Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 31

Холодные пальцы Тан Шиши крепко держали меч. Она не знала, из-за страха или холода, все ее тело дрожало. На самом деле она совсем не умела пользоваться мечом и не могла поднять его своими силами. Если это действительно были татары, то единственное, что могла сделать Шиши Тан, это остановить их самостоятельно.

Вскоре место было окружено. Лидер ясно видел происходящее внутри. Он обрадовался и закричал: 

— Нашел его, принц здесь!

Толпа людей нахлынула, и Тан Шиши выхватила меч из ножен, нисколько не скрывая кончика меча, направила прямо на эту группу людей: 

— Кто вы?

Лидер был полон решимости спасти Чжао Чэнцзюнь и не обратил внимания на стоящую рядом с ним Тан Шиши. Тан Шиши внезапно выхватила меч, и он едва не был порезан. Он поспешно отступил назад, чтобы избежать опасности. Успокоившись, он посмотрел на Тан Шиши и нахмурился: 

— Что ты делаешь? Хех, ты действительно из дворца,  теперь ты наконец-то показала свой лисий хвост*.

*[露出狐狸尾巴 Lùchū húlí wěibā - показать свой истинный облик; выдать себя с головой]

Тан Шиши была напряжена всю ночь, и теперь ее дух достиг максимума. Она с усмешкой, независимо от того, кто это был, крикнула со всей силой: 

— Убирайтесь!

Вокруг них царило смятение. Они хотели идти вперед, чтобы спасти Цзин-вана, но Тан Шиши замахнулась на них мечом. Они боялись, что Тан Шиши случайно заденет Цзин-вана, поэтому им пришлось сразу же прекратить безрассудство. В самый разгар тупика сзади подошел человек и спросил:

— В чем дело?

Все обернулись и обрадовались, увидев подошедшего: 

— Шицзы.

Все уступили дорогу Чжао Цзысюнь. Чжао Цзысюнь отделился от толпы и вышел вперед. На его руке была повязка, казалось, что его только что перевязали. Чжао Цзысюнь сразу увидел Чжао Чэнцзюнь. Затем он посмотрел на Тан Шиши, которая крепко держала меч и немного бредила. Он вздохнул: 

— Тан Шиши, это я. Опусти меч. Мой отец потерял слишком много крови и нуждается в немедленном лечении.

Чжао Цзысюнь изначально думал, что Тан Шиши не знает обитателей внешнего двора резиденции, поэтому для нее было нормально отказаться выпускать меч, но Чжао Цзысюнь был шицзы. Раз уж он появился, то подозрительные и не понимающие ситуации люди должны были в это поверить. Однако неожиданно Тан Шиши продолжала смотреть на Чжао Цзысюня бдительным взглядом, меч в ее руке отказывался ослабевать: 

— Кто знает, что именно ты делаешь?

Чжао Цзысюнь удивился и от неожиданности сказал: 

— Сомневаешься во мне? Я же шицзы, как я могу причинить вред своему отцу?

Всю ночь Тан Шиши провела под дождем, она стала мыслить медленно, неосознанно раскрывая свое истинное отношение к Чжао Цзысюнь. Теперь, услышав слова Чжао Цзысюнь, Тан Шиши протрезвела.

Да, что она делала? Это Чжао Цзысюнь, нынешний шицзы резиденции Цзин-вана и будущий император.

Главный герой.

Когда Тан Шиши замерла, взгляды окружающих уже стали странными. По их мнению, Цзин-ван усыновил Чжао Цзысюня, обеспечил его богатой одеждой и изысканной пищей, обучил искусствам*, управлению страной и ведению войны. Чжао Цзысюнь не успел отплатить Цзин-вану, да и как он мог что-то сделать против него? Подозрительность Тан Шиши к окружающим едва ли можно было объяснить. Однако, увидев Чжао Цзысюнь, она подсознательно остановила его.

*[六艺 liùyì - искусства: этикет, музыка, стрельба из лука, управление лошадьми, каллиграфия, математика]

Подсознание не могло лгать. Оставалась только одна возможность: она была шпионкой и хотела помешать им спасти Цзин-вана.

Тан Шиши в глазах толпы становилась все хуже и хуже. Логика была очень простой. Чжао Цзысюнь был приемным сыном Цзин-ван. Цзин-ван был очень добр к нему, и Чжао Цзысюнь обычно относился к нему очень почтительно. Однако Тан Шиши была женщиной, посланной вдовствующей императрицей Яо. На первый взгляд, она была просто женщиной-катастрофой.

Офицерам резиденции Цзин-вана не было нужды выбирать, кому верить. В конце концов, предать мог кто угодно, но не родная кровь.

Если бы Тан Шиши не знала обратной стороны сюжета, она бы тоже так подумала. Однако уже в самом начале истории конец Чжао Чэнцзюнь был написан.

Вдовствующая императрица Яо была в большом смятении и создала фракцию, для осуществления неблаговидных целей. Чжао Чэнцзюнь напал на столицу во имя служения императору, а затем попытался узурпировать трон и сам стать императором. Заговорщиков против императорского двора ждало наказание. Отовсюду были собраны солдаты, и Чжао Чэнцзюнь повел народ на борьбу с мятежниками. В конце сражения он погиб, пораженный скрытой стрелой.

Хотя Чжао Чэнцзюнь погиб, восстания по всей стране в основном утихли. Чжао Цзысюнь взошел на трон в качестве наследного принца и взял ситуацию под свой контроль. Через несколько лет Чжао Цзысюнь закрепил за собой трон и сделал своего биологического отца Сюй Цзина принцем, а его мать Сюй - фужэнь. Хотя Сюй была фужэнь, она была принята в императорский двор и пользовалась почетом вдовствующей императрицы. Позже Чжао Цзысюнь не стал беспокоиться о фасаде и напрямую посмертно назвал Сюй Цзина императором, а мать Сюй - вдовствующей императрицей.

С тех пор правящая семья сменилась семьей Чжао на семью Сюй.

Чжао Чэнцзюнь посвятил всю свою жизнь сражениям по всей поднебесной. В итоге он так и не стал тем, кого запомнил мир. В учебниках истории осталась лишь туманная фраза: «Встретив летящую стрелу, Чжаоцзун погиб».

Не осталось ни заслуг, ни записей, ни даже благовоний в храме предков.

Когда Тан Шиши впервые прочитала о перспективах главного героя, она подумала, что он завоюет трон без борьбы, будет сидеть на вершине мира, будет обладать тремя тысячами красавиц, и мало того, сделает императорами своего отца и деда. Таким образом, Чжао Цзысюнь действительно был сыном, избранным Небесами. Она только вздохнула, перевернув страницу и узнав, что Чжао Чэнцзюнь усыновил чужого сына и много лет упорно занимался его воспитанием. В конце концов приемный сын думал о своих родных отца и мать и отказался от Чжао Чэнцзюнь. О чем думал Чжао Чэнцзюнь, когда был занят борьбой за поднебесную?

В то время ей казалось, что это предыстория, ступенька на пути главного героя к восхождению на трон и становлению императором. Раз умер, умер.. Какое отношение это имеет к Тан Шиши? Однако сейчас Тан Шиши колебалась.

Она не могла не думать о том, действительно ли Чжао Чэнцзюнь погиб в результате несчастного случая. Неужели он умер не рано или поздно, а после того, как разобрался с восстанием в разных местах, и был убит стремительной стрелой, когда с триумфом возвращался к императорскому двору?

«Может быть, Будда видит Будду, а зло видит зло» - Тан Шиши всегда считала, что Чжао Цзысюнь не был невиновен. В конце концов, Чжао Цзысюнь был самым главным и единственным выгодополучателем смерти Чжао Чэнцзюнь.

После долгого противостояния лицо Чжао Цзысюнь постепенно остыло. Он посмотрел на меч в руке Тан Шиши и спросил: 

— Тан Шиши, что все значит? Ты даже не доверяешь мне?

Тан Шиши дважды пошевелила губами и, наконец, ничего не сказала. Она опустила меч и позволила им подойти к Чжао Чэнцзюнь, который находился позади нее: 

— Разумеется, нет. Эта девушка слишком нервничала и признала не того человека. Пожалуйста, простите меня.

Чжао Цзысюнь все еще был шицзы. У него не было ни реальной власти, ни статуса. Он никогда бы не причинил вреда Чжао Чэнцзюнь в данный момент. Тан Шиши только что представила себе перспективу грядущего, поэтому неосознанно защищалась от Чжао Цзысюнь.

Как Тан Шиши отошла в сторону, Чжао Цзысюнь и другие чиновники бросились вперед и сразу же окружили Чжао Чэнцзюнь. Не успела Тан Шиши опомниться, как была оттеснена на крайний план. Всю ночь она провела под дождем, и теперь была холодна как лед. После того как ее неожиданно вытолкнули наружу, она едва могла стоять на ногах.

Тело ее дрожало, она устояла на ногах, ухватившись за стоящее рядом дерево. Тан Шиши протянула руку и прижала ее ко лбу, прохлада от ее пальцев распространилась до середины бровей. На мгновение сознание Тан Шиши пробудилось.

Тан Шиши втайне предостерегала себя от повторения сегодняшней ошибки. Ее цель - Чжао Цзысюнь, и все ее действия должны быть основаны на интересах Чжао Цзысюнь.

В следующий раз она не должна стоять на противоположной стороне от Чжао Цзысюнь.

Чжао Чэнцзюнь спал давно забытым мирным сном. Во сне темнота то поднималась, то опускалась, и его сознание то погружалось во мрак, то возвращалось к воспоминаниям о ранней юности.

Он уже давно не вспоминал о жизни в императорском дворце.

Во сне матушка-супруга была все еще там, а в зале Жуи было по-весеннему тепло. Третий брат каждый день брал его с собой играть за пределами дворца, и иногда его ловил второй брат. Второй брат говорил, что хотел бы рассказать об этом наставнику и отцу-императору, но каждый раз помогал им скрыть это.

После смерти благородной супруги Го Чжао Чэнцзюнь редко видел сны. Он даже не мог спокойно заснуть. Обычно он подолгу лежал, прежде чем почувствовать сонливость, да и то неглубокую: легкий ветерок и шевеление травы могли разбудить его. Часто он просыпался сам, даже если не было слышно ни звука.

Стоило ему закрыть глаза, как он видел тело своей матушки-супруги, висевшее в зале Жуи, колыхавшееся, как белый флаг. Иногда ему снилось, что его третий брат тяжело болен, а евнух вдовствующей императрицы Яо душит его за горло: «Сейчас весь дворец занят делами похорон покойного императора, императорская лечебница не может выделить ни одного человека. Если подумать, то, поскольку Тэн-ван -  любимец удачи, с благословения Небес и благородной супруги Го, он непременно поправится сам».

Но на этот раз Чжао Чэнцзюнь встретил своего старшего брата, который был еще молод, и его настроение было спокойным. Он спокойно пробудился от сна с ноткой грусти в сердце.

Он знал, что их больше нет, и понимал, что сны - это всего лишь сны. Но такой сон был скорее похож на воспоминание о родных, чем на кошмар.

Чжао Чэнцзюнь пошевелился и, опираясь на руки, сел на кровати. Он издал какой-то звук, находившиеся снаружи живо подняли занавеску и вошли внутрь. Увидев проснувшегося Чжао Чэнцзюняь, они были приятно удивлены: 

— Принц, Вы проснулись!

Чжао Чэнцзюнь долго не разговаривал, в горле чувствовалось напряжение. Голос его был хриплым: 

— Который час?

— Принц, сейчас время юши* (5 - 7 часов вечера).

— Какой день?

— Двенадцатое число девятого месяца.

Двенадцатое число девятого месяца... Чжао Чэнцзюнь про себя подумал, что день нападения пришелся на десятую ночь сентября, а это значит, что он спал два дня и одну ночь. Чжао Чэнцзюнь спросил: 

— А что с ней?

Чжао Чэнцзюнь спросил о «ней*», но стражник не понял, мужчина это или женщина, и решил, что речь идет о шицзы. Стражник сжал кулак: 

— Мой принц, шицзы только что ушел. Шицзы был рядом с принцем последние два дня. Вчера он не спал всю ночь и не хотел уходить, как его ни уговаривали. Сегодня придворный лекарь сообщил, что Ваше состояние стабилизировалось. Поскольку на теле шицзы все еще есть раны и ему нельзя переутомляться, шицзы было рекомендовано вернуться и отдохнуть. Шицзы только что ушел. Он будет очень рад узнать, что Вы пришли в себя. Скромный слуга позовет шицзы сюда!

*[她 tā - она. 他 tā - он. Омонимы]

Чжао Чэнцзюнь постучал пальцами по краю кровати, что свидетельствовало о его нетерпении. Сдерживая перепады настроения, он все же спокойно сказал: 

— Не нужно. Где Тан Шиши?

Стражник был потрясен. Проснувшись, принц первым делом спросил не об убийце, не о ранении сына, а о женщине? Стражник изумленно поднял глаза. Чжао Чэнцзюнь бросил на него слабый взгляд. Стражник тут же отвел взгляд и почтительно сказал: 

— Мой принц, барышня Тан вернулась в лагерь. Она… - пока стражник говорил, он был ошеломлен и вдруг понял, что не знает о местонахождении Тан Шиши.

Принц был ранен и находился без сознания. Все в лагере были взбудоражены, словно небо собиралось упасть, и были слишком заняты Цзин-ваном. Кого волновала маленькая красавица? Если бы Цзин-ван не спросил, стражник не вспомнил бы об этом человеке.

Стражник заколебался и неуверенно сказал: 

— Она, наверное, в своем шатре…

Выражение лица Чжао Чэнцзюнь становилось все холоднее и холоднее, видя отношение стражника. Ничего не сказав, он встал с кровати, накинул на себя одежду и вышел.

Стражник был потрясен и поспешил догнать его: 

— Принц, Вы еще не исцелились. Пожалуйста, не двигайтесь.

После слов стражника занавес главного шатра подняла еще одна волна людей. После того как новость о пробуждении Чжао Чэнцзюнь распространилась, во всех шатрах поднялась тревога. Все бросились к придворному лекарю, и даже Чжао Цзысюнь поспешил в шатер.

Как только они вошли в шатер, то столкнулись с Чжао Чэнцзюнь. Они были потрясены, увидев, что Чжао Чэнцзюнь собирается выходить. Придворный лекарь ворчал: 

— Принц, презренный слуга еще не проверил Ваш пульс. Как Вы можете встать с постели...

— Да, принц...

Лицо Чжао Чэнцзюнь было холодным, он лишь бросил легкий взгляд на группу людей: 

— Уйдите с дороги.

Все молчали, никто не осмеливался произнести больше ни слова, и все уступили Чжао Чэнцзюнь. Выйдя из шатра, Чжао Чэнцзюнь, не останавливаясь, направился к шатру Тан Шиши.

Шатер Тан Шиши находился совсем рядом с главным шатром, но отношение к ней было совсем другим. Накануне шатер Чжао Чэнцзюнь охранялся целый день, и недостаток воды и угля был немедленно восполнен. Однако шатер Тан Шиши был заброшен, так как никому не было до нее дела.

Тан Шиши лежала лицом внутрь, лишь наполовину прикрытая одеялом, а ее волосы разметались по спальной кушетке. Маленький лисенок облизывал пальцы Тан Шиши, а когда услышал звук шагов, то удивленно пискнул на Чжао Чэнцзюнь.

Чжао Чэнцзюнь не было дела до лисенка. Он подумал о том, что мужчине и женщине неприлично прикасаться друг к другу, и, подойдя к ней поближе, негромко позвал: 

— Тан Шиши?

Тан Шиши долго не двигалась. Лисенок ворочался на кровати. Его крик был резким, а когти оставляли тонкие белые следы на краю кровати, что явно свидетельствовало о его беспокойстве. Чжао Чэнцзюнь больше не уклонялся. Он присел на край дивана и потянулся ко лбу Тан Шиши.

Как только он прикоснулся к нему, его пальцы неожиданно вздрогнули. Чжао Чэнцзюнь без промедления положил Тан Шиши лицом вверх. Как и ожидалось, лоб Тан Шиши был горячим, щеки раскраснелись, а губы были ненормально сухими и потрескавшимися.

У нее поднялась температура.

Чжао Чэнцзюнь оглянулся на чашку с чаем, стоящую на столе, и тут же пришел в гнев. Он встал, с яростью в голосе, и намеренно подавил свой голос: 

— У нее высокая температура уже два дня. За это время вы даже не обратили на нее внимания. Даже воды ей никто не подает?

Группа стражников покорно стояла у двери, не смея поднять головы. Чжао Чэнцзюнь подавил гнев и холодно сказал: 

— Позовите придворного лекаря.

Переводчику есть что сказать:

Теплые сны и думы о родных Цзин-вана ожесточились с Тан Шиши. К тому же ее преданное отношение растопило сердце Чжао Чэнцзюнь, ведь он никогда ничего не ожидал от Тан Шиши, а ее маленькие действия оставили положительные впечатления.