Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 61

Лоб Тан Шиши был холодным. Когда Чжао Чэнцзюнь положил руку ей на лоб, казалось, что его кожа была еще холоднее, чем ее, и Тан Шиши задрожала.

В момент отчаяния Тан Шиши чуть не прикусила язык: 

— Принц, почему Вы здесь? Где Дуцзюань? Почему они не доложили о Вашем прибытии?

Дуцзюань и остальные стояли позади с горькими выражениями на лицах и не могли ничего сказать. Тан Шиши понимала, что Дуцзюань нельзя винить. Они были всего лишь служанками, их жизнь находилась в руках Чжао Чэнцзюнь. Как же они могли осмелиться противостоять Чжао Чэнцзюнь?

Тан Шиши была благодарна себе за то, что уничтожила улики. Она быстро вернула себе самообладание, притворилась спокойной и повела Чжао Чэнцзюнь внутрь: 

— Принц, прошу, заходите. Эта девушка сейчас отдыхала и не знала о Вашем прибытии. Не вините за небрежность, принц.

Чжао Чэнцзюнь только улыбнулся, делая вид, будто не сомневается в оправданиях Тан Шиши. Войдя в комнату, он небрежно окинул ее взглядом и сказал: 

— Говорят, Цзи Синьсянь пригласила тебя и Жэнь Юйцзюня на небольшой банкет. Ты недовольна ими? Почему вернулась раньше времени?

Голос Чжао Чэнцзюнь был спокойным и звучал очень мягко, но в каждом слове чувствовалось давление. Малейшая неосторожность - и она будет раздавлена в порошок. Тан Шиши улыбнулась и сказала: 

— Было скучно, потому ушла.

Чжао Чэнцзюнь бросил на Тан Шиши глубокий взгляд и повернулся в сторону второй комнаты. Тан Шиши на мгновение остолбенела, а затем поспешила следом.

Чжао Чэнцзюнь небрежно осмотрелся в павильоне добао и не спеша сказал: 

— Я слышал, как служанка, доставившая вино Чжао Цзысюнь, сказала, что у тебя по дороге закружилась голова и не могла стоять на месте. Как твои служанки могли не знать о таком важном событии?

Дуцзюань и остальные до смерти перепугались и опустились на колени, даже лица их побледнели: 

— Принц...

Чжао Чэнцзюнь только поднял палец, и Дуцзюань не решилась продолжать объяснения. Тан Шиши занервничала, заставив себя успокоиться, сказала: 

— Принц, головокружение появляется только время от времени. В этом ничего серьезного нет. Я не разрешала им приглашать придворного лекаря. Вините меня, если кого-то нужно.

— Ты думаешь, что я не могу позволить себе наказать тебя? - Чжао Чэнцзюнь медленно расхаживал по комнате, ему показалось, что он что-то увидел краем глаза и направился к углу: - Это правда, что ты - чистая жемчужина, прекрасная сызмала, однако же распоясалась ты.

Пока Тан Шиши наблюдала за его движениями, ее руки и ноги похолодели, да лицо побледнело. Наконец-то она поняла, на что смотрел Чжао Чэнцзюнь в павильоне добао. Он искал улики, спрятанные Тан Шиши.

Чжао Чэнцзюнь подошел к латунной горелке для благовоний с головой зверя, поднял крышку горелки с гравировкой и стал ковырять пепел палочкой для благовоний. Увидев внутри пепел с ярко выраженными цветами, он слегка улыбнулся.

Тан Шиши словно провалилась в ледяной погреб, в голове у нее шумело, всем телом не успевала реагировать. Дуцзюань опасаясь, что Чжао Чэнцзюнь действительно накажет Тан Шиши, поспешно сделала два шага на коленях и поклонилась: 

— Принц, в последние дни барышня поправлялась. Откуда ей знать, что правильно, а что нет. Эта служанка служила недобросовестно и ввела барышню в заблуждение, умоляю, принц, будьте проницательны*, не осуждайте барышню, в тысяче бед виновата эта служанка.

*[明察秋毫 míngchá qiūháo - ясно разглядеть даже осеннюю шерстинку; обр. в знач.: всевидящий, зоркий; проницательный, прозорливый, пристальный, наблюдательный]

Чжао Чэнцзюнь бросил палочку с благовониями на прежнее место и слабо сказал: 

— О? Обманывать начальство и утаивать от подчиненных, знать, но не докладывать - только этих двух проступков достаточно для порки.

Потрясенная Тан Шиши недоверчиво взглянула на Чжао Чэнцзюнь: 

— Принц!

Лицо Дуцзюань мгновенно побелело. Когда Тан Шиши увидела выражение лица Чжао Чэнцзюнь, ее словно ударило молнией, и разум мгновенно прояснился.

Она поняла, что Чжао Чэнцзюнь не шутит, говорил он только правду. Тан Шиши заволновалась и тут же опустилась на колени, задрав юбку: 

— Принц, за свои поступки нужно самому отвечать. Я допустила ошибку, Вы должны наказать…

Почти одновременно с этим Дуцзюань прокричала: 

— Эта служанка готова понести наказание. Принц, барышня, она…

— Хватит! - голос Чжао Чэнцзюнь не был громким, но он мгновенно остановил обеих. На лице Чжао Чэнцзюнь не было видно ни радости, ни гнева: - Пусть говорит.

Дуцзюань поджала губы. Она посмотрела на Тан Шиши, ее глаза не могли скрыть беспокойства. Тан Шиши вдруг осознала, что эта сцена ей ужасно знакома. Чжао Чэнцзюнь так же вел себя, когда Чжао Цзысюнь хотел спасти Чжоу Шуньхуа на глазах у многочисленных людей.

Он не сказал Чжао Цзысюнь ни слова, а просто велел забить Чжоу Шуньхуа до смерти. В итоге Чжао Цзысюнь пришлось склонить голову, какой бы непреклонной выдержкой он не обладал, и добросовестно следовать по пути, указанному Чжао Чэнцзюнь.

Ныне этот человек превратился в нее. Конечно, она могла бы отрицать, но в этом случае Дуцзюань и другим ее служанкам не удалось бы избежать смерти. В будущем, даже если появятся новые служанки, кто осмелится подружиться с Тан Шиши?

Тан Шиши опустилась на колени. На мгновение она перестала понимать, что происходит, словно потеряла все свои телесные ощущения. Чжао Чэнцзюнь спокойно посмотрел на Тан Шиши и сказал: 

— Не торопись, думай неспеша. Вы все выходите на улицу и становитесь на колени.

Последнее предложение относилось к Дуцзюань и остальным. Дуцзюань от волнения закусила губу и хотела что-то сказать, но ее оттащили, закрыв рот, другие служанки.

Дверь мягко закрылась. Когда деревянная дверь закрылась, раздался щелчок. Тан Шиши, казалось, была разбужена этим звуком. Вдруг у нее заложило нос, а на глаза навернулись слезы.

Чжао Чэнцзюнь, увидев ее слезы, так разозлился, что рассмеялся: 

— Потрясающе, даже слезы умеешь использовать как оружие? Что бы ты ни делала в этот раз, все бесполезно.

Слезы Тан Шиши потекли по щекам, как бисеринки, но она ничего не могла с собой поделать. Задыхаясь от рыданий, Тан Шиши сказала: 

— Люди гибнут в погоне за богатством, птицы гибнут в погоне за пищей*. Я же хочу жить немного лучше. Разве это плохо?

*[人为财死，鸟为食亡 rén wèi cái sǐ，niǎo wèi shí wáng - люди гибнут в погоне за богатством, птицы гибнут в погоне за пищей, обр. жадность приводит к несчастьям, ср. жадность фраера погубит, жаба душит]

Чжао Чэнцзюнь рассердился да так, что рассмеялся и кивнул: 

— Хорошо, ты в самом деле превосходна. Прежние мои слова ты полностью проигнорировала. Во что ты ставишь меня, во что ты ставишь себя, поступая так? Чем ты недоволена, что так себя принижаешь?

— Думаешь, я хотела? - обида Тан Шиши вырвалась наружу, как прорвавшаяся плотина, а слезы становились все более неконтролируемыми: - Если можно быть хозяйкой дома, то какая женщина в мире согласится быть наложницей? Я не такая, как Чжоу Шуньхуа и Лу Юйфэй. У меня нет пути назад.

— Как я уже говорил, тебе не нужно ничего делать. Поправляйся спокойно...

Не успел Чжао Чэнцзюнь договорить, как его прервала Тан Шиши: 

— Сейчас я действительно могу жить спокойно и стабильно, но как быть после того, как принцесса войдет в резиденцию? Я единственная женщина, которая занимала должность в кабинете, и меня прислали из императорского дворца. Как принцесса может меня отпустить? Принц, ты из царствующего рода, и принцесса видит в тебе бога. Естественно, ты не понимаешь, что такое борьба женщин низшего сословия. Напротив, ты считаешь, что им не хватает твердости. Я бы хотела быть пренебрежительной, не кланяться за пять ведер риса*, но заслуживаю ли я этого?

*[不为五斗米折腰 bù wèi wǔdǒumǐ zhéyāo - обр. нестоящий; не стоит того, чтобы унижаться за небольшое вознаграждение, букв. не стоит того, чтобы кланяться за пять доу риса]

Чжао Чэнцзюнь не раз прерывал длинные речи других из-за нетерпения. Теперь настала его очередь быть прерванным. Чжао Чэнцзюнь терпел. Слушая Тан Шиши, он удивленно нахмурился: 

— О чем ты говоришь? О какой принцессе?

— По городу Сипин ходят слухи, мол принц хочет жениться на второй барышне семьи Си, - Тан Шиши с язвительной улыбкой продолжила: - принц, я знаю, что неприятно так говорить о твоей возлюбленной. Но, принц, если честно, как ты думаешь, сможет ли вторая юная барышня Си терпеть меня?

Чжао Чэнцзюнь долго молчал. Он привык сначала строить планы, а потом действовать. Оказаться на виду у посторонних до завершения главного события было крайне опасно. Поэтому Чжао Чэнцзюнь привык хоронить все в своем сердце, не высказывая и не уточняя. Чжао Чэнцзюнь, конечно, знал, что Си-фужэнь и Си Юньчу неправильно его поняли, но стал бы объясняться и заставлять людей понять. Семья Си не сказала прямо, что хочет выдать дочь замуж за него, Чжао Чэнцзюнь не может взять на себя инициативу, чтобы выступить с разъяснениями. Кроме того, ему нужно было время, чтобы защитить его настоящую возлюбленную.

Чжао Чэнцзюнь оставалось только смириться с этим. Он считал, что все, кто хоть немного понимает его, знают, что эти слухи просто абсурдны. Он неоднократно повторял перед Си-фужэнь и Си Юньчу, что не собирается жениться. Разве мог он противоречить самому себе и ударить себя по лицу?

На улице все только прислушивались к слухам и следили за тем, что говорили другие. Он не ожидал, что даже Тан Шиши поверит в это и даже покажется непреклонной. Чжао Чэнцзюнь разозлился и в то же время почувствовал себя смешно. Он сильно ударил пальцами по лбу Тан Шиши, досадую, что железо не становится сталью*:

— Посмотри на свои мозги, никогда ими не пользовалась, да?

*[恨铁不成钢 hèn tiě bù chéng gāng - досадовать, что железо не становится сталью, обр. в знач.: ждать от человека ещё большего]

Чжао Чэнцзюнь был искренне зол и не сдерживал силу в своих руках. Тан Шиши от боли прикрыла лоб, слезы выступили на глазах и потекли с еще большей силой:

— Я еще ничего не сделала. Чего ты плачешь? - сердито выругался Чжао Чэнцзюнь. Тан Шиши не переставала плакать. Он не выдержав, сказал: - Вставай. Вытри слезы.

Тан Шиши встала, чувствуя себя оскорбленной, и не посмела ослушаться Чжао Чэнцзюнь. Ей оставалось только вытирать заплаканные глаза. Раздосадованный Чжао Чэнцзюнь отвернулся и холодно бросил: 

— Откуда взялось снадобье?

Чжао Чэнцзюнь прекрасно все знал, ведь это была его резиденция. С учетом способностей Тан Шиши, она не могла вступить в контакт с подобными вещами.

Сердце Тан Шиши затрепетало. Она была так напугана, что расплакалась еще сильнее. Чжао Чэнцзюнь холодно взглянул на нее и незаметно надавил: 

— Не желаешь рассказывать?

Тан Шиши стояла на коленях, непрерывно качая головой, не произнося ни слова, лишь беззвучно роняя слезы. Ее глаза были круглыми и очаровательными. Слезы ее блестели. Чжао Чэнцзюнь смотрел на нее сверху вниз, и то, как она вот так, полуобернувшись, беззвучно проливала слезы, было очень красиво.

Он прекрасно понимал, что эта змея-красавица, скорее всего, притворяется жалкой, чтобы купить невинность, но все равно каждый раз видя ее такой, он поддавался.

Тан Шиши опустила голову под идеальным углом. Она знала, что под этим углом она красивее всего. Матушка говорила, что при таком ракурсе даже женщина не может не согласиться на все просьбы Тан Шиши, что уж говорить о мужчине? Поэтому Линь Ваньси очень беспокоилась о будущем Ци Цзиншэна. Она считала, что Ци Цзиншэн честен и искренен, что после долгих лет, проведенных в книгах, даже его характер стал проще. Но когда он сталкивался с такой красавицей, как Тан Шиши, которая, опираясь на красоту, совершала преступления, разве может он устоять?

Тан Шиши поначалу отнеслась к этому с пренебрежением, она никогда не общалась с мужчинами. Кто заставил мужчин поднебесной любить красавиц? Раз уж им это нравится, то встретить красивую женщину и быть ведомым женскими манипуляциями - разве это не то, чего они заслуживают? Раз нет способностей, то не следует жаждать красоты.

Они молчаливо подтвердили, что Тан Шиши дала Чжао Цзысюнь снадобье. Тан Шиши не боялась наказания, но не решалась выдать бабу У. Как только эти люди окажутся замешанными, с ее семьей будет покончено.

Тан Шиши не могла этого сказать, но и не могла обидеть Цзин-вана. Поэтому ей пришлось применить свое уникальное оружие, чтобы заставить Цзин-вана быть с ней помягче. Раньше эта уловка всегда приносила успех, но в этот раз Тан Шиши долго плакала и не получала никакого ответа. Тан Шиши начала паниковать. Она знала, что Чжао Чэнцзюнь все это время смотрел на нее тяжелым и неописуемым взглядом. Тан Шиши даже засомневалась в том, что ее оружие красоты не сработало. Может быть, этот трюк действует только на глупых мужчин?

Пока Тан Шиши беспокоилась, Чжао Чэнцзюнь пошевелился. Он, казалось, вздохнул и тихо сказал: 

— Ты не доверяешь мне. И не хочешь мне верить.

Тан Шиши отметила про себя, что слова Чжао Чэнцзюнь были очень неразумными. Он был принцем, обладал властью над военными и политическими силами. Конечно, он надеялся, что все окружающие будут честны с ним. Однако проблема заключалась не только в честности, но и в желании Тан Шиши выжить.

Она хотела выжить в руках будущей Цзин-ванфэй в резиденции Цзин-вана, а тем более в руках вдовствующей императрицы. Слишком много было поводов для беспокойства, она не могла рисковать. Кроме того, на ее плечах лежала не только ее жизнь.

Тан Шиши опустила глаза и промолчала. Чжао Чэнцзюнь не удивился. Он даже догадывался, о чем сейчас думает Тан Шиши.

Чжао Чэнцзюнь пришел сюда в гневе. В данный момент все, что нужно было сказать, уже было сказано, а то, что нужно было предупредить, уже было предупреждено. При этом он не испытывал никакого счастья. Любовь - поистине странная штука. Сколько бы он ни рассчитывал, ни принуждал и не подкупал, он не понравится тому, кто его не любит.

Тан Шиши нравился ее бывший жених, расставшись с ним, она перешла к Чжао Цзысюнь, схожему с ней по возрасту и темпераменту. Очевидно, что ее много раз сбивали с ног, но она все равно не сдавалась.

Если бы ею не двигала любовь, Тан Шиши не смогла бы не увидеть столь очевидную ситуацию. Такая тщеславная и самолюбивая должна была сразу понять, что следовать за Чжао Чэнцзюнь гораздо выгоднее, чем за Чжао Цзысюнь.

Но она этого не делала. Кроме любви, Чжао Чэнцзюнь не мог придумать другого объяснения.

Чжао Чэнцзюнь мог заставить ее отказаться от Чжао Цзысюнь и даже сделать так, чтобы у Тан Шиши больше не было выбора. Но что толку в ее бездушном теле, когда нет сердца?

Чжао Чэнцзюнь, наконец, протяжно вздохнул. Довольно, она не принадлежит ему. Заставлять ее быть с ним бесполезно. Лучше сделать шаг назад и, по крайней мере, уйти с достоинством.

Чжао Чэнцзюнь сказал: 

— Вставай. Не плачь больше. Неважно, кем будет принцессой в будущем, я не позволю ей обижать тебя. Хоть я и не человек слова, но все же осмелился сказать эти слова, можешь не сомневаться. Не вынашивай больше никаких идей и оставайся в комнате, восстанавливайся как следует. Не выходи наружу, пока не выясним, откуда взялось снадобье.

На ресницах Тан Шиши выступили слезы. она знала, что прошла это препятствие, Чжао Чэнцзюнь наконец-то пошел на компромисс. Но на этот раз она не почувствовала облегчения.

Хотя Чжао Чэнцзюнь был жесток и беспощаден, он выполнял обещания. Если он сказал, что не позволит Си Юньчу причинить ей вред, значит, он действительно это сделает.

Неведомо из каких побуждений Тан Шиши спросила:

— Принц, когда Вы с принцессой поженитесь?

— Трудно сказать, - Чжао Чэнцзюнь поднял свою одежду и вышел за дверь. Тан Шиши не знала, было ли это галлюцинацией или нет, она смутно слышала, как Чжао Чэнцзюнь сказал: - принцессы больше не будет.

Голос был настолько тихим, что Тан Шиши едва не подумала, что услышанное - иллюзия. Она была слегка напугана. Как раз в тот момент, когда она собиралась спросить Чжао Чэнцзюнь, почему больше не будет принцессы, он открыл дверь и без раздумий вышел.

Тан Шиши стояла на месте. Свет за дверью освещал ее лицо, делая глаза черно-белыми, как хрустальная яшма. За окном расстилался весенний пейзаж, переливающийся всеми красками весны, ветер доносил аромат пыльцы. Чжао Чэнцзюнь шел спиной к этому весеннему пейзажу.

Тан Шиши вдруг впал в транс, у нее даже возникло желание погнаться за ним. Семья Тан, вдовствующая императрица Яо, главные герой и героиня, сюжет и все замыслы были уже не важны.

Она лишь сделала шаг и тихо остановилась. Тан Шиши опустила голову в насмешке над собой. О чем она думала, с ума сошла? Это же Цзин-ван .

______________

Переводчику есть что сказать:

Ох уж это авторами любимое недопонимание!!!