Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 139

Тан Шиши не ожидала, что увидит Цзин-вана Чжао Чэнцзюнь. Просто в данный момент он выглядел очень молодо, словно ему было всего двенадцать или тринадцать лет.

Тан Шиши была потрясена. При ее жизни в княжеской резиденции Цзин-ван был совершенно недосягаем. И хотя немногие красавицы ужасно страдали, никто не осмеливался провоцировать Цзин-вана.

Тан Шиши даже не осмеливалась смотреть прямо в лицо Цзин-вану. Они с Цзин-ваном встречались всего несколько раз — на семейных пиршествах. В дальнейшем Цзин-ван становился все более и более занятым, а после войны его и вовсе не было видно.

Тан Шиши с трудом могла вспомнить, когда она в последний раз видела Цзин-вана. Помнила только, что как-то зимой, в канун Нового года, она, пока вела скрытую борьбу с Чжоу Шуньхуа, случайно проникла в покои Цзин-вана и была подставлена бессовестной Фэн Цянь. Тан Шиши от страха не могла дышать. Однако недосягаемый Цзин-ван выглядел очень сговорчивым и отпустил ее обратно, не наказав. Зная, что ее браслет сломан, он подарил ей браслет из сияющего жемчуга.

Тан Шиши очень понравился этот браслет, и она постоянно носила его. Она хотела найти возможность поблагодарить Цзин-вана, но не ожидала, что Цзин-ван впоследствии станет все более и более занятым, и так и не встретилась с ним наедине. Потом Цзин-ван умер, а вскоре после этого умерла и она.

Браслет из сияющих жемчугов разбился.

В сердце Тан Шиши не было сожаления, но у нее было много неисполненных желаний. Цзин-ван был лишь одним из них, не более чем просто мыслью. Тан Шиши не ожидала, что когда ее душа после смерти окажется в императорском дворце, она увидит юного Цзин-вана.

Тан Шиши инстинктивно испугалась Цзин-вана, но потом подумала, что она уже мертва, и чего ей бояться. Тогда Тан Шиши набралась смелости, подплыла к Цзин-вану и наклонилась поближе, чтобы внимательно рассмотреть его лицо.

К ее удивлению, в юности Цзин-ван был белым и изящным.

Тан Шиши не могла оторвать глаз. Неизвестно, была ли это ее иллюзия, она постоянно чувствовала, что Цзин-ван как будто уклоняется назад.

При жизни Тан Шиши была не очень умна, а после смерти ей стало еще ленивее пользоваться мозгами. Ей казалось, что действия Цзин-вана были немного странными. Однако она подумала, что раз уж она умерла, то какое ей дело до живых людей? Поэтому Тан Шиши с радостью отбросила сомнения, нашла удобное место и, покачивая ногами и подперев подбородок, посмотрела на Чжао Чэнцзюнь.

Поистине странно. Часом ранее Тан Шиши и подумать не могла, что осмелится смотреть на Цзин-вана. Жизнь тем и прекрасна, что никогда не знаешь, что произойдет дальше.

Евнух много болтал, но Тан Шиши не слушала, а Чжао Чэнцзюнь не обращал на него особого внимания. Чжао Чэнцзюнь был немного беспомощен. Неужели этот призрак только недавно умер? Однако он, кажется, не слышал о смерти наложницы во дворце, да и вряд ли она была без статуса, судя по ее внешности.

Может эта женщина безвинно погибла за пределами дворца? Этого не должно было быть, поскольку в императорском дворце существовали барьеры и благословение энергии дракона. По этой причине одинокие души снаружи не могли проникнуть в запретный город.

Конечно, все это не имело значения. Важно было то, почему она смотрела на него так, словно знала его. Чжао Чэнцзюнь не помнил, чтобы видел эту женщину раньше, а этот призрак был слишком осязаемым и четким.

В детстве Чжао Чэнцзюнь чувствовал свет. Он часто видел размытые темные тени, похожие на туманное облако, и не мог четко разглядеть конкретные черты лица. Когда ему было семь лет, его всевидящие очи закрылись, и он больше не мог видеть призраков. Однако проблема плохого сна в детстве сохранялась.

Спустя долгое время Чжао Чэнцзюнь забыл, что в детстве мог видеть призраков. Если бы в это время не прилетела Тан Шиши, он бы не смог вспомнить об этом.

После ухода евнуха Чжао Чэнцзюнь попросил закрыть дверь и спокойно продолжил чтение. Сидя на сиденье во дворце Чунхуа, Тан Шиши беззастенчиво разглядывала Чжао Чэнцзюнь, цокая языком от удивления:

— Получается, ты стал причиной моей смерти.

Брови Чжао Чэнцзюнь дернулись, он склонил голову, как и раньше, и остался неподвижен. Чем больше Тан Шиши думала об этом, тем больше злилась. Она полагалась на то, что никто не сможет увидеть ее после смерти и подплыла поближе. Позже она просто села на стол Чжао Чэнцзюнь и пыталась схватить кисть, ругая его: 

— Это ты во всем виноват. Если бы не ты, как бы я могла погибнуть в столь юном возрасте? Ты — князь. Ты обязан мне жизнью. Как ты отплатишь мне?

Тан Шиши была слишком увлечена руганью и не заметила, что приложила слишком большую силу и с грохотом сбила подставку на землю. Тан Шиши подивилась. Евнух снаружи спросил: 

— Четвертое Высочество, в чем дело?

— Ничего, - Чжао Чэнцзюнь отложил книгу и спокойно сказал, - прибежала кошка и опрокинула подставку для кистей. Можешь не входить. Я сам разберусь.

Кошка? Лю Цзи нахмурился, глядя на плотно закрытые двери и окна, и сказал: 

— Как прикажете.

Шаги Лю Цзи удалились. После его ухода Чжао Чэнцзюнь перевернул страницу книги и негромко сказал: 

— Ты еще не собрала вещи?

В это время Тан Шиши, воскликнув в сердцах «боже мой!», вскочила из-за стола. Из-за сильного рывка она случайно ударилась о книжную полку позади себя и больно закрыла голову.

Чжао Чэнцзюнь вздохнул: 

— Ты так глупа, даже будучи призраком. Быть может, ты умерла из-за своей глупости?

Тан Шиши закрыла голову рукой, долго стояла в оцепенении и наконец пришла в себя. Она показала на себя и неверяще спросила: 

— Ты меня видишь?

Чжао Чэнцзюнь не ответил. Тан Шиши деревянно повернулась и посмотрела за пределы дворца на беспрерывный поток людей, впервые заподозрив жизнь призрака.

Оказывается, люди могут видеть призраков. Почему в сказке говорилось, что у людей и призраков разные пути, а Инь и Ян навечно разделены? Разве это не вводит в заблуждение людей, нет, вводит в заблуждение призраков.

Чжао Чэнцзюнь, казалось, смирился, снова вздохнул и сказал: 

— Только я вижу, а они не видят. Кто ты и почему находишься в моем дворце?

Услышав первую фразу, Тан Шиши почувствовала облегчение. Услышав последнюю фразу, она с легким фырканием подлетела к деревянному креслу с цветущей грушей и села, сказав:

— Кто сказал, что это твой дворец, это явно мой дворец.

Чжао Чэнцзюнь поднял брови: во дворце Чунхуа похоронена придворная девица? Однако с момента основания нынешней династии во дворце Чунхуа не жило ни одной наложницы. Чжао Чэнцзюнь переехал сюда только потому, что ему нравилась здешняя тишина.

Если она не принадлежала к нынешней династии, значит, она принадлежала к предыдущей династии? С предыдущей династией было немного хлопот. Ее старые друзья уже скончались, будет трудно избавиться от обиды. Возможно, было бы трудно заставить ее уйти. Чжао Чэнцзюнь спросил: 

— Как тебя зовут? Сколько лет ты уже мертва? Если ты хочешь перевоплотиться, я позволю кому-нибудь выкопать твои кости и похоронить их снова, чтобы разрешить твои обиды. Что скажешь?

Тан Шиши улыбнулась. Она никогда раньше не решалась заговорить с Цзин-ваном, но не ожидала, что сейчас он проявит инициативу: 

— Князь, если ты хочешь меня похоронить, боюсь, ничего не получится.

Чжао Чэнцзюнь что-то почувствовал, слегка приподнял брови и спросил: 

— Почему?

Тан Шиши хотела сказать, что потому, что она умерла после него, но когда слова оказались на кончике ее языка, она проглотила их обратно: 

— Потому что я живу в твоей грядущей.

Чжао Чэнцзюня заинтересовала эта странность. Он закрыл книгу и спросил: 

— В какой династии ты жила?

Тан Шиши назвала ближайшую к Чжао Цзысюню эпоху: 

— Тяньшоу.

— Тяньшоу… - Чжао Чэнцзюнь сузил глаза. Он в самом деле не слышал об этой эпохе. Неужели эта женщина действительно пришла из будущего.

Когда Тан Шиши увидела, что озадачила Цзин-вана, она вдруг почувствовала себя впечатляющей. Она самодовольно подняла голову и сказала: 

— Не знаешь, да? Я еще много чего знаю, чего не знаешь ты. Какой сейчас год?

— Тринадцатый год Цзянькан.

Тан Шиши уже собиралась рассказать о событиях в тринадцатый год Цзянькан, чтобы хоть немного покрасоваться перед Цзин-ваном, но, когда слова дошли до ее рта, она замерла.

В тринадцатом году Цзянькан... Что случилось?

Тан Шиши взялась за подбородок и задумалась. В тринадцатом году Цзянькан ей было всего шесть лет. Она помнила только, что наложница Бай родила еще одного сына, когда ей было шесть лет. Дни, проведенные между ней и матерью, становились все более трудными. В тот год на празднике фонарей ей приглянулось украшение для волос «снежная ива», но его выхватила и растоптала Тан Яньянь.

Кроме этого, что произошло при императорском дворе?

Тан Шиши долго размышляла, а Чжао Чэнцзюнь наблюдал за ней. Понаблюдав за ней некоторое время, он спросил:

— Разве ты не родилась в эпоху, не столь далекую от нынешней династии, как раз в период Цзянькан?

Тан Шиши вздрогнула и брякнула: 

— Откуда ты знаешь?

Чжао Чэнцзюнь подумал, как же она выжила при дворе? О да, она не выжила.

Она умерла.

Чжао Чэнцзюнь вспомнил, что она только что сказала, и спросил: 

— Ты только что сказала, что я стал причиной твоей смерти. Почему?

Тан Шиши, полагаясь на то, что другие ее не слышат, была полна негодования. Узнав, что Чжао Чэнцзюнь видит и слышит ее, она вдруг попятилась и неопределенно ответила: 

— Ничего. Я просто так сказала.

Чжао Чэнцзюнь не думал, что она просто говорила. По тому, как она сейчас злилась, было видно, что это правда. Чжао Чэнцзюнь также хотел узнать, что же такого он сделал, что послужило причиной смерти женщины, которая не была ни умной, ни благородной и, судя по всему, не имела с ним никаких конфликтов.

Чем больше Тан Шиши не хотела говорить об этом, тем больше Чжао Чэнцзюнь хотел докопаться до сути. Вместо того чтобы спросить прямо, он окольными путями спросил: 

— Раз уж я тебя обидел, я должен загладить свою вину. Где живет твоя семья и какие у тебя есть желания?

Тан Шиши моргнула. Хотя она и не была умной, но и не была безмозглой. Хотя она умерла в первый год Тяньшоу, маленькая Тан Шиши была жива и в эту эпоху.

Если бы она рассказала Чжао Чэнцзюнь свои данные, разве Чжао Чэнцзюнь не пришел бы потом сводить с ней счеты?

Тан Шиши была не глупа. Она отказалась говорить и сказала: 

— Эта девушка не высокого происхождения и не смеет говорить об этом, чтобы не загрязнять уши князя.

У нее еще оставались мозги. Чжао Чэнцзюнь улыбнулся и спросил: 

— Тогда ты ведь можешь сказать мне свое имя,  верно?

Тан Шиши знала, что в будущем ей предстоит попасть во дворец, а также быть отправленной в резиденцию Цзин-вана. Неужели она сдуру назовет Чжао Чэнцзюнь свое имя, так спеша к смерти?

Тан Шиши продолжала качать головой, как погремушка: 

— Мое имя ничем не примечательно. Я не смею беспокоить князя.

Чжао Чэнцзюнь поднял брови и сказал: 

— Ты говоришь, что я тебя обидел, но отказываешься назвать ни свой родной город, ни свое имя. Как я могу загладить свою вину?

Тан Шиши была поставлена в тупик этим вопросом. Она подперла подбородок рукой и надолго задумалась. Чем больше она думала, тем больше запутывалась. Она просто сказала: 

— Ой, оставь. Я скажу, когда придумаю.