быт человека. Она просто хотела получить от жизни удовольствие. Почему ее заставляли читать и учиться? Уходить рано и возвращаться поздно без перерыва. Они лишь красиво говорят, что талант Тан Шиши нельзя растрачивать впустую.

А, тфу! Тан Шиши жалела, что все ее таланты используются зря.

Услышав движение внутри, служанка приподняла занавеску и спросила: 

— Барышня, Вы проснулись?

Тан Шиши хмыкнула и медленно поднялась с кровати. Служанки одна за другой вошли в комнату, задернули занавески и внесли таз. Тан Шиши была одета во внутреннюю одежду. Умывшись и прополоскав лицо под руководством служанок, она спросила: 

— Который час?

— Уже почти сыши (9-11 часов утра), -  Дуцзюань с улыбкой сказала: - наконец-то барышня выспалась.

Маленькие служанки позади них дружно засмеялись. Тан Шиши не обратила на них внимания. Поскольку они не работали под началом Чжао Чэнцзюнь, им было не понять боли. Этот негодяй, Чжао Чэнцзюнь, неведомо, где его испортили, имел множество правил. Он не позволял никому приходить позже него в кабинет.

Тан Шиши не нужно сдавать предварительный тур императорских экзаменов, не нужно было зарабатывать деньги, чтобы содержать семью, зачем ей было вставать так рано? Тан Шиши жаждала чужого сына, осмеливалась возмущаться, но не смела об этом говорить и могла только молча терпеть.

Дуцзюань взяла в руки два платья и показала их Тан Шиши, как сокровища: 

— Барышня, это атлас с золотыми цветами, а это золотая жаккардовая парча, какое из них Вы хотите надеть?

Тан Шиши посмотрела и сказала: 

— Они одинаковы. Выбери как хочешь.

— Выбрать что хочу?-  Дуцзюань зашумела: - Вы - красавица номер один, ах... Что бы Вы ни делали, Вы должны быть первой в резиденции. Барышня, когда Вы дремали, уже приходили несколько групп людей и хотели поздравить Вас с Новым годом. Барышня, они все такие нарядные и яркие, Вы не можете им проиграть!

Тан Шиши молча смотрела на Дуцзюаня. Дуцзюань, похоже, недавно заразилась болезнью, она была заядлой хвастуньей, которая хотела быть первой во всем, что бы ни делала. Хуже того, Дуцзюань все хвасталась за нее.

Тан Шиши ничего не оставалось, как сказать: 

— Возьми атлас с золотыми цветами.

— Хорошо, - ответила Дуцзюань и тут же потянула Тан Шиши к туалетному столику: - барышня, какой головной убор Вы хотите носить сегодня?

Чтобы одежда не испортила макияж, волосы обычно расчесывали первыми, а одежду надевали в последнюю очередь. Тан Шиши задумалась о цвете одежды и сказала: 

— Давай используем рубиновый комплект, чтобы встретить Новый год с удачей. 

— Эта служанка подчиняется приказу.

Несколько служанок собрались у зеркала, чтобы помочь Тан Шиши завязать волосы и надеть заколки. Поскольку Тан Шиши еще не была замужем, она не могла носить высокий пучок, и на ней было всего несколько украшений. Тан Шиши выбрала только позолоченный рубин с серебряным основанием в качестве центрального украшения, пару рубиновых заколок по бокам и красные серьги того же цвета и сказала: 

— Замечательно. Теперь переоденусь.

Служанки уже давно разогрели одежду и послушно принесли ее Тан Шиши. Тан Шиши протянула руку, и служанки надели на нее парадную одежду. Это платье было сшито недавно, специально для Нового года. Верхнее платье было сшито из белого богато расшитого атласа с позолотой и узорами со стоячим воротником. Рукава были расширены и затянуты у запястий, образуя форму пипы. Лацкан был украшен золотыми пуговицами, и эти пуговицы делали кожу Тан Шиши более светлой, а шею - изящной.

Верхнее платье было расшито сложными золотыми узорами от плеча до манжета. Облака, цветы, птицы и благоприятные узоры сливались воедино, благодаря чему платье выглядело богато и величественно, не старея ее. Верхнее платье Тан Шиши было светлого цвета, а под ним красовалась великолепная юбка мамянь красного цвета. Складки были детальными и аккуратными, они аккуратно выстраивались по обеим сторонам талии Тан Шиши. Рукава пипы были свободными, юбка с красным цветочным узором тоже была очень широкой, а все тело было затянуто только на талии, что подчеркивало тонкую талию и стройные ноги Тан Шиши. Платье придавало ей стройность и изящество.

Когда Тан Шиши уже оделась, Дуцзюань очень развеселилась, необычно радостная спросила: 

— Барышня, Вы уже уходите?

Тан Шиши кивнула: 

— Да.

Тан Шиши надела шерстяной шарф и тяжелую накидку из лисьего меха и отправилась выразить почтение шицзыфэй. Сегодня был канун Нового года, и по этикету все должны были отправиться праздновать во двор ванфэй. Поскольку в резиденции Цзин-вана не было ванфэй, ее место заняла шицзыфэй.

Во дворе Инянь уже царили шум и оживление. Служанки в новых одеждах, полные радости, постоянно входили и выходили. В Новый год нужно угождать предзнаменованиям. Сегодня, кто бы ни был, все должны надеть праздничные одежды, с улыбкой произносить благоприятные слова и ни в коем случае не допускать грустного лица.

Когда Тан Шиши пришла, она увидела внутри множество знакомых. Увидев Тан Шиши, все одна за другой встали: 

— Сестрица Тан здесь, в самом деле редкая гостья. В наше время не так-то просто увидеть сестрицу Тан.

Тан Шиши сняла накидку и с улыбкой сказала: 

— Приветствую шицзыфэй и приветствую сестер. В последнее время была занята в кабинете. Не имела времени поболтать со всеми сестрами. Сегодня я наверстаю упущенное.

— Не смеем, - несколько красавиц взяли в руки платок и с улыбкой сказали: - Сестрица Тан так занята в кабинете, что никого не видит. Это милость. Как мы посмеем выкрасть кого-то у принца?

— Не дразните меня, сестры, - Тан Шиши с улыбкой сказала, - Если говорить о милости, то где я могу сравниться с шицзыфэй?

Тан Шиши внезапно перевела разговор на Лу Юйфэй, все замерли, не решаясь сказать что-то еще. Лу Юйфэй любила такие комплименты. Она с улыбкой сказала: 

— Я знаю, у вас хорошие отношения. Не надо стоять. Давайте все сядем.

Кто-то встал, чтобы уступить место Тан Шиши, но Тан Шиши быстро махнула рукой: 

— Не нужно. Я сама найду, где присесть, - хотя она и сказала это, но не двинулась с места, а подождала, пока все встанут и уступят самое почетное место на гостевом сиденье, после чего шагнула вперед: - Мне очень жаль, вы сидели как положено, из-за меня одной все встали.

Женщины слушали и смеялись, тайком закатывая глаза. Лицемерно и претенциозно. Они были бы прокляты, если бы поверили в это.

Лу Юйфэй посмотрела на красавиц внизу, у каждой из которых были свои достоинства, и вздохнула:

— Все красавицы так прекрасны, что даже сад из множества цветов не смеет с вами соперничать. Здорово, что мы живем в гармонии и дружны, как одна семья.

Тан Шиши согласилась со всеми, но в душе подумала, не стоит надеяться на подобное, - чтобы все эти красавицы стали одной семьей с Лу Юйфэй?

Такая вот борьба за благосклонность мужчин.

В месте, где вокруг много женщин, должно было разыграться множество драм. Все красавицы были полны улыбок. Когда одна что-то говорила, другая ехидно отвечала. Они оживленно сплетничали, и скоро наступил полдень. Пришла старуха, ответственная за работу, и стала докладывать Лу Юйфэю о каких-то делах. Увидев ее, все красавицы попросили отпустить их.

Вместе с ними ушла и Тан Шиши. Она накинула накидку и спустилась по ступенькам. Фэн Цянь догнала ее сзади: 

— Сестрица Тан, желаю тебе всего наилучшего. Давно не беседовали с сестрицей. Давай прогуляемся?

Тан Шиши посмотрела на небо, улыбнулась и отказалась: 

— Боюсь, ничего не получится. Уже поздно, пойду поприветствую принца.

Улыбка Фэн Цянь застыла, но она быстро оправилась и сказала с милой улыбкой: 

— Да, я чуть не забыла. Сестрица Тан человек принца. Сестрица Тан, иди скорее, не теряй времени. Я вернусь сама.

Тан Шиши улыбнулась и посмотрела вслед уходящей Фэн Цянь. Как Фэн Цянь ушла, Тан Шиши убрала улыбку и холодно фыркнула.

Как ни странно, она предпочла бы пойти одна, чем идти с Фэн Цянь.

Маленькая служанка, стоявшая позади нее, спросила с трепетом: 

— Барышня, Вы собираетесь поприветствовать принца?

Тан Шиши снова вздохнула: 

— Пойдем. Я уже сказала. Как я могу не пойти? Просто совершу короткий приход. И скоро вернусь.

Сегодня Чжао Чэнцзюнь находился не в кабинете, а во дворе Яньань. Когда Лю Цзи доложил, что пришла Тан Шиши, Чжао Чэнцзюнь удивленно поднял брови: 

— Она? Сегодня солнце встанет с запада. Какая редкость, впусти ее.

Сразу же войдя, Тан Шиши, не снимая накидку, улыбнулась и поздравила Чжао Чэнцзюнь: 

— Поздравляю, принц. Желаю благополучия в Новом году.

Чжао Чэнцзюнь не любил шума, и все жители двора Яньань вели себя тихо. Кто осмелится шуметь? Войдя, Тан Шиши громко выразила пожелания, и вся комната мгновенно окрасилась свежестью и наполнилась живым ароматом.

Чжао Чэнцзюнь не позволял своим слугам шуметь, однако Тан Шиши была громка, и он никак не возмутился. Чжао Чэнцзюнь спросил: 

— Чему так радуешься?

Улыбка Тан Шиши слегка застыла. Этого не могло быть, неужели кто-то может быть настолько слепым? Это же простое вежливое поздравление. Может быть, придворные желают императору долгой жизни в день его рождения, чтобы он действительно дожил до десяти тысяч лет?

Тан Шиши громко рассмеялась и попыталась сгладить ситуацию: 

— Шицзы женился в начале месяца, а сейчас уже Новый год. Принц, разве это не двойное счастье? Может быть, в следующем году принц сможет подержать на руках маленького шицзы.

Чжао Чэнцзюнь представил себе эту сцену и медленно сказал: 

— В моей жизни не так много вещей, которые мне не нравятся. Ребенок, который бесконечно плачет, вероятно, может быть причислен к таковым. Не думаю, что это счастливое событие.

Улыбка Тан Шиши стала еще более жесткой. Она дважды сухо улыбнулась: 

— Рождение новорожденного - радостное событие. Кроме того, будут кормилица и момо, они не будут мешать принцу.

Опасаясь, что Чжао Чэнцзюнь снова начнет придираться, Тан Шиши быстро оборвала тему: 

— Принц, скоро Новый год, все получают хорошее предзнаменование. Я Вас поздравила. Разве Вы не должны дать мне денег в красном конверте*?

*[压岁钱 yāsuìqián - традиционный подарок на китайский Новый год]

Чжао Чэнцзюнь выслушал, слегка приподнял брови и неторопливо сказал: 

— Насколько я помню, деньги в красном конверте дарят детям в качестве награды. Ты не ребенок, почему я должен давать их тебе?

Тан Шиши не смогла даже сдержать фальшивую улыбку:

— Принц, это же просто награда. Вы правите северо-западом. Неужели Вас волнует небольшая сумма денег в красном конверте? Очевидно, мой отец и вдовствующая императрица уже давали мне их раньше.

Чжао Чэнцзюнь зажал рот кулаком, чтобы скрыть улыбку. Вскоре он опустил руку, лицо его оставалось спокойным, как нефрит, но глаза сияли, словно звезды: 

— Но я не твой отец и не вдовствующая императрица.

Тан Шиши была уже раздражена: 

— Принц! Забудьте об этом.

Тан Шиши повернулась, чтобы уйти, но Чжао Чэнцзюнь взглядом остановил ее. Лю Цзи и с улыбкой замолвил: 

— Барышня, что ты такая нетерпеливая? Праздник же. Барышня, следуй за этим старым слугой и присядь.

Чжао Чэнцзюнь рассмеялся: 

— Хотя нет смысла давать тебе деньги в красном конверте, если ты выйдешь отсюда с пустыми руками, боюсь, посторонние подумают, что этот принц не хочет давать награду. Чего же ты хочешь?